///мальчик с гитарой///

      Это странно — просыпаться утром на полу под телефонный звонок. Но Чуя почему-то даже не удивлён подобным обстоятельством. Наверное, это один из минусов быть человеком. Всё тело ломит. Первые несколько минут, Накахара совсем не понимает, что произошло. Он молча смотрит на свою комнату, оглядываясь по сторонам. Он не знает, что его беспокоит, но на сердце почему-то паршиво.       Звонки не прекращаются. Он смотрит на светящийся экран телефона и вспоминает. Каждое слово, каждое сообщение. Телевизор всё ещё работает, но из-за звонков и общего шума в его голове, это остаётся незамеченным. Ещё какое-то время. Чуя поднимается с пола неуверенно — его трясёт. Руки немного подрагивают даже когда он поднимает телефон и, не глядя, отвечает на звонок. Осознание пробивает током, как только он слышит голос.       — Здраствуйте, мы представители TV Asahi Comporation, — Мысли всё ещё немного разбросаны, и Накахаре нужно ещё пара секунд прежде чем он наконец понимает, кто они. Владельцы коммерческой телевизионной новостной сети Японии. ANN News. Когда он только начинал свою карьеру, ему уже выпадал шанс давать им интервью, и, ну... Это был довольно скандальный выпуск. — Мы бы хотели пригласить вас дать интервью по поводу сложившейся ситуации. Мы уже договорились с вашим менеджером и звоним просто уточнить, когда вам будет удобно.       Чуя еле-еле держится, чтобы не застонать. Эй, у меня вообще-то стресс, какие к чёрту интервью?! Но если Коё уже согласилась... Что ж, он не имеет права отказаться. И они, видимо, уже поняли это, раз звонят исключительно уточнить время. Он не против. С одной стороны. А с другой это означает очередную порцию нескромных вопросов и, возможно, даже очередной скандал. И они наверняка спросят про то видео. Без вариантов. Даже странно. Но скрываться он никогда не любил, верно? А значит и сейчас делать это, абсолютно точно не время.       — Да, конечно... — Он чувствует, что его собственный голос звучит хрипло и немного не так, как обычно (и это ещё мягко сказано). Он мог кричать во сне и не слышать этого, не просыпаясь. Всё же, кроме соседей, он один, а они ни за что не осмелились бы его потревожить. К тому же, наверняка знали о произошедшем — видели в новостях.       — Мы можем предложить Вам встречу завтра в пять часов вечера, Вас это устроит? Мы пришлём за Вами машину, — сосредоточенно отвечает девушка, по звуку, листая какие-то записи в блокноте.       — Отлично, я согласен, всего хорошего, — и он бросает трубку. Что ж, вежливость никогда не была его сильной стороной. Нужно выпить воды. И успокоительного.       В рекомендациях по применению написано, что не рекомендовано принимать больше двух таблеток за раз, но Накахара запихивает в рот сразу три. Он всё ещё надеется, что станет лучше. Звонки не прекращаются. На этот раз от агентства и сотрудников. Потом сообщения. Одно похоже на другое. Они пишут, что сочувствуют. И когда Чуя в очередной раз думает, что их слова вообще не помогают, а делают только хуже, он снова чувствует себя неблагодарным.       День проходит сумбурно. Юноша то плачет, то перечитывает стихи, пытаясь в голове воспроизвести чужой голос, вспоминает руки и глаза. Опускается до того, что стоит на коленях перед иконой, тихо умоляя, чтобы всё обошлось. Потом вспоминает, что нужно поесть, но не хочется. На всякий случай заказывает продуктов с доставкой и ради того, чтобы хотя бы ради курьера выглядеть прилично. Относительно прилично. Всё же, слухи распространяются с невероятной скоростью, всё это знают. Особенно, когда эти самые слухи касаются медийных личностей. Особенно, когда существует такая штука, как интернет. В семь вечера приходит Коё. Выглядит уставшей и немного сердится, но, внимательно осматривая чужое жилище и своего подопечного ничего не говорит.       В чужих объятиях становится немного теплее. Накахара даже не заметил, как весь окоченел, пока был один. Озаки что-то всё время говорит ему, но мозг может отличить только то, что она не ругает, а пытается поддержать. Но Чуя ничего не отвечает. Просто обнимает за плечи и тихо плачет. Он вообще за сегодняшний день практически ничего не говорил. Это странно непривычно, но расслабляет. В девять, она осторожно отцепляет его от себя и зачем-то идёт на кухню. В квартире сразу начинает вкусно пахнуть, но для Накахары какая-либо еда сейчас вообще не важна. И на кухню он идёт только чтобы больше не быть одному. И это правда помогает. За ужином он может односложно отвечать на вопросы, если нужно говорить "да" или "нет". К одиннадцати уже спокойно выстраивает предложения, немного поддерживая какой-никакой диалог. А потом речь заходить о завтрашнем интервью.       — Ты готов? — Коё смотрит на него сочувственно, приобнимая за плечи и развернув к себе лицом. Ей нужно видеть чужой взгляд, чтобы понять, что подросток не врёт. В ответ, впрочем, получает просто кивок. Он слишком измотан. — Они не потребуют от тебя ничего невозможного. На какие вопросы тебе не нужно отвечать, помнишь?       Они обсуждали это много раз. Интервью обычно строят вокруг какого-нибудь события. Например, новая роль в фильме или сериале, скандальная статья, новый успешный альбом. Или нечто трагическое, вроде смерти. Нет, Чуя не хочет упоминать это так. Вроде пропажи или похищения. Да, теперь это звучит намного лучше и, кажется ему даже не так уж и больно.       — На то, что пытается вывести на эмоции, или на то, что можно истолковать неверно. Про личную жизнь, и про... — Перечисляет юноша, пока Коё не перебивает его.       — На вопросы про личную жизнь тебе в любом случае придётся отвечать, так что это отпадает. К сожалению, после того, что случилось, они будут говорить об этом больше, чем всегда, — она откидывается на спинку дивана и массирует пальцами виски, наконец убирая руки от Накахары.       — А мы не можем опровергнуть то, что это были мы с Осаму? — Осторожно спрашивает он, прекрасно понимая, что это, скорее всего, невозможно... но попробовать всё равно стоит.       — Через день после появления этого видео, лица замаскировали, так что, в теории, да, но те, кто, возможно, сохранил это самое видео, будут очень активно говорить, что мы пытаемся защитить твою репутацию. Это, в общем-то, правда, но спасти её у нас не получится.       Они ещё довольно долго обсуждают теоретическую часть. Когда Коё уходит, на дворе уже глухая ночь, и единственное, что может сделать Чуя, чтобы хоть как-то её отблагодарить — это вызвать машину и убедиться, что в дороге ничего не произойдёт. На самом деле, ситуация странная. Да, Озаки поддерживала его всегда, с самого начала, но она всегда недолюбливала Дазая, да и прощала подобные косяки обычно долго, так что, Накахара не ожидал, что она придёт поддержать его в такое время. Святой человек. Но перед уходом, она спрашивает его кое-что такое, о чём он думает ещё очень долгое время.       — Скажи, ты его любишь? — Чуя думает, он не отвечает ничего, лишь нахмурившись и опустив взгляд вниз. Он знает, что да. Но он не может заставить себя признаться в этом. Кажется, он уже говорил об этом Осаму, но рассказать Коё почему-то оказывается намного труднее. И он даже не может сказать, почему. — Понятно. Просто, знай, что он не очень хороший человек или, по крайней мере, не такой хороший, каким ты его видишь. Ты заслуживаешь лучшего. Спокойной ночи, до завтра.       И она уходит. Накахара правда не представляет, что можно на этот ответить и просто хмурится. Ему с какой-то стороны, наверное, страшно, что все вокруг (включая самого Осаму) говорят о том, какой Дазай нехороший. Какая-то часть, — и именно, адекватная, то есть разум, — верит в это, а другая, — это уже о душе и сердце, — отказывает слушать. Впрочем, ему есть о чём подумать. Ему есть о чём волноваться. И сейчас явно не то время, чтобы размышлять о чём-то сложном.       Чуя впервые за долгое, очень долгое время спит до трёх часов дня. Когда он просыпается, все возможные и невозможные будильники отзвонили уже тысячу раз, а он всё никак не может заставить себя подняться. Внезапно, хочется есть. У него два часа — на то, чтобы сходить в душ, поесть, одеться и собраться. И под собраться скорее имеется в виду моральная готовность, нежели внешний вид. Визажисты постараются скрыть любые недостатки его лица, включая тёмные круги под глазами, дело скорее в том, что он на подсознательном уровне будет знать, что они у него есть.       В пять вечера за ним и правда присылают машину. И это приятно. Судя по тому, сколько времени пришлось бы ждать такси, и сколько бы это стоило... Да, он определённо рад тому, что организация, пригласившая его, оказалась такой порядочной. Это приятно. Коё едет вместе с ним. И на этот раз, она выглядит раз в тысячу круче его. Возможно, это из-за того, что она — это она, а может Чуе просто нравится накручивать себе. Правда, пока они едут, она кое-как красит его, маскируя синяки, и даёт маску и тёмные очки. Расчёсывает волосы и заплетает хвост, выпуская передние пряди свободно обрамлять лицо. Поэтому, когда они выходят из машины, юноша чувствует себя лучше раз в тысячу. И чувствовать на себе вспышку камер вдруг оказывается довольно приятно. Что странно. Наверное, он всё же скучал по этому, пока был в своеобразном заточении.       — Вы никак не прокомментируете произошедшее? — Громко кричит какая-то журналистка, одновременно фотографируя его. Следом за Накахарой из машины уже вышла Коё, и вспышки камер тут же переключились на неё. Она поднимает руку вверх, показывая представителям СМИ замолчать.       — Никаких комментариев до разъяснения ситуации никто, кроме ANN News не получит! — Она подходит ближе к Чуе, незаметно для остальных подталкивая его скорее пройти вперёд, чтобы наконец оказаться в спасительной тишине здания, где будет проходить интервью.       — Может, всё-таки стоило сказать им что-нибудь, чтобы успокоились? — Неуверенно спрашивает Чуя, как только они оказываются вне диапазона слышимости назойливых журналистов.       — Нет. Мы бы не отделались парой слов, поверь мне, — фыркает девушка, всё ещё подгоняя его вперёд. — Не стой, у нас мало времени.       Подготовка к съёмкам тороплива. И не просто приятно тороплива, когда чувствуется это волнение, и ты ходишь по площадке вперёд-назад, чувствуя дрожь в коленях, пока съёмочная группа носится вокруг, пытаясь подогнать реквизит, а визажисты наносят на лицо последние штрихи. Она истерично тороплива. Ну, знаете, когда все носятся вокруг тебя, подгоняя и каждую минуту не забывая причитать о том, как мало времени осталось. И ему это не нравится.       Коё где-то за пределами съёмочной площадки, обговаривает с девушкой, которая будет брать у него интервью какие-то последние вопросы, которые нужно уладить. А Чуя из-за этого дёргается, видя перед собой только лишь быстро меняющиеся незнакомые лица, и не имея возможности выцепить хотя бы кого-нибудь знакомого из толпы людей.       — Пять минут до съёмок! — Громко объявляют через громкоговоритель, и Накахару наконец ведут к его месту на импровизированной сцене. Визажист в последние секунды ещё пытается сделать что-то с пушащимися рыжими волосами, но в итоге просто заплетает их в небрежный пучок, распуская некоторые пряди. Это создаёт ощущение некоторой небрежности и ярко контрастирует с тем, во что его нарядили. Это не официальный костюм, конечно, но подобное нравится Чуе даже больше. — Одна минута. Всем приготовиться.       — Волнуешься? — Накахара сначала даже не понимает, что обращаются к нему, и только через пару секунд отрывает взгляд от камеры, направляя его на молодую девушку, сидящую прямо перед ним. Она не похожа на профессионального интервьюера.       — А? Да, немного, — тихо признаётся он, с интересом глядя на неё. На самом деле, если интервью правда будет вести она, то это будет не так нервозно, как он себе представлял.       — Если честно, я тоже. Немного. Мой папа здесь типа главного, — она пожимает плечами, осторожно поправляя бумаги в своих руках. — Удачи.       — До эфира пять. Четыре. Три, — Чуя настраивается, пробуя улыбнуться только краешками губ, и сжимает в пальцах штанину. Быстро расслабляясь и заранее заготавливая реплики на самые банальные вопросы. — Два...       Он краешком глаза замечает, как девушка волнуется, поправляя причёску и расправляя юбку на коленях. Листы с заготовленными вопросами всё ещё лежат рядом с ней на диване, но что-то подсказывает Чуе, что пользоваться она ими будет только для виду. На самом деле, это довольно интересно — все ведущие работают по-разному, и Накахара невольно подумал, что ему уже интересно, как пройдёт это интервью.       — Один.       — Всем привет, с вами Ая Кода, а в гостях у нас сегодня звезда, встречайте, Накахара Чуя, — она хлопает, и Накахара улыбается на камеру, чуть ли не физически чувствуя на себе тысячу взглядов. Что ж, он сам на это согласился. — Для нас очень важно, что сегодня ты присоединился к нам, отказываясь давать интервью всем, кроме, собственно нас. Спасибо.       — На самом деле, когда я увидел новость о том, что меня пригласили сюда, был очень обрадован подобным обстоятельством. Не думал, что когда-нибудь мне снова выпадет шанс побывать здесь, — он усмехается, переключая взгляд с камеры на Аю. Сейчас, он наконец замечает, что ей явно не больше восемнадцати лет, а, вспоминая слова о том, что её папа здесь работает кем-то довольно важным, делает выводы, что в такую программу её пустили не случайно. Хотя, внешность у неё тоже довольно миловидная, да и язык, кажется, плохо подвешен. Это радует.       — Что ж, к сожалению, обстоятельства, из-за которых ты здесь, на сегодняшний день не очень радуют, но, надеюсь, мы ещё увидимся, когда тебе выпадет значимая роль в кино, или, когда мы наконец услышим ещё невыпущенный альбом. Кстати, уже известно название?       Чуя изо всех сил борется с желанием закатить глаза. Он на протяжении полугода оттягивал момент рассказа о новом альбоме, потому что музыкантом по образованию он не является. После первого (и, пока что, крайнего) на него посыпалось множество хейта. Но, в принципе, если ради любимого дела ему придётся выслушивать подобное, он даже не против. Это неплохо — когда ты делаешь что-то, что тебе нравится, но многие этого не одобряют. Хотя, на самом деле, хвалебных комментариев было больше, да и Коё с директором остались довольны.       — Если честно, мне пока не хочется загадывать ничего на будущее, но пара идей для набросков уже есть. А к одной песне мы даже готовились снять клип, но, пока что, в связи с... — Чуя запинается, подбирая слово, — как ты выразилась, в связи с обстоятельствами, я ничего не решил. И не могу пока что.       — Ну, в любом случае, ждём очередного взрыва от тебя с командой. Я уверена, все будут в восторге, когда альбом выйдет. А есть какие-то идеи для обложки? Хотелось бы быть в курсе, а не сидеть в стороне, — она ослепительно улыбается, на секунду поворачиваясь к камере, но тут же переключая своё внимание на Чую. — Как думаешь, это будет какая-то фотография, или вы всё же собираетесь нанять художника?       — Эм, об этом я пока не задумывался, но, если честно, хотелось бы сделать что-то искренне. Возможно, снять на телефон какой-то важный момент, воспоминание, или... В общем, сделать что-то самому, без большого шума.       Юноша ещё хочет добавить "и без больших денежных затрат", но, в последний момент, останавливается. И тут, он понимает, какую сделал ошибку. Сам того не осознавая, он подвёл их к самой важной для обсуждения теме. Конечно, эту подводка похожа на высосанную из пальца, но всё же. Она есть. И этого не исправить. Не воротить назад того, что уже сделано — всегда ведь так говорили. Или по-другому. Чуя никогда не был силён в народных мудростях.       — Важный момент? — Почему-то, она цепляется именно за эту фразу, и Чуя мысленно стонет от разочарования. Что ж, он с самого начала знал, насколько это будет неловко и неприятно. — Я думаю, что многие уже посмотрели то скандальное видео, вышедшее буквально пару дней назад... Я понимаю, что тебе, скорее всего, неприятно само упоминание этой темы, но я просто обязана спросить об этом.       — Наверное, неприятно это немного не то слово, — вымученно улыбается Накахара, чувствуя, как щёки немного краснеют и становится жарко. Он более свободно устроился на диване, лёгким движением руки убирая волосы со лба. Наверное, ему следовало ожидать, к чему это всё приведёт, но оттягивать момент тоже так себе практика. Спасибо, Боже, за то, что его не пустили сюда без косметики. Толстый слой тоналки должен хотя бы немного скрыть смущение (и синяки под глазами). — Вы не задали свой вопрос.       — Да, конечно. Стоит ли нам ожидать чего-то подобное на обложке нового альбома? — Слегка смущённо спросила Ая. Этот вопрос у неё был подготовлен заранее, Чуя уже научился понимать, что репортёры спрашивают чисто чтобы продолжить диалог, а что им нужно выведать на самом деле.       — Нет, что ты, конечно нет, — он смущённо улыбается, переводя взгляд на камеру, которая сейчас направленна не на него. — Это будет что-то... Не на столько личное.       — Что ж, рада это слышать, — она облегчённо выдыхает, немного расслабляясь от спокойного ответа. — Можешь дать какие-то комментарии по поводу домыслов и слухов о ваших с Осаму отношениях?       Чуя слегка морщится от упоминания чужого имени и мысленно содрогается от слова "отношения". Что ж, этот вопрос преследует его всю его сознательную жизнь — а точнее с момента выхода первого совместного с Дазаем проекта. С тех пор прошло много времени — много съёмок в кино или для модных журналов. По крайней мере именно так Накахара время раньше и исчислял. Стало немного неудобно, когда его в очередной раз спросили, в каком году он снимался в каком-то супер крутом фильме, названия которого он даже не попытался запомнить.       — Ну, я скажу то же, что и всегда. Слухи существуют всегда, и только ваше дело, верить им или нет, — заученная фраза, но эффект всегда один и тот же. Обычно, отстают. Но Чуя забыл о том, что сегодня немного другой случай. Сегодня, всё не пройдёт так гладко, как хотелось бы.       — После опубликованного видео будет сложно не верить, — усмехается девушка, едва уловимым движением расправляя юбку и берёт в руки небольшой пульт от экрана не стене за ними. — Также, ты не сможешь отрицать, что это были именно вы.       — Ну, лица замазаны, так что никто никогда не узнает правды, — расслаблено отвечает Чуя, с невозмутимым спокойствием глядя на происходящее на экране. Ая в ответ хитро улыбается, и Накахара чувствует, что сейчас будет подвох. Причём какой-нибудь подлый, которого не ожидает ни он, ни Коё. Он бросает незаметный взгляд на Озаки, кажущуюся взволнованной. Но Чуе своё беспокойство показывать нельзя.       — На поздних версиях этого видео да, но у нас сохранилась первая... Без цензуры, — улыбается девушка. Впрочем, их тела всё же замазаны. А лица нет. И в рыжеволосом юноше на экране, закатывающим глаза и мелко дрожащим от удовольствия, Чуя со стыдом узнаёт самого себя. Смотреть на видео, на самом деле, ощущается совсем по-другому. Накахара это смотреть не собирался. Никогда и ни за что. Но запись уже выложена на Ютуб, так что, бесконечно прятаться от этого не удастся. — И теперь, когда мы все убедились, что на экране именно ты, и именно с ним, я озвучу свой вопрос снова. Можешь ли ты опровергнуть, что будет достаточно сложно, или подтвердить слухи?       Юноша нервно улыбается, немного хмуря брови. Первое правило — улыбаться всегда, второе — смотреть в камеру, только если она смотрит на тебя. Интервью должно выглядеть как незамысловатый разговор двух людей, основанный на интересующих аудиторию вопросах. Но поддерживать его иногда очень сложно. Прошло несколько секунд, а он уже перебрал у себя в голове все возможные варианты. Чтобы опровергнуть слух, будет недостаточно удалить любое упоминание об этой записи — нужно удалить её из памяти людей, а это, определённо невозможно. Но если он подтвердит... Чуя беспомощно смотрит на Коё, ожидая от неё помощи. Всё очень плохо. Он массирует двумя пальцами переносицу и показывает ему два пальца, кивая головой. Подтвердить слух легче, определённо. И, хоть это нанесёт довольно серьёзный урон его репутации... Так всё равно будет намного лучше. Накахара тяжело вздыхает выдавливая из себя нежную улыбку и пряча взгляд. Нужно выглядеть как влюблённый подросток. Ну и, конечно, сделать вид, что ему очень неловко говорить об этой ситуации. Легче простого.       — Что ж, да, скрывать этого, видимо, больше не удастся, — он умудряется звучать смущённо и вместе в тем уверенно, пока мысленно сгорает от стыда. — Мы не встречаемся. Но кое-что между нами всё же, определённо есть. По крайней мере, хочется в это верить.       — А возможно ли, чтобы он воспользовался тобой, как игрушкой, а после бросил? — К этому вопросу Накахара не готов. И на секунду ему кажется, что это спрашивает вовсе не Ая, а его собственные демоны в голове спрашивают. Но, чувствуя, что девушка снова смотрит на него вопросительно, он смеётся. Пытается, чтобы это звучало не так напряжённо, но ничего не получается. Скорее наоборот — скованно и немного принуждённо.       — Нет, я не думаю, чтобы это было возможно, — усмехается Чуя, пытаясь вспомнить каждый жест, каждый взгляд направленный в его сторону. Это казалось... искренним. Не как что-то, что можно сыграть.       — А что вы скажете о проекте, куда вас недавно пригласили? Я про квест-комнаты. Во время этого и было снято скандальное видео, если я не ошибаюсь, верно?       — Да, так и есть, — Чуя немного неловко улыбается ей, заправляя прядь, выбившуюся из причёски обратно за ухо. — Произошедшее там было довольно большим потрясением для меня и, я думаю, всех, кто участвовал в шоу.       — Можете сказать что-то от себя по поводу исчезновения Дазая Осаму? — Накахара знал, что Ая спросит именно это, но слышать чужое имя всё ещё было некомфортно. Чуя говорит об Осаму, как о ком-то, с кем он был бы не против встречаться в будущем, по крайней мере, так это звучит. Но проблема в том, что прежде чем говорить о чём-то подобном, нужно спросить совета. Или хотя бы рассказать о том, что хочешь обнародовать подобные отношения, партнёру. Да, такой возможности у него нет, да и не было... но юноша всё равно чувствует себя виноватым перед напарником.       — Наверное, единственное, что я сейчас могу сказать, так это то, что хочу, чтобы этот кошмар прекратился, и Осаму снова был здесь. Я не знаю, что произошло тогда, и почему он остался внутри здания, но, надеюсь, что всё закончится хорошо,       — Что ж, спасибо, мы тоже на это надеемся, — она улыбается, снова что-то спрашивает.       Дальше всё проходит уже более спокойно. Наверное, это потому что на самые важные вопросы он уже ответил, а последующие идут чисто чтобы завершить интервью. Но подводных камней много. Наверное, задавать двусмысленные вопросы — это часть работы Аи, но это всё ещё не очень хорошо для Накахары и его уже и так в край испорченной репутации. И это обидно. Правда, Коё уже раз шесть где-то за камерой бесшумно сматерилась, не произнося ничего вслух, но Чуя уже давно умел нормально так читать по губам.       — Спасибо большое, за то, что пришёл к нам. Было очень приятно с тобой пообщаться! Надеюсь, мы ещё увидимся, — она обворожительно улыбается в камеру, и Чуя следует её примеру.       — Это было взаимно. До встречи!       Они обнимаются, и Накахара немного сильнее, чем принято сжимает её в руках, отстраняясь с милой улыбкой. Камера выключается, и съёмочная группа наконец спокойно выдыхает. Из тени выходит мужчина со стаканчиком кофе в руках и небольшой щетиной. Он легонько целует Аю в щёку, шепча ей что-то о том, что она прекрасно справилась и легко ей подмигивает. Но моменту долго длиться не суждено. Выходит Озаки. Чуя морщится, уже готовый к тому, что она сейчас подойдёт к нему и закричит, но вместо этого, девушка довольно спокойно подходит к незнакомому мужчина. Зрительный контакт длится совсем недолго — каких-то пару секунд.       — Анэ-сан! — Чуя слышит громкий звук удара и тут же хватает менеджера за руку, чтобы она не сделала этого ещё раз.       — Одасаку, мать вашу! Мы же договаривались! — Она кричит почти в отчаянии, на глазах выступили слёзы. Мужчина неловко потирает щёку и виновато смотрит на девушка. — Сука ты такая, обещал же! Какого хуя?!       Кто-то уже начинает снимать происходящее, и Накахара осторожно отпускает Коё, подходя и тихо прося выключить. Его слушаются сразу же. Визажист подбегает со стаканом воды и осторожно подправляет слегка смазавшийся макияж. Всё вокруг, не обращая никакого внимания на перепалку директора (или кто он там? Явно не просто случайный человек на площадке, если он позволяет себе подобное), спокойно убирают павильон для следующей съёмки.       — Милая, успокойся! Ая просто захотела сделать что-то эксклюзивное! Это никак не навредит вам и вашей ёбаной репутации, — рассердившись после второго удара, на который юноша совсем не обратил внимания, поясняет Одасаку.       — Ода Сакуноске, ты самый мерзкий человек, которого я когда либо встречала, — вздыхает Озаки, опуская руки и, кажется, начиная потихоньку успокаиваться.       — Я не хотела, чтобы всё получилось так, извините, — тихо начинает оправдываться сама Ая, осторожно снимая с волос заколку, которая закрепляла передние пряди в её причёске, хоть и выглядела немного по-детски.       — С тобой мы поговорим потом. Одасаку. Я. Тебя. Ненавижу, — сначала, Накахара думает, что сейчас Коё начнёт кричать, но каждое её следующее слово звучало всё тише и тише. И это было странно. Да, характер Озаки немного был похож на характер Чуи, поэтому иногда он мог предугадать её поведение в различных ситуациях, но эта, видимо, всё же немного отличалась.       — Да брось, ты меня любишь, — он осторожно треплет девушка по плечу, нежно заправляя выбившуюся прядь из причёски за ухо, абсолютно не обращая внимания на слабое сопротивление с её стороны. — А ещё, ты знаешь, что я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить тебе или твоему подопечному.       Коё в последний раз тяжело вздыхает, надвигая на нос тёмные очки и в последний раз бросая полный какой-то неправильной ненависти взгляд на мужчину. Она одними губами прошептала что-то, в чём Чуя с трудом узнал нечто, отдалённо напоминающее "Дома поговорим". Впрочем, спрашивать что-либо он пока не собирается. Позже. Парень, чувствует, как его хватают за руку и ведут к дверям. Озаки надевает на руки длинные перчатки, скрывая непривычную бледность, и жестом показывает ему улыбаться. Главное правило шоубизнеса — если вокруг много журналистов и произошла какая-то скандальная ситуация, ты должен делать только две вещи. Улыбаться и махать. Можно просто улыбаться. Правилами это не запрещено.       — Что это было? — Осторожно спрашивает юноша, как только они садятся в машину. Он всё ещё чувствует, как дрожат его руки, но, честное слово, он ещё не готов к разговору о том, как сильно облажался. — Кто эта Ая? И кто такой Одасаку?       — Ода Сакуноске, он генеральный директор TV Asahi Comporation, отвечает за интервью и выпуски новостей. В принципе, ничего примечательного, — она поджимает губы, переводя взгляд на вид за окном. — Его семья владеет приютом, Ая Кода выросла там, часто виделась с ним. Поэтому её легко приняли на работу. Хотя девчонка толковая, нечего сказать. Скандалы больно любит, а так… Нормальная.       — И вы с Одой?.. — Чуя не заканчивает предложение, надеясь на то, что девушка сделает это за него. Всё же, эта ситуация его немного заинтриговала. Или не немного. Не каждый день видишь, как твой менеджер бьёт генерального, сука, директора одной из самых известных компаний Японии.       — Ага. Учились вместе, просто знакомые, — она больше не говорит ничего, но Накахара всё равно хорошо знаком с этим взглядом. Она скучает по нему. И, может, даже больше. Хотя что ему знать об этом? Его познания в личной жизни Озаки заканчивались на фразе "Я бисексуалка, и большего тебе знать не положено". Хотя, это ещё было терпимо. Возможно, она, конечно же, просто тогда хотела, чтобы он отстал… но кто знает?       Дальше едут молча. Водитель не пытается никак прокомментировать происходящее, и Чуя ему за это безумно благодарен. Коё с головой погрузилась в собственные мысли и переживания, и отвлекать её не хочется. Накахаре остаётся только засунуть руку в карман и с удивлением обнаружить маленький ключик, который он взял с собой на удачу. Наверное, удачи он не принёс, зато сохранил прикосновения рук Дазая, и само осознание этого факта почему-то немного успокаивало.       — Ну а теперь, Чуя, я хочу знать, насколько плохо, как ты считаешь, ты справился с этим по десятибалльной системе, — наконец преувеличено весело спрашивает Коё, переводя взгляд на собеседника.       — А можно одним словом описать? — подавленно отвечает юноша.       — Если это матерное слово, то нельзя, — Озаки заинтересованно приподнимает бровь, ожидая, как на это отреагирует её подопечный. Чуя в ответ лишь хмуро кивает и мысленно подсчитывает свои просчёты в словах и двусмысленные фразы. Он мог справиться лучше. А мог и хуже. Так что… Ладно, не время оправдывать себя, ситуация (если выражаться культурным языком) крайне неприятная. А если коротко, но ёмко — то ситуация полнейший пиздец. Но Коё об этом сказать нельзя.       — Ну, где-нибудь семь или восемь из десяти, — эта шкала, горло носящая название ШИПП (Шкала Измерения Произошедшего Пиздеца), появилась у них довольно давно. Но обычно цифры не переходили чёрту шестёрки, а если и переходили, Коё предпочитала ШИПП вообще не применять. И Накахара её прекрасно понимал.       — А я бы поставила девятку… Хотя, знаешь, пора переходить на двадцатибалльную систему, — задумчиво отвечает девушка. — Вот, давай честно, сколько это из двадцати?       — Тридцать восемь, — хмуро отвечает юноша, уже выходя из машины. — Хорошего вечера.       Коё кивает в ответ. Они оба прекрасно знают, что никакого хорошего вечера ни у одного из них не будет, но Накахара всё же позволяет себе улыбнуться на прощание. Ну всё, пришёл конец его спокойной жизни, кажется. Хотя, когда она вообще была спокойной? Открывая дверь в свою квартиру, Чуя чувствует жгучую необходимость рассказать о происходящем хотя бы кому-нибудь. И о странном поведении Осаму, перед исчезновением, и о стишках, и о загадочной фразе… Но единственный человек, которому он сейчас может позвонить или написать… В общем, пальцы сами набирают Тачихару.       — Алло? — Сонно отвечает юноша, видимо не особо обрадованный тем, что звонят именно ему.       — Я тебе сейчас такое расскажу, ахуеешь, — обещает Чуя, начиная рассказывать всё с самого начала…