Между жизнью и смертью

Меня бьют по плечу, по рукам, правда с силой, едва приближенной к средней. Бьют — вероятно чтобы разбудить, но под пеленой сна я не уловила мотива. — Проснись! — Пытается разбудить меня Ася. — Сколько времени? — Сонно смотрю на нее я. — Десять. Она отдает мне какую-то розовую кофту, я ее припомнила не сразу; потом взглянула наверх — на люстре болтался красный шарф. Мой, очевидно. На столе шампанское, я — без одежды. Замечательно. — Алкоголь нас когда-нибудь убьет. — Замечаю я. — Больше нас убьет расставание до новых выступлений. — Грустно говорит Ася. Я беру ее руку, смотря в глаза. Они у нее сейчас такие печальные. — Знаешь, я подумала, что мы можем уехать навсегда в Москву. Я там попробую поступить в театральный. Не сложится — хрен с ним. Надоела эта роскошь, от которой никакой пользы. Стихи мои никто не читает, а так для пафоса сборники приобретает. Мол, читаю-читаю. А я хочу простого человеческого счастья. — Что для тебя счастье? — Вопросительно смотрит Ася. — Раньше я думала, что карьера. — Резко выпаливаю я. — Но теперь мне кажется, что любовь. — Ну, карьерой я быть тебе не обещаю. — Перестань, Ася. — Сжимаю ее руку я. — Я серьезно. Я хочу ехать в Москву. — Ты не передумаешь? — Напрягается Желнова. Какая она недотрога в переменах. — Только если свалится кирпич на мою голову. Мне удалось ее рассмешить, наблюдая, как она радостно воображает наши планы. Не поверите, но я была готова даже на окраину свою вернуться, настолько мне вскружила голову любовь. Конечно, я боялась, что это не взаимно, но Ася мне обратное сегодня всю ночь доказывала — значит, сомнений нет! Мы еще немного посидели в обнимку, потом я налила в стаканы из-под шампанского сок. — А Татьяна? — Словно ожег, звучит это имя. — Опять ты про нее. — Злюсь я, выпивая сок. — Почему ты хочешь избежать этой темы? Очевидно, что она про нас все поняла. И чего, думаешь отпустит? — Ася настороженно смотрит на меня, всю встревоженную. — А мне плевать по большому счету. — Ставлю стакан на стол я. — Я слишком люблю тебя. — Смотрю, как ее лицо меняется на счастливое, но глаза неизменно блестят печалью. — А ты? — А я, если даже и люблю, считаю своим минусом то, что старше и знаю, чем такие романы кончаются. — Ну перестань. — Я встаю из кровати, открывая окно. — Воздух сегодня душнее. — Открой на полную. — Советует Желнова. — Мне иногда кажется, что я никогда не напишу то, что сейчас крутится в голове. — Печально осознаю я. — Почему? Вдохновения нет? — Не в этом дело. — Разворачиваюсь я. — Они не издадут стихи про счастливую жизнь с тобой. Татьяна давно все поняла. Ты права. — Не загоняйся только. — Ася впутывает меня в свои объятия. Мы конкретно запутались. — Ты ужасно права. — Психически-нездорово начинаю я. — Нет, Ир, только без этого. — Улавливает мое состояние она. — Я тебе такая не нужна, да? — Слезы непроизвольно текут, пока я их пытаюсь прятать. — Нужна любая, только сейчас нам и без того проблем хватает. Пожалуйста, давай без паники. На этом наша общая истерия кончилась, обозначившись мыслью о том, что мы переживем это. Мы обязательно переживем это, только что будет дальше — я не знаю. Ася нарочно тянула меня в свои объятия, зная, что будет сейчас только больнее после такого разговора. Зачем ей поехавшая на голову поэтесса, давно не воспринимающая эту реальность? Она ведь в каком-то роде тоже ведет такой образ жизни. Кстати, о нем. — Ты бросишь наркотики. — Уверено говорю я. — Безусловно. — Целует меня в висок, поглядывая на время. — Собирайся, уже одиннадцать. И действительно. Пора бы возвращаться по домам. Я этого искренне не хочу, но пока нужно выносить эту мысль, чтобы было проще принимать решение. Я решила поехать к Анфисе, чтобы через нее передать счастливую весть, которая, конечно же, счастливая только для нас с Асей. Но сказать необходимо. Я устала врать. Анфиса снова устроила эту пафосную церемонию чая, расспрашивая меня про стихи. — Почему про Париж? — Замечает она. — А почему нет? Мне там безумно нравится. — Широко улыбнулась я, процитировав несколько стихов про Францию. Анфиса на это лишь усмехнулась, что-то еще добавив. — Чаю? — Подливает она мне. — Нет, спасибо. Я в отеле… — Беру кружку я, не договорив фразу, понимая, что за ней грядет. Было поздно, судя по встревоженному лицу Анфисы. — Ну-ка, дорогая, теперь по порядку. — Ставит чайник она. — Дело в том, что Татьяна в тот вечер выгнала меня ночевать в отель и даже не объяснила — почему. — Возмущаюсь я. — Ася здесь конечно же не причем. — Иронизирует она. — Нет, может и причем, но… Короче, я провела всю ночь с Асей. — Вот теперь руки задрожали больше обычного. Пришла пора сказать самое тяжелое. — Мы решили ехать в Москву. Навсегда. — Любишь ее? — Отпивает чай Анфиса. — Думаю, да. Она качает головой и достает из ящика книгу. Молча отдав мне, она смотрит на мое удивление. Сборник стихов вышел в свет и самое интересное — Татьяна, которая была против, подписала его, сделала оформление и выпустила. — Она отдала его мне, потому что у вас очень много ссор за последние два месяца. Я тебе его передаю. — И тут она меня просто убила своим козырем на мой жалкий валет. Нехилый кирпич на мою голову свалился. — Вот она, конечно, умеет делать сюрпризы. — Подумай. Тебе точно нужна жизнь в палатке и творческие сборы на улице Арбата? Я не против твоей этой Аси, но она тебя в могилу сведет с такой жизнью. Если она приноровилась, то ты еще зеленая совсем. Тебе там не место. — А где мне место? Настольной лампой в доме Татьяны? — Взрываюсь я. — Да любит она тебя. Просто не так, как твои любовницы. Без страсти. — Может, мне надоело это «без страсти». — Ставлю громко фарфоровую кружку. — Моя хорошая, твоя проблема решаема, ведь у тебя денег на бордели хватит. А на интриги, боюсь, пол миллиона потребует жизнь. Адвокаты страсти больше дадут. — Анфиса не даром мне напомнила об этом. Мы ведь с Татьяной в условном фиктивном браке. Он лишь между нами. А для общества мы находимся во взаимоотношениях продюсера и артиста. И как продюсер, она имеет право на судебные разбирательства. Только этим мне угрожать не выйдет. Я вообще потеряла перед всем страх. — Мы четко решили ехать. — Стою на своем я. — Как знаешь, но вообще-то Таня без тебя очень печалится. И вчерашний финт ушами она от ревности, я уверена. — Анфиса выпивает последний глоток. — Ты ведь дала ей повод. — Да, не хорошо вышло. — Злюсь на себя я. — Но какой смысл в моем возвращении? — Она сто раз тебя простила. Просто поверь, что настоящая стабильность у тебя только с ней. Любая другая женщина давно бы уже оставила тебя на остановке обратно домой или неустойку заставила бы платить, а эта все жалеет что-то. — Глупо меня жалеть. Я не изменюсь. Она сама из меня это чудовище сделала. — Ком в горле подступил быстрее, чем я думала. Что я сейчас чувствую? Скорее, будто три ножа в сердце кинули, чем другие ассоциации. — Нет, Ира. У тебя всегда был выбор. — После ее слов стало только хуже. И я решила поменять тему. — Я не знаю, как теперь сказать Асе об этом. — Так и скажи. А что? — Анфиса кладет локти на спину дивана. Меня просто убивает ее простота и светское отношение к жизни. — Она уже согласилась жить на вторых ролях. Теперь пусть ищет себе нормального партнера. — Я боюсь, как бы она в наркотики не упала. — Жмурюсь от этих слов. — Вот угораздило тебя проблемную такую найти! –Хватается за голову Анфиса. — Я люблю ее. — Да ваша любовь одной недели совместной не выживет. Как бы ты сама на эти вещества не подсела. И она права. Сейчас эта дрянь на каждом углу в наших кругах. Где достать — вопрос не серьезный. Я искренне не хочу, чтобы Ася жила так нереализованно, но и тянуть ее тоже не могу. Да, все-таки Анфиса права. Кошмар, что теперь в моей голове. Словно коробку с пазлами потрясли, только от такой встряски пазл не сложился. Я возвратилась домой, Татьяны еще не было дома. Жара, июнь, платье парео, очки — боже, как все неестественно. Что для Питера, что для моего состояния. Наплевав на сегодняшнюю пресс-конференцию, я набрала ванну и набрала Асю. Какая забавная тавтологиюя. К слову, она ответила мне сразу. — Привет! — Звонко говорит она, будто ожидая звонка. — Ты дома? — В ванной. — Зачем-то говорю я и вот отсюда пошли проблемы. — М. — Отложив телефон куда-то в сторону, я ее не слышу десять секунд. — Слушай, помнишь тот вечер? — Помню. — Разочарованно говорю я. — И как ты умоляла… — Перестань. У нас сейчас будет серьезный разговор вообще-то. — Перебиваю ее фантазию я. — С кем? С Таней? — Не понимает она. — С тобой. Поэтому извини, но секса по телефону не получится. — Я наблюдаю, как мои ноги сгибаются, лишь бы сейчас не поддаться соблазну возбуждения. — Так. — Коротко говорит она. — Короче, я решила остаться с Таней. — Я знала, что твоего энтузиазма на пол дня хватит. Удивительная ты девушка. — Смеется Ася. — Я уже столько планов построила. Отменила все, что можно. На нашествие, прикинь, не поехала. — Ася, прошу, не дави. Ты все знаешь. — Пытаюсь услышать долю поддержки. — Знаю, а толку? Мне не легче от того, что я каждую ночь мечтаю быть с тобой рядом, пока ты эти ночи со своей Татьяной в постели проводишь. — Вот тут мое сердце закололо. Как она может меня попрекать этим? Она ведь еще сегодня утром все поняла. — Извини уж, Асенька, что я такая продажная. — Да нет. Это ты извини, что я в твоей жизни без любви появилась. Тебе ведь она не нужна. — Ася первая бросает трубку. Слезы появились на глазах, пока я включала кран с водой. Но, услышав, как открылась прихожая дверь, я тут же вылезла из ванной. Обмоталась в полотенце и вышла такая к ней. Татьяна внимательно осмотрела меня, сказав: — Не волнуйся, я тебя прощаю. Считай, я твоя мать Тереза. — Когда надо и Мисс Марпл. — Подмечаю я. — Нет, серьезно, Ир. Не иди на эти жертвы. — Татьяна кладет пакеты с едой. — Какие? — Я прохожу на кухню. — То есть, ты просто так ванну приняла? — Татьяна снова странно на меня смотрит. — Разве нельзя? — Нет, можно. — Пожимает она плечами. — Просто ты слишком часто их принимаешь. Это, кстати, вредно. — На столе теперь красовались йогурт, молочные продукты и всякие вкусности. — Я знаю. — Осведомляю ее я. — Спасибо за книгу. — Интересно, когда ты успела ее увидеть? — Не поверите: Анфиса вручила. И вообще, мне показалось, что теперь все должно быть по-другому. — Я гордо иду в свою комнату, пытаясь снять полотенце, как чувствую ее руки на моей груди. — Не показалось, родная. — Говорит мне на ухо Татьяна. — Я действительно скучала. Странно, что я ее совсем не оттолкнула, а наоборот, приняла в свои объятия, пока мысли твердо застыли в голове. Может и вправду стоит забыть об этой поездке. Через все суды я одна не пройду — нервы не железные. И, собственно, Татьяна сегодня удивительно внимательна. — Все-таки, — Перебиваю ее поцелуи. — почему вы вчера меня выгнали? — Да характер я свой показать решила. Ты знаешь, как я ненавижу, когда из меня дурочку делают. — Трогает меня за талию она. — Извините. — Не-а. По другому извиняться надо. — Странно, что сейчас мне это все даже нравится. И вроде я помню, что через день она опять будет зависать на своей работе и, не исключено, что вообще домой не придет, но черт возьми, ее касания сейчас мне просто убийственно-необходимы. Этот вечер, как мы и предполагали, странным образом повлиял на нас. Я заново влюбилась, понимая, что была сильно не права. Но надолго ли? — Вот отлично. Поедешь со мной в Лос-Анджелес. Там поживем. — Говорит мне Татьяна, обнимая меня, такую сейчас уставшую. — Поедем. — Тут нахлынули воспоминания, как я хотела поехать с Асей в Москву. Что я натворила? Ей сейчас, наверное, так хреново, извиняюсь за моветон. А впрочем, какой еще к черту… Татьяна слишком поглотила мои мысли, что я даже сейчас ощущаю ее влияние. Все-таки не любовь это, а бесконечная привязанность. Про нас получился бы еще один сопливый роман, но мы любили детективы. — О, да! — Вскакивает она с места. — Итальянское красное платье просто идеально тебе подойдет. Я молчу, осознавая, что это чертовый замкнутый круг, где Татьяна извиняется, потом покупает меня платьями, я в истерике иду к Асе, потом планирую уехать, но меня, как обычно, что-то удержит. После таких рассуждений я просто страдальчески опускаюсь на кровать, произнося: — Я не буду сегодня завтракать.