Козырь

      Гермиона бежала по лесу без остановки уже около часа. Мышцы сводило от напряжения, легкие горели, страшно хотелось пить. Лай собак затихал вдалеке: преследователи попались на ее уловку, взяв ложный след. Гермиона рухнула на землю у ручья, скрываемая высоким берегом – она судорожно глотала ледяную воду до тех пор, пока живот не раздулся. Она ослабила ремень и откинулась назад, переводя дыхание: у нее было каких-то двадцать минут на то, чтобы придумать план действий, пока обманное заклинание действовало. Аппарировать было невозможно. Область в районе Лидс-Касла была накрыта антиаппарационным барьером, но Гермиона никогда не думала, что его радиус такой большой.       Думать. Ей нужно было думать. В голове все еще мутилось и воспоминания путались – кто-то наложил на нее Обливиэйт, и она, хоть убей, не могла вспомнить, кто и зачем. Бежать ее заставлял животный инстинкт, кричавший об опасности. Но что ей угрожало? Или кто? Ей было бы безопаснее в укрепленном замке, вместе с Гарри и Роном, вместе бесчисленной армией отряда Поттера. Вот только ее не покидало ощущение, что именно из Лидс-Касла исходила угроза. Иначе зачем бы людям Гарри гнаться за ней? Она что-то защищала. Что именно? И от кого? От Гарри? Это же какой-то бред… Гермиона попыталась сосредоточиться на своих воспоминаниях, но голова затрещала от дикой боли. Она обязательно докопается до сути. Но прямо сейчас ей необходимо было спастись. Убежать. Спрятаться. Ей просто нужно было добраться до границы аппарационной зоны. А это значит, бежать как можно дальше от замка и пытаться трансгрессировать каждые сто метров. В какой-то момент должно получиться.       Гермиона встала, отряхнулась, и побежала вновь. Сто метров. Хлопок. Неудачная попытка. Еще сто метров. Безуспешно. Снова. И снова хлопок. И снова. Это выматывало. Силы были на исходе: как физические, так и магические. Отведенные ей двадцать минут безопасности давно истекли, и она уже слышала приближающийся лай собак. Она побежала в противоположном направлении, но уперлась в скалистый подъем, поросший мхом. Гончие загоняли ее в западню. Гермиона попыталась карабкаться вверх, но пальцы соскальзывали, а острые камни царапали руки. За деревьями уже можно было различить силуэты мужчин с собаками. Они заметили ее и побежали быстрее, выкрикивая команды своим товарищам, чтобы сомкнуть кольцо. Вдох. Выдох. Последняя секунда свободы для загнанного зверька. В нее уже летело оглушающее заклинание. Надежда угасла. Ничего не получилось.       - Инсендио! – прозвучало из-за ее спины. Языки пламени подожгли бежавших мужчин, собаки заскулили и отпрыгнули.       Незнакомец крепкой хваткой закинул Гермиону на плечо, не давая разглядеть его лицо, а затем прыгнул в узкий проход, на секунду открывший взору пещеру. Они вдвоем покатились по гладкому темному тоннелю вниз, словно с детской горки. Девушка вцепилась в неизвестного, боясь расшибиться на большой скорости, и вскоре они оба стукнулись об пол, достигнув дна. Мужчина смягчил ей падение.       - Люмос. – Едва отдышавшись произнесла Гермиона, чтобы разглядеть своего спасителя. Но тут же ахнула.       - Ну здравствуй.       Перед ней с ехидной ухмылкой на пол-лица сидел, потирая ушибы, младший Малфой. Широкие плечи. Пепельные волосы. Серые глаза. Гермиона отползла как можно дальше, в ужасе сжимая палочку перед собой. Нет, она не спаслась. Она попала в лапы живой смерти.       - Ты меня не тронешь! – Гермиона сжалась в углу, выставив руку с палочкой в защитном жесте.       - Еще как трону, Грязнокровка. – Он встал, отряхнулся, выхватил палочку из ее рук и резким рывком потянул девушку за запястье. – Поднимайся, нам надо идти.       «Опасность. Бежать.» - эхом в черепной коробке отдавалось у Гермионы. Но куда? Тропа вела только вперед, и Малфой блокировал ей путь. Казалось, здесь он на своей территории. Может, если быть послушной и следовать за ним, в какой-то момент ей представится возможность сбежать?       Пока они шли, Гермиона судорожно собирала по крупицам всё, что знала об этом человеке. Последний раз они виделись во время битвы за Хогвартс. С тех пор прошло… Сколько? Девять лет? Недавно ведь была годовщина… И вот она, встреча старых врагов. Она много слышала про Малфоя после битвы. Он не смирился с падением Воландеморта. Собрал вокруг себя всех бывших Пожирателей, оставшихся в живых. Ушел в подполье. Гарри говорил, что он чрезвычайно опасен. Что Малфой – безжалостный убийца, который громит города и убивает ни в чем не повинных людей, чтобы расшатать режим Нового Мира и поднять восстание. Чтобы добраться до Гарри. Гермиона читала газеты. Видела фотографии с мест происшествий. Горы трупов. Видела, как Гарри и Рон возвращаются после этих стычек – злые, изувеченные. Она сама их лечила – не позволяла другим колдомедикам касаться ее бесценных друзей. И вот она тут. Рядом с самым опасным волшебником магической Британии. И он идет впереди как ни в чем не бывало. Ухмыляется ей, оборачиваясь. Что он с ней сделает? Нет, вряд ли убьет. По крайней мере, не сразу. Наверняка использует как разменную монету в борьбе против Гарри… О нет, Гарри… Мысли о нем отдавались болью. Она бежала от Гарри. Почему?       Десять минут спустя Малфой вывел ее на поверхность – яркий свет слепил глаза. Перед ними раскинулась лесная опушка. Драко повернулся к ней лицом, и, испепеляя взглядом, произнес:       - Объясню, что сейчас происходит. Ты – моя заложница. Теперь я решаю твою судьбу. Сейчас мы войдем в лагерь. Веди себя тихо, Грязнокровка, и мне не придется связывать тебе руки и держать на привязи. В любом случае, твоя палочка останется у меня.       Гермиона ничего не ответила, прикидывая, хватит ли ей времени выхватить свою палочку из рук Малфоя и убежать, если она вмажет ему между ног.       - Тебе понятно, Грязнокровка? Отвечай! – Он впился своими длинными пальцами в плечо Гермионы и тряхнул ее.       - Да, да, мне всё понятно. – эхом отозвалась она.       - Хорошо. – хватка ослабла.       Затем Малфой рассек воздух и отодвинул невидимую занавеску, пропуская Гермиону вперед. Сделав шаг, она увидела скрытый ранее лагерь – десятки палаток были разбиты на большой поляне. Повсюду сновали люди, многие из которых казались ей смутно знакомыми, кажется, это были слизеринцы самых разных возрастов. Волна отвращения накатила на нее. Убийцы. Революционеры. При виде Малфоя люди расступались и кланялись, в то время как он отвечал лишь легким кивком. Никакого уважения к своим людям. Это больно кольнуло Гермиону, хоть все эти волшебники и казались ей мерзавцами. Когда Гарри появлялся на людях, он никогда не вел себя надменно: он готов был с каждым поговорить, каждому пожать руку.       Малфой подвел Гермиону к одной из палаток и вновь пропустил ее вперед. Образ злодея и убийцы не вязался с привычкой соблюдать этикет, так что Гермиона списала это на желание проконтролировать ее. Заходя, Драко бросил парнишке-подростку, едва ли перевалившему за порог совершеннолетия, сидевшему на входе:       - Билли, ко мне никого не пускать, кроме членов Семьи.       Парнишка кивнул. «Использует детей в качестве слуг» - пронеслось у Гермионы в голове. Еще одна отрицательная черта добавилась к его портрету.       Палатка была магически увеличена внутри – во времена скитаний Гермионы с Гарри и Роном по лесам в поисках крестражей они жили как раз в такой – простое убранство, практически спартанское: большая комната с круглым столом для совещаний на входе, маленькая спальня за занавеской и еще пара хозяйственных помещений.       - Садись. – приказал Малфой. Гермиона не шелохнулась. – Я сказал сядь, Грязнокровка.       Только тогда Гермиона повиновалась.       Дальше всё случилось слишком быстро, чтобы она успела запаниковать. Малфой сел перед ней, взял ее лицо в свои руки, заглянул в глаза и резко, болезненно проникнул в ее мысли. Мозг Гермионы словно резало ножом, дикая вспыхивающая боль возникала в области тех воспоминаний, которые отсматривал Драко. Гермиона кричала. Ей казалось, что это длится целую вечность, хотя на самом деле прошло не больше минуты, прежде чем Малфой вышел из ее головы.       - Чёрт возьми, Грязнокровка! Могла сразу предупредить, что твой мозг воспалён?       Гермиона едва слышала его, в ушах звенело, боль отбивалась молотком в черепе, а глаза ослепли. Она лишь почувствовала, как ее подняли на руки и отнесли в другую, более темную и прохладную комнату, а затем бережно уложили на мягкие подушки.       - На, выпей это.       Горькая жидкость вливалась в горло. «Обезболивающее» - подумала Гермиона. Действительно, агония стала утихать.       Она лежала так, не различая времени, пока не услышала шум на входе в палатку.       - Дружище, что за странные слухи ходят по лагерю? – мужской голос показался отдаленно знакомым Гермионе. – Говорят, что Атаман привел к себе женщину! Ты рехнешься, если услышишь продолжение! – мужчина смаковал каждое слово. – Говорят, что с тобой видели Золотую Шлюшку Поттера, ни больше, ни меньше! Можешь поверить?       Ответа от Малфоя не последовало, зато послышался второй голос, женский.       - А ты верь всему, что говорят, Тео.       Тео? Она назвала его Тео? Гермиона помнила только Тео Нотта, сокурсника Малфоя. Жуткий тип…       - Ну Пэ-э-э-нс, что ты такая зануда? Сплетни - недооцененный жанр, такое развлечение!       Пэнс? Видимо, Пэнси Паркинсон… Да, голос был похож. Гермиона не видела вошедших из-за занавески, хотя ее зрение понемногу вернулось.       - Сядьте, есть новости. – Жестко оборвал товарищей Малфой. – Со мной действительно видели Гермиону Грейнджер.       Пэнси ахнула. Тео выругался.       - Не буду объяснять вам, как важна ее поимка в борьбе против Поттера.       - Конечно, он ведь захочет эту суку обратно… - буркнул Тео.       - Где она? – злость сочилась в голосе Паркинсон. – Я хочу задушить ее голыми руками.       - Нет, Пэнси, ты ее не тронешь. – отрезал Малфой. – Никто ее не тронет. Она под моей защитой. И на это есть причина. – он выдержал паузу. Вероятно, закурил, потому что потянуло табаком. – Грейнджер сбежала от Поттера. Украла из Лидс-Касла что-то важное. И, если это то, о чем я думаю, мы сорвали джек-пот.       Последовало долгое молчание. Гермиона судорожно соображала. Они собирались использовать ее против Гарри. Она не могла этого допустить. Ей нужно было бежать, и чем быстрее, тем лучше. Но все же любопытство перевешивало страх. У Малфоя была догадка на ее счет. Гермиона злилась, что он знает больше, чем она сама.       - Ты разве не знаешь точно? – Пэнси первая прервала тишину. – Просто залезь к ней в голову.       - Уже. Ее память хорошенько подчистили. - Малфой задумался. - Грязная работа, грубая. Вырывали всё нужное и ненужное, не заботясь о сохранности ее мозга.       - Не удивлюсь, если этим занимался садист Поттер лично. – выплюнула Пэнси. Гермиона уже ненавидела ее всей душой. Как она смела так говорить о Гарри?        - Какой у нас план? – подал голос Тео. – Ее бы доставить в поместье, к Блейзу. Там безопаснее.       - А кто займется ее транспортировкой, болван? – Паркинсон была раздражена.       - Пэнси права, - ответил Малфой. – До границы зоны аппарации двое суток пути на метле в один конец. Ближе Йорка дыр в куполе не найти.       Гермиона никогда не думала, что Британию покрывает такой большой антиаппарационный купол. К чему все эти меры? Но Малфой продолжал:       - Про то, чтобы лететь над Ла-Маншем я даже не заикаюсь – мы окажемся яркими мишенями для Поттеровских турелей. День «икс» уже намечен, мы просто не можем позволить себе изменить планы. Так что до этого момента она будет с нами. Это лучший вариант.       - Значит, план остается в силе… - протянул Тео. – Ну хотя бы позабавиться с ней можно?       У Гермионы внутри все перевернулось, тошнота подступила к горлу.       - Я тебя урою, Нотт. – Пэнси кипела. Гермиона не могла разгадать причину, да и не хотела.       - Зану-у-у-да.       - Правда, прекращай это. – Малфой был раздражен. – Пэнс, под твою ответственность. У меня ночью вылазка, следи за ней.       - А как же я? Почему не под мою ответственность? – канючил Нотт.       - Ты идешь со мной.       - Ну блять, Драко, так сложно было предупредить заранее?       Собрание было окончено. Гермиона все еще чувствовала слабость и пульсирующую мигрень в висках, но ей явно стало лучше. Она огляделась по сторонам. Чья это была комната? Никаких отличительных знаков. Никаких личных вещей. Только кровать, ночной столик и светильник. Возможно, специальная комната для пленных?       Спустя какое-то время в помещение зашел колдомедик, бесцветный старик в белом халате. За ним следовала Паркинсон - ослепительная в своей красоте: высокая, черные волосы в каре, красная помада. Еще красивее, чем в школе. Вот только выражение ее глаз было безжалостным. Пока врач осматривал Гермиону, она пыталась вспомнить все, что слышала или читала о Пэнси в газетах, но кроме того, что она сбежала из тюрьмы мягкого содержания в Тауэре, на ум ничего не шло. Сейчас Гермиона жалела, что так мало участия принимала в государственных делах.       С тех пор, как Гарри стал первым избранным Президентом Нового Мира, она всё больше отдалялась от него. Сначала Гермиона работала в Мунго и по понятным причинам общение сошло на нет. Позже ее сделали врачом первых лиц в Лидс-Касле, но, получив доступ к телу Гарри, она не получила доступ к его душе. Его мысли и планы оставались для нее загадкой. Рон – другое дело. Они с Гарри были не разлей вода, и новые проблемы только укрепили их связь. Рон был его правой рукой. Еще была Джинни – молодая жена Гарри. Гермиона была так рада, когда подруга сообщила ей о своей беременности. Сейчас она задалась вопросом, как себя чувствует Джинни. Когда они виделись в последний раз, Гермионе пришлось выписать ей сильное зелье против токсикоза.       Выходило так, что из всех друзей она общалась с Гарри меньше всего. Гермиона коснулась пальцами подвески из розового кварца. Ей стало спокойнее. Это был подарок Гарри. Беспокоило ли ее, что они отдалились? И да, и нет. Люди меняются, говорила она себе. Связи слабеют. Это нормально для взрослых людей. Но она каждый день переживала за своих друзей. И сейчас она должна была защитить их.       Колдомедик ушел, оставив Гермионе пару склянок для восстановления, Пэнси вышла вместе с ним. Вскоре на ночном столике появился поднос с едой – разумеется, Малфой использовал рабский труд эльфов в своем лагере. Девушка собиралась отказаться от еды в качестве протеста. Но в ее голове уже рождался план побега. А значит, несмотря ни на что, ей нужно было подкрепиться.       Расправившись с ужином, Гермиона присмотрелась, что бы она могла использовать как оружие для своей защиты. В комнате не было никаких предметов, кроме оставшегося подноса – она решила, что тупой нож для мяса вполне подойдет. Вытерев его салфеткой, девушка спрятала его за пазуху. Оставалось дождаться ночи.       Шли часы. Понять точное время Гермиона не могла, она лишь видела через слегка приоткрытую щелку на входе в палатку, что наступила ночь. Пэнси трансфигурировала стулья в небольшую кушетку и улеглась с книжкой. Гермиона пригляделась к обложке: Вирджиния Вулф, «Своя комната». Как иронично. Если бы не обстоятельства, в которых их свела судьба, она бы с удовольствием обсудила с Пэнси эту маггловскую книгу. Она даже почувствовала необъяснимую симпатию к слизеринке, что было сейчас совершенно некстати.       Но время шло, книга выскользнула из рук Паркинсон – она уснула. Гермиона поняла: сейчас или никогда. Она вышла из своего убежища на цыпочках, не издавая ни звука, и заколебалась, стоя у спящей девушки. У Гермионы отобрали палочку. Без нее было бы неимоверно трудно добраться до безопасного места. Палочка Пэнси же лежала в небрежно закрытой кобуре – стоило немного потянуть за кончик, как она выскользнет. Гермиона наклонилась, чувствуя, как бешено стучит ее сердце, и легонько коснулась древка палочки. Ничего не произошло. Пэнси все так же спала. Обхватив палочку двумя пальцами, Гермиона потянула ее на себя. Но в этот самый момент Паркинсон перевернулась на бок, зажимая свое оружие бедром.       «Чёрт возьми» - выругалась Гермиона про себя. Дальше рисковать она не собиралась. Девушка так же тихо покинула палатку, выходя на свежий воздух. Август кончался, сезон теплых ночей подходил к завершению. Парнишка, стороживший вход, тоже уснул – но у того при себе не было палочки. «Зачем Малфою безоружный ребенок в качестве сторожа?» - подумала Гермиона. Что ж, удачей было уже то, что она смогла выбраться незамеченной. Она пробиралась по лагерю к границе леса, обходя стороной палатки, в которых горел свет. По периметру лагеря был выставлен дозор, так что она долго шла по кругу, пока не увидела на одном из постов подвыпивших патрульных. Она спряталась в укрытии за мешками с провизией, наблюдая, выжидая. Дозорный встал, нетрезво пошатываясь, и направился к лесу. «Пойду отолью» - кинул он своему товарищу, еще более пьяному. Тот второй осоловело смотрел куда-то вдаль. Идеальный момент. Гермиона ринулась к лесу, туда, где путь был свободен. Шаг, другой, третий – и вот она уже бежит в темноте, спотыкаясь о коряги. Сердце бешено стучало, сама не веря своему счастью, Гермиона остановилась за деревом, чтобы перевести дух.       Но она рано обрадовалась.       Послышался шум переломанных веток: кто-то приближался.       - Ревелио Грязнокровка! – Пэнси настигала ее. – Я вижу тебя, сука! Куда пошла?       Гермиона уже бежала, надеясь только на силу своих ног. Она достала нож из-за пазухи на случай, если ей придется обороняться. Вспышки обездвиживающего заклинания летели ей в пятки, но из-за темноты Паркинсон промахивалась. Но всё-таки Пэнси оказалась быстрее.       - Попалась, сука! – слизеринка прыгнула на девушку сверху, обездвиживая ее своими бедрами. Затем она коснулась палочкой своего предплечья, и в слабом свете заклинания Гермиона смогла различить татуировку змеи и черепа. – Аппель Камарад! – И на выдохе добавила. – Ну всё, мразь, подмога уже в пу...       Не успела Пэнси договорить, как Гермиона всадила ей в горло нож для стейка. Тупой металл с усилием разрезал плоть, скорее даже разорвал, горячая мокрая кровь хлынула наружу. Паркинсон упала на траву, зажимая место удара руками, но кровь вытекала стремительно. Удар пришелся точно в артерию, и Гермиона как медик знала, что, если ничего не предпринять, Паркинсон скончается за пару минут.       Быть безжалостной. Грейнджер заставляла себя быть безжалостной, хотя ее сердце больно ухало в груди. Она поднялась на ноги, и, последний раз взглянув на умирающую Пэнси, ринулась в лес, дальше от лагеря. Булькающие звуки, смешанные с охрипшим кашлем, преследовали ее. Неужели она так спокойно оставит девушку умирать? Да, Пэнси Паркинсон революционерка. И желала ей смерти. А еще она говорила ужасные вещи про Гарри. Она заслуживала смерти. Но разве этого достаточно, чтобы лишить кого-то жизни? Гермиона никогда не убивала. Наоборот, она лечила. Спасала людей. Она принесла клятву, что будет помогать людям. Что не оставит в беде. Разве можно было поступиться своими принципами из-за врага? Ради того, чтобы защитить Гарри?       Невольно, Гермиона остановилась. Обернулась. Тело молодой женщины тряслось в предсмертных судорогах. Нет, она не убийца. Она должна все исправить. Ноги сами направились назад. И вот она уже подлетала к девушке, истекающей кровью. Вырывала из ее руки палочку. «Проибере Сангвине» для остановки крови. «Сана вульнус», чтобы затянуть рану. Нужно было срочно раздобыть крововосполняющее зелье, Паркинсон потеряла много крови. Наверняка у дозорных была аптечка.       Внезапно лес осветился яркой вспышкой.       - Сюда! – это Тео Нотт подбегал к месту происшествия. За ним следовал разъяренный Драко Малфой. Беспалочковой магией он откинул Гермиону в сторону от Пэнси, а затем обездвижил заклинанием.       - Что здесь произошло, Грязнокровка? – он подсвечивал окровавленное тело Паркинсон, проверяя ее пульс, переводя взгляд то на нее, то на Грейнджер. Они обе были в крови, так что в его глазах читалось явное замешательство. Пэнси была без сознания, поэтому он рявкнул в сторону Гермионы. – Ты ранена?       - Я… я… не… не… - девушка заикалась, не в силах побороть шок. Она собралась с силами и на выдохе выпалила. – Я не ранена. А вот Пэнси, дайте ей кровь… Кров-в-во…       Малфой понял ее с полуслова, достал из внутреннего кармана какую-то склянку и, откупорив ее зубами, быстро влил Пэнси в глотку. Подсвечивая ее лицо, он наблюдал, как ее щеки розовеют. Гермиона с облегчением выдохнула.       - Ну, сука, тебе не поздоровится. – Малфой испепелял ее взглядом. Он кивнул Тео, тот в два счета оказался сзади Грейнджер и заломил ей руки за спину. Малфой всё еще смотрел ей в глаза. – Ты посмела причинить вред члену моей семьи, Грязнокровка. Я за такое не прощаю.