Палочки на изготовку

      Фарузан пробралась в кабинет зельеварения, пока профессор отвернулся и был занят разговором с кем-то из учеников, решая все его вопросы касательно верности нарезки ингредиентов. Несколько людей обратили внимание на пригнувшуюся Фарузан, пробирающейся по кабинету так, будто что-то задумала, но зная ее тягу к знаниям, решили, что она тоже захотела принять в конкурсе участие, а ведет себя так, потому что попросту опоздала к началу.       Для нее не составило большого труда узнать, где ее сокурсник находился в такое время, поэтому она сейчас здесь, спешит к его столу, чтобы сообщить о том, что натворила собственными руками, хотя и неумышленно.       Кавех был занят тем, что сверял по весам количество ингредиентов, которые в идеале должны были быть равны друг другу до грамма, хотя погрешности не сильно испортят результат, но безупречным зелье точно от этого не станет. Блондин уперся обеими руками в колени и склонился к рабочему столу, придирчиво рассматривая цифры, которые начинают стремительно меняться под весом корня одного крайне вонючего и не вкусного растения.       Увлеченный этим занятием он не сразу заметил, как сгорбившаяся фигура проскочила за его спиной и встала слева, опуская свои тяжелые книги на край стола, рядом с пустым котлом, которым никто не пользовался. И только когда он услышал голос Фарузан, поджигающей огонь под котлом волшебной палочкой, блондин глянул в сторону, удивленный ее появлением, потому что за гриффиндорским столом она утверждала, что приходить не собирается ни под каким предлогом.       ― Ты же сказала, что не хочешь участвовать, ― припомнил Кавех, разгибая спину, когда весы остановились и показали окончательную цифру. ― Фару передумала?       Говоря о ней, как о третьем лице, которого с ними не было, он наполнил свой голос легкой усмешкой. Фарузан ничего на это возражать не стала, только лишь больше притворялась очень занятой, чтобы профессор не подумал, что ей стоит уйти, если она ничего не варит и только зря теребит в руках чьи-то запасные ингредиенты.       ― Слушай, Кавех… тут кое-что случилось, почти сразу же, как ты ушел из столовой, ― она начала немного издалека, проверяя зорким глазом, не подслушивает ли кто за ее спиной, но, к счастью, ученики, собравшиеся в кабинете, были увлечены своим заданием и не тратили время на праздные разговоры и сплетни. ― В общем один парень попросил меня передать конфеты Аль-Хайтаму от твоего имени, и я это сделала, потому что мне показалось, что так и должно быть, но…       Она на секунду прикрыла рот ладонью, опуская глаза себе под ноги, где до сих пор остался небольшой поблескивающий мазок от перламутрового розового зелья. В душе она более чем осознает, что это не полностью ее вина и не она ― источник всех бед, но почему-то сейчас она сильно разволновалась, что из-за ее доверчивости кого-то принудительно влюбили, причем не одного человека, а целых двух.       Кавех отложил нож в сторону, прекращая стругать ингредиенты для зелья, чувствуя, что Фарузан готовится сказать что-то действительно ошеломительное, ведь ее редко можно было увидеть в таком смятении и это крайне настораживало. Мало того, что какой-то волшебник распорядился своими посылками, используя имя Кавеха без его разрешения, так это еще и возымело какие-то непоправимые последствия, о которых было даже как-то страшновато узнавать.       Девушка отняла руку ото рта и взглянула в глаза гриффиндорца, подойдя чуть поближе, чтобы никто посторонний не смог уловить ее слов с такого расстояния.       Кавех чуть наклонился к низенькой девушке, подставляя свое ухо, в которое она тут же прошептала:       ― Так получилось, что я случайно скормила Аль-Хайтаму любовное зелье.       ― Что?!       Кавех не сумел совладать с собой и своим голосом, вопрос вырвался сам собой. Он взирал на девушку в неприкрытом недоумении, пока она зло стрельнула в него глазами и легонько хлопнула по плечу книгой, призывая к сдержанности.       ― Тихо! Это еще не все. Я не знаю, почему и как так сложилось, но Сайно тоже съел те конфеты с зельем и теперь они оба влюблены в одну и ту же девушку. Я собственными глазами все видела, я серьезно, они буквально обнимались в коридоре.       ― Что?! ― вновь воскликнул Кавех, но на порядок тише, он практически кричал на нее шепотом.       Ему трудно было поверить в то, что Аль-Хайтам стал жертвой приворотного зелья, а теперь еще и придется смириться с мыслью, что в эту же беду попал еще один его друг. Масштабы неприятности разрастались с каждым словом, произнесенным девушкой, которая на сей раз даже не рассердилась на достаточно громкое слово.       Закончив свой небольшой рассказ, Фарузан отвела взгляд к котлу, а ее руки безвольно свесились по швам, едва не роняя книгу из ослабевших пальцев.       ― Я не знала, что так выйдет, просто поверила тому парню и отдала конфеты, кому сказано. Мне правда жаль, и я ума не приложу, что теперь делать…       Кавех даже не знал, что тут можно сказать, ведь в голове не укладывалось, как могла прийти мысль приворожить кого-то ради собственного счастья, игнорируя чувства и желания того, чье сердце так сильно захотелось получить и сделать своим.       Эта ситуация его раздражала, в конце концов, и без разбирательств ясно, кто мог быть причастен к этой истории, но еще больше его это расстраивало. Ему очень сильно не хотелось думать о том, что Аль-Хайтам мог никогда не иметь настоящего опыта отношений по любви и этот опыт у него сейчас частично отняли, вынуждая насильно вступать с кем-то в тесные интимные связи. Оставалось лишь загадать желание на падающие в небе звезды, чтобы девушка, которая варила зелье, не переусердствовала на радостях от успеха со своими приставаниями и не забрала у него больше ничего кроме объятий и смелых мыслей.       А еще был Тигнари, его бурная реакция на такие новости маловероятна, скорее всего, он просто начнет искать пути решения проблемы, но это не значит, что в душе переживать не станет вовсе. Кавех теперь даже не знает, стоит ли посвящать того в детали или попытаться тихо разобраться самостоятельно, но об этом он подумает уже после того, как отправится искать друзей по всей школе.       Фару стояла ни живая, ни мертвая, уставившись невидящим взглядом на порубленные ингредиенты и на закипающую воду в котле, дожидаясь предложений, как ей загладить вину и как помочь вернуть парням их настоящие чувства и силу воли.       ― Я прибежала сюда сразу же, как заподозрила неладное, потому что не знала, как еще помочь. Там было несколько парней, а я не рискнула сунуться к ним без надежного плана, поэтому просто ушла за тобой…       Заметив ее потерянное состояние, гриффиндорец поспешил привести ее в чувство, чтобы та не впадала в уныние из-за своих непредумышленных действий. Лично он ее ни в чем не винил, да и ребята, пострадавшие от эффекта зелья, вряд ли бы стали сердиться, зная всю историю такой, какой она была на самом деле.       ― Не волнуйся, Фарузан, ты здесь не причём, ты ведь не могла знать, что это за конфеты такие, ― блондин дотронулся до ее плеча, чуть потирая его большим пальцем в подбадривающем жесте, но в глазах Фарузан Кавех был единственным, кто нуждался в утешении. ― Спасибо, что так скоро рассказала об этом, иначе могло быть слишком поздно.       Она свалила на него эту неприятность в самый разгар конкурса, и теперь он вряд ли сможет оставаться таким же сосредоточенным на успехе, как раньше. Времени осталось немного, и он почти закончил, но едва ли можно беззаботно и смиренно ждать всех остальных учеников, чтобы профессор, наконец-то, объявил результат и всех отпустил с пустыми руками или с обещанным призом.       ― Где ты их видела в последний раз? ― интересуется Кавех, развязывая завязки фартука, который надел специально, чтобы рубашку не забрызгало соком, летящим из-под ножа.       ― Ох… в коридоре недалеко от столовой, но они куда-то ушли оттуда и я их больше не видела, ― она глупо пялилась на протянутый ей в руки замызганный фартук, не понимая, что с ним нужно было делать, держать или надевать, или вообще выкинуть куда-то. ― Понятия не имею, где их искать прямо сейчас. Там было четыре парня и девушка из Когтеврана, у нее длинные кучерявые волосы и ее зовут Эда, если я правильно расслышала.       ― Ничего, я найду их как-нибудь, не зря же у меня столько знакомых в школе, да? ― он слегка улыбнулся, отгоняя от себя нежелательную тревогу и параллельно вселяя в подругу уверенность, что все кончится хорошо.       ― Ты что уходишь прямо сейчас? ― она снова растерянно глянула на фартук, повисшей на ее предплечье, как на вешалке.       ― Медлить не стоит, иначе не угадаешь, чем это обернется, ― кивнул Кавех на чужой вопрос, быстро забрасывая нарезанные им ингредиенты в закипевшую воду.       ― А что насчет конкурса? ― спросила Фарузан, наблюдая за чужой спешкой.       ― Осталось самую малость. Закинь этот корень, когда вот эти бобы станут насыщенно красными, ладно? А потом просто помешивай на медленном огне до полной готовности.       Слушая инструкцию Кавеха и смотря, как он разворачивает ее за плечи, быстро завязывая фартук на ее талии, она встрепенулась.       ― Мне готовить?! А как же…       ― Все в порядке, это не трудно, я уверен, что оно не испортится от твоей руки.       ― Да, но… если тебя здесь не будет, все решат, что это зелье мое, а не твое, ― возразила она, чувствуя, как на ее пояснице ловкие пальцы завязали аккуратный бантик из длинных тряпичных завязок.       ― Ничего страшного, я не особо гнался за призом или за признанием профессора, так что все хорошо, ― парень выглянул из-за ее плеча, когда она чуть повернула к нему голову, в попытках рассмотреть лицо. ― Мне просто было интересно попробовать приготовить что-то подобное и посмотреть, что из этого получится.       ― Ладно, я закончу его, ― сдалась Фарузан, оглядывая все то, что Кавех раскидал на столе и у них под ногами на холодном полу. ― И я прослежу за всеми твоими вещами.       ― Спасибо, Фару, рассчитываю на тебя!       Когда Кавех ловко обогнал всех учеников и незаметно проскочил за дверь, девушка потушила огонь под котлом, который не был ей больше нужен для имитации бурной работы, тут же встречаясь с глазами профессора, обратившим на нее внимание. Поправляя очки на носу, он подошел поближе, окидывая девичью фигуру озадаченным взглядом, явно в чем-то сомневаясь.       ― Мисс Фарузан, как давно вы здесь?       Ей оставалось лишь быстро что-то соврать и неловко улыбнуться, опуская руки на разделочную доску.       ― С… с самого начала, профессор.       Мужчина сощурил на нее глаза, словно вглядываясь в самую душу, но позже просто легко пожал плечами, соглашаясь с этими словами и своей возможной ошибкой.       ― Ах, вот как, извините, как-то проглядел. Есть какие-то успехи? Все получается?       ― Я в порядке. Думаю, что вопросов у меня нет.       Профессор на всякий случай заглянул в ее котел, наклоняясь так низко, что запотели стекла очков, но его это не особо заботило, поэтому он лишь удовлетворенно кивнул каким-то своим рассуждениям и пошел проверять остальных. Фарузан с чувством облегчения выдохнула.       Она присмотрит за зельем и даже если все заслуги припишут ее имени, она постарается сделать так, чтобы чужие труды не пропали напрасно и гриффиндорец получил за эту работу все, что полагалось, чем бы оно ни было. Если она выиграет приз за первое место, то отдаст разыгрываемое зелье без промедления.       Ко всему прочему, в ее светлой голове родилась идея загладить вину способом намного лучше, чем эта маленькая оказанная услуга, для которой не приходится прикладывать особых усилий. Те парни, помогающие Эде, взялись всерьёз за другого парня, думая, что их проделки окажутся безнаказанными и действенными для завоевания девичьих сердец, но они точно недооценили дружное женское сообщество, оберегающее друг друга от всяких мудаков. Фарузан позаботится о том, чтобы все девочки узнали, что происходит и кого следует остерегаться, а не отвечать им взаимностью.       Людей вокруг почти не было, сейчас шли занятия и редко кто попадался на глаза, но все эти ученики, так или иначе, приносили свою весомую пользу. Кавех торопился найти среди них кого-нибудь знакомого и поспрашивать, не видел ли кто Сайно или Аль-Хайтама, идя по горячим следам, которые прочертили путь практически по всему замку.       Даже если те самые парни отвязались от его друзей, отправившись на занятия, чтобы не вызывать подозрений, то девушка по имени Эда вряд ли бы так просто и быстро рассталась с Хайтамом. Существовала вероятность, что она где-то спряталась и пользовалась моментом, прогуливая урок, чтобы посвятить это время своей любви.       План разрабатывать не было времени, у него лишь была надежда, что девушка относительно одна, в окружении лишь влюбленных по воле случая, и Кавех сможет без лишних проблем увести их от нее подальше, а дальше как получится. Потом точно придется искать котел, рецепт и готовить еще одно зелье за этот день, на сей раз действительно важное. Хочется по-прежнему обойтись без помощи Тигнари, но если ситуация совсем выйдет из-под контроля, то придется прибегнуть к его мудрым советам и зоркому глазу.       Кавех проверял каждый закуток, о котором ему было известно, открывал каждую дверь, за которой точно никто не вел уроки. Он искал и искал, но нужные ему люди не находились.       Через какое-то время он совершенно случайно услышал, как в мужском туалете кто-то тарабанил по одной из кабинок и он тут же побежал проверять, что там происходит. Этот туалет находился в одном из самых непопулярных коридоров и, хотя здесь всегда шли уроки, им мало кто пользовался, отдавая предпочтение другим, дальним, чтобы слишком быстро не возвращаться обратно в лапы профессоров.       Осторожно высунув голову из-за приоткрытой двери в туалет, его взору пристало чистое помещение с белоснежными раковинами, писсуарами и парой кабинок. Каких-то еще людей вокруг не было, кроме одного, чьи ботинки выглядывали из-за высокой перегородки, не достигающей уровня пола.       ― Откройте, эй! Кто-нибудь! Эда, куда ты ушла?       По доносящейся из-за дверки просьбе, разлетающейся сильным эхом по помещению, Кавех смог узнать голос Сайно. Поняв, что его друга кто-то запер, а палочки с ним, судя по всему не оказалось, гриффиндорец поспешил открыть дверь специальным заклинанием, выпуская друга на волю.       Сайно едва не упал, навалившись на дверь всем своим весом, совершенно не ожидая, что та неожиданно поддастся, но Кавех оказался рядом и вовремя подхватил под руки, не дав коленкам коснуться белоснежной плитки.       ― Боже, Сайно, что ты тут делаешь? Кто тебя тут закрыл? ― гриффиндорец помог слизеринцу ровно встать на ноги и быстро осмотрел его на наличие каких-либо увечий и к его несчастью увечья были.       Сайно поморщился из-за прикосновения к своему плечу, хотя, скорее всего, сам набил себе шишек, пытаясь вылезти из западни, помимо этого еще и губу разбил, у самого края с правой стороны виднелось засохшее красное пятнышко, будто его кто-то ударил.       Слизеринец болезненно скривился, потирая плечо, отвечая на заданный вопрос:       ― Мы с Эдой гуляли, и она сказала, что хочет поцеловаться, пока никто не смотрит, так что мы зашли сюда, но потом она куда-то ушла, а дверь почему-то заклинило, и я не смог ее открыть. Ты ее случайно не видел?       Кавех прекрасно понимал, что дверь не заклинило, девушка сама ее закрыла, а заманила парня сюда обманом, прикрываясь своим наигранным взаимным интересом, который вылился в итоге во что-то такое.       ― А ударил тебя кто? ― блондин протянул руку, касаясь чужой губы, но Сайно тут же дернул головой, избегая этого прикосновения то ли не одобряя этот жест, то ли от болезненного ощущения.       ― А? Да я просто упал. Кто-то толкнул меня в спину, и я ударился о бочок. Проклятие, только Эда захотела меня поцеловать и вот, что стало с моими губами. Какая несправедливость.       Влюбленный в Эду парень даже не рассматривал вариант, что в этом виновата ее легкая рука, проявившая неожиданную силу, когда та очень сильно захотела избавиться от назойливого поклонника, мешающего гулять с Хайтамом под руку.       Сайно поскреб щеку ногтем и посмотрел на Кавеха с надеждой:       ― Так что насчет Эды? Ты не знаешь, куда она могла пойти?       Кавех не имел понятия, и ему не слишком сильно хотелось бы с ней встречаться, вместо этого он поджал губы и вцепился в Сайно обеими руками, обнимая за шею изо всех сил, пока тот недоуменно спрашивал, что с ним такое и к чему все эти нежности. Гриффиндорцу стало невыносимо грустно из-за того, что его друга бросили тут одного, когда он просто хотел подарить девушке свою любовь и внимание, пусть и абсолютно навязанную действием зелья.       ― Я обязательно дам тебе хорошее противоядие от этого дурмана, и ты полюбишь действительно хорошего человека. Забудешь эту дуру!       ― Эй, не говори так о моей любимой, иначе я очень сильно разозлюсь на тебя!       Кавех обнял друга еще сильнее, прижавшись щекой к белоснежным волосам, и он бы простоял так еще дольше, если бы в туалет не вошел Тигнари, сжимая в руке платок, чтобы вытереть им руки после всех своих дел. Он явно не ожидал никого встретить, поэтому вошел, смотря себе под ноги без лишних мыслей, но заметив на периферии зрения два обнимающихся силуэта, невольно проследил взглядом путь от ботинок до макушек.       ― Ребята? Вы что тут делаете?       Он думал, что сможет постоять тут какое-то время в одиночестве, может быть встретился бы с кем-то одним, но точно не рассчитывал застать самых близких друзей в таком положении.       Взгляд Тигнари прошелся по ним обоим еще раз, стараясь разобраться в причинах этих объятий, чужой раненной губы и жутко расстроенного лица Кавеха.       ― Что-то случилось? Сайно, что у тебя на губе? Опять кто-то на поле для квиддича балаган учудил?       Сайно не успел ничего ответить, как Кавех уже отлип от него и подлетел к пуффендуйцу, уводя его за локоть в сторону, чтобы рассказать обо всем, что ему было известно. Тигнари менялся в лице на глазах, хотя его эмоции не так ярко отражались на его лице, но Кавех четко мог заметить, как взгляд из недоуменного превратился в осмысленный.       ― Я должен найти Аль-Хайтама, так что мне нужно, чтобы кто-нибудь за ним присмотрел, ― сказав это, Кавех кивнул головой в направлении Сайно, стоящего в метре от них, совершенно не беспокоясь о том, что обсуждают его друзья.       Его не волновало, что о нем думали и говорили, он просто очень сильно хотел встретиться с милой сердцу девушкой, пообещавшей ему поцелуй.       Тигнари повернул голову в направлении чужого кивка, встречаясь взглядом со спокойными глазами Сайно, который выглядел порядком потрепано. Пуффендуйцу не впервой смотреть на изрядно побитого слизеринца, тот возвращался таким почти из каждой игры, но всегда с самодовольным видом, будто ему даже нравилось отбиваться и получать сдачи, сейчас же он таким счастливым не казался и пуффендуец сильнее сжал платок в кулаке, понимающе кивая головой.       ― Мы будем ждать вас у Миртл, а там подумаем, как быть дальше, ― внес свое предложение Тигнари, подходя ближе к Сайно, чтобы взять его под руку и увести за собой в их любимое место для посиделок, где посторонних им точно не встретить.       ― Нормально ли, что ты не вернешься на урок прямо сейчас? ― спрашивает гриффиндорец, когда рука пуффендуйца сжимается на чужом предплечье.       ― Все в порядке, ничего особенного там не происходит, да и этот балбес мне важнее, ― Тигнари замотал головой, из-за чего его салатовые пряди на челке сильнее опали вниз, прикрывая глаза, которыми он украдкой смотрел на стоящего рядом парня в зеленом полосатом галстуке.       ― Дождитесь нас, ― Кавех улыбнулся этой картине, позволяя себе посмотреть на друзей пару секунд дольше необходимого, прежде чем скрылся за дверью и отправился на поиски другого важного для него человека.       Когда в помещении стало совсем тихо, оставшиеся волшебники должны были тоже что-нибудь сделать.       ― Давай, пошли отсюда, ― Тигнари подтолкнул парня к двери, торопясь уйти из этого туалета и скорее дойти до местообитания Плаксы Миртл, которой на Сайно тоже было не все равно, в отличие от живой девушки, которая мало того, что на его чувства плевать хотела, так еще и так грубо обошлась с ним.       ― Мы идем к Эде?       ― Да, ― соврал Тигнари, понимая, что если он сейчас скажет обратное, то Сайно решит остаться в туалете, думая, что девчонка обязательно вернется туда, чтобы подарить обещанный ему поцелуй. ― Будем искать ее вместе.       Слизеринец заметно повеселел, поворачиваясь лицом к лицу Тигнари, без попыток вырвать свой локоть из крепкого захвата.       ― Слушай, ты такой хороший друг! Я говорил тебе об этом раньше?       ― Постоянно.       Сайно удовлетворённо вздернул подбородок, словно был горд собой за то, что в прошлом не поскупился на искренние комплименты для своего горячо любимого Тигнари, которого знал буквально с первого дня своего нахождения в Хогвартсе.       ― Потому что это чистая правда! Тебя невозможно не любить, всегда тут как тут!       ― Я рад, что ты так думаешь.       ― И Эда тоже потрясающая, мы недавно начали встречаться, и я еще не успел вас познакомить, но она тебе понравится, я гарантирую! От нее потрясающе пахнет, я не знаю это шампунь или духи, но мне постоянно хочется прижиматься губами к ее волосам…       Рука пуффендуйца сильнее обвила чужую руку, а его взгляд опустился им под ноги. В душе он, конечно, понимает, что вся эта инициативность и надежда увидеть только одного конкретного человека, вызвана заклинанием, но своему сердцу так просто это не объяснишь. А ведь когда-то кто-то может на полном серьезе занять мысли Сайно таким образом, а Тигнари будет слушать эти восхищения по поводу какой-то девушки, как его самый лучший друг, каким Сайно его и любит.       Тигнари действительно хочет быть хорошим другом, но и мириться со своей участью не хотелось, особенно сейчас, когда его сердце неприятно кольнуло под ребром, когда Сайно рассыпался в комплиментах к Эде, ее характеру и красоте.       ― Сайно, ради бога, помолчи хотя бы на минутку, у меня от тебя голова пухнет.       Кавех тем временем спешно перемещался по замку, заглядывая в туалеты, мужские и женские, заранее извиняясь перед девушками, даже если их в помещении не было. Если Эда обманула Сайно такой уловкой, то она могла и по-настоящему запереться в какой-нибудь кабинке вместе с Аль-Хайтамом и начать вытворять непристойности. Не хотелось бы стать невольным свидетелем такой сцены, но еще сильнее не хотелось бы упустить их из виду или случайно проскочить мимо именно той двери, где они спрятались.       Пробегая по самому верхнему этажу, Кавех наконец-то находит тех, кого искал, к счастью, не в туалете и без чрезмерных зажиманий. Девушка с кудрями сидела на подоконнике и наматывала длинные пряди на палец, пока стоящий рядом Аль-Хайтам смотрел на нее с неприкрытым обожанием и с легкой улыбкой на устах.       Кавех хотел окликнуть его, но невольно замер на месте, чувствуя, как ноги словно приросли к полу из-за этого выражения на чужом вечно спокойном и непристрастном лице.       Так вот как выглядит влюбленный Аль-Хайтам, вот как он умеет улыбаться и смотреть на того, кто ему дорог, даже если это лишь обман его воображения, помутнение рассудка и дурман, поднявшийся в сердце.       Аль-Хайтам мальчик, который умеет дружить и умеет любить, даже если так и не кажется на первый взгляд. Гриффиндорец должен был быть рад этому, но он не может, чувствуя всю неправильность и несправедливость происходящего. Хайтам должен был смотреть так на кого-то другого, но не на нее, не на ту, кто обманом добилась его расположения.       Девушка наслаждалась этим вниманием, рассказывая дурмстрангцу о всяких глупостях, как хорошему собеседнику, который не перебьет на полуслове, какую бы чушь она не наговорила.       ― Ты такой не разговорчивый, но мне все равно нравится! ― сказала Эда, протягивая руки вперед, чтобы парень подошел поближе и встал между ее разведенных в стороны коленей. ― Ну же, давай, не стой там и поцелуй меня, наконец.       Кавех кое-как нашел в себе силы сдвинуться с места и поспешить к ним навстречу, пока эти безобидные переглядки не переросли во что-то большее прямо на его глазах.       Аль-Хайтам бездумно шагнул ближе к девушке, но сделать еще один шаг ему было не суждено, потому что на него налетел Кавех, хватая за руку, которая тянулась к женской ноге, обтянутой чулками.       Гриффиндорец приблизился так быстро, что у Эды даже подлетели волосы, как от мощного потока ветра, развивая их и укладывая как попало. Она глядела с неприкрытым недоумением, как блондин сжал руку Аль-Хайтама в своей руке и сердито на нее посмотрел.       ― Кавех? ― дурмстранец кротко взглянул на свою ладонь в чужой руке, на секунду позабыв о присутствии Эды, все еще сидящей на подоконнике в полном замешательство. ― Что ты здесь делаешь? Разве у тебя не идет важный тест?       Ее лицо тут же покраснело от злости, и она грозно стукнула кулаком по оконной раме слева от себя, из-за чего за ее спиной задребезжало стекло. Она кое-как нашла путь избавиться от Сайно, когда ее подельники ее просто бросили, а теперь нарисовался еще один мальчишка, мешающий наслаждаться своим положением.       Кавех посмотрел на нее в ответ со всей злостью, на которую только было способно его добродушное сердце. Мало того, что она обидела его друга, заперев его в школьном туалете, так еще и позарилась на другого со всей серьезностью, абсолютно не беспокоясь, что тот знает ее меньше суток. Никакой чести и достоинства.       Выдержав тяжелый взгляд девушки, Кавех еще сильнее сжал руку Хайтама в своей ладони, теснее прижимаясь к его теплому боку, в попытке успокоиться и не начать ругаться с Эдой прямо здесь. Это было бы пустой тратой времени ― с ней он разберется позднее, как и со всеми остальными, кто решил, что такой способ избавиться от конкурента имеет место быть.       ― Я забираю его.       ― Что? Ну, уж нет! Он останется со мной! Не вмешивайся в наши дела, ― девушка спрыгнула на пол, угрожающе показывая пальцем в направлении гриффиндорца, будто с помощью этого она могла разрушить чью-то жизнь. Хотя и правда могла, у нее даже почти это получилось, но ее успехи такие же липовые, как и эта любовь. ― Отойди от моего парня!       Кавех не слушал, что она там еще говорила, он лишь взглянул на Аль-Хайтама со спокойной и терпеливой улыбкой, прося сейчас никуда не отходить от него, пока он спешно уводит волшебника дальше по коридору.       Эда и рта не успела раскрыть, чтобы как-то помешать всему происходящему прямо перед своим носом. Ей оставалось только глупо смотреть на пустующее пространство перед собой, безвольно свесив руки от безнадеги.