Выслушай, пожалуйста

Наступил обед. Это я понял по Оливеру, который принёс мне еду. Он всё ещё оставался главой спецотряда, потому считал это своей обязанностью. Обед готовила Хельга, как и должна была. Её еду невозможно было спутать ни с чем, она всегда была бесподобной. Интересно, как живёт Яков, который готовит всё сам и не разу не пробовал её шедевров? Сейчас на одной тарелке красовалась ароматная вареная картошка, выложенная в круг чередуясь с куриными окорочками, и всё это посыпано зеленью. И красиво, и невероятно аппетитно, и вкусно. Ещё не пробовал, но уже знаю, что вкусно. На другой тарелке лежал салат из помидоров и огурцов. А в кружке, которую также мне принесли, был заварен кофе. Почему именно кофе? Не знаю. Но меня всё устраивало. Я поблагодарил Оливера и принялся обедать, прежде чем тот ушёл. Уплетая вкусный обед, потихоньку переваривал то, что произошло примерно часом ранее. «— Что?! То есть ты предлагаешь объединиться с ними? У тебя голова на месте?! — закричала Руф, взмахивая руками. Хельга положила руку на её плечо, намекая успокоиться. Она серьёзно посмотрела на Элиаса, очевидно принимая его план, но молча. — Если ты хочешь называть это так, то, пожалуй, да. В любом случае, у нас нет больше вариантов. Одних чёрных отступников нам будет недостаточно. — А если они откажутся? Ты об этом подумал? Думаю, не стоит говорить, что они сделают с нами после того, как не примут нашу идею! — Руф, — Элиас вздохнул, — а у тебя есть какие-то другие идеи? Попытка не пытка. Если мы не рискнём и не умрём от их рук, то обязательно умрём от безысходности, ведь у нас не получится пойти против Шмидта. — Думаешь, наших солдатов будет недостаточно?! — Думаю, большая их часть его поддерживает, — ответил Элиас, — или просто нам не поверит. — А с чего ты взял, что фанатики нам обязательно проверят? — У них не останется выбора, — произнёс слепой, после чего Руф наконец замолчала, задумавшись. Никто больше не произнёс ни слова. Всем казался план логичным, полагаю. А может, все просто тактично молчали, считая, что у Элиаса поехала крыша. Я же углубился в свои мысли. Где-то слышал (учитывая факт моей амнезии, это удивительно), что при потере зрения у человека более хорошо развивается другие способности. До этого я считал, что в случае Элиаса это слух, но сейчас отчётливо понимал, что это точно ум. Мне план казался более, чем логичным.» Плотно насытившись едой, отставил посуду в сторону. Появилось дикое желание отнести её, но увы. Ребята строго настрого запретили мне высовываться. Приятна, конечно, их забота, но жить довольно тяжело, когда твой распорядок дня буквально: тайная комната - туалет, туалет - тайная комната. Я сам захотел заночевать здесь, но не думал, что разовая инициатива превратится в тюрьму. Почему вообще тайная комната? Генерал о ней знает. Если он придёт (а он придёт), то по-любому её проверит. Успеет ли кто-то из ребят предупредить меня и перепрятать? Я невольно дрогнул. Если не сегодня, до уже завтра он кинется меня искать. Я очень сомневаюсь, что он не додумается искать меня в спецотряде. Сделал глоток кофе. Он очень странный. Горький, хоть и с молоком. Это точно Хельга готовила? Отпил ещё. Вкус ужасный. Вряд ли это она. Нехотя выпил до конца. Всё-таки сонливость всё ещё присутствовала, а до вечера далеко, поэтому кофе не помешает. День проходил невероятно тоскливо. Изредка ко мне заскакивала Дорис, болтая. Её компания была приятна, по крайней мере, я мог с кем-то поговорить и не чувствовать себя одиноким. А то сидеть в четырёх стенах невероятно утомляло. Ещё ко мне заходил Ганс, принеся ручку, карандаш и листы бумаги. Сказал, что это Элиас его попросил, на случай, если мне будет скучно. Чтоб я смог порисовать или пописать, в зависимости от того, к чему расположено настроение. Я усмехнулся, сочтя этот жест невероятно милым. Всё же я очень дорожил ребятами из спецотряда. Каждым. И я надеялся, что они тоже мной дорожат. Думая об этом, улыбнулся. Чего же только каждый из них стоит... Вспомнилось, как я недавно считал абсолютно каждого из них монстром из-за убийства Шульца. Стало неловко. У них ведь был мотив. Они настрадались намного больше во время эксперимента, чем Шульц во время убийства. В сознании всплыли все документы об эксперименте. Меня передёрнуло. Ближе к ночи ко мне снова забежала Дорис, эмоционально желая спокойной ночи, сладких снов и в принципе всего на свете. Иногда меня раздражала её энергичность, но я, естественно, этого не показывал. Я выключил свет и остался в кромешной тьме. Наедине со своими мыслями. Чёрт, как же я это ненавижу. Но в последнее время это приходилось делать слишком часто. Напрягал ещё и тот факт, что скорее всего завтра меня начнут искать, и вероятно начнут именно с этого места. Я вздохнул. Чтож, в любом случае мне никуда не деться. Что будет, то будет. Спать не хотелось. Вот прям вообще. Снова. Конечно, с таким то режимом. Чувствовал себя отвратительно. Ворочался сотню раз в попытке уснуть, но не мог. Не получалось. Как назло от моих телодвижений дополнительно стало жарко, что только усугубляло ситуацию. Сел на "кровать" и уставился в одну точку. Захотелось пройтись. Я понимал, что это рискованно, но от одного раза со мной ничего не случится, к тому же ночью. Если меня кто-то обнаружит из спецотряда, скажу, что в туалет. Вышел из комнаты. Огляделся. Никого вокруг. Обошёл открытую мной дверь. Чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда за ней обнаружил силуэт, облакачивающийся на стену. Руки слегка приподняты, а в них...я присмотрелся. Револьверы? Яков?! — Твою мать, Яков! Что ты здесь забыл?! — тихо наехал я. Тот усмехнулся. — А что ты здесь забыл? — ехидно ответил он. И что это значит? Он специально задаёт такие вопросы, чтоб мне нечего было ответить? — Ладно, с тобой бесполезно разговаривать, — сказал я, собираясь идти куда шёл, но меня остановили. — Постой, Немо Куда собрался? — приехали. Он на мои вопросы, значит, не отвечает, а я на его должен. — В туалет, — соврал я, надеясь, что этим всё ограничится. — Не ври, шпион. Ты недавно там был, — я опешил. Какого хрена он за мной следит?! И это ещё я шпион?! — Яков, твою мать! Может хватит выслеживать каждое моё действие?! — он усмехнулся. — Немо, Немо...Оставлять тебя одного опасно. Неизвестно, что ты можешь вытворить. — Что я могу вытворить?! Ты всё ещё подозреваешь меня в том, что я против вас?! — Никогда нельзя исключать такой вариант, — он приставил револьвер между моих рёбер и почти сразу же убрал. Я вздрогнул, — у тебя снова бессонница? — Да...— вздохнул я, вспоминая об этой проблеме. — Значит так, Немо. Иди ложись спать и не высовывайся из комнаты. — ...пока ты стоишь тут и сторожишь под дверью?! — Вот именно, сторожу! Твой больной на голову папка скоро заметит твою пропажу, но с чего ты взял, что это произойдет именно утром?! Поверь, шпион, лучше уж перестраховаться раз сто, чем потом валяться с простреленными коленями. Я молчал, наверное, с минуту, обдумывая сказанное. Это он за себя беспокоится? Боится Шмидта и того, что он сделает со спецотрядом? Или же это...волнение за меня? Помолчав, я вернулся в комнату, так ничего ему и не ответив. Лёг обратно. Это была уже вторая ночь, когда я засыпал с мыслями о Якове и о его странном поведении.