Палочки на изготовку

      Все, кому довелось видеть Кавеха не в лучшем расположении духа на уроках и лишь один раз в день в столовой, сейчас встречали бодрого даже с похмелья Кавеха, того самого веселого и яркого человека с прыгающей походкой.       Его волосы были собраны в высокий хвост, а поверх привычной простой белой рубашки надета форменная безрукавка с нашивкой логотипа гриффиндора. Он весело размахивал руками с тысячей разноцветных браслетов и с улыбкой шагал из кабинета в кабинет, встречая на себе взгляды однокурсников, будто те уже и не надеялись, что их знакомый или близкий друг начнет вести себя по-старому.       У Кавеха был насыщенный и хороший день, он сильно преуспел в учебе и наелся своего любимого рагу, но день однозначно может стать еще лучше, если он встретится с друзьями, с которыми пил вчера вечером и прогуливался ленивым шагом до Хогвартса.       Хотелось в первую очередь найти Аль-Хайтама, потому что по своим смутным воспоминаниям Кавех осознает, что они шли до школы вдвоем, пока Тигнари и Сайно тащили друг друга на буксире и пытались не упасть. Чтобы проверить сохранность их костей, им с Хайтамом постоянно приходилось поворачиваться и присматривать за ними, хоть те и были более трезвыми, зато более неуклюжими.       Хотелось узнать, как ему первый опыт распития алкоголя в баре, на ночь глядя, и как это своеобразное мероприятие сказалось на нем этим утром. Пришлось ли столкнуться с головной болью или его даже замутило, Кавеху было интересно абсолютно все, даже самые неприятные подробности, потому что Аль-Хайтам сам по себе такой интригующий и о нем хочется узнавать любую мелочь.       Они с Аль-Хайтамом еще ночью договорились встретиться на лавочке в одном из коридоров и попробовать разные конфеты, которые они успели купить в Хогсмиде до закрытия магазина сладостей. У Кавеха в кошельке целая сотня таких вкусностей в цветастых фантиках, потому что наконец-то разобрался, в чем была проблема с «незримым расширением» и почему его вещи куда-то пропадали. Хайтам немного помог попрактиковаться и устранить ошибки, так что теперь Кавех сможет пользоваться всеми удобствами максимально часто.       Когда он уже завернул за угол нужного коридора, то смог заметить тихо читающего дурмстрангца, который к тому же надел на голову наушники, чтобы никто не мешал ему и не отвлекал своей болтовней не по делу, а таких людей было достаточно много.       Кавех с воодушевленным видом опустился на свободное место, рядом с чужой рукой, которая лежала там будто специально, дабы никто не мог даже помыслить о том, чтобы опуститься рядом и потревожить покой, ну или это было даже своеобразным способом застолбить скамью за гриффиндорцем. В любом случае, замечая краем глаза светлые волосы и привычную повышенную активность, Хайтам снял наушники и захлопнул книгу, даже не прикладывая закладки или чего-то подобного.       ― Как твое здоровье? ― интересуется Кавех с особенно воодушевленным видом, поворачиваясь к другу коленками настолько, насколько это было возможно на узкой скамье, приставленной к холодной каменной стене здания.       Он пытался понять по оттенку кожи лица, были ли какие-то признаки тошноты или каких-то еще недомоганий, но Хайтам выглядел как всегда безупречно и свежо, его явно ничего не потревожило этой ночью, и он славно выспался.       Кавех же немного помучился головной болью, но она быстро ликвидировалась благодаря Фарузан, у которой всегда в сумке были таблетки на все случаи жизни и они хорошо работали из-за наложенных чар. Храни Бог магию и девочек с хвостиками.       Аль-Хайтам пожал плечами на вопрос и припрятал книжку в сумку на длинном ремешке, стоящую у ножки на полу.       ― Я в порядке.       ― Да ты везучий! Не все такие же устойчивые к алкоголю, так что можешь смело этим гордиться на всяких вечеринках.       Дурмстранец это более чем понимает, особенно с учетом того, что Кавех, мнящий себя тем еще сомелье, уснул на столе раньше всех, а ведь у них оставалась на тот момент еще одна непочатая бутылка.       Гриффиндорец полез в карман брюк и достал оттуда свой кошелек, напоминая, чем они вообще планировали здесь заниматься на большом перерыве между уроками.       ― Конфеты, ― Кавех потряс плоским кошельком и открыл его максимально широко, чтобы показать его содержимое, вмещаемое за счет заклинания. ― А еще я сделал нам чай, он в вон том термосе.       Аль-Хайтаму абсолютно все равно в чем он был, его устроит что угодно. На самом деле, из-за того, что он достаточно равнодушен к еде и никогда не рвался пробовать что-то новое, ему было безразлично и сладкое, но гриффиндорец едва ли не на коленях упрашивал это продегустировать, будто на территории Хогвартса делают и продают абсолютно отличные от всего остального мира вещи.       Горящие надеждой глаза и попытку накормить себя сладостями, было невозможно игнорировать, поэтому дурмстранец с тяжким вздохом дал свое согласие на этот нехитрый авантюризм.       Кавех уже достал первые две абсолютно одинаковые конфеты и передал одну такую Хайтаму, чтобы он развернул причудливый фантик и закинул ее в рот.       ― Предупреждаю заранее, что не все могут быть сладкими, я когда-то попробовал такой ужас, будто кто-то создал новое орудие пыток, серьезно, я не шучу.       Аль-Хайтам затормозил с раскрытой конфетой на ладони, которую уже собирался съесть, потому что Кавех вчера ему об этом не говорил. Все конфеты, которые на десерт брала его бабушка, были либо сладкие, либо максимум с кислинкой, но он точно никогда не натыкался ни на что слишком странное и мерзкое.       ― Кому нужны такие конфеты в таком случае? ― Хайтам интересовался с искренним интересом, так как иметь дело с такими кондитерскими приколами ему не приходилось ни разу. Ему не ясна мотивация и он хотел докопаться до истины.       Кавех пожал плечами и, принюхиваясь к своей конфете, ответил:       ― Тем людям, кто не против подшутить над другими. Я думаю, в том магазине они продаются как раз только ради этого. Ты видел вывеску? В названии было слово «шалости», так что тут все очень даже очевидно.       В тот момент, когда оба договорились, что попробуют одновременно, кто-то подошел к их скамейке и заслонил свет, льющийся из резного окошка. Как оказалось, этот человек был не один, а с компанией примерно из пяти человек, насколько мог судить Кавех, смотря снизу вверх на загораживающих друг друга парней разного возраста.       Судя по галстукам, мантиям и свитерам с логотипами, эти ребята принадлежали разным факультетам, но в основном это были когтевранцы, которые отчего-то выглядели очень недовольно. Их брови насупились, а челюсти плотно сжались, словно в попытке сдержать рвущуюся наружу крепкую брань или плевок.       Кавех сначала даже решил, что те почему-то так сильно сердятся из-за конфет, которыми они с дурмстрангцем решили полакомиться, иначе ему трудно было вообразить, что такого отвратительного они сейчас увидели и вовсю демонстрировали свое неприкрытое недовольство.       ― Мы тебя по всей школе искали, придурок, ― совсем не вежливо начал темнокожий парень с коротким ежиком черных волос с редкими вкраплениями какого-то красного оттенка.       Его обращение было направлено на Аль-Хайтама, что сейчас бесстрастно взирал на прибывших, продолжая держать в ладони развёрнутую ярко голубую конфету.       ― Я вас знаю?       ― К счастью, нет, но придется познакомиться поближе.       Теперь настала очередь Кавеха смотреть на эту компанию с неприязнью. Он не имел ни малейшего представления о том, что происходит и почему, но он практически не мог выносить, когда кто-то грубит его близким людям.       Гриффиндорец закинул конфету в свой бездонный кошелек и грозно зыркнул на говорившего, будто тот нанес лично ему какое-то непростительное оскорбление.       ― У вас какие-то проблемы или что? Почему вы с ним говорите в таком тоне?       ― Потому что заслужил! ― выкрикнул какой-то парень из-за спины их самопровозглашенного лидера.       ― Кто вы такие? ― еще раз абсолютно спокойно и без особого интереса поинтересовался Хайтам, пряча конфету обратно в обертку, понимая, что съесть ее ему не дадут, явно не прямо сейчас.       Единственный парень с пуффендуйским галстуком, из всей этой компании, внезапно рассвирепел и толкнул темнокожего локтем, чтобы тот дал ему дорогу. Получив возможность протиснуться как можно ближе к скамейке, он воспользовался чужим расслабленным состоянием, чтобы схватиться за серую рубашку без какого-либо сопротивления.       Пуффендуец притянул Хайтама себе за грудки и слегка встряхнул, говоря ему прямо в лицо с таким сердитым видом, будто готов был прямо сейчас сойти с ума и ударить человека по щеке на полном серьезе и без лишних разговоров.       ― Ты увел наших девушек, кусок дерьма, думаешь, тебе это так просто с рук сойдет?!       ― Что ты такое говоришь?! ― Кавех почти подпрыгнул на своем месте от возмущения, испытывая неприятные чувства от этих обвинений и от того, какие действие этот парень себе позволяет. ― Каких еще девушек, что вы такое выдумали?       ― Не ври, что сам не видел! К нему все девчонки липнут с тех пор, как он сунулся в Хогвартс!       ― Знаешь, как трудно было позвать кого-то на бал, когда каждая из них говорит тебе «извини, но я хочу пойти с Аль-Хайтамом»? Какого черта все на тебе помешались, придурок?       Аль-Хайтам выслушал эту гневную тираду, пытаясь отодвинуться подальше от неприятного лица, вторгающегося в его личное пространство.       ― Это был их личный выбор, они сами для себя решили, с кем хотят идти, я над ними не властен. ― Рука дурмстрангца легла на сжавший его рубашку сильный кулак и попыталась разжать его без прикладывания усилий, мирно, но рассерженный горе-любовник явно был не согласен с таким легким освобождением.       ― Они выхаживали тебя, когда ты загремел в больничку с переломом, ― еще один молчаливый наблюдатель вмешался в беседу, подливая масла в огонь. ― Таскали для тебя всякие вкусности, подарки…       ― И что с того? Это же они к нему подходили, а не он искал каждую лично, ― Кавех скрестил руки на груди, одарив всей присутствующих взором своих алых глаз. ― Никто не виноват, что вы им нравитесь меньше, чем Аль-Хайтам. И если уж на то пошло, то дело либо в ваших неверных девушках, либо в том, что вы присвоили себе то, что вам никогда не принадлежало!       Кавех посмотрел в сторону парня из Когтеврана с азиатской внешностью, тут же указав на него пальцем, продолжая свои рассуждения по поводу выдвинутых обвинений:       ― Что насчет тебя? Я знаю, кого именно ты пытался склеить, она учится со мной на одном курсе, я живу с ней в одной башне уже шесть лет и готов на крови поклясться, что эта девушка никогда с тобой не встречалась и по сей день это является правдой!       После того, как произнес то, что хотел, Кавех указал на еще одного парня, которого кое-как разглядел за более высокими волшебниками, перекрывающими обзор.       ― Тебя это тоже касается. Джессика из твоего факультета, но я с ней тоже знаком и мне известно, что вы расстались еще в прошлом году на сочельник. Она ― твоя бывшая девушка и именно поэтому у тебя нет ни единой причины ее ревновать к кому-либо, Джесс тебе ни чем не обязана. Не будь идиотом, и не заставляй ее жалеть, что она когда-то с тобой встречалась.       Пока гриффиндорец уверенно проходился по чужой биографии в плане каких-то любовных переплетений, Аль-Хайтам воспользовался чужой заминкой и грубо оттолкнул от себя назойливого пуффендуйца, который своими плотно сжатыми кулаками измял всю горловину на идеально выглаженной рубашке.       ― Тебе бы закрыть рот, Кавех, это не твое дело, понятно?       Судя по всему, гриффиндорец действительно стал на порядок известнее, раз в школе его имя знают все, кому не лень.       Еще один парень прикрикнул:       ― Вот именно, сиди и помалкивай, если не знаешь ничего!       ― Как ты вообще можешь стоять на его стороне? Он же соперник нашей школы, соперник всех парней Хогвартса!       ― Как я могу молчать, когда вы вините Хайтама без причины?! ― Кавех от негодования готов был рвать на себе волосы. Он был на грани того, чтобы проявить свой характер на максимум и продолжить осыпать этих ребят не только фактами, но и проклятиями, но ему совершенно не хотелось бы, чтобы это переросло в какую-то реальную потасовку. ― Вы относитесь к Хайтаму несправедливо, он ведь не делал ничего неправильного.       ― Скажите, что вы хотите от меня, и мы решим этот вопрос на ваших условиях, ― вмешался вышеназванный, оглаживая измятые участки своей школьной формы.       Аль-Хайтаму тоже было не по душе отрываться от их незатейливого обеда на что-то подобное, но он не любил оставлять вопрос открытым, все его задачи должны быть решены, даже если это касается человеческих взаимоотношений, все еще не до конца им изученных.       Парни ухмыльнулись так, будто были крайне довольны чужой сговорчивостью и выдвинутым предложением. Скорее всего, это и являлось основной целью визита, ведь вести свои разборки прямо в коридоре, где ходят профессора, может для них плохо кончиться, особенно с учетом того, что Хайтам ― чемпион турнира и вообще гость, прибывший в Хогвартс из другой школы магии. Профессора ожидают от всех факультетов гостеприимства и дружелюбия, а не каких-то драк или публичных унижений.       Темнокожий парень гаденько ухмыльнулся, обнажая ряд зубов со скайсами в виде страз. Он выглядел, как крутой парень и у него точно были все шансы кому-то в этой школе понравиться, но тот либо отгонял всех от себя своей ревностью, либо своим ничтожным характером, который может показаться не с самой лучшей стороны.       Этот парень довольно закивал головой.       ― Заманчивое предложение, мы с парнями как раз хотели сказать тебе нечто подобное.       ― Тогда назовите условие, ― Аль-Хайтам поднялся со скамьи, чтобы нарушители его покоя перестали взирать на него сверху вниз, как на какой-то мусор.       ― Устроим дуэль на палочках, разберемся со всем, как мужчины. Если победишь, то мы извинимся и примем твою правоту за истину, а если проиграешь, то извинения принесешь ты, ― темнокожий наклонил голову к плечу, заглядывая в изумрудные глаза, которые ничего не выражали даже после всего, что он сказал. ― Звучит не сложно, правда? Все цивилизованно и справедливо.       Кавех не мог не вмешаться, потому что справедливости здесь было не так уж много.       ― Минуточку! Сколько вас вообще? Он один, а вас пятеро, ему со всеми драться нужно?       ― Не пятеро, на самом деле есть еще парочка, ― азиат с наигранной задумчивостью почесал подбородок указательным пальцем. ― Ну, знаешь, они ждут нас в другом месте…       ― Сколько их? ― не сдавался Кавех, напирая на говорившего, чтобы он даже не думал внезапно сменить тему на что-то другое и оставить их в неведенье.       ― Ровно столько, сколько держат обиду на Аль-Хайтама. Вопрос решится мгновенно и повторений не будет, хорошо ведь?       Дурмстранец не собирается даже предполагать, сколько это может быть людей, но отступать от своих слов не собирается. Если эти ребята настроены серьезно, то и он не станет дурачиться, а разберется со всем быстро и без лишнего шума.       ― Ладно, тогда ведите.       Парни переглянулись и попросили следовать за собой на восьмой этаж школы, так как только там есть потайная дверь с комнатой, способной обратиться во все, что угодно. Они сделают из нее дуэльную, в которую не будет доступа профессорам и обычным зевакам. Зрители не нужны, даже если это те самые девчонки, из-за которых у них образовалось коллективное помешательство на расплате.       Аль-Хайтам бросил на Кавеха короткий взгляд из-за плеча и слегка кивнул головой, будто говоря, что так надо и ничего с этим нельзя было поделать.       В глазах блондина в этом всем не было ничего хорошего, дуэль один за другим вымотает дурмстрангца и он рискует кому-то проиграть, но зная то, какими хитрыми и несправедливыми могут быть такие парни, как эти, единственное поражение перед одним из их своры засчитается, как проигрыш в поединке со всеми.       Нет в этом никакой гарантии и Кавех намерен все это проконтролировать лично, поэтому хватает забытую Хайтамом сумку с пола и, крепко прижимая ее к своей груди, бежит следом за черными летящими мантиями и серой школьной формой.       Выручай-комната еще не проявилась, но возле ее предположительного будущего местонахождения уже собралась большая компания, помимо тех пятерых, здесь было еще около пятнадцати или семнадцати человек. Их разноцветные галстуки заставляли Кавеха краснеть от стыда, ведь не такие воспоминания и впечатления от Хогвартса ему бы хотелось подарить своему дорогому сердцу другу.       Все присутствующие обратили внимание на Кавеха с явным недоумением, потому что его никто не приглашал, а в качестве еще одного обиженного на жизнь несостоявшегося любовника он тоже не походил.       ― А ты, что здесь забыл? ― спросил кто-то из дальнего ряда толпы черных мантий.       ― Пусть остается, ― сдался темнокожий, понимая, что все попытки выгнать блондина рискуют с треском провалиться, и они только зря потеряют драгоценные минуты. ― Черт с ним, главное, чтоб не вмешивался.       Аль-Хайтам дождался пока от их общих умственных усилий появится выручай-комната в том виде, который они ожидали и когда это произошло, он обернулся на Кавеха, вспоминая о брошенной им по неосторожности сумке. Увидев, что гриффиндорец обнимает его школьную сумку с крайне беспокойным видом, он просит:       ― Придержишь ее для меня ненадолго?       ― Разумеется.       ― Спасибо.       Когда все присутствующие прошли через дверь комнаты, их глазам предстало место, похожее на столовую с длинным подиумом посередине, куда необходимо будет ступить дуэлянтам. Зрительские же места можно облюбовать по всему помещению или подойти к подиуму достаточно близко, насколько хватало смелости и уверенности не угодить под чей-то удар заклинания.       В Хогвартсе существует схожий по образу настоящий дуэльный клуб, поэтому ученики запросили этот облик у выручай-комнаты, но настоящий клуб нельзя было использовать для таких целей, если не хочешь быть пойманным за ухо за свои шалости.       Пока желающие сразиться формировали свой порядок очереди, Аль-Хайтам, закатывая рукава рубашки до середины предплечья, подошел к Кавеху, молча вставшему у стены, как неприкаянная душа.       ― Это нелепо, ― вздохнул гриффиндорец, сжав пальцы на чужой сумке, которую из рук выпускать не собирался ни под каким предлогом. ― Готов поспорить, что половина из них злится из-за Шармбатона, и даже знать не знают, как там их всех зовут. Они просто придурки, у меня нет сил смотреть на это, но я никуда не уйду и поддержу тебя.       ― Я сделаю так, чтобы все закончилось как можно скорее, ― пообещал Хайтам, подходя к Кавеху максимально близко, чтобы достать из своей сумки волшебную палочку. ― А потом мы обязательно попробуем конфеты, как ты и хотел.       Кавех не мог сдержать легкой улыбки и с удовлетворенным чувством кивнул, соглашаясь с этим предложением.       ― Тогда иди, а я подожду здесь. Как только закончишь ― сразу же уходим.       ― Да, так и сделаем.       Пока они говорили, группа парней из разных факультетов поснимала мантии для удобства и уже решила для себя, в каком порядке они вступят в поединок.       Первым вызвался уже знакомый Кавеху парень с азиатской внешностью из Когтеврана, он ловко запрыгнул на не очень высокий подиум и остановился в своем углу, дожидаясь противника с достаточно расслабленным видом.       Аль-Хайтам поднялся на подиум не менее ловко и без лишнего шума, перехватывая палочку поудобнее.       Выручай-комната спроецировала табло с баллами, для наглядного и честно подсчета результатов, вынуждая табло летать под самым потолком, как трехмерный экран на спортивных мероприятиях. Еще одной полезной вещью была полупрозрачная проекция человеческого тела без каких-то половых признаков и опознавательных знаков, у нее даже не было рта, но участники дуэли и немногочисленные зрители слышали голос этого существа, выступающего в роли судьи.       Судья попросил волшебников прошагать до середины подиума и поднять палочки на уровне лица в качестве благородного приветственного жеста. Сделав это и резко опустив свое оружие вниз, они развернулись и так же стройно, отсчитывая шаги, дошли до краев подиума, откуда принято начинать сражение.       Судья попросил приступать и оба волшебника резко развернулись на пятках, в попытке сразу же применить заклинание с большой точностью и не ошибиться в направлении.       Азиат собирался проговорить заклинание «остолбеней», чтобы обезвредить Хайтама за секунду и заставить его упасть на пол безвольной куклой, но не успел договорить заклинание, потому что Аль-Хайтам оказался более собранным и быстрым.       ― Экспеллиармус, ― заклинание дурмстрангца попало ровно в волшебную палочку конкурента и ловко выбило ее из плотно сжатой ладони, отправляя в свободный полет над потолком, где она закрутилась, как вихревая мельница.       Судья механически повернул голову в сторону волшебника, оставшегося рассеяно стоять с пустыми руками.       ― Противник безоружен. Балл в пользу Дурмстранга.       Магическое табло с характерным щелкающим звуком поменяло один из бесконечных нулей напротив названий двух разных школ, превращая его в единицу.       Азиат громко цокнул и спрыгнул на пол, отходя подальше, чтоб подобрать безвольно валяющуюся палочку на полу, пока кто-нибудь не наступил на нее и не переломал древко.       Новый противник вышел за место него, повторил обязательное приветствие и приступил к поединку. Он оказался намного проворнее и с более острой реакцией, но ему не помогло ни это, ни применение заклинания, заставляющее летучих мышей появиться из магии одна за другой, чтобы атаковать Хайтама и отобрать его палочку. Эта тактика не сработала, потому что дурмстранец использовал сжигающее заклинание и мыши попадали на пол, догорая как почерневшие куски бумаги, обращающиеся в пепел.       Судья бесстрастно наблюдал за горением и тем, как секундой позже еще одна палочка оказалась выбита из руки, после чего таким же непринужденным голосом объявил результат поединка, повторяя его, будто заевшая старая пластинка.       ― Противник безоружен. Балл в пользу Дурмстранга.       Табло вновь переменилось и показало два балла в пользу одного и то же человека. Кавеху стало значительно легче от того, что чем больше становилось противников, тем Хайтам только больше приспосабливался к дуэли, становился ловчее и изящнее подбирал заклинания под разную ситуацию.       Парни какое-то время вели себя, как и было обещано, без лишней недовольной ругани и грязных приемов, но чем чаще они проигрывали, тем меньше терпения имели те, кто шел ближе к концу очередности, начиная использовать заклинания, которые могут нанести значительные увечья. Например, один из слизеринцев использовал салют и направил его прямо в лицо Хайтама, который едва успел прикрыть веки и не дать ничему взрывоопасному попасть в глаза, от этого он ненароком пропустил пару ударов, но палочку сохранил, не дав ей покинуть своей руки.       ― Противник безоружен. Балл в пользу Дурмстранга, ― слушая это повторяющееся из раза в раз предложение, Кавех громко вздыхал с вселенским облегчением и сильнее прижимал к себе сумку.       Сложно было сомневаться в том, кто всегда безупречно учится и выступает на турнире трех волшебников, но когда на этого чемпиона нападает толпа из более чем двадцати колдунов, то тут сложно сказать наверняка, каков будет исход. Они запоминали ошибки друг друга и старались их не совершать, но пользы это как таковой не приносило.       ― Да ты издеваешься что ли?! ― Вспылил темнокожий, ударяя кулаком по подиуму, стоя возле него, как зритель, так как свой поединок он уже давно проиграл, не справившись с молниями, которые заставили его оступиться и позорно обронить оружие под ноги судьи. ― Ты должно быть жульничаешь?       ― Нет, ― Аль-Хайтам указал рукой на человекоподобное существо по правую сторону от себя. ― У нас есть судья, и он бы обязательно сообщил о нарушениях, если бы они были. Кто из вас следующий?       ― Ах, судья, ну конечно, ― темнокожий парень усмехнулся и достал волшебную палочку, направляя ее на судью, которого спроектировала выручай-комната, чтобы ученикам было легче вести подсчеты.       Его заклинание заставило судью вспыхнуть, как спичка, и сжаться под давлением огня до размеров муравья, пока кто-то из стоящих рядом не затоптал то, что он него осталось, с усилием вдавливая пепел в цветастый ковер.       ― Вот, теперь нет никакого судьи, и мы сами можем рассудить поединки. Нам кажется, что ты мухлюешь, ― он с деланным расслаблением почесал висок палочкой, будто и не ей он только что уничтожил объект, который имел в дуэли не последнее значение. ― Может, еще разок попробуем? Теперь мы не станем ни в чем подозревать ни тебя, ни кого-то еще.       Кавех сердито поджал губы, наблюдая, как разбредающиеся по помещению ученики неожиданно начали собираться вокруг подиума, а кто-то и вовсе забрался наверх рядом со своим дуэлянтом, который и без того должен был там находиться.       Когда все эти люди начали доставать палочки и недвусмысленно показывать своим видом, что готовились одновременно напасть на Хайтама, позабыв обо всяких правилах и чести, Кавех перекинул чужую сумку через плечо и достал свою собственную палочку.       Не собирались они ни перед кем извиняться в случае поражения, они просто хотели подраться с ним без лишних свидетелей, а дуэль устроили для отвлечения внимания или даже попытки проверить, что их неприятель умеет творить своим оружием. Теперь, когда они знают о нем достаточно много, опасаться было нечего, на их стороне число и такое очевидное преимущество.       Гриффиндорец не планировал вмешиваться сегодня в разборки, но ему не оставили выбора, поэтому он применил самое сильное заклинание, которому успел научиться за последние годы и безупречно им пользовался, когда была такая необходимость.       Дав себе секунду, чтобы настроиться на позитивное мышление, служившее рычагом для этого заклинания, он с большой сосредоточенностью и без лишних промедлений произнес вслух заветные слова:       ― Экспекто патронум! ― из палочки Кавеха мгновенно появился чистый бледно-голубой сгусток магии в виде сущности, представшей в облике райской птицы, достигающей половины роста своего заклинателя.       Это заклятие не могло навредить ученикам, даже если очень сильно захотеть, ведь оно служило в качество защиты от дементоров и смеркутов, но и как эффект неожиданности срабатывал на ура, особенно с учетом того, что половина обидчиков ― полные идиоты с курсов помладше и понятия не имели, что это такое.       Увидев взмывшую вверх птицу, созданную магией, все присутствующие перепугано отшатнулись, опасаясь быть задетыми ее широко расправленными крыльями, а кто-то и вовсе осел на пол, прикрыв голову, словно патронус должен был заклевать волшебников до смерти за их проделки.       Воспользовавшись всеобщим замешательством и переполохом, который устроила его вольная птица, дорвавшаяся до долгожданного полета, Кавех подбежал к Аль-Хайтаму и ловко стянул его за руку с подиума, спешно утаскивая в сторону выхода из выручай-комнаты.       ― Бежим скорее! ― блондин сплел их пальцы в крепкий замок, чтобы дурмстранец не думал вырваться или притормозить, иначе прекрасная возможность будет упущена, и они отсюда уже не выйдут целыми и невредимыми.       Аль-Хайтам на секунду растерялся от этого жеста, но смиренно последовал за ведущим парнем, прибавляя скорость, чтобы гриффиндорцу не приходилось прикладывать слишком много усилий и тащить его в коридор на буксире.       Кто-то, кто забился под не работающий камин, заметил это и указал пальцем в сторону двери, изворачиваясь от едва ощутимого удара крыла.       ― Эй, они убегают!       ― Ловите их! ― доносилось им в спину даже тогда, когда они выскочили в полупустой коридор и побежали дальше, до самого конца, через своеобразный мост, соединяющий одну башню с другой, где всегда открыты окна и было чудовищно холодно. Все это было не важно, главное не останавливаться и бежать, не отпуская чужой руки.       Редкие ученики удивленно наблюдали за этой погоней, пытаясь понять, что могло произойти и в чем были повинны Кавех с Аль-Хайтамом, отчего-то рассмеявшиеся даже при наличии сильно отстающих недружелюбно настроенных преследователей, посыпающих их словесными проклятиями.       Они выглядели как дети, бегущие с воздушными змеями против ветра, не чувствуя усталости и сопротивления. Их сердца громко бились где-то в глотке, в ушах барабанил участившийся пульс, а чужая сумка болталась на бедре Кавеха, но он не ощущал неудобства, потому что прямо сейчас он чувствует, что даже такие неприятности могут быть чем-то памятным.       Он чувствовал, что живет.       Теплая ладонь, держащая его руку, делала этот момент особенным, и Аль-Хайтам не мог перестать несдержанно улыбаться, слушая звучный смех чередующийся со сбитым дыханием.       Эта дуэль не имела никакого смысла, те парни бездумно дрались за свою любовь с волшебником, который уже влюблен в другого человека и не имеет никаких видов на их многочисленных девушек.       У любви Хайтама рубины вместо глаз и шелк вместо волос, а еще патронус, удивительно похожий на его собственный.