После тьмы наступает свет

Тэхён вздохнул и вытянул ноги. Повел стопами, будто они затекли, затем скрестил ноги в лодыжках. Переплел пальцы рук, положив их на бедра. Поднял глаза на альфу перед собой, который следил за ним взглядом черных глаз, ожидая рассказа омеги. — Как ты знаешь, я родился и вырос в Тэгу. У меня был только папа, мы жили вдвоем. Отца своего я знал, он приезжал пару раз в год. Они с моим папой знали друг друга с детства, учились в одном классе, были друг для друга первой любовью. Закончили школу, поступили учиться дальше. Но отец ввязался в преступный мир, который затягивал его все больше и больше. Папа просил его бросить все это, но тот его не слушал, и поэтому они расстались. Отец улетел в Америку. Там начал развивать свой «грязный» бизнес, женился, у него родился сын — альфа. Мин Юнги. Но отец продолжал прилетать в Корею к моему папе. Папа забеременел, и родился я. У нас с Юнги разница в возрасте пять лет. Естественно, я ношу фамилию папы. Я рос, отец продолжал приезжать. Когда я повзрослел, потребовал у папы чтобы он объяснил мне, что у них происходит с отцом. Он все мне рассказал. Рассказал, что у меня есть старший брат-альфа, рассказал кем является мой отец. Рассказал, что был против того, чем тот занимается, но не может оттолкнуть, потому что продолжает любить. Я тоже был против всего этого преступного мира, не хотел чтобы он как-то касался меня. Альфу, который прилетал к нам иногда из Америки, я не воспринимал как отца. Чаще всего, когда он заявлялся к нам домой, я уходил ночевать к другу. Да и отец не сильно расстраивался. Думаю, он и сыном меня не считал. Ему нужен был только мой папа. Сколько бы я не просил, не умолял и не ругался, ответ папы всегда был один «я не могу от него отказаться». Мой папа был однолюб, и я никогда не мог понять как такой прекрасный омега мог полюбить такого ужасного человека. Когда мне было семнадцать лет, папе поставили онкологию в последней стадии. Отец прилетал, покупал лекарства, давал деньги, ведь папа не мог больше работать. Через год папа умер. Так же после этого и исчез отец. Мне было восемнадцать, я учился в выпускном классе. У нас не было родственников, поэтому опеку надо мной оформили родители моего лучшего друга, до моего совершеннолетия. Зимой мне исполнилось девятнадцать, я закончил школу. Подрабатывал в кафе. Считал, что родители друга не обязаны были обеспечивать меня полностью. Тэхён замолчал и судорожно выдохнул. Закусил губу и прикрыл глаза. Было тяжело опять вспоминать папу, ведь он так сильно его любил. Прочистив горло, омега продолжил: — Было лето… Я готовился к поступлению, когда появился Мин Юнги. Он также знал что я существую, но я никогда даже не предполагал, что он захочет встретиться со мной. Мне это было не надо. Я с облегчением выдохнул, когда понял, что больше никогда не увижу отца, не буду с ним никак связан. Но вот Юнги стоит у меня на пороге, говорит что он мой брат, а нашего отца убили. Я сразу его узнал, хотя никогда не видел. Они с отцом одно лицо. Затем он заявляет, что на правах старшего брата забирает меня в Америку. Я уже был совершеннолетним, поэтому естественно отказался. На что Мин ответил, что если я не соглашусь, он просто меня убьет, — Тэхён пожал плечами. — Вот так просто. Первая встреча братьев. Я сразу же вспомнил, почему так ненавидел весь этот чертов преступный мир, как хотел избавиться от всего, что меня с ним связывало. И тут заявляется Юнги и просто говорит, либо пуля, либо билет в Америку. На вопрос о том, зачем это ему надо, он не ответил, просто сказал, что потом я все узнаю. Я собрался и улетел с ним, сказав друзьям что буду теперь жить с братом. После прилета в Америку, на следующий день Юнги объяснил мне для чего я ему нужен. Омега опять замолчал и зарылся пальцами в волосы. Растрепал их и опустил голову. Взгляд Чонгука давил. Никогда бы Тэхён не хотел, чтобы альфа так смотрел на него. — Юнги рассказал мне, что существует некий Чон Чонгук, который и убил нашего отца. Практически разрушил весь его бизнес, оставил Мина ни с чем. И вот Юнги нужен человек внутри всей твоей группировки. Он сказал, что всех альф, которых он к тебе подсылал, ты убирал практически мгновенно. И вот его друг Хосок придумал этот гениальный план. Мин сказал, что внешность у меня подходящая, немного поработать, и тебе понравится. Ты славился легкими связями, велся на красивые задницы. Только в этот раз необходимо было сделать так, чтобы именно я задержался в твоем доме. Юнги готовил меня почти год. Перекрасил мне волосы, отправил на курсы эротического танца. Сказал, что при таких внешних данных я совершенно не умею быть сексуальным и преподносить себя как надо. А для меня, омеги, который до этого с альфой целовался всего пару раз, было все это мерзко и страшно. И каждый раз, когда я плакал и умолял отпустить меня домой в Корею, когда я говорил, что не хочу, он просто доставал пистолет, прижимал дуло мне к виску и говорил, что от него у меня только одна дорога, в могилу. Жить хотелось, поэтому я делал все, что мне говорил Юнги. Учился, менялся. Он купил мне машину и квартиру. Все по «левым» документам, чтобы никак нельзя было выйти на него. Чтобы я сошел за простого омегу, который сбежал в Америку за лучшей жизнью. Когда Юнги спросил, точно ли я не девственник, я ответил что точно. Он переживал, что я не смогу тебя достаточно заинтересовать хотя бы на вторую встречу, если буду неопытным. А я до смерти боялся, что он мне пришлет своих альф, так сказать, для поднятия моего уровня опытности. Но Мин больше не спрашивал, только заставлял танцевать, чтобы убедиться что я не зря учусь. Он мне показывал твои фотографии, чтобы я знал как ты выглядишь. Уже тогда я до дрожи боялся тебя. Мне казалось, что тебе только стоит взглянуть на меня и ты сразу все поймешь. Та встреча не была случайностью, конечно все было подстроено. Это была четвертая попытка познакомиться с тобой, и у меня получилось. Юнги будто просчитывал тебя на шаг вперед, знал как ты поступишь. Знал, что ты найдешь меня. А чем же как не стриптизом завлечь такого альфу как ты? Как еще показать тело, которое так долго тренировали, чтобы ты клюнул на меня? Все случилось так, как и говорил Юнги. Тэхён ковырял бахрому на своих джинсовых шортах, уже не смотря на Чонгука. Как противно от себя самого. Выставлять себя какой-то шлюхой в глазах этого альфы. Хотя по большому счету, так и есть. — Через полгода наших отношений Юнги напомнил о себе. Сказал, что я уже достаточно близко, чтобы начинать окупать его старания и вложения. Я отпирался, говорил что боюсь и не знаю что делать. Начал плохо спать и молился чтобы ты не заметил этих перемен во мне. Два месяца я бегал от Мина как мог, отнекивался, говорил, что не могу. И вот четыре месяца назад он подловил меня, когда я ездил в салон на покраску волос. Опять дуло пистолета у виска и последнее предупреждение. Что если я в течение двух недель не предоставлю никакой информации о тебе, то следующую нашу встречу не переживу, потому что бесполезен для него. Я просто не знал что мне делать. Казалось, что я стою на мосту, а с двух сторон от меня по аллигатору. Меня убьет либо Юнги, если я не предам тебя, либо убьешь ты, когда узнаешь что я предатель. Вот и все, Чонгук. Все остальное ты знаешь. Я три раза передавал информацию о твоих поставках, этот раз был четвертым. Чонгук молча смотрел на Тэхёна, который не поднимал на него взгляда. Все подстроено. Весь год расписан самим Мином, просчитан до деталей. — Что было на последней флэшке? — Информация о будущей поставке через неделю. Я скинул полностью папку с твоего ноутбука. — Всё? — Да. Альфа снова замолчал, прикрыл глаза. С поставкой он разберется. С Мином тоже. Теперь этот альфа живым от него не уйдет. Он позаботится о том, чтобы тот отправился за своим отцом. Только вот что теперь делать с Тэхёном, альфа не знал. По большому счету Чон узнал, что хотел. Омега больше не нужен. Но мысль о том, чтобы убить Тэхёна причиняла боль. Он смотрел на него и от картинки, как на этом идеальном лбу появляется отверстие от пули и красная кровь стекает вниз, становилось дурно. Он пока не мог. Еще не все узнал. Нужно время. — Ты отличный актер, Тэхён, ты зря переживал. Я даже мысли не допускал. Жаль, что тебе пришлось целый год терпеть мои прикосновения и секс со мной. Хотя и тут твоя игра была на все сто баллов. Голос Чонгука дрожал от ярости, глаза сверкали. Как же его бесило, что его омега стонал под ним по указке Юнги, а не потому что сам хотел и получал наслаждение. Тэхён резко поднял голову и поджал губы. Карие глаза вспыхнули раздражением. — Ты можешь мне не верить, Чонгук, и я это пойму. Но ни разу за этот год я не играл в сексе с тобой. Я этого всегда сам хотел и сам всегда наслаждался. От первого до последнего раза. Всегда отдавался тебе так, как чувствовал, хотя бы это не надо омрачать. Ты это и сам знаешь, реакцию своего тела и интенсивность своего запаха я не могу контролировать. И Чонгук знал, что Тэхён прав. И от этой правды становилось только хуже. Почему же тогда все должно быть так плохо? Почему два человека, которым так хорошо вместе, не могут быть рядом? — Я понимаю, что в начале ты боялся меня. Но потом, спустя время… Ты видел, как я к тебе отношусь, как я привязан к тебе. Почему ты мне ничего не рассказал? Не попросил защиты? Тэхён нервно рассмеялся. — Ты серьезно? Ты думаешь, я не думал об этом. Ты не представляешь, сколько раз я открывал рот, чтобы признаться тебе. Но все просто, Чонгук. Я боялся тебя. Боялся тогда, боюсь и сейчас. Я видел столько убийств от твоей руки, убивал вместе с тобой. Каждый раз когда ты убивал предателя, когда мучил их, я представлял себя на их месте, и что это мой затылок дырявит твоя пуля. Последних двоих я специально убил быстро, чтобы ты их не мучил. Я не мог смотреть на это, потому что я должен был стоять там перед тобой на коленях с разбитым лицом, а не эти молодые альфы. Боже, Чонгук, да я видел как ты застрелил одного альфу за то, что тот с первого раза не попал в десятку на мишени. Я боялся тебя. Стоило мне представить, что ты все узнаешь, меня начинало всего трясти. И как бы ты отреагировал? Ты либо пристрелил меня сразу за предательство и родство с Мином, либо подумал что мое признание это тоже часть плана, и все равно пристрелил меня. А я просто хотел жить, Чонгук. Хотел пожить как можно дольше, ведь моя жизнь была настолько коротка. Хотел бы я пожить без дула у виска. Знать что впереди есть будущее. Я просто хотел еще пожить. Чонгук не мог спорить с омегой, потому что сам не знал как бы поступил. Поверил бы или нет? Ответа не было. — Это все, Чонгук. Когда ты меня убьешь? — спросил Тэхён, закусывая губу. — Что, так не терпится? — фыркнул альфа. — А что, есть другие варианты? — Нет, Тэхён, других вариантов нет. Альфа поднялся со стула, а Тэхён весь напрягся и выпрямил спину. Карие глаза утонули в панике, губы задрожали. Чон подошел к кровати, схватил омегу за рубашку и поставил на ноги перед собой. Первый удар пришелся сильным кулаком в челюсть, изо рта сразу хлынула кровь. — Это тебе за то, что играл со мной и обманывал. Второй удар кулака пришелся в живот. Настолько сильный, что заставил согнуться пополам, выбил весь воздух из легких и заставил задыхаться. — Это за то, что пытался уничтожить мой бизнес, который я так старательно строю. Третий удар коленом по лицу заставил омегу упасть на пол и свернуться в позе эмбриона. — А это за то, что причинил мне боль. За то, что выбрал Мина, а не доверился мне. Чонгук развернулся и вышел из камеры. ______________________ Хосок влетает в спальню Мина, где альфа еще преспокойно спит. — Вставай, блять, Юнги. Тэхён попался. Альфа разлепляет глаза и не понимает что происходит. Голос хрипит больше обычного из-за сна. — Что? В смысле? — Что «в смысле»? Тэхёна поймали. Чонгук все знает. Юнги распахивает глаза, сон слетел моментально. — Откуда ты знаешь? — Мне доложили, что Тэхёна кинули в камеру в подвале дома Чона. — Как он узнал? — Подробностей я не знаю, вроде кто-то из людей Чонгука следил вчера за Тэхёном и видел вас вместе. Мина накрывает ярость. В глазах темнеет. Столько времени и сил потребовалось, чтобы все это устроить. И это нихрена не дало. Все закончилось слишком быстро. — Сука! — взревел альфа, вскакивая с кровати. — Тупая шлюха! Блять, блять, блять! Юнги вышагивал по комнате, запустив пальцы в растрепанные ото сна волосы. Он не мог поверить, что это происходит. Все так хорошо шло, просто замечательно. — Значит, ту информацию, которую я вчера получил, можно выкинуть на помойку. Тэхён все ему рассказал, ему нет смысла молчать. Он с самого начала был против, и сейчас с удовольствием подосрет мне. Убью суку! Собственными руками придушу! — Думаю, он уже мертв. Чонгуку нет смысла оставлять его в живых. Ты знаешь как он расправляется с предателями. А что он сделает с Тэхёном, мне даже представить страшно. Ведь омега целый год водил его за нос. — Мне похуй, что он с ним сделает. — Что мы теперь будем делать? Вот вопрос. Если до этого Чонгук не трогал нас, только отбивал атаки, так сказать, то теперь он точно озвереет. — Я что-нибудь придумаю. — Что тут думать? Надо валить из страны. Мин подлетает к Хосоку и хватает того за грудки. Вплотную приближает свое лицо к лицу друга и шипит: — Ты что, блять, несешь?! Свалить вздумал как крыса с тонущего корабля? Совсем мозги наркотой спалил? Я сказал, что что-нибудь придумаю. — Успокойся, я понял. Юнги отпускает Хосока, толкая в грудь. Закусывает губу и продолжает наматывать круги по спальне. — Мне необходимо знать две вещи, — говорит Мин на ходу. — Жив ли Тэхён и кто следил за ним и сдал Чонгуку. — Хорошо, я понял, — кивнул Чон. ________________________ Когда дверь за Чонгуком закрылась, Тэхён еще минут десять лежал на холодном полу, пытаясь прийти в себя. От ударов болело все лицо и живот. Перед глазами все плыло, голова кружилась, дышать было трудно. Омега провел языком по зубам, проверяя все ли они на месте. Как ни странно, все стояли крепко, что удивительно после таких ударов. Один глаз не получалось открыть, он уже заплыл. Кровь капала с рассеченной брови и мешала обзору второго глаза. Тэхён кое-как сел на полу, морщась от боли. Стянул с себя порванную рубашку и приложил к лицу, стараясь стереть кровь и остановить ее течение из брови. Сложив ткань, он приложил ее к ране и зашипел. Начал потихоньку подниматься, чтобы перебраться на кровать. Твердый матрас все же лучше чем холодный пол. Злиться на Чонгука омега не мог. Тэхён это заслужил. А так же очень удивляло, что он до сих пор жив. Омега думал, что сразу после того, как он закончит рассказ, ему прилетит пуля в лоб. Но у альфы даже не было с собой пистолета. Почему я все еще жив, думал Ким. Если Чонгук придумал для него пытки, то тогда лучше придумать способ как покончить с собой. Омега знал изобретательность Чона, и из-за страха начинало сосать под ложечкой. Чонгук мог искалечить его, изрезать все тело на тонкие ленты, продолжать пытки днями. Мог бросить на растерзание толпе голодных альф. В его банде были такие экземпляры, что не брезговали насиловать даже других альф, что уж говорить об омеге. Было очень страшно, а Тэхён так устал бояться. Вся его жизнь состояла из света и тьмы. Жизнь с папой была всегда светом. Они любили друг друга, были друг для друга всем. Им никто другой не нужен был. Как сейчас Тэхён хотел вернуться в их маленький домик в Тэгу, утонуть в ласковых, таких родных объятьях и выплакать всю боль, что есть в душе и в теле. Но папы больше нет, и нет любимых рук. Когда они узнали о болезни папы, для Тэхёна наступила тьма. Самая первая. Время жизни папы было отведено, оставалось только ждать неизбежного. И это наступило. Тьма сгустилась, и папы не стало. Тэхён так сильно переживал смерть любимого человека, ему казалось что умереть легче, чем перенести эту боль. Но он выжил. Благодаря другу и его родителям. Он вернулся к жизни, строил планы, видел свое будущее. И снова свет осветил его лицо и омега начал улыбаться. Пока на пороге не появился Мин Юнги с пистолетом в одной руке и с тьмой в другой. Окутал этой тьмой молодого омегу и увез в другую страну. Жизнь Тэхёна перестала принадлежать ему. Холодный металл у виска пресекал все вопросы и мольбы, все просьбы и нервные срывы. Тэхёна год готовили стать шлюхой для тогда неизвестного Чон Чонгука. Омега заранее его презирал. Ведь ему правда придется стать просто шлюхой в руках молодого альфы, играть с ним, притворяться и врать. Тьма сгущалась, не было видно выхода из всего этого дерьма в жизни. Ведь жить хотелось. Внутри еще была маленькая надежда на то, что может что-то изменится. Может Юнги кто-нибудь убьет, и Тэхён освободится. Но Мин умирать не торопился, а жизнь Тэхёна год назад стала принадлежать не только Юнги, но и Чонгуку. Каждый день ходить как по лезвию ножа, боясь оступиться. Каждый день проживать, и думать, а сколько у него еще этих дней впереди. Как ни странно, и для Тэхёна это было неожиданностью и огромным шоком, но жизнь с Чонгуком стала для него светом. Омега не соврал ни словом, он каждый раз отдавался Чонгуку как в первый, потому что хотел этого очень сильно, хотел этого альфу. С самого первого раза хотел еще, с первого поцелуя, что потом огнем горел на губах весь вечер. И он ни разу не жалел, что отдал свою девственность именно Чонгуку. Потому что полюбил. Быстро и безудержно, так сильно, что грудь сжимало от этих чувств, а дыхание перехватывало. И Тэхён грустно смеялся, потому что полюбил такого же человека, какого любил и его папа. Сколько Тэ ругал папу за эти чувства, говорил, что отец не достоин любви такого прекрасного омеги, сам же без ума полюбил преступника, убийцу, торговца наркотиками и оружием. Тэхён, так же как и его папа, считал себя однолюбом, потому что представить не мог, что сможет испытывать что-то подобное к кому-то еще, кроме Чонгука. Любовь не знает морали, и Тэхён забывал о ней, плавясь в сильных руках и от требовательных губ альфы. Нырнул с головой, не жалея ни о чем, пытаясь изо дня в день взять больше, запомнить ярче, ведь понимал, что все это закончится. И закончится плохо для самого омеги. Они никогда не говорили с Чонгуком о любви и о чувствах. Просто жили, наслаждаясь друг другом, соблюдали договор. Не было признаний, вместо них ревность и чувство собственничества. Не было красивых фраз, были «твоя задница создана для моего члена, киса» и «ты так хорошо трахаешь меня, обожаю твой член». Романтика. Сколько раз Тэхён до крови прикусывал язык, чтобы во время секса, а тем более во время оргазма не простонать «Я люблю тебя, Чонгук!». Потому что у них не такие отношения. Альфа про любовь никогда не говорил, казалось она чужда ему. Хотя то, как он относился к Тэхёну говорило о том, что ближе омеги у него не было, нет, и теперь уже навряд ли будет. Потому что Тэхён предал. Ким не мог признаться Чонгуку в любви, потому что понимал, что предать все равно придется. У него нет выбора. Он мог бы рассказать давно все Чону, и тот убил бы его, но так хотелось больше дней и ночей рядом с любимым, в его руках. Хотелось оттянуть неизбежный момент боли настолько, насколько это возможно. А сейчас говорить о любви бессмысленно, Чонгук не поверит ни слову. Подумает, что Тэхён все выдумал, лишь бы спасти свою шкуру. Но его шкуру уже ничто не спасет. И вот опять наступила тьма. Самая последняя в его жизни. Выхода нет, как и возможностей. Чонгук жесток и не прощает. Он вновь вернул в свою постель Чимина, отмахнувшись от Тэхёна, как от мерзкого воспоминания. Скоро их постель будет пахнуть жасмином, а не белым шоколадом, а любимые губы будут целовать другого омегу. Уже целуют. И от этого больнее, чем от ран и ударов. Кулаком Чонгук не так сильно может причинить боль, как тем, что трахает Чимина. Сам не осознавая, Чонгук не так давно вслух сказал один из самых больших страхов омеги. Если Тэхён увидит как Чонгук трахает Чимина, как рычит тому в губы, вбиваясь в чужое тело, Тэхён сам пустит себе пулю в лоб. Потому что такую боль омега не сможет пережить. Потому что на этот раз тьма накрыла его полностью, и на этот раз света ждать неоткуда.