Между жизнью и смертью

Утро весенним лучом пробралось в комнату. Жаль, что спала я одна да и в общем. Как в детской считалочке: «это не считается» уже не актуальное объяснение. А нас ведь с Асей этой так в первую встречу ударил амур. Вот каждому от его удара и досталось. Нечего мне было шашни крутить, еще и в этом месте, где каждый третий наркоман. Я прочитала смс-ку, но ничего не ответила — зачем что-то отвечать? Вчера она мне показала свою «любовь». Татьяна, конечно, не подарок, но не настолько, чтобы променять свою карьеру и весь бизнес на однушку с наркодилерами. Хватит этих мыслей! Лучше просто пойти и что-нибудь съесть, лишь бы не думать об этом. Встав с кровати, я пошла мимо зеркального коридора, отмечая, что мой утренний вид невыносимо ужасен. Татьяна уже сидела за столом в халате, куря сигареты (вечно забываю, что это за марка). — Садись, дорогая. — Увидев меня, спокойно произносит она. — Давно вы не спите? — Сажусь за стол я, беру порезанную апельсиновую дольку. — Ты знаешь, что у меня Мариинский с 8 часов. Странно, что ты этим апрельским утром так рано подскочила. — Татьяна прячется за газетой, позже высунувшись, осматривает меня, перебивая. — И вообще странно, с кем это ты вчера провела вечер, выпрыгнув, как кошка из-за стола. — Про кошку хорошо сказали. — Подытоживаю я. — Кошка, которая гуляет сама по себе. — И все-таки? — Подозрительно смотрит она. — Я не понимаю, почему ко мне такое повышенное внимание. — Встаю из-за стола я. — Только не говорите, что любите меня. Вы вот — показываю на Мариинский с газеты. — что любите. И она тактично промолчала, пока я уходила обратно. Вот так и живем друг с другом в претензии, длиною в жизнь. Потом она ушла и я позвонила Анфисе. Она сказала, что освободится к часу дня. До часу у меня еще есть время, чтобы поехать в литературно-издательскую, только потом от нее к Анфисе. Ну и отлично! И совершенно все равно, как там эта Ася поживает. Или… Нет! Точно нет. Я вообще стараюсь не думать об этом и поэтому выбираю между Братьями Стругацкими и Харуки Мураками. Хотя, просидев так еще три часа, мне пришлось забыть об этом, ведь уже настала пора собираться к Анфисе. У нее, безусловно, апартаменты не хуже наших. Я всегда любила ее огромные диваны, хотя первое время донимала, мол, откуда у нее столько денег на это. Потом Татьяна намекнула мне, что это элементарно неприлично спрашивать о таких вещах. Да, что же я! Мысль была вовсе не о том. Когда я снова села на этот диван, ностальгия взяла вверх. — О чем ты задумалась? — Выключая радио, говорит мне Анфиса. — Обещаете, что не скажете Татьяне? — Она кивает, но… Конечно скажет… вот я глупая! Однако ситуация безнадежная. — Я полюбила одну певицу в клубе, где выступаю. У нас были свидания. Но вчера мой мир перевернулся из-за того, что я ее под веществами увидела. — Я вздохнула как можно глубже, продолжая эту глупую исповедь, пока Анфиса лишь кивала головой. Я ей сказала все. И про то, что устала жить без любви, устала требовать этой любви у Татьяны, устала всем врать. В целом — я просто устала. — Налей-ка мне из графинчика водички. — Приходя в себя от шока, говорит Анфиса. Я лью воду, пытаясь успокоить свой тремор рук. — Понимаешь, Ира, — Аккуратно говорит она мне. — то, что ты пошла гулять на лево неудивительно. Я ей говорила еще с самого начала: «Оставь ее! Она молодая! Украдет пол имущества и уедет с любовничками.» — Анфиса иронично вытягивает каждую фразу. — Но эту разве убедишь? А что тебе делать теперь? — Опять вздыхает она. — Не обманывать прежде всего себя. — Это как? — Все еще лью воду из графина я, уже в другие стаканы. Волнение берет вверх. — Это так. — Анфиса щелкает пальцем. — Если любишь Асю, честно признайся Татьяне. Если наоборот — не назначай свиданий Асе. Или тебя тешит самолюбие, что ты их обеих за нос водишь? Так вот, милая, — Я поднимаю глаза на нее, а вода льется дальше. — это скорее они тебя как в прямом, так и в переносном смысле имеют. Так что заканчивай с этим треугольником. После этих слов я застыла, пока вода лилась на скатерть. Мне было не по себе от того, что Анфиса теперь все знает. — А наркотики? — Слезно смотрю в стену я. Анфиса отбирает у меня злосчастный графин, вытирая тряпкой скатерть. — Определись, нужна ли тебе такая девушка, чтобы ты с ней по стационарам за, даже не свой счет, ездила. — Я думаю, Татьяна не позволила бы, будь она осведомлена. — Сажусь за стол я, выпивая воду, которую так долго лила. — А, кстати. Татьяна недавно была у меня. Дорогуша, у тебя большие проблемы. Она обо всем почти догадалась. А я так и думала, что это та самая певица. Ты очень часто стала ее упоминать. Я поперхнулась водой. Сколько всего эта Анфиса мне натрещала, что даже не верится в ее надежность в сохранности тайн. — Хотите я заплачу, только не говорите Татьяне. — Ой, — Махает она мне рукой. — перестань играть в богатую. Не нужны мне твои подачки. Я не скажу никому. Она как-то долго сверлит взглядом мои руки, потом, даже не спросив, подбирает рыжие волосы, осматривая шею. — А твоя шея может тебя выдать. — Заключает она. — Так! — Ставлю стакан я. — Я пойду. Спасибо. — Уже уходишь? — Расстроенно говорит она. — Удачи тебе сегодня. Я быстро обуваюсь, натягиваю все, что было на себя и ухожу. С каждым разом я себя все больше рассеянной ощущаю. Час бессмысленного ожидания; час на автобусе, чтобы убить время и такими темпами я оказалась снова в Грибоедове. Опять этот шум, музыка, народ и Ася за барной стойкой. Даже близко подходить не было желания, пока меня не одернул официант, поздоровавшись. «Зачем он это сделал?» — Бью себя мысленно по лбу. Ася тут же побежала ко мне, бросив свой виски с колой. — Ира, ты пришла. — Подходит вплотную она. — Не радуйся, не к тебе. — Отхожу от нее я. — Да ты просто не так все поняла. — Что тут понимать? Я не вижу по-твоему, что у тебя зависимость? — Злюсь на нее я, ведь все еще хочу прижаться к ней, сжать ее руку, оставить синяк за вчерашнее, а потом поцеловать в это место. Но нет, я же гордая. — Я люблю тебя. — Ася удерживает слезы, но ничего не выходит. Передо мной разворачивается целая драма, только я не знаю, стоит ли в это верить. — Ты уверена? — Щурюсь я. — Пойдем, я тебе сказать что-то хочу. — Она берет меня за руку и тащит на веранду. — Ты все уже сказала мне. Отпусти. Тут холодно. — Капризничаю я, вырываясь. — Слушай, я стелиться под тебя, как твоя Таня, не собираюсь. Я сказала, что люблю тебя… — А толку от твоей любви? На двоих один шприц? — Я ехидно и в тоже время злобно смотрю на нее. — Да не перебивай. — Отрезает она. — Я хочу закончить с этим. У меня давно. — Я заметила. — Злюсь я, нервничая больше. — Могу предложить помощь с денежной стороны, но мне придется идти на кражу. — Нет! Ты не должна идти на эти жертвы. — Ася неразборчиво говорит это и я настораживаюсь. — Ты сегодня принимала? — Нет. — Ася опять прячет глаза от меня. И я хочу еще что-то сказать, как меня одергивает какой-то мужчина со словами: Эй, народ! Скоро выступление. Ася кивает и мы заходим внутрь. — Это Артур. — Просвещает меня она. — Ира, может начнем заново? — Я не знаю. Мы снова не договорили, потому что Асю вызвали на сцену. Она мне кинула пару фраз в духе: «позже»; «потом»; «хорошо?», на которые я не ответила и под звуки гитары меня раздавило на танцполе от ее слишком знакомых слов про любовь. Тут заходит Татьяна, пока я в упор стараюсь ее не замечать, ведь она, увидев меня, побежала в мои объятия. Но я холодно ее отстранила. — Нужно занять столик. — В отличии от такой продуманки, как ты, я забронировала. — Я сейчас приду. — Целую ее легко в щеку. Надеюсь, Ася не видела. Потом я решила пойти к барной стойке, где меня встретил официант, услужливо предложив глинтвейн. — О, нет. Он очень горячий. — Говорю ему я. — Ася сегодня тоже, вполне. — Садится рядом Артур. — Что? — Поворачиваюсь я. — Скажи мне, что тебе от нее надо? — Коварно протягивает Артур. Он мне сразу не понравился. — У тебя же, по слухам, есть женщина и она тебя финансово обеспечивает. Ася тебе зачем? — Мне кажется, это не совсем ваше дело. — Без этой этики и на «ты» попрошу. — Артур кидает взгляд на официанта и тот уходит, чтобы не мешать. — Так вот, прекрати эти шашни строить. Твоя работа стихи писать. — Я повторяю, что это мое дело. — Мои кулаки сжимаются от злости. — А не боишься, что твоя «мамочка» узнает о твоих похождениях? — Это угроза? — Невозмутимо смотрю я, хотя сердце бьется, как птица в клетке. — Предупреждение. Подумай. — Артур резко хлопает меня по плечу и уходит. Ася поет о том, что все хорошо, но я уже не уверена, что все действительно хорошо. Все идиотский неправильно. Вот сейчас Татьяна узнает обо всем и я впринципе могу не крутить в голове стихи, ведь моя карьера закончена после таких-то новостей. Зачем только Артуру это надо? А может, Ася не говорила мне про то, что он ее тоже приходит по вечерам проведать. Тогда это круговорот измен в природе. Нет. Надо наконец мыслить реально. Жила я без Аси — проживу дальше. А без денег нынче живется худо. Я вернулась к Татьяне на глазах у потерянной, вышедшей на площадку, Аси. Она будто хотела что-то сделать, но ее всю сковал страх, что ей и самой кислород перекроют. Вот она — страшная сила Татьяны. — Скучный вечер. — Признаюсь я. — А мне тут понравилось. — Татьяна обнимает меня, пока Ася проходит мимо. — Вот эту я словно где-то видела. — Ерунда. — Заслоняю ее я собой, целуя в губы Татьяну. Ну и что, что здесь люди? Сейчас любой козырь будет кстати. — Ты чего это? Странно себя ведешь. — Замечает она. Ася все еще где-то рядом. Я тяну это напряжение, пока меня не вызывают на сцену. Какие все сейчас стали маленькими огоньками, но среди толпы я вижу четко их, сверлящих меня взглядом. «Определись, Ира.». Это было невозможно до того, что я чуть не рехнулась. Но все-таки у меня была мысль поговорить с Асей, поставить точку и разорвать с ней. Я решила так и поступить, спускаясь с лестницы. Татьяна заключила меня в свои объятия, коротко поцеловав. — Молодчина! — Гладит мои руки она. Я почти начинаю таять, но вспоминаю, что не должна на это вестись. — Я сейчас приду. — Куда ты? — Спрашивает она. — Поговорить надо со знакомой. И, ничего не стесняясь, подхожу к Асе, беря ее за руку, прошептав: «идем скорее, она меня сейчас раскусит». Любая на моем месте бы сто раз подумала, прежде чем так делать. Догадается же. Но нет, я веду Асю незнамо куда. Тут моя траектория ломается и Желнова, вздыхая, берет инициативу в свои руки, ведя меня в кабинку. — Эй! — Кричу я, когда она запирается. — Я тебя сюда не за этим позвала. — Давай, удиви. — Самоуверенно говорит она. — Мы расстаемся. Так будет лучше для обеих. — Прячу взгляд я. — Ты не любишь ее. — Зато она меня. — Кричу на Асю я. — Да не ври себе. Что за самообман? — Глаза у нас обеих дергаются, руки шарят по карманам. Мы обе не знаем, как это закончить. Ссорится не хотелось, хотелось другого. — Как ты меня бесишь сейчас. — Первая говорю я, заключая ее в жаркий поцелуй, пока ее руки упрямо отталкивают меня. — Ну, что? — Ты же не за этим меня… — Она не успевает договорить, как я снова перебиваю ее поцелуем, снимая с нее кофту. Ася тоже долго не медлила, прислонив меня к стене. Сначала были мысли, что Татьяна застукает нас, но позже, ощущая пальцы Аси в себе, плевать я на эту Татьяну хотела. Вот вам и ирония — не за деньги меня купили, а за хороший секс. И все-таки купили. В любовь что одной, что второй я не верю. Но сейчас хотелось верить. Невыносимо долго мы не могли закончить начатое из-за вечной паранойи, что дверь раздолбят, что случайно задет кто-нибудь из нас рукой. Появилась отдышка, сердце билось чаще. — Прошу, милая, давай уже заканчивать. — Целует она меня в шею, явно уставшая от накрученного страха. — Сейчас-сейчас. — Пытаюсь отдышаться я, держась за нее руками. На момент голова отключилась и я растворилась в ее объятиях. Может быть, это какое-нибудь другое чувство, но оно мне просто необходимо. Мы вышли через две минуты; никто нас не искал, разве только Татьяна. Она демонстративно, на глазах у Аси, взяла меня за руку, усаживая в машину. — Долго эти сцены ревности будут? — Обиженная я сажусь, поправляя платье. — Пока повод есть. — Татьяна резко крутит руль. — Какой же? — Смотрю на себя, думая, что может, по моему виду она поняла. — Ты ведь не говорить отходила? — Резко спрашивает она. — Говорить. Мы говорили о поэзии, о музыке, о… — Сексе. — Кивает мне она. — У вас мания развилась. — Заключаю я и она лишь смеется на это. Мы доезжаем до дома. Я осматриваю белый шпиль, окна, двери. Как я не хочу возвращаться сюда, но меня ведь рядом с ней нет выбора. Татьяна молчала всю дорогу до квартиры и, как только двери хлопнули, она ушла в одну из комнат, оставив мне стервозный взгляд. Потом вернулась, бренча ключами и кинула их в меня. — Что вы делаете?! — Совсем выхожу из себя я, осматривая края ключей. — Передай своей пассии, что рапунцель выбралась из замка. Это ключи от отеля. — Татьяна снимает свое пальто. — Но… — Уйди отсюда, ты мне противна. — Вы выгоняете меня? — Я говорю, уйди. У меня встал ком в горле. Неужели теперь она меня вышвырнет отсюда, как котенка? Вид был у нее серьезный. Впрочем, может, перебесимся обе. Я не стала терять возможность провести всю ночь с Асей, позвонив ей и сообща эту новость. В отеле было все-таки лучше, чем в кабинке. И разнообразие, и комфорт, и паранойя куда-то делась. — Почему она не прогнала тебя насовсем? — Удивляется Ася, целуя меня в плечо. — Я сама не поняла, почему так. Давай спать. Скоро утро уже. — Мои глаза сами сомкнулись и я провалилась в долгий сон. Пока Ася еще не знала, что если я усну — не разбудишь еще очень долго.