Выслушай, пожалуйста

Этой ночью я спал отвратительно. По ощущениям часа 2, не больше. В принципе очевидно, учитывая то, что всю ночь меня жрали собственные мысли, как опарыши гниющий труп. Оставаться наедине со своими мыслями было хуже, чем всё остальное. Дичайше хотелось отвлечься, но пока я изолирован от всех, это удавалось крайне редко. Изредка ко мне приходил кто-то из спецотряда, чтобы принести еду. Иногда забегала Дорис, чтобы поболтать. Но на этом всё ограничивалось. Что насчёт Якова, следящего за моей комнатой? Наутро его там не оказалось. Я думаю, он и правда сторожил всю ночь, но лишь из-за собственных интересов. Возомнил себе, например, что я зарежу его ночью, и решил предотвратить эту ситуацию, которой, естественно, итак бы не произошло. Очень наивно было предполагать, что он это делает из-за волнения за меня. Ну нет конечно, это ж Яков. Вероятность такого не то что мала, её просто нет. По-хорошему надо было прогнать его в эту ночь, но если ему так спокойнее, то пусть. Мне никак не вредит - и на этом спасибо. Начиная с самого утра (а вернее даже ночи), я думал о предстоящем приезде Шмидта. Казалось, вот вот ко мне заглянет кто-то из спецотряда, и встревоженно сообщит о том, что мой кровный отец приехал, яростно допрашивая всех о моём местоположении, а потом пристрелил половину спецотряда, а другую половину взял в заложники, и что мне следовало бы что-то с этим сделать. Но ничего не происходило. Вообще, моя фантазия рисовала очень много картин возможных исходов событий. И каждая из них была мрачная. В отличие от меня, моё воображение рисовать умело. Усугубляло ситуацию и то, что сегодня меня навещали раз в 10 меньше, чем обычно. Серьёзно. Обычно ко мне приходила Дорис, реже - Руф, ещё реже - какой-нибудь Ганс, и все хоть как-то пытались меня приободрить и поддержать. В конце-концов, за дверью можно было встретить Якова, который подслушивал разговоры и следил, но даже его сегодня не было! Утром Дорис принесла мне завтрак, обменялась со мной парой слов и на этом всё. Испортил ситуацию ещё и отвратительный горький кофе, абсолютно такой же, как и вчера, словно их делал один и тот же человек. Вкус был ужасным, но в целом кофе пришёлся как никак кстати, учитывая мой режим сна. Как хорошо, что в тайной комнате не было зеркала. Оно было в туалете, но вид своего отражения я пытался избегать. Наверное, я выглядел как убитый, а мои синяки под глазами уже могли соперничать с Яковом. Хотя нет, не думаю, что кто-то способен его перегнать. Я то хотя бы сплю, а вот он под вопросом. К обеду ко мне зашла Дорис с тарелкой и кружкой в руках. Очевидно, принесла мне поесть. К слову, есть мне абсолютно не хотелось, но я делал это для поддержания жизни. В отличие от сна я мог это контролировать. — Омен, у тебя всё хорошо? — поинтересовалась девушка, присев на пол. Пожалуй, это первый человек, поинтересовавшийся моим состоянием за последние три дня. Конечно, всё явно не хорошо, но ей об этом знать не обязательно. Я хотел, чтобы со мной поговорили, дабы отвлечься от собственных мыслей, а не высказывать их кому-то. — Да, — односложно ответил я, выдавив из себя улыбку. Представляю, насколько это было неискренне. Будь на месте Дорис какой-нибудь Яков, он бы вмиг меня раскусил, но та лишь улыбнулась в ответ. — Я надеюсь, ты не сильно переживаешь. Даже если генерал приедет, мы тебя в обиду не дадим, ты же помнишь об этом? Мы всегда будем на твоей стороне, Омен! — Спасибо, Дорис, — произнёс я, хотя до конца верить её словам не мог. Хорошее отношение хорошим отношением, но в случае опасности каждый будет сам за себя, и вряд ли кому-то будет дело до моей жизни. Твою мать, за последние дни словил себя на том, что стал мыслить намного пессимистичнее. В целом на то были причины, но так быть не должно. Что бы не случилось, нужно сохранять если не оптимистичный, то хотя бы адекватный настрой. Однако делать это в такой обстановке довольно тяжело и проблематично. Дорис подождала, пока я доем, после чего любезно унесла посуду, предварительно пожелав мне тут не скучать. Ага, не заскучаешь тут. Я думал. Опять думал. От того, что я оставался наедине с самим собой, я слишком много думал. Напряжение росло. Уже обед, а от Шмидта ни слуху ни духу. Это, чёрт возьми, только усугубляло ситуацию. Лучше бы он приехал ранним утром, навёл переполох, я успел спрятаться, он меня не нашёл и уехал бы, и на этом бы всё кончилось, и сейчас я сидел бы спокойно, может быть отсыпался, а не грыз себя собственными мыслями. И вообще, после приезда генерала я мог бы тут больше не прятаться, не спать на полу, не есть отдельно от всех, не оставаться наедине с собой, и, в конце концов, не подыхать здесь от одиночества. Но вместо этого я ожидал его приезда, как верная собачка своего хозяина, а это ожидание мучило больше всего. А ведь вообще не факт, что он приедет сегодня. Может быть, Карл придумал какую-то легенду о том, что появились какие-то затруднения, и мне следует полежать ещё парочку дней, прежде чем Шмидт увидит обновлённую версию меня. Или, может, есть какие-либо причины, отсрочивающие его приезд, о которых мне не дано знать. От раздумий меня отвлёк скрип открывающейся двери. Я аж вздрогнул. Поднял голову на вошедшего. Чёрные пустые глаза, такие же чёрные под ними синяки, маска, напяленная на нос, серые, я бы даже сказал седые волосы...Яков. Я замер. Почему-то не ожидал его здесь увидеть. Он молча прошёл в комнату, рухнув на пол возле меня. Я надеялся, что Яков первый что-то скажет, но нет. Тот просто молчал, смотря на меня. Я пытался уловить его эмоции в этом взгляде, но у меня ничего не получилось. Я заговорил первым. — Привет, — произнёс я. Серьёзно? Привет? А ничего тупее не мог придумать? Стыдно за такое приветствие стало мгновенно. Яков прищурился. Он молчал секунд 5 после сказанного. Казалось, он тоже удивился, хоть и виду особо не подал. — Ну здравствуй, Немо, — ответил он, а мне на секунду захотелось провалиться сквозь землю. Снова наступило молчание, но на этот раз оно было до жути неловким. По крайней мере для меня. Я отвёл взгляд подальше от Якова, прежде чем он нарушил тишину. — Боишься? — спросил он. Я хотел было задать пару уточняющих вопросов, но не стал. — Боюсь, — ответил я, вздыхая. Это была правда. Абсолютно неважно, что Яков имел ввиду. Я в любом случае боюсь. Внезапно он положил руку мне на плечо. Вот такого жеста от него я точно не ожидал. — Все боятся, Немо. Но это не повод портить свой режим сна, — я вскинул бровь. Во-первых, ему ли говорить о режиме сна? А во-вторых, откуда он знает? Он, конечно, провёл всю ночь у моей двери, но я явно не подозревал, что он тщательно следил за моим сном. А хотя это Яков, он мог и догадаться. Да что уж там, по моему внешнему виду всё понятно. — Я знаю, — вздохнул я, — я прекрасно знаю. Но вот скажи, как бы тебе жилось, если бы ты был изолирован ото всех и постоянно, постоянно оставался наедине со своими мыслями, которые просто рвут тебя на части изнутри? Я заперт в четырёх стенах. Мне некуда выйти, не с кем поговорить и некому высказаться. За эти пару дней, что я тут, я схожу с ума, понимаешь? Одиночество меня просто убивает. И скука тоже. И отсутствие свежего воздуха тоже. Я знаю, прекрасно знаю, что ситуация в принципе сложная и коснулась нас всех, но мне дичайше тяжело. Я не не хочу спать, Яков, я просто не могу. Да и возможный приезд генерала давит. И в целом произошедшие события давят. Думаешь, мне хорошо знать то, что мой отец какой-то на голову поехавший мужик, решивший, что человечество должно эволюционировать, став бездушными существами, не способными на эмоции? Или то, что моя мать уже такое существо? Я знать не знаю этих людей, вернее, не помню, но это, чёрт возьми, страшно! Я ощущаю себя очень странно и подавлено. Я просто хочу провалиться куда-нибудь, чтобы не переживать всё это. Я замолчал, обдумывая сказанное мной же. Я только что вывалил на Якова ненужные ему переживания, которые часом ранее не желал вываливать никому. Зачем я вообще это сделал? Яков погладил меня рукой, лежащей на моём плече. Этот жест я не понял ещё больше, чем предыдущий. — Такова жизнь, шпион. Никогда ничего не будет в ней хорошо. И от этого тебе никуда не деться. Нужно лишь научиться это переваривать и относиться проще, тогда жить станет намного легче. И поверь, в таких обстоятельствах ты очень скоро научишься это делать. Я взглянул ему в глаза. Он это искренне говорит? Это поддержка? От Якова? Даже звучит, как анекдот. — Спасибо, Яков, — произнёс я, слабо, но искренне улыбнувшись. Слышать такое от него было чем-то необычным, а потому приятно меня удивило. Я не знал мотивов сказанного, но звучало это более, чем успокаивающе. Конечно, все мои проблемы это не решило, но стало как-то...легче? Он кивнул, улыбнувшись (еле как распознал это за его маской). Вдруг тот встал. — Бери подушку и одеяло, пошли в спальню, — я думал, что за сегодня Яков меня больше не удивит, но это заявление повергло меня в шок больше всего остального. — В смысле? Нет, Яков, я не... — Немо, никаких нет! Бери подушку, одеяло и пошли! — сказал он, пока я соскочил с места и стоял, как вкопанный, смотря на него. — Яков, нет! Это опасно, ты же знаешь! — настаивал я, заметно раздражая того. — А морально подыхать тебе здесь - безопасно? — Если я вылезу отсюда, то сдохну физически! Неужели ты не понимаешь? — Послушай, Немо, — тот глубоко вздохнул и выдохнул, — я клянусь, что если ты прямо сейчас пойдёшь вместе со мной в спальню, то ни одно живое, да и неживое существо и пальцем тебя там не тронет. — Яков, это очень любезно с твоей стороны, но я-я...не могу...— произнёс я, после чего тот, закатив глаза, демонстративно поднял мои подушку и одеяло с пола и вышел из комнаты. Я выругался про себя, побежав за ним. Через несколько минут мы оказались в спальне. Яков небрежно бросил одеяло и подушку на мою постель, вынуждая меня их поправлять. После того, как я это сделал, я сел на кровать, резко почувствовав какой-то неимоверный прилив сил и комфорт. Я посмотрел на Якова, стоящего напротив меня, улыбнувшись и произнося тихое «Спасибо».