Козырь

      Происходил самый настоящий кошмар. Гермиону приволокли к центральной площади лагеря, где уже собиралась толпа революционеров Малфоя – поглазеть на казнь. Факелы освещали испуганные лица двоих дозорных, напившихся на посту.       - Смотри, Грязнокровка, это все из-за тебя! – с удовольствием в голосе прошипел Тео, все еще крепко держа девушку за связанные запястья. Она взглянула в его глаза – зрачки были расширены, то ли от темноты, то ли от предвкушения грядущего насилия.       Люди шептались, кидая презрительные взгляды то на провинившихся дозорных, то на Гермиону – кажется, им так и не объяснили, почему она тут. В любой другой ситуации, попади она в логово Змей, ее бы тут же разорвали в клочья: Гермиона была знаменем победы над Воландемортом. Но присутствие Нотта за ее спиной и протекция Малфоя каким-то образом все меняли. Хотя девушка не испытывала в их отношении ни малейшей благодарности.       Дозорные, над которыми вершился суд, казалось, протрезвели от ужаса. Один из них упал на колени и умолял пощадить его. Второй хмурился, но крепился как мог. Малфой выглядел как палач – высокий, грозный, облаченный в черное. В его руках появился свиток, все вокруг обратились в слух.       - Бинниган Уайткроф и Ридли Сондей, вы нарушили Общевоинский Устав пункт двадцать восемь «О надлежащем несении службы». Вам было вверено задание нести караул, охранять и оборонять военный объект первой степени. В момент исполнения служебных обязанностей вы находились в нетрезвом виде, что повлекло за собой особо тяжкую угрозу для всего лагеря. Согласно статье сто тридцать четыре подпункт пять Военного Кодекса вы приговариваетесь к отсечению кисти. – Малфой свернул бумагу в рулон и оглядел провинившихся стальным взглядом. – Закатайте рукава. Наказание я приведу во исполнение лично.       У Гермионы скрутило внутренности. Ужасающая жестокость. Для чего весь этот средневековый спектакль? Наказание было совершенно несоразмерно степени вины этих людей. Но возмущало это одну лишь Гермиону. Собравшиеся зрители, казалось, совсем не сопереживали бедолагам: их лица были осуждающими. Малфой достал волшебную палочку и одним махом отсек две кисти. Кровь окропила землю. Один из осужденных взвыл от боли – крик пронзил ночную тишину, отдаваясь в ушах. Второй же перенес наказание, стойко стиснув зубы. Две небольшие лужицы образовывались под их ногами. Тот самый медик, который днем выписывал Гермионе зелья, подлетел к пострадавшим и начал оказывать помощь: по очереди остановил каждому кровь, запаял вены с артериями, затянул кожу, наложил повязки. Малфой резко развернулся и приблизился к Гермионе. Его лицо не выражало абсолютно ничего.       - Нотт, ты можешь быть свободен. – Малфой схватил Гермиону за локоть и, прежде чем уйти, едва слышно бросил в сторону друга. - Не забывай, Устав касается и тебя тоже.       Тео побледнел.       - Слушаюсь, Господин Атаман.       Гермиона решила, что подумает об этом позже. Но сейчас, когда Малфой младший тащил ее в свою палатку, ее переполнял ужас: казалось, что она следующая в очереди на казнь. Девушка сглотнула, вспомнив, каким разъяренным взглядом он наделил ее, держа окровавленную Пэнси на руках. Сейчас его лицо имело непроницаемое выражение, только глаза полыхали огнем.       На входе в палатку больше не сидел молодой паренек, вместо него дозор несла воинственная женщина лет сорока. Малфой кивнул ей, толкая Гермиону внутрь. Что этот изверг сделал с мальчиком? Ему он тоже что-то отрезал? Или просто избил? Холодок прошелся по коже.       И вот они были вдвоем. Напряженное молчание между ними. Глаза Малфоя хищно сужались, на щеках заходили желваки.       - Ты посмела тронуть Пэнси, Грязнокровка. Запомни раз и навсегда: если кто-то делает больно членам моей семьи, я прихожу, чтобы отомстить. Я бы убил тебя там же, в лесу. Задушил бы голыми руками. И мне было бы всё равно, насколько важную тайну хранит твоя тупая головка. – он перевел дыхание. - Но ты вернулась и спасла ее. Поэтому ты сейчас жива. Имей это ввиду.       От его наглости у Гермионы свело челюсти. Пафос, с которым говорил Малфой, был выше ее сил.       - Ах вот как? Я еще должна тебе спасибо сказать?! Да я бы сделала то же самое еще раз, если бы это помогло мне сбежать от тебя! – Ей было абсолютно всё равно на его угрозы. Гермионе было, что сказать, и она не собиралась молчать. – Я ненавижу тебя, Малфой. Ты – чистое зло.       Он молчал. Гермиона закипала всё сильнее.       - Мне отвратительны все революционеры, Малфой. Но ты – худший из всех. То, что про твою банду пишут в газетах – это мерзость. Нападаете на мирных людей, на магглов! Убиваете женщин, стариков, детей! И сегодня ты еще раз показал свою сущность. Никак не смиритесь со своим поражением, долбанные ублюдки. Но вы проиграли, проиграли уже тогда, когда Гарри убил Воландеморта! Сейчас вы только отсрочиваете свой конец. Скоро Гарри придет за мной, и от вас даже мокрого места не останется.       Малфой смотрел всё свирепее, его костяшки побелели.       - Да, Малфой, не смотри на меня так. Гарри уже в пути, я уверена в этом. Я нужна ему. И если бы он перерезал глотки тебе и твоим отвратительным дружкам, я была бы только рада. Но он всегда следует закону. Вы просто сгниёте в Азкабане.       - Идиотка.       - Что ты сказал, придурок?       - Я сказал, что ты идиотка, Грейнджер. – выражение лица Малфоя было хищным. - То, что ты веришь всему, что пишут в газетах, просто поражает. Ты даже не представляешь, чем на самом деле занимается Поттер. Признаться честно, я думал, как наказать тебя. Но сейчас вижу, что ты сама прекрасно справишься с этим. Я просто подожду, пока ты прозреешь. Хочу увидеть, как ты сломаешься, поняв, наконец, долбанную правду.       - Скотина.       Малфой в два шага сократил расстояние между ними и сжал ее подбородок.       - Называй меня как хочешь, Грейнджер, но то, что ты – идиотка – это факт. Поттер действительно идет за тобой. Но не чтобы спасти. Ты предала его, помнишь? Ах да, в твоей прелестной головке теперь самое настоящее месиво. Интересно, по чьей же вине?       Гермиона толкнула его в грудь, делая шаг назад.       - Ублюдок, ты ничего не знаешь.       Малфой засмеялся.       - Ты тоже ничего не знаешь, Грязнокровка. И это меня искренне забавляет.       Он снова сократил расстояние и легонько взял в пальцы камушек на цепочке, выбившийся из-под ее одежды, разглядывая розовый кварц.       - Не трогай. – Гермиону передернуло от отвращения. Малфой пожал плечами.       - Так или иначе, Грейнджер, самое безопасное место в Англии для тебя – это рядом со мной. И я настоятельно рекомендую тебе смириться с этим. – он ухмыльнулся, быстро оглядывая тело девушки. – А если будешь паинькой, может даже получишь удовольствие от моей компании.       Гермиона не выдержала. Она набрала в легкие побольше воздуха и со всей силы плюнула ему в лицо. Ее переполняли злость и отвращение к этому человеку. Малфой лишь ухмыльнулся, вытирая ее слюну рукавом.       - Строптивая? Мне нравится. А теперь иди в комнату.       У Гермионы под кожей кипела ненависть. Он действительно считал, что она будет выполнять все его приказы? Это было невыносимо.       - Ну, чего стоишь?       - Да пошёл ты…       - Тебе правда нужно, чтобы я применил силу? – он нахально приподнял бровь. - Иди в комнату и сиди тихо.       - Я с места не сдвинусь.       Малфой устало вздохнул, пожимая плечами.       - Ну как скажешь.       Он схватил ее со спины, без труда поднимая над землей, и понес в сторону комнаты. Гермиона била его кулаками, кричала и вырывалась, но ему было словно всё равно – он бросил ее в спальне, а затем запер, невербально превращая занавеску в прочную дверь. Невыносимый день. Слишком много событий. Слишком много эмоций. Гермиона барабанила по двери кулаками, кричала, чтобы ее выпустили, но всё было бесполезно.       Она сползла на пол, и гнев превратился в слёзы. Ее переполняла жалость к себе. Она была просто целительницей. Просто слабой девушкой. Ей хотелось домой. В свои комнаты в Лидс-Касле. Кухонка размером с носовой платок, гостиная с видом на ров и крошечная спальня, в которой всегда было тепло, в отличие от остального замка. Ей хотелось в свою кровать. Ей хотелось обнять Джорджа. Да, между ними всё было не так гладко. Но его теплота всегда давала ей утешение. Для чего она всё это оставила? Неужели ей действительно грозила опасность? Что, если все ее страхи – результат поврежденного сознания? Наверняка Гарри послал за ней людей, просто чтобы она не попала в передрягу. Да, он просто хотел вернуть ее домой. Чтобы угроза исходила от Гарри – это какая-то глупость. Он ведь – сама доброта. Ее родной, любимый друг.       А сейчас она рыдала на холодном полу в палатке, окруженная врагами. Едва не убила человека, чтобы сбежать. Она не хотела причинять вред. Не желала быть частью войны. Да, всё это время революционеры и повстанцы совершали свои диверсии, поджигали города и убивали людей. Но для Гермионы – это были лишь статьи в газетах, новости по радио. Она жила дальше. Гарри и Рон оградили ее от этого. Первые несколько лет, что она работала в Мунго, ей часто приходилось лечить пострадавших от подобных стычек, но ей никогда не давали пациентов с чем-либо серьезным. Раны, ушибы, осколки – не более. Потом Гарри забрал ее - тогда работы стало еще меньше. Всё-таки ее друзья были искусными бойцами, в них никогда не попадали мощные заклятия. Так что жизнь для девушки шла своим чередом. Война была где-то на фоне, но никогда у нее под носом. И вот сегодня она оказалась в гуще событий. Худший ночной кошмар наяву. Ее окружали настоящие звери. Изверги. В их глазах не было ничего, кроме ненависти. А Малфой был худшим из всех.       Мысли так и крутились по кругу, пока Гермиона совсем не обессилела. Сидя на полу, она прислонилась к двери у уснула. Той ночью ее мучали кошмары.       Проснулась она уже в кровати. Может быть, домовой эльф уложил ее в постель. Завтрак уже стоял на ночном столике. Пахло невероятно вкусно – яичница, фасоль и поджаренные тосты, кофе и апельсиновый сок – всё это для нее одной. Разумеется, ножа больше не было, только вилка и чайная ложка. Гермиона подумала, что такое пиршество было излишним. Она любила готовить, но только для кого-то. Сама она обычно завтракала холодными бутербродами. В животе заурчало, и девушка разозлилась на себя. Ей бы хотелось устроить голодовку, чтобы показать Малфою свой протест. Ей претила мысль, что из-за нее какой-то милый домовик тратил личное время. Но организм хотел жить дальше – Гермиона была способна спать, есть и пить, и от этого предательства на душе было тошно.       После завтрака она направилась в ванную, примыкавшую к комнате, и приняла горячий душ. Мыло и шампунь пахли хвоей. В этом запахе было что-то отдаленно знакомое. Горячая вода стекала водопадом, заглушая тревожные мысли. Она простояла так несколько минут, не желая выходить и сталкиваться с реальным миром. Но всё же нельзя было вечно прятаться. Закрутив краны, Гермиона укуталась в полотенца и обнаружила новую чистую одежду, сложенную стопкой на стуле. Ничего особенного – новый комплект белья, почти такие же джинсы, как и у нее, светлый джемпер. Размер подходил. Она протерла запотевшее зеркало и оглядела себя. Ничего особенного. Обычные карие глаза. Тонкие губы. Острые черты. Не красавица. В добавок, эти совершенно невыносимые кудри. Она всегда завязывала их в пучок или косу: окружающим так нравилось куда больше. Палочки не было, чтобы высушить волосы и уложить их, так что девушка просто промокнула длинные локоны полотенцем. Какая разница, как она выглядит?       Выйдя из ванной, Гермиона прошлась по комнате. Здесь не было ничего, чтобы хоть как-то развлечь себя. Девушка потянула за ручку двери - заперто. Там, за стенкой, что-то происходило. Стоял еле различимый гул голосов, так что Гермиона заглянула в замочную скважину. За круглым столом собрались многие из тех, кто вчера наблюдал за казнью несчастных дозорных. Еще были Нотт, Паркинсон в водолазке с высоким воротом, и, разумеется, Малфой. То, что Пэнси была жива, и, по-видимому, вполне здорова, очень порадовало Гермиону.       На собрании обсуждали тактику нападения, Гермиона прислушалась. Говорили о каком-то контрнаступлении. Если бы ей удалось выведать информацию о стратегии противников, а потом рассказать Гарри, это бы сильно помогло Новому Миру. Если бы ей удалось выбраться. Если бы она вернулась к Гарри. Собиралась ли она вернуться?       - … уделили всё внимание левому флангу, в то время как правый остается не прикрытым. Мы собираемся с этим что-то делать? – тоненьким голоском лепетал седой старик с коротенькой бородкой. – И еще я заметил слабую точку вот тут. – он указал место на карте. – Если противник надавит вот сюда, вся наша линия нападения посыплется.       - Мистер Чедвик, я уже говорила вам, что у нас не хватает людей. – отвечала подтянутая женщина с коротко остриженными волосами средних лет.       - И каким образом это оправдывает откровенно провальную стратегию, мисс Морган?       - Я могу прикрывать правый фланг. – подал голос Тео. До того он сидел в скучающей позе.       - Ты и без того ведешь отряд в наступление. – то была Пэнси. – Лучше я. Я заступаю в бой ближе к концу, смогу прикрывать ребят, пока Барнс не закончит маневр.       - Со слабым местом что будем делать? – недовольно пропищал мистер Чедвик.       - Можно прикрыть его ландшафтом. – предложила симпатичная брюнетка. Гермиона знала эту девушку, Джемму Фарли. Она была старостой Слизерина, на несколько лет старше ее.       - О чем это ты? – Нотт покручивал в пальцах сигарету, не решаясь закурить. Возможно, на собраниях были свои правила.       - Можно отправить небольшой отряд за пару дней до битвы и нарастить скалистый рельеф в нужном месте. – отвечала Джемма.       - Если это заметят раньше времени?       - Можно замаскировать… Чарами.       - И еще у меня вопрос касательно экипировки пятнадцатого отряда… - снова мистер Чедвик.       Собрание продолжалось еще около часа, и Гермиона, как ни пыталась, не могла всего запомнить. Она не разбиралась в военной терминологии и никогда до этого не принимала участия в разработке стратегий. Рон был в этом силен. Будь он здесь, толку было бы гораздо больше.       Когда собравшиеся разошлись, с Малфоем остались только Пэнси и Тео. Последний, наконец, закурил, и предложил сигареты друзьям: Пэнси отказалась, Малфой согласился.       - А с этой что будем делать? – подожженной сигаретой в пальцах в направлении двери указал Тео.       - Прирезать. – недовольно буркнула Пэнси.       Тео расхохотался, он занес руку за спину Пэнси и приобнял ее за плечи.       - Вот за что я люблю свою жёнушку! Остра на язык и кровожадна!       Тэо с Пэнси были женаты? Это было… Странно. Они совсем не походили на пару. Словно в подтверждение догадок Гермионы, Пэнси резко скинула его руку.       - Не называй меня так, придурок. И хватит дымить мне в лицо.       - А что? Что я сделал не так?       Малфой потирал виски так, словно у него ужасно болела голова.       - Прекратите.       Пэнси выхватила сигарету из пальцев Тео и потушила ее.       - Можно отправить ее вместе с Билли. Доставит к Блейзу дня за три. – предложила она. Они говорили о мальчике, сторожившем вход в палатку? Кажется, его звали именно так.       - Нам придется ввести Грязнокровку в стазис, чтобы мальчишка добрался в целости. – посмеивался Тео, закуривая вновь. - Иначе глазом не успеет моргнуть, как обнаружит у себя в глотке нож или вилку.       - Нет, это не годится. – нахмурился Малфой. – Он слишком юн и не сможет ее защитить. А отрядить на эту миссию ценного бойца я не могу. Нет, нам придется держать ее при себе, пока все не закончится.       - Девчонка доставляет проблемы. – Пэнси указала на свою шею. – Здесь ей не место.       - Люди шепчутся, Драко. Разное говорят. Что Поттер намеренно подослал ее сдаться в плен. Что она шпионит на него. В основном, все склоняются к тому, что ее нужно устранить.       Малфой посмотрел в сторону ее двери. Гермиона готова была поклясться, что он ухмыльнулся ей.       - Что ж, людей нужно успокоить. Я займусь этим.       - Ладно, братва, вожаки отрядов позвали меня выпить. Присоединитесь?       Пэнси задумалась.       - А что, можно.       - Вот, это дело! Драко, ты?       - У меня еще дела здесь. Вы идите.       Нотт и Паркинсон вышли. Малфой направился в сторону спальни. Гермиона отпрянула от двери. Как раз вовремя: щелчок замка – ручка повернулась.       - Ну что, развлеклась, Грязнокровка? – на лице слизеринца отпечаталась усмешка. – Всё запомнила? Или что-то нужно повторить?       - Я не собираюсь делать тебе одолжение и вести себя благородно, Малфой. Если хочешь полной приватности - отпусти меня на волю.       - И что тогда, Грейнджер? Куда ты пойдешь? Головой-то думай. Или она тебе дана только для чтения всякой дребедени?       - Кстати о книгах, Малфой. Здесь совершенно нечем заняться. Даже у заключенных больше прав: они хотя-бы могут читать и раз в сутки выходить на воздух.       На входе в палатку появился уже знакомый Гермионе колдомедик.       - А-а-а, доктор Грюнберг, проходите. Кажется, ваши зелья действуют, потому что мисс Грейнджер сегодня в отличной форме. Только что выразила желание прогуляться на свежем воздухе.       Доктор прошел в комнату и, раскладывая инструменты для осмотра на ночном столике, одарил Малфоя удивленной улыбкой.       - Правда? Я очень рад! Обязательно сходите погулять, это поможет в восстановлении разума. – Доктор Грюнберг вытащил палочку и повернулся к Гермионе. – Мисс, позволите?       Не дожидаясь ее ответа, он наложил на девушку диагностирующее заклинание. Появились светящиеся разноцветные диаграммы. Гермиона невольно начала их читать. Скан ее мозга. Гиппокамп светился красным – очень плохо, сильное повреждение памяти. Врач приблизил нужную область: очаг воспаления был под контролем вчерашнего зелья, но по краям шел процесс коррозии. Память о событиях, граничащих с удаленными кусками, медленно осыпалась.       - Что это значит? – голос Малфоя был серьёзен.       - Память мисс Грейнджер сильно пострадала из-за неряшливо проведенной процедуры Обливиэйта. Хотя одной неряшливостью такие повреждения не объяснить. Возможно, в процессе ее пытали Круциатусом.       Сердце Гермионы резко бухнулось в пятки. Такого просто не может быть. Нет, нет! Абсолютно невозможно. Кто в Лидс-Касле стал бы заниматься подобным? Но диаграмма говорила сама за себя. Гермиона была согласна с оценкой врача. Обычным заклятием забвения степень ущерба для мозга было не объяснить. Здесь точно было замешено непростительное. Но Доктор Грюнберг продолжал.       - Я назначу мисс Грейндер еще два зелья, и в течение недели процесс коррозии остановится. Самое главное – никакого стресса. Хорошее питание, полноценный сон, прогулки на свежем воздухе – это именно то, что нужно.       Малфой стоял в задумчивости.       - Утерянные воспоминания возможно восстановить?       Доктор явно колебался.       - Нет, способа нет. По крайней мере безопасного.       - Значит, какой-то способ всё-таки есть. – отрезал Малфой.       - Господин, но это…       - Говорите.       Доктор Грюнберг выдохнул. Он потер переносицу, прежде чем дал ответ.       - Зелье на основе Делосферы Делириум. – Ну конечно. Этот врач знал, о чем говорил. Очень рискованный способ. Но красивый. Гермионе не нужно было дополнительных разъяснений, но Малфой, казалось, ничего не понял. Доктор Грюнберг ему помог. – Галлюциногенное зелье. Шаманы использовали его в своих практиках. Вызывает изменённое состояние сознания, галлюцинации, изменение восприятия времени и реальности…       - Я понимаю, что такое галлюциногены. Спасибо. – Малфою явно не нравилось, когда он чего-то не знал. – Но разве это опасно? Многие используют их как наркотики, и к летальному исходу это не приводит.       Врач прокашлялся.       - Конкретно этот вид растения, вкупе с тщательной обработкой заклинаниями, вызывает настолько сильный эффект, что человек может просто-напросто сойти с ума от столь реалистичных галлюцинаций. И тогда у вас не будет возможности достать необходимые воспоминания. Я бы сказал, что вероятность подобного исхода – пятьдесят процентов. Если попробуете, вы просто сыграете в русскую рулетку. Второй вариант вам известен, Господин, я вам сразу об этом сказал.       - Да, я имею его ввиду.       - Что еще за вариант? – перебила Гермиона. Ее бесило, что от нее утаивают важную информацию.       - Неважно, Грейнджер. – отрезал Малфой. Гермиона хотела еще что-то сказать, но слизеринец взглядом пригвоздил ее к полу.       Повисло недолгое молчание. Врач начал собирать свой медицинский саквояж, гремя склянками.       - Это вам, мисс. – он указал на три новых пузырька, отставленных в сторону. – Утром, днем и вечером принимайте после еды.       Гермиона прочитала названия на этикетках. Стандартное назначение. Она кивнула.       - Ах да, мисс… - казалось, он о чем-то вспомнил. – Это правда, что вы учились колдомедицине у лорда Маунтбеттена?       - Да.       - И какую научно-исследовательскую работу вы у него писали?       Вопрос слегка удивил Гермиону. Что ж, был он повстанцем или нет, доктор Грюнберг всё же оставался ее коллегой по цеху.       - Проклятия крови. Драконические и виверновые, если конкретнее. Мы работали над лечением девочки в Румынии.       - Успешно?       - Нам удалось локализировать проклятие и вывести ребенка в ремиссию.       - Интересно… Как интересно…       Доктор многозначительно посмотрел на Драко. Тот не ответил, сохраняя непроницаемое выражение.       Ее вновь оставили одну. Только к вечеру в комнате Гермионы появились книги. «Спасибо и на этом», усмехнулась она.