Между жизнью и смертью

И вот ты в больнице, и все позади, Но что будет завтра… Через час я снова была в больнице и даже не стала объяснять свой приход (времени не было), сразу принялась выяснять все подробности лечения Аси. Конечно, мне ничего не сказали (на что я надеялась?) Тут хорошо пришлось подумать: если опять подкуплю врачей, разорю свои карманные расходы и придется, как последняя идиотка ползти к Татьяне, увиливать, унижаться. Нет, я больше не в том состоянии и в принципе — это на половину продюсирование и на вторую половину содержание перестало меня устраивать, даже если здесь есть выгода. — Слушайте, — Замученным голосом говорю я врачу. — Вы все знаете. Вы знаете, что она моя тайная любовница, а женщина, которая навещает открыто — не скрывает связи со мной. Неужели вам сложно сказать, где та, которая скрывается? — Дело в том, что пациентка предпочла оставить инкогнито свою болезнь. — Склоняй голову, произносит лечащий врач. — Я знаю, что она беременна. — Выдаю я. Он осторожно смотрит, будто пытается понять, насколько эта тема мне приятна. Конечно, ни на насколько. — Скажете, это не так? — Вы могли бы быть настоящим сыщиком. Да, это так. — Иронизирует доктор. — Я хочу спасти ее. Она сейчас совершит ошибку. Помогите хотя бы не мне, а ей. Вы же знаете, что она хочет сделать аборт. Я найду средства, переведу ее в другую больницу, в конце концов поговорю с ней. Поддержка. Понимаете? — У меня было ощущение, что я общаюсь с инопланетным гостем, ведь каждое слово приходилось объяснять. — Нет, это невозможно. Я окончательно разозлилась. — Да что вам неймется? — А вам? — Повышает голос на меня врач. — Оставьте вы их в покое. Они обе страдают из-за вас, неужели вы не видите этого? Зачем это унижение в виде материальной поддержки? Вы вдумайтесь, что сейчас чувствует эта бедная девушка? — Я уже очень давно думаю. Мне кажется, я за эти пол года думаю чаще, чем моргаю, скоро голова распухнет. — Глаза мои начинают выдавать мое нервное состояние. — И вообще, здесь замешан человек, который не собирается помогать ей в трудную минуту, а я могу. Я хочу. — А, извините, Татьяне помочь не хотите? — Врач заставил мое сердце снова дрогнуть и тут я поняла, что спектакль действительно окончен. — Исповедь завершена. Всего доброго. Так не получив ничего действенного, меня занесло в ресторан, где мы когда-то сидели с Анфисой (точнее, она ведь оказалась не то, чтобы Анфисой) и Татьяной. О, какое это было беззвучное время. Теперь мне казалось, что весь антураж здесь выдает фальшивость элиты. Почему раньше я этого не видела, мне не понятно. Зато все встало на свои места, когда случайно я становлюсь свидетелем очередного тайного разговора между подругой Татьяны с каким-то гостем. — О, нет, — Протягивает Анфиса-Вера, куря мундштук. — Она слишком глупа, чтобы осознать это. — А если поймет, что ты причастна к самоубийству девчонки? — Нервничает гость. — Да с чего бы? Я, как приехала, не навещала ее. Не удивлюсь, если она за это время еще одну любовницу себе найдет. Тут что-то резко закололо в груди; я попыталась осторожно стоять за белой стенкой, огораживающей ее столик от моего. Злость взяла вверх и я, как самый глупый человек, иду к ней, хватая за горло: — Что вы сделали с Асей? — Смотря в глаза. — Что? — Теряется она. Не верю ни единому слову. Продолжаю дальше держать ее в таком состоянии. — Ира, отпусти, я вызову полицию. — Вызывайте! Я расскажу всем, как вы людей до самоубийства доводите. — Она сама. — Безысходно говорит Вера. — Отпусти, я ее не хотела доводить. — Как она сама?! — Злюсь я. У меня была четкая мысль, что мы говорим про Желнову. — Так сама! Я только в секту ее приманила, думала, что у нее есть компромат на тебя, вы ведь с ней подруги. — Какие к черту подруги? — Впиваюсь в ее шею руками я. Гость молча смотрит. Смотрю, друзья у них всех так, на словах. — Ты чего смотришь? Тоже знаешь? — Нет-нет! — Махает руками он. — Я не понимаю. — Вырывается Вера, но не может. Тогда начинает выпаливать: Что вас с этой девчонкой еще связывало, кроме дружбы? — Постель, дура. — Я начинаю думать о том, что если задушу ее здесь, не откуплюсь. — Ты и с Августой успела переспать? Тут я как водой холодной умылась. Брови изогнулись в непонимании. Я долго стояла в исступлении. — Вы не про Асю? — Больно нужна она мне вся искалеченная. — Когда я отпустила эту женщину изверга, она начала поправлять макияж и прическу. Осознание накрыло с новой силой. — Вы убили мою подругу?! Она тут же блокирует мою руку своей. — Говорю же, она сама. Я ее привела в секту, она там в гипноз вошла и выйти не смогла. Я не знала, что с ней делать, но эта девчонка сама решила вершить свою судьбу и… — Господи. — Слезы на глазах безысходно льются, пока руки дрожат. Про Асю даже спрашивать не хотела, но собралась с силами. Я еще устрою этой Вере. — Желнова где? — Твердо спрашиваю я. Она молчит. Мне пришлось соврать: Предупреждаю, у меня с собой пневматический пистолет. Тут руки ее резко поднялись. Язык развязался. — В больнице на Рубинштейна, второй этаж, отделение гинекологии, аборт. — Это я знаю. А вы откуда? — Подозрение, что она меня водит за нос не дает покоя. — Поверь, я тоже в вашей больнице была и знаю не меньше тебя. — Хорошо. — Киваю я. — Как ее найти? Каких врачей уговорить? — Я держусь за сумку и пытаюсь не показать виду, что у меня нет ничего, кроме пачки сигарет и зажигалки. Как назло, она замечает это. — Покажи сумку. Для пневмата не годится. — Поздно поняли. — Глаза заблестели местью, я кажется поняла, что мне нужно будет обмануть ее резко, как сейчас с оружием. Она прогадывает все ходы, если знает, что от меня ожидать. Что от меня нельзя ожидать? Наверное, что я ее отравлю. Эту мысль я оставила на потом; сейчас цель — больница, до которой я доехала меньше, чем за час. По дороге мысль о том, что уже поздно не давала мне покоя. И я проехала незнамо сколько мест в абсолютной растерянности, не смотря по сторонам. Как я выходила с ресторана не помню, как прощались с Верой — тоже. Помню, что я была очень злой. Сейчас отошло. Я уже совсем близко к ней, сейчас я снова ее увижу и мы обязательно справимся. Я не оставлю ее в беде. Дальше все, как в тумане: палата, врачи, опять эта врачебная суета, просьба не беспокоить никого своей паникой. Я устала от этой нервотрепки, но дороги назад нет: я кое-как узнаю о том, что Ася находится где-то рядом, но провожать туда меня не хотят. — Вы сговорились все? — Не выдерживаю я. Врачи как-то странно смотрят друг на друга. Один врач снимает медицинский халат и уходит. Молча. Вот так просто? Не объяснив никому? Что тут за клиника? — Простите, а кто вы пациенту Желновой? — Спрашивает самая разговорчивая мед сестра. — Я? — И тут я теряюсь. Действительно, а кто я? Смятение не убрать, его уже заметили. Нужно думать: я сводная сестра. Больше родственников у нее не осталось. И тут я ждала, что они начнут со мной спорить, но почему-то они все так же молчат. Я тоже молчу. Приходит врач, снова ныряет в свою рабочую форму и заявляет: — Дело в том, что при операции у пациента выявились другие проблемы, обусловленные с наркотич… — Она жива?! — Перебиваю я. Доктор вздохнул. Я прищурилась. Руки бросило в дрожь. — Увы. И тут как я выстояла еще несколько минут, слушая при каких обстоятельствах и почему организм не выдержал, я не знаю. Уму не постижимо. Но то, что теперь в моем сердце жила только месть я знала точно. — Господи…. Да вы что такое говорите? Я сама с больницы. — И тут в приступе истерики, я сломала им какой-то прибор, стоящий рядом. Тогда меня попытались забрать в палату, но я вырвалась, подписала бумагу о несоглашении, думая, куда теперь. Теперь осталось отомстить всем, кто причастен к смерти моей Аси. Они убили тебя.…