Молчалин разговорился

Пожалуй, Молчалин с детства хотел лишь одного в своей жизни: спокойствия, семьи, уверенности в завтрашнем дне. Бедность доконала его с самого детства, когда родители не могли позволить даже буханку хлеба на те мелкие гроши, что удавалось наскрести по карманам нищего работяги и безработной домохозяйки. Мать заботилась о нем, ухаживала и отдавала все, что у неё было: любовь, тёплую одежду, небольшие остатки еды. Молчалин так и запомнил её, с напряженным лицом смотрящая на полотно ткани, она своими слегка дрожащими, натертыми от бесконечного труда руками метко втыкала иголку в нужное место, пока мальчик рядом игрался с маленькой деревянной лощадкой, что выстругал его отец. Отец... Это слово отдавало в сердце уважением и скорбью, разрывавшей остатки души на части. Его отец - работяга, тот, кому Алексей был обязан всему. Положением, грамотностью, жизнью. Он же и научил мальчишку читать и писать, отвёл в церковную школу и научил принципу, простому, но хорошему: «угождать всем людям без изъятья»

***

День начинался удачно: утром Фамусов с дочкой Софьей решили съездить в другой город к каким-то дальним родственникам, дабы, после долгой разлуки наконец обсудить все случившиеся страсти, и, чего уж греха таить, посплетничать. Хотя, Софья вряд ли была рада этому событию, ведь, в силу своего возраста, не понимает важность встречи с родными. Поддерживать их очень важно, то залог безопасного будущего с крепкой связью семьи, которая тебя не бросит в трудную минуту. Как выразился господин Фамусов: «Софье нужно предстать в высшем свете, иначе станет такой же, как чертов Чацкий!». Секретарь не понимал отчасти своего начальника: что плохого в Чацком? Нет, он, конечно, нетерпелив и язва, коих ещё надо поискать, да и ревность к Софьи заметно портила репутацию. Но его речь, юмор и харизма могут любого обвести вокруг пальца. Слуга невольно фыркает, вспоминая ужаснейший монолог Чацкого, выльявшийся ему не очень хорошей репутацией. Да и какой стыд, бесчестно опозорили и пред кем! Дочка дворянина даже видеть его не хочет, однако ж был шанс хорошо устроить свою жизнь! Но нет, этот прекрасный человек со своим фирменным высокомерием отчитывает его, словно маленького несуразного ребенка. Секретарь догадывается, почему господин Фамусов не взлюбил наглого гостя. Не умел этот молодой человек держать свой язык за зубами, постоянно впутываясь в неприятности, словно это даст всякое благородство его поступкам. Однако ж, из лепетаний симпатичной Лизочки, слуги и помощницы дочки Фамусова, благополучно уехавшей из поместья с ним же, Чацкий планировал уехать завтра утром, когда ему подготовят лошадей. Судя по всему, несмотря на тщетное желание убежать от их благородного образа, обстоятельства вылились для Чацкого в не очень хорошую картину. Из-за своего состояния гость даже не удосужился найти себе комнату в каком-нибудь бараке на время, а остался в ненавистным доме. Молчанин не знал, как чувствовал себя гость после клеветы на собственное, ведь чувство собственного достоинства неприятно и довольно ощутимо ныло где-то под рёбрами. Длинные коридоры с роскошными комнатами казались нескончаемыми, пока утреннее, пока ещё бледное солнышко освещало коридоры светло-жёлтыми лучами. Деревянный пол негромко скрипел, пока секретарь молча рассматривал узор, так аккуратно и элегантно высеченный плотником. Шаги были уверенными, хоть Молчанин и смотрел вниз, погруженный в собственные мысли. Лакированные туфли приятно цокали, глаженная и аккуратная одежда так и радовала взгляд: сюртук хорошо сидел на слегка тощим, жилистом теле Молчанина, несмотря на общую нескладность фигуры, словно он вечно горбился, пытаясь спрятать от ответственности, валящейся на голову словно шквал ветра. Однако спина и осанка всегда была ровной, а деловой, притупленный взгляд быстро гулял по коридору. Из мыслей его вывел громкий, оглушающий стук, Молчанин заинтересованно огляделся, невольно надумывая на слуг, которые могли случайно задеть какой нибудь раритет. Но на его негодование звук был из слегка приоткрытой комнаты, что принадлежала, кажется, Чацкому. Дверь слегка шаталась, едва слышно скрипя, словно её с размаху захлопнули от ярости. Мгновение, он уже в полуразрушенной комнате, шкаф, который, похоже, виновник громкого стука, лежал на полу, стол отодвинут и явно потерпел покушение на собственную целостность, бесчисленные бумаги, лежащие под ногами и разлитые чернила, в которые Молчанин по глупости наступил, мысленно ударяя себя по лбу. В эпицентре этого хаоса, бесцельно сжимая и разжимая кулаки, на полу сидел Чацкий. Слуга не видел его лица: гость сидел спиной, однако совершенно точно услышал приближение другого человека. Не шелохнулся, словно знал - делать этого не стоит, чтобы не увидеть чужой шок, и, черт, осуждение. —Чацкий.. —голос отдаёт хрипотцой, под ногами в который раз скрепит пол, говорящий о том, что некто подошёл ближе. Секретарь замолкает, как только силуэт оборачивается и смотрит своими пронзительными глазами прямо на него, Молчалин, словно хочет сожрать одиним только взглядом. И, быть честным, мужчина на мгновение даже был готов поверить в слух о сумасшествие Чацкого, вот только про ту часть, где дворянин становиться канибаллом. Потому что смотреть так - просто запрещённый приём. —Коль пришёл поиздеваться, что молчишь словно язык проглотил?! —чужой голос срывается, Молчанин сбрасывает себя немой шок, заставляя мозги думать. —Господин, —начинает он, скосившись на недовольную гримасу горе-путешественника. —Я бы попросил вас успокоить свою душу и пройти к доктору: мы для вас специально вызовем, здесь недалеко живёт Степан Сергеевич, отдохнёте под присмотром мудрого человека.. Чацкий нервно дёргает плечом, поднявшись с грязного пола и по привычке поправляет желет, хмуриться от чёрных пятен, но не обращает на это столько внимания. —Алексей, вы мне противны. Уходите с глаз долой, —он старается сдержать в груди клокочущий гнев от привычки Молчанина прислуживать всем, словно он не человек, а собака из подворотни, ластящаяся ко всем. —Вас разве матушка в детстве не успела научить простому уважению? —Алексей выглядит спокойно, наблюдая за оживившемся силуэтом Саши. —Ох, неужели Молчанин смог разговориться?! Я уж и не знал, что вы, лгун и льстец, знаете слова какие-то помимо жутких изысканий - сказанных лишь для того, чтоб показаться лучшим из людей, живущих в грешном мире! О, я понял с самого начала: эгоизмом сердце пропитали, не принимая любых возможностей житья, помимо вашего порядка, вы подчинились всем и вся: старенью отдались, хоть тело не успело пройти и лет десятка вашего пути! —Я попрошу спокойней говорить, мы с вами люди взрослые, поймите: все дело в желании найти получше места для спокойствия себя, семьи. Не сами вы хотели бы чего-то большего, чем постоянные скитанья? Хоть крышу над головой, хоть грант того, что стены дома твоего не упадут из-за огня разбойного? Ведь, дам совет, в Москве намного безопасней, чем в лесах, полях и деревнях, которых вы стараетесь обожествить. Что дело в бесполезнейшем труде? Диалог уж слишком долго затянулся, надо было закругляться, дабы не раззодорить любителя дебатов. Молчанин видит, как у Чацкого дрожат плечи, пока дворянин собирает свой образ в кучу. Честно признаться, необычно видеть настолько неуверенное и смущенное выражение лица Чацкого, словно мысли у него смешаны в кучу от недавних событий. —...что вы, что Софья черни подобны! —Кричит дворянин, хватая Молчанина за грудки и встряхивает, словно пытаясь этим действием вытрясти у собеседника все мозги, что к сожалению, не получается. Слуга делает шаг назад, слегка отступая и прислоняется к стене, не выдержав напора другого мужчины. Секретарь молчит: сейчас нет смысла что либо говорить "сумасшедшему", Чацкий все равно примет это в штыки. Он морщится, когда на его белую рубашку падает капля чернил с грязного жилета компаньона и легко кладёт руки на плечи, чтобы убрать надоедливую ткань, однако Чацкий воспринял этот жест в штыки: сразу отдернул руки и с таким шоком уставился на Молчанина, словно он не просто коснулся его, а, как минимум, ранил в грудь. Парень отпрянул и споткнулся о собственные ноги (как прозаично), стремительно падая вниз. К счастью Чацского столкновение с полом предотвратил Слуга Фамусова, крепко схватив дворянина за талию, сразу же притягивая к себе. Александр вцепился в чужие плечи, отчасти побаиваясь упасть на твердый и явно грязный пол. Молчанин обхватывает его талию и осторожно прислоняется к чужим губам, нежно и неторопливо приглашая своего гостя присоединиться. Чацкий замирает от испуга и неожиданности, сжал в руках ткань чужого, явно дорого и вычурного костюма, которые так любил начальник слуги - Фамусов. В голове немного ведёт от поцелуя, юноша все же даёт себе разрешение, отвлекаясь на то, что это всего лишь минутная шалость с мужчиной, которого он знал разве что дня три. Но, почему нет? Чацкий не унизит себя, согласившись на удовольствие, и так перепадающее ему пару раз в жизни. Голоса дворян, княжен и Софьи с её благочестивым отцом невольно всплывают в памяти болезненным узлом: «Сумасшедший, ни как иначе». Ругает сам себя, отвлекается на приятное движение языком, расстворяясь в мнимом блаженстве.