Что если

На районе бывало всякое. И по-всякому. Но во снах Чертаново всегда, вечно казалось землей обетованной. Белоснежность панелек слепила до боли. И Артем жмурился, но взгляда не отводил. Насмотреться было невозможно. Как и забить, забыть о возвращении. Смешно, но лежа на смятых простынях посреди ебаного нигде, больше всего не свете Артем мечтал вновь оказаться там. Пройтись по воняющему горящим асфальтом раскаленному солнцем району, забрести в прохладный пропахший сыростью подъезд. Подняться к себе, пересчитав ступеньки. Ровно сто тридцать две. И откуда только помнит? Да не похуй ли? Главное, что сквозь свеженькую краску тут проступает настенная живопись местных умельцев. Матерные заговоры и всякие там защитные знаки ― такое количество хуев древнему Риму и не снилось ― выведенные с особой любовью. Руки бы поотрывал… А может, и успеется. Может ― обязательно ― когда вся эта хуйня закончится, когда они победят, они с Русом не только шиномонтажку откроют, но и наведут порядок на районе. Уж это-то они наловчились… Вой сирены перекрывает собой все. Отрезает от любых мыслей. С постели Артем скатывается кубарем. Натянуть штаны и выскочить в коридор ― привычно, знакомо, невыносимо. В приглушенном свете ламп Рус задумчиво ладонью по голове скользит. Сухой, шершавый звук оглушает в повисшей тишине. Мыслитель, бля. И похуй, что их в рубке ждут. ― Чего стоим, кого ждем? Усмехается широко, ярко в ответ, и Артема привычно обдает волной чужих эмоций ― азарт, усталость, любопытство и… Страх. Всегда один на двоих. А ведь сколько они пиздились на районе ― да чуть ли не стенка на стенку, когда кое-кто попутал берега, а никогда… И куда что девается? ― Хера тебя на философствования развезло в четвертом часу ночи. Мое уважение, ― ржет, по плечу хлопает. И Артема потихоньку отпускает. Все будет хорошо. У них за плечами уже три успешных рейда. Мало кто таким похвастаться может. И хрен ли вообще панику разводить, блядь ― они обязательно справятся. Кроме них за порядком на районе следить-то некому.