Между жизнью и смертью

Следующий день был как в тумане. Симптомы улучшились, а ситуация накалялась, потому что если я выйду из больницы ответственность снова упадет на мои плечи или может Татьяна возьмет эту ответственность в свои руки, хотя насчет последнего — это обсуждаться даже не будет. Только вот беда: теперь я не намерена плясать под ее дудку, которая как ни крути и не дуй, не изменит мелодию. Татьяна живет местью после случая в Грибоедове и это вроде оправдано, но я в этой мести получаюсь главным зачинщиком. Ситуацию невозможно исправить, когда я привыкла жить на всем готовом. Уехать с Асей — а на какие деньги? Нет, этот вопрос уже сто раз обсуждался и я не вижу смысла еще раз спонтанно принимать какие-либо решения. Где-то ближе к обеду я отказалась от еды полностью и вместо этого пошла по коридору, чтобы тайно заскочить в палату к Асе, но дверь была закрыта. Доктора звать глупо, звонить Асе не хотелось. Я решила подождать у двери, но план нарушила мед сестра, которая меня спросила «что ты здесь делаешь?» и я не растерялась, ответив: — Ася Желнова уже уехала? Она покачала головой и отвела взгляд. — Ее палата закрыта, вероятно она выписалась. — Почему мне не сообщили? — Возмущаюсь я, пока не вспоминаю о том, что я и не просила докладывать. — Извините. Может, она оставила записку? — Мне это не известно. И теперь мой вечер был дотошным сумасшедшим. Теперь я ходила кругами, не понимая, почему она даже не попрощалась. Это выглядело с ее стороны абсолютно не красиво. Руки бросило в дрожь от мысли, что она разлюбила или поняла, что бесполезно бороться с Татьяной. Она что, струсила? Я же ей все давно объясняла, что не могу я уйти от этой женщины и остаться на обрывке картонной бумаги. Это не жизнь. Хотя, как будто, жить с нелюбимой женщиной это супер идея… Нет, конечно. И стоило мне только подумать об этом, как в палату зашла Татьяна. Все такая же встревоженная. — Скоро выписываешься. Я у доктора уточнила. — Когда?! — Нервно вопрошаю я. Татьяна встала на пороге и задумалась. — Так домой захотелось? Или новые интриги плести? — Ее лицо резко поменялось на хитрую ухмылку. — Скажете тоже. — Тут я конкретно кошу под дурочку, как будто не понимая, что этот номер не прокатит больше. — Сто раз еще скажу. Не доходчивая ты какая-то. — Татьяна кладет новый букет на стол, обнимает меня и всматривается в мои глаза. Мысли только об одном: если Ася меня предала, то бегать за ней я не имею права. Принцип гордости. Татьяна всё-таки стабильное решение и, в самом деле, может она действительно меня любит. — Нет, я доходчивая. Я все поняла. — Сглаживаю углы я, пусть и по-своему неумело. Она боязно посматривает, но обнимает меня. Тогда я начинаю ее целовать, чувствуя свою власть над ситуацией. Не было вопроса, зачем я это делаю. Очевидно — я здесь с ума сойду, если не восполню воспоминания чем-то еще, кроме обеда и хождения по палате. В конце концов, мы ведь пара. Она ведь тоже скучала… Или нет? Татьяна даже глазом не повела, ни сказала ни одного слова, она просто позволила мне ее целовать. Тут мне почему-то хотелось сказать самой себе: она всегда только позволяла. Ни о каком взаимном контакте не было и речи. На моменте, когда я начала снимать с себя одежду, она все-таки сообразила, но немного не то. — Мы сейчас не дома. — Когда в последний раз мы дома делали что-то еще, кроме как ругались? — Возмущаюсь я, все равно раздеваясь. — Мне пора идти. — Вы всегда поступаете так, как вам удобно. И после этого вы скажете, что я все равно должна остаться с вами? Татьяна довольно повернулась и я поняла, что только что сказала. Черт. — То есть, ты с ней ради секса? — Она даже не спрашивала. Эта интонация напоминает злорадство над ситуацией. Мне просто нечего сейчас сказать. Скажу я, допустим, что нет и прикинусь благородной — так это не правда, я не могу сказать, что люблю Асю до умопомрачения. Есть в наших встречах доля выгоды. Скажу правду, а толку-то ее говорить, если и так все со мной ясно. Тупик. До одурения любить невозможно из принципа, что меня снова поставят на возмутительно глупую роль любовницы, как в случае с Татьяной, поэтому может быть это даже месть в такой сложной формуле. Татьяна все еще здесь, но уже мысленно где-то в другом месте; я вижу, как меняется ее выражение лица. Она явно о чем-то своем думает. — Мы сейчас не займемся сексом по причине того, что ты это действие превратила в личную выгоду. — И как мне дальше с вами жить? — В полном тупике от ситуации голова начинает медленно взрываться. — Вы, скажите, за что боролись там, на веранде? За то, чтобы просто доказать, какая вы сильная, крутая и властная? В чем ваша власть-то? — Она, очевидно думая, молчит, а мне молчать надоело. — Ни себе, ни людям, вот честно. — Да сдалась тебе эта наркоманка беременная?! — Какая? — Парализовано вопрошаю я. То, что Ася принимает наркотики я знала, но про беременность… В общем, я не поверила Татьяне. — Ваша ревность доведет вас до белого каления. — Выпаливаю я, открывая ей дверь. — Уходите. Я этот бред не буду слушать. — Ой, дурочка. Ну, как знаешь. — Пожимает плечами она и вроде как действительно уходит. Пару часов подумав, я пришла к мысли, что если бы она это придумала, то, наверное, не остановилась на фантазии. Откуда тогда ей знать? Нет, это невыносимо. Нужно сбежать отсюда и пойти в Грибоедов. Этот план я вынашивала аж три часа, пока не собралась и не вышла с чемоданом, махая всем ручкой. — Вы куда? — Обомлев, спрашивает мой лечащий врач. Я стою у палаты и слезно умоляю уйти. Он качает головой. — Тогда, — Минуту погодя, я даю ему денег, которые остались мне на карманные расходы от Татьяны и он вроде как согласился. — Мы договорились. — Скажите, зачем вам это надо? — Он возмущается и постоянно поправляет очки. — Это личные проблемы. — Коротко сообщаю я. — Не натворите глупостей. Я злюсь на него, ведь он хоть как-то был осведомлен о проблеме Аси, если это действительно не фантазии Татьяны от ревности. Эти женщины невыносимы, но, черт возьми, жить без них у меня не получается. О моей выписке я не сообщила никому и, зайдя в Грибоедов, была уверена, что увижу Желнову в компании, но там был только Артур. Артур? Ну да, он же организатор, что это я. Интересно, вспоминали тут меня или не очень? Смотрю, обстановка не шибко поменялась. Поменялось у меня что-то внутри; я больше не могла смотреть на этот музыкальный интерьер. — Ира? — Первый меня замечает бармен Паша. Да что ж с ним сделаешь. Зачем он всю малину испортил. — Действительно, Ира. — Поворачивается Артур. Какой-то он стал грустный, жалко смотреть. — Ну да, это я. — Делаю вид, что хочу с ними беседовать. Ну, поиграем. — Как вы? — Творим и вытворяем. — Смеется Артур. Паша неловко оглядывает его. Я поняла, что здесь какая-то тайна. — Еще раз. — Грозно говорю я. — Что ты, Ира, шуток не понимаешь? — У Артура не добрый взгляд и я каким-то шестым чувством (может, Татьяна права и я действительно кошка) понимаю, что у него где-то намечается тоже какой-то план. — Интересно, какие были бы шутки, если б Татьяна вашу лавочку прикрыла? — Я не спроста начинаю давить на этот факт; так есть вероятность, что он расколется. — Пока только про Лолиту. — Разводит руками Артур. — Так. — Злюсь я. — Где Ася? Что ты с ней сделал? — Я начинаю ближе подходить к нему и напряжение нарастает. Артур отходит к барной стойке. — Что тебе эта Ася? — Ты знаешь что. — Подхожу я ближе. — Не расскажешь, почему она в больнице с аппендицитом лежит? Может, ее избил вот этот парень в белой толстовке? — Указываю на Артура я, описывая внешний вид с крайним отвращением. — Избил? — Удивляется он. — Я ее и пальцем не трогал. — Артур смотрит по сторонам, находит взгляд бармена. Павел кивает головой в знак поддержки и я понимаю, что и этот туда же. Все продались. — А может вот этим трогал? — Я решаю проверить теорию Татьяны и легонько бью ему по причинному месту, но всё-таки мое «легонько» не совсем оказалось безобидное. Артур скривился и в попытке замахнуться промазал. Я чуть отошла от них. — Где Ася? — Мне это надоело. — Артур проходит мимо меня и забегает за сцену. — Ответил бы что по существу. — Кричу в след я. Павел меня тут же, без прелюдий, шокирует. — А что ему ответить? Что Ася аборт пошла делать? — А ну-ка повтори. — С ужасом вглядываюсь в силуэт бармена я. — Ты знал? Он тебе заплатил? Вы что, ягнята, все под властью этого урода находитесь? — Да я не мог сказать! Он же с работы меня попрет. Теперь-то точно. — Как это вышло?! — Нервно говорю я, подходя ближе. Павел задумался, стоит ли сейчас это того. — Ты ведь убьешь его. — Признается он. — Не убью, у меня нет оружия. — А у него есть. Артур тут же выходит из-за сцены, говоря: — Твои женщины слишком глупы. — Он вышел снова к нам, довольно ухмыляясь. — Устраивать выяснения отношений в баре, бредить Москвой, когда в кармане нет и рубля. Твоя Ася оказалась на грани суицида, прибежав ко мне и рассказав о том, как ты ее кинула, фурой полетев к своей Татьяне. — Пока что я ничего ему не говорила, слушая очень внимательно. — Так вот, очередная доза стала ценой ее принципа и измены тебе со мной. Хотя, смотря на ваши отношения, у вас вся жизнь — это измены. — По существу. — Коротко и злобно говорю я. — Что тут еще сказать? Ты, может забыла, но от секса мужчины с женщиной иногда появляется ребенок. — Вы идиоты. — Складываю руки на груди я и мотаю головой. — Значит, это ты ее на аборт сподвигнул, герой? — Нет, она сама. Уважай выбор своей любовницы. — Да простит меня Бог, но я тебя, тварь, убью прямо здесь, если с ней что-то случится. — Так беги, отговаривай ее не делать аборт. Это ваша общая проблема. — Ты…— У меня не осталось слов и я размахнулась, чтобы ударить его, но тоже мимо. Артур больно толкнул меня. — Я тебя все равно убью. В глазах читалось "попробуй", но рисковать я не стала, зная, что у него где-то рядом то, что меня действительно убьет. Я вся в нервном состоянии вышла оттуда и по дороге к метро скурила почти всю пачку сигарет. Да, не хило меня это затронуло. Теперь осталось узнать, где Ася. Явно не дома. Павел больше ничего не сказал, а я не имела возможности и желания прийти сюда снова без, извините, пневмата. Татьяна явно разозлиться, если узнает, что я куплю оружие на ее деньги, но, наверное… Что я творю? О чем думаю? А самое интересное — думают ли так же люди, которые окружают меня? Теперь моя цель - это больница. Только там я узнаю хоть что-то по существу.