Штамм «Омега»

***

В конец света обычно просто не верится. Но не верится еще больше, когда ты не знаешь иной жизни. Опустевший более двадцати лет назад город уже охватила своими силами природа. Ей было где разгуляться. Людей тут больше нет. Живых нет. Но их трупы до сих пор находятся в самых разных местах, от самых неожиданных, вроде бойлерной в огромной многоэтажке, до самых простых, вроде одетого в когда-то модную одежду почти целого скелета. Перешагнув через развалившиеся кости, одетые в грязную и не подлежащую носке куртку и джинсы, Хосок с досадой подумал, что эта яркая курточка бы на нем отлично смотрелась, если не ее ужасное состояние. К сожалению, хорошей одежды сейчас очень мало, даже катастрофически мало. Еще три года тому назад, он заметил, что теплой одежды в магазинах опустевших торговых центров почти нет. А ходить еще дальше в город просто выматывает. В конце концов, он просто человек и не способен ходить на такие расстояния и укладываться по времени за день. Так что к одежде в Поселении отношение очень бережное. Впрочем, как и ко всем вещам, которые они приносят из города. Например, ткани, соль и сахар. Кто бы что не говорил, а это не так легко и добывать эти вещи самостоятельно они пока не умеют. Если с импровизированной фермой все было легче и родители Харин когда-то держали свою собственную, то с другой бытовой частью их жизни возникали соответсвующие трудности. Но для Хосока, никогда не знавшего «той» жизни, это не трудность, а обыкновенный быт. Если когда-то главной проблемой человека была учеба и работа, то сейчас это вкусно поесть и тепло одеться. Хосок никогда не катался в парке аттракционов, не ел сладкой ваты и не учился в школе. Но он мог слушать как обо всем этом рассказывали взрослые. Это вызывало в нем интерес, он любил их мир, но еще больше он любил свой собственный. По невнимательности, юноша наступает на чужую кость и по пустым улицам эхом отражается хруст. Хосок моментально замирает и весь напрягается. Его дыхание становится тяжелым и веки сами закрываются, погружая взгляд во тьму. Слушает. Хосок слышит, как в соседнем здании капает вода. Как одна капля за другой отбивается об пол. Кто-то мог бы забыть починить кран перед концом света, верно? Жаль, но это не так. Воды в трубах этого города уже давно нет. Вода стала для всех гибелью, так что стала первым, от чего избавились. Но сейчас дело не в ней. Почему же по спине Хосока пробежали мурашки? Как в замедленной съемке, Хосок сорвался на бег и тут же услышал, как громом в ушах пронесся звук когтей по дорогому паркету. Больше он ничего не слышал, но и ему не нужно было, чтобы знать, что за ним началась охота. Повезет, если он всего один, но для отшельников такая вероятность слишком низкая. Эти твари любят сбиваться в стаи. Такой образ жизни давно натренировал его тело. Вернее, он всегда жил в этом темпе и всегда был очень ловким, быстрым и выносливым. Хосок запросто перепрыгивал мешающие его побегу объекты, ни на секунду не задерживаясь. Он мог бы стать легкоатлетом, если бы мир был прежним. Но Хосок и слова такого не знает. Из мира спорта слышал только про всякие игры с мячом. И это все ему обычными играми казалось, а не тем, чем люди жили и на чём зарабатывали. Он жил другим. Жил своими силами. Хосок почувствовал, что отшельник стремительно догоняет его, тела этих мутантов быстрее, ловчее и сильнее таких как он. Когда между ними всего метров десять, Хосок замечает ярко красную машину справа от себя и, как только пробежал дальше нее, резко развернулся и подхватил машину в воздух. Хосок взмахнул рукой и та с силой влетела в тело отшельника, впечатывая монстра в стену соседнего здания. По бетону пошли трещины, Хосок слышал хруст костей и хриплое дыхание существа. Парень остановился, хотя тело продолжало вести назад по инерции, и медленно осел на землю, хватая губами воздух. Телекинез ему, конечно, легко дается, но поднимать в воздух предмет весом в пару тонн все равно тяжело. Некогда симпатичная красная тачка рухнула на землю и покачнулась. Хосок смотрел на содранную краску, разбитое стекло и думал о том, что никогда не сядет за руль такой малышки. Не умеет. Научить некому. В этом мире такой навык не нужен. Да и как вообще эти машины починить?.. На такой шум могла бы сбежаться еще пара отшельников, но Хосок прислушивается и слышит ровно ничего. Только топот маленьких лапок. Писки. Крысы. Теперь понятно что этот отшельник делал тут один. Видимо ушел случайно из гнезда и остался здесь, чтобы поесть. Хосок встает на забившиеся после бега ноги и быстро разминается, чувствуя, как настроение вновь поднимается. Мышцы приятно ноют, когда он подходит ближе к отшельнику-всмятку и любуется тем, как дергаются раздавленные и вмазанные в стену мощные руки. Хосок тяжело вздыхает. Отшельники не чувствуют боли. Они только хотят разодрать тебя на части. Все живое. И судя по вываливавшимся на тротуар частям внутренних органов, этот отшельник действительно питался крысами последние несколько дней, а догадка парня оказалась верна. Ему не жаль это существо, некогда бывшее человеком, когда он поднимает руку и два камня, отвалившихся от стены, с двух сторон прижимаются к вискам хрипящего и клацающего зубами монстра, а после сжимают ими чужой облезлый череп с огромной силой, проламывая крепкую кость и превращая мозг в кашу. Ему не жаль. Не должно быть. С чувством выполненного долга, Хосок снимает кепку, смахивает со лба взмокшую челку и надевает излюбленную Palm Angels красного цвета обратно на голову. Сейчас ужасно жарко и это солнце светит прямо в глаза. Можно предположить, что ртутный столбик термометра остановился бы на тридцати семи градусах по Цельсия. Это ему не температура его чудесного леса, где везде приятные тени от высоких деревьев и есть чудесная, прохладная речка. Из-за вспотевшей спины, рюкзак неприятно прижимается к спине. Парень решает плюнуть на возможность переутомиться и снимает его. Сумка виснет в воздухе сразу же, как он отпускает ее, и левитирует вслед за своим хозяином, который ищет еще не опустошенный за эти двадцать пять лет магазин. Сегодня днем ему страшно повезло, но он предпочитает не думать об этом. Встретить одного отшельника - удача. Для обычного человека даже один отшельник - это очень много. Но Хосок не обычный и с одним он справится. Только отшельники существа стадные. И даже если такой как Хосок встретит двух или трех за один раз, а они могут обитать гнездами до тридцати особей, этому «не обычному» человеку просто не жить. На самом деле Хосок не уверен в том, сколько нужно таких же как он, чтобы справиться сразу с большим таким гнездом. Но он вряд ли узнает, Поселение не суется в центр города, они лишь обходят окраины, ближайшие к своему родному лесу. Даже они не хотят встречаться с отшельниками. А кто захочет, когда существо, желающее тебя съесть, даже не испытывает боли? Но Хосоку придется доложить о случившемся лидеру Поселения и вот он уж точно по головке не погладит, когда узнает, что после произошедшего Хосок продолжил свой забег в город. Дело в том, что Хосок и ему подобные вовсе не всесильны. Их способности тратят столько их энергии, что каждый из них сталкивается с разного рода трудностями от частого использования. Лидер поселения иногда говорил, что не будь у них такого ограничения, уже лет десять назад они стали бы высшей цивилизацией. Хотя, в целом, таких амбиций у них не было. Они просто хотели безопасности для себя и своих родных… Стабильности. Это также одна из причин, почему в Поселении уважается ручной труд и слабых телом и душой в их доме не было. Все работали ради общего блага и вместе веселились по вечерам, поддерживая ту любовь и поддержку, что практически незнакомые люди могли дать друг другу, становясь семьей. Такой разной, порой чудаковатой, но безумно крепкой. Хосок бесшумно переступает через битое стекло у входа в магазин и продолжает прислушиваться к окружению. Сумка уже давно покоится в руках, а солнце наконец скрылось за высокими зданиями и не палило со своей одури обжигающими лучами. Пройдя вглубь магазина, все также глядя под ноги, Хосок успел рассматривать и полки, в поисках самого заветного. Он на редкость многозадачный, что отличало его от лидера, который если думал о чем-то, то только об этом, пока не решит проблему. На самом деле, он плохо читал. Ему могло бы быть стыдно, но он родился тогда, когда этот чертов апокалипсис начался, так что… У него безумно весомые оправдания. Как-то не до грамотности было, когда он терял родителей и каждый день находился в режиме выживания. Если бы ему еще и книжку с тетрадкой вручили, Хосок бы совсем с ума сошел. Но его обучили чтению родители Харин. Он как вчера помнит, тот вечер, когда эта милая пара ужаснулась тому, что почти никто тут не был образован, словно они не замечали это все те годы, что жили вместе. Ну, наверное, их родители, когда умирали, не подумали о том, что их детям будут нужны такие знания. Что ж… Осуждать родителей Харин за такую резкую реакцию Хосок не может, они ведь в любом случае обучили его самому нужному. Их всех. Из лучших побуждений. И ему стоит поблагодарить их. Благодаря ним он не пихает в сумки все подряд, а кладет действительно нужные вещи. Губы юноши расплываются в улыбке, а глаза сверкают, точно маленькие звезды, когда он находит то, за чем приходил. И это прекрасно, у него ноги болят от усталости, время завалило далеко за полдень, а это был уже двадцать восьмой магазин, который он обошел. Хосок взял, что мог, обошел все помещение, осмотрел другие товары, но практически все оказались с просроченным сроком годности, и, выходя из магазина, оставил на стене рядом со входом крест белым мелком, который таскал с собой все это время и которым метил все пустые места. Сумка стала безумно тяжелой от всех вогруженных на нее килограммов соли и сахара. Хотя, там еще нашлось место для пяти пачек сухого гороха и трех баночек кофе. Все не так уж и плохо. Скорое очень хорошо. Пока возвращался, Хосок почувствовал, как закружилась голова от усталости. Он быстро перекусил тем, что ему бережно завернули Чимин и Харин и справедливо заметил, что на четвертый за день перекус этой еды уже не хватит, так что опустошил все, что у него осталось. Да, чем чаще он ходит в город, тем дальше приходится идти. Раньше Хосок так не задерживался, иначе бы ему положили больше еды. Он знает, что Чимин и Харин, отвечающие за основную кухню Поселения, не жадничают. Чимин вообще из тех, кто отдаст свою порцию, потому что считает, что делает недостаточно, в сравнении с другими. Хосок тоже таким был. Но верит в то, что это пройдет. Они в первую очередь семья. Уже во вторую общая рабочая сила. И вот юноша уже закончил с ужином, собрался идти дальше, как услышал странный шум. Хосок обернулся в сторону севера. Зрение у него, конечно, отменное, но у «супер зрения», как супер слуха, у него не было. Вот только оно и не было нужно, чтобы заметить в конце очень длинной городской улицы свет и движение. Понятно, что это был за звук. Это был гул мотора. Ладно, этот день невероятно «счастливый». Сначала отшельник, а теперь наряд «альф»! Хосок, ты сегодня зашибись какой удачливый. — Ну что за день… — с досадой шепчет Хосок и сворачивает за угол ближайшего здания, что бы аккуратно подняться по одной из пожарных лестниц наверх и скрыться на крыше. Когда он взбирается наверх и думает, стоит ли ему сбросить с себя рюкзак в припасами, машины уже подъезжают к тому району, где он находится. И молитвы Хосока остаются не услышанными. Этот наряд остановился ровно тут. Хосок, скрипя зубы, все же снимает с себя рюкзак. Лидер дал точное указание и важное правило «бросай все и беги, Хосок, если будешь в опасности. Бросай. Все. Слышишь?». Намджун дважды повторил это правило, когда придумал. Хосок не мог его нарушить, как бы сильно не хотел. Но еще Намджун сказал ему «не бери на себя много, Хосок. Ты просто человек, так что просто вернись домой в целости и сохранности». И вот эту часть Хосок совсем позабыл, когда слегка выглянул из-за крыши и вслушался в разговоры отряда военных. — Получается, сигнал пришел отсюда? — Нет, в районе чуть дальше, но Тигр сказал начать отсюда, чувствует, что «омега» зашел дальше. — Наш командир слишком много на себя берет, мы могли просто отправиться к сигналу, а не терять время тут… — Ниро, ты дурак? На счету Тигра пять, представляешь, пять «омег»! — Ну да, и что? На моем счету тоже будет за восемь лет службы. — А то, Ниро, что он имеет на них отработанный нюх. Тебе же и за двадцать лет столько не словить. Хосок начал было слушать, что ответил этот самый «Ниро», как внезапно услышал звук перезаряжающегося ружья и вздрогнул. Только он дернулся, чтобы лечь, как шквал пуль обрушился на крышу, ровно туда, где недавно виднелась верхушка красной кепки Хосока. Было бы у него больше шансов остаться незамеченным, если бы эту чертову Palm Angels этим утром съел отшельник? Думать об этом, во всяком случае, уже поздно. Да и у него звенело в ушах от того, насколько громко для него прозвучали эти выстрелы. Иногда эти способности как проклятие. Хосок зашипел, прижимая ладонь к уху. Уже и без способностей было слышно, как внизу все зашевелились и ворвались в здание. Сидеть тут было больше нельзя. Хосок не был уверен в том, что делать, как ему выбраться из этой ситуации. Он успел только сплавить ручку с замком от двери на крышу. И тогда заметил отвалившуюся дверь от небольшого зимнего сада. Хосок быстро подбежал к ней и резким рывком оторвал с хлипких и ржавых петель заветную вещь. — Ну Намджун-а! — Нет, и еще раз, нет, Хоби! — Намджун недовольно отвернулся от Хосока и продолжил читать отчет Харин и Чимина о запасах, хотя, признаться честно, Намджун уже не мог думать об отчете, после того, как Хосок поведал свою идею. Хосок надевает свой рюкзак и залезает на уложенную на пол крыши дверь. Он делает глубокий вдох и чувствует, как все шатается, как его нервная система в эту минуту. Хосок почти прощается со всеми людьми из Поселения и со своей жизнью, когда поскальзывается, но успешно хватается руками за дверь и спасается от падения с высоты восьмого этажа. Он уже висел над пропастью, а не над крышей. — Хоби! Намджун еле успел подхватить падающего с высоты Хосока за его рубашку. И все равно не удалось плавно опустить этого дурака на землю. Хосок больно приложился задницей о землю и заныл о том, что можно было обойтись нежнее. — Я говорил, Хосок! Говорил, что это ужасная идея! Но нет, если ты подумал о том, что можешь летать при помощи наших способностей, то никак тебя не отговорить от этой мысли! Хосок пытался поднять себя в воздух при помощи своей же одежды, по пути чуть не лишился футболки, потерял концентрацию и начал падать с приличной высоты. Если бы рядом не было Намджуна, который, несмотря на то, что не был таким же сильным, как Хосок, контролировал свои силы гораздо лучше, то случилось бы непоправимое. Особенно в моменты стресса. — Прости, Намджун-а! Если бы я только оделся иначе, у меня бы точно получилось! — Хосок вскочил с земли и подошел к лидеру Поселения, но Намджун остановил его, вытянув руку. Хоби вздрогнул, словно Намджун возвел между ними призрачную стену, своими силами пригвоздил к земле, сделал ноги тяжелыми настолько, словно они находятся в зоне притяжения Юпитера. Заметив такую реакцию, Намджун вздохнул и положил руку Хосоку на плечо, притягивая к себе и заключая в объятия. — Хосок, если бы ты свернул себе шею у меня на глазах, я бы винил себя до конца своей жизни. — Я знаю, Намджун-а, знаю, но я бы смог! Птицы же могут летать! Почему я не могу? Хосок держался поперек двери, одной рукой крепко обхватив ручку, а другой повиснул на плече. Он слегка наклонил дверь и теперь та почти лежала горизонтально, отчего ему сразу стало легче не соскальзывать с ее поверхности. Внезапно дверь на крышу выбили и Хосок вздохнул. Он развернулся и увидел вбежавших на крышу военных. В глаза сразу бросился человек с перчаткой с тигровым принтом. Вспомнился подслушанный диалог о том, кто уже отловил пятерых. Казалось, все были в шоке - включая самого Хосока - от того, что парень летал вместе с дверью прямо посреди улицы. Но шок этот не длился долго. Человек с тигровой перчаткой вскинул оружие вверх и уже прицелился к Хосоку… У птиц есть крылья, Хосок. У нас их нет. Хосок перестает дышать, когда принимает решение. Прости, Намджун-а, но я хочу попытаться снова. Хосок закрыл глаза и почувствовал, как ветер начал обдувать его тело, как свело живот от ощущения свободного падения. Я хочу обрести крылья. Несколько пуль улетели в воздух, а падающий вниз Хосок, в следующую секунду, вновь смог вернуть себе контроль и остаться на хорошем расстоянии от асфальта, и в этот раз справился даже лучше, действительно направляя дверь туда, куда надо, поднимая ее в воздух тогда, когда он летит слишком низко. Хосок бы успел обрадоваться, если бы не преследовавшая его пулеметная очередь. Впрочем, надолго их не хватило: Хосок быстро оторвался от погони. Это все, конечно, весело… Вернее, могло бы быть веселым, если бы юноша не начал терять сознание во время полета, когда начал приближаться к границе леса. И уберегло его только то, что находился он на небольшом расстоянии от земли, а на ней росло много свежей, высокой травы, которая смягчила падение. Хосок пытался вытереть ручьем текущую из носа кровь, но лишь сильнее размазал ее по лицу. Он простонал от боли и снял рюкзак. Перевернулись на спину, тут же пожалел о своем действии: кровь из носа стала затекать в горло и вынудила его закашляться, делая его вид еще более жутким. Солнце уже убегало за горизонт и Хосок смотрел пустым взглядом на малиновые облака, теряющие свою краску, как небо становилось темнее, а звезд появлялось все больше. Хосок не знает сколько он пролежал, он вероятно думал, что уже умер. Однако у жизни были на него иные планы. Горячее, ужасно мокрое и шершавое нечто прошлось по его щеке. Потом еще раз. Хосок прохрипел нечто нечленораздельное и открыл глаза, увидев перед собой одного из волков Намджуна. Ну как, «волков Намджуна»… Будет лучше сказать, что Намджун умеет понимать и общаться с животными. Он слышит их на ином уровне. Намджун пока не встретил ни одного существа, которого бы не понял. Кроме отшельников. Они не люди и не животные. В любом случае, с местной стаей волков у него очень хорошие отношения. Хосок подозревает, что птицы начирикали волкам о том, что человек по небу летал, да не долго, а волки привели к нему… — Хосок! А Хосок даже не пытался встать и просто позволил Намджуну взять себя на руки, читайте: не имел сил встать, так что был вынужден покататься на сильных руках лидера. В любой другой ситуации, если бы один из пёсиков Джуна схватил бы его дорогую сердцу сумку зубами и протащил по влажной земле, Хосок бы пару раз пнул своего названого брата за то, что позволил собаке самовольничать. Но сейчас у него не было сил даже пальцем двинуть. Он просто слушал безумно быстрое сердцебиение Намджуна и не потому что использовал свои способности, а потому что Джун пытался прижать его ближе к своей груди, отогревая замерзшее тело. В обед Хосок жаловался на жару в городе, но именно тогда он думал о теплой одежде. Дикий лес никого не щадил, даже тех, кто звал его домом. Особенно их. И оказавшись вечером прямо перед лесом, пролежав черт знает сколько под открытым небом и потеряв много крови, Хосок успел страшно продрогнуть, кажется, даже до костей. В Поселении его тут же передали в руки Сокджина. Намджун доверял рукам бывшего военного-медика. Он бы доверял ему, даже если бы Сокджин был простым военным и уже отнимал жизни таких, как они. Намджун просто верит в то, что Джин сменил сторону. Хосок слышал как в Поселении поднимались волнения, так что схватил Намджуна за руку и аккуратно, трижды ее сжал, посылая важный сигнал близкому человеку. Джун внимательно посмотрел в глаза Хосока и кивнул, выходя из деревянного дома обратно к их людям, чтобы успокоить и объяснить, что случилось и как скоро член семьи вернется к ним. Кое-как успокоив людей и отправив их на общую площадь ужинать, Намджун вернулся обратно в хижину Джина. Хосока успели осмотреть: пульс был слабым, но стабильным, лицо бледное, травм на голове не обнаружилось, как и открытых ран, только множество синяков в одной области, словно он упал с высоты и приложился на один бок. Этим Сокджин и поделился. — Я думаю, он упал с высоты, но не это стало причиной его состояния. Скорее он переутомился, — выдал свои умозаключения Сокджин, — И я не уверен, что могу помочь… — Неужели лекарства так важны?.. — Намджун поморщился. Прошло больше двадцати лет с начала апокалипсиса, этих лекарств просто не осталось. Все, что есть в заброшенном городе просто… Испортилось из-за времени. — Да… — Джин смолк на минуту, обтирая грязное тело Хосока полотенцами. Горячая вода в тазе быстро сменила цвет, — В Верте всегда были лекарства, аппаратура, я умею лечить только с ними на руках и… — Нет, Сокджин, забудь про Верту, мы не в Верте, — Намджун поджал губы, глядя на умытого и уснувшего Хосока, — К тому же, если ты говоришь, что это просто переутомление… То Хосок проспится и наберется сил, как обычно. Мы просто все перепугались. Сокджин накрыл Хосока теплым одеялом. Ему казалось, что у Хосока так анемия начнется. Последствия его переутомления гораздо хуже, чем у Намджуна. Лидер поселения становится зверски голодным, а в худшем случае обретает такие боли в животе на несколько дней, что ему вовсе не позавидуешь. Джин каждый раз спрашивает себя «стоит ли использование способностей своей за это платы?». Джин рад, что он не «омега». Рад, что когда-то вирус не тронул ни его, ни его родителей. Но и тому, что он покинул Верту рад тоже. Да, Верта спасла его от вируса, но она же делает людей несчастными. — Намджун, — Джин обошел его и встал из-за спины. Он подтолкнул лидера к тому, что бы сесть на стул и начал разминать его плечи, — Если ты все еще сомневаешься во мне… — Нет, Джин, прости… — Намджун качает головой и накрывает чужие руки на плечах своими, — Я ведь не имел ввиду твою неверность Поселению. Просто… — Тут другая жизнь? — подсказал Сокджин. — Да… Вроде того, — Намджун слегка сжал кривые, но такие теплые пальцы Джина в своих руках, — Знаю, мы не так… Технологичны, как Верта и не так развиты, но… — Вы лучшее, что со мной происходило, Джун, — И Сокджин абсолютно честен, а Намджун слышит, как бьется его сердце и закрывает глаза, наслаждаясь таким размеренным постукиванием, которое ускорилось в два раза, когда они взяли за руки. Волшебный момент прервал вошедший в хижину Сокджина Чимин. В его руках была сумка с едой. Три порции для отсутствующих на ужине. Кому, как не ему работать над доставкой, если он отвечает за кухню? — Оу… Я помешал?.. — Чимин неловко оглядел представшую перед глазами картину, потому что ни Джин, ни Джун не пытались скрыть их близость в эту секунду. — Нет, ты бы знал как мне неловко… — прохрипел очнувшийся Хосок и Намджун подскочил с места. — Ты очнулся и не дал нам знать?! Сокджин уже оказался рядом, чтобы помочь Хосоку сесть. Джун подтолкнул подушку другу за спину, а Чимин просто сел на чужую кровать, чувствуя себя как дома. Хосока отпоили и накормили, после чего он снова уснул. Намджун помнит, как примерно в такой ситуации три года тому назад, Хосок проспал почти двое суток, просыпаясь только исправить нужду и поесть. Так что, когда его друг, пережевывая еду, терял сознание каждые пять секунд, сильно не беспокоился. Это было нормально для Хосока.

***

Жизнь вновь вернулась в Поселение, когда всем сообщили, что Хосок переживает свою форму переутомления и он полностью здоров на самом деле. Да уж, вид словно избитого и окропленного кровью мальчика всех испугал. И пусть в Поселении в итоге никто не стал сидеть без дела и ждать пробуждения Хосока, беспокойство витало в воздухе и ощущалось почти на физическом уровне. Поселение было одной большой семьей и каждый из них переживал друг за друга. Единственное, что изменилось на эти два дня, так это то, что Сокджин не ходил хвостиком за Намджуном, а всегда сидел в своей хижине и следил за тем, когда просыпался Хосок, чтобы откормить и напоить. Джин почти не спал: кресло не было удобным, а кровать занял его пациент. Так что на вторую ночь Намджун поставил на дежурство к Хосоку Тэхена, а сам почти насильно увел Джина в свою хижину, где они легли спать вместе. Хосок окончательно открыл глаза ближе к обеду второго дня. Он устало потянулся, разминая разболевшееся тело и зевнул. Заметив уснувшего в кресле Сокджина Тэхена, юноша улыбнулся. Младший точно не должен был спать сейчас. По очень очевидным причинам. Хосок берет в руки стоящий на тумбочке стакан воды, делает несколько глотков, смачивая сухое горло, и с хитрой улыбкой оставляет посуду в воздухе. Еще секунда и оставшаяся вода летит Тэхену в лицо. Хосок громко и заливисто смеется, сгибаясь пополам, когда младшенький дергается вместе с частью мебели в хижине, которую сдвинул телекинезом на панике, и глупо моргает, открыв рот в звуке «О». Он был так похож на рыбу в этот момент. — Хён! — возмущенно выкрикнул Тэхён, когда понял, что произошло. Парень нахмурился и хотел было обидеться, но замер и повторил еще раз уже более задумчиво, — Хён… Тэхён резко соскочил с дивана, оставив утирающего слезы Хосока, и начал кричать на улице Намджуна, чтобы сообщить, о пробуждении спящей красавицы. Хосока все встречали с объятиями, словно с войны вернулся. Сразу всех собрали на площади и устроили совместный обед. Только Харин с Чимином в шутку возмущались, что не успевают на всех наготовить еды, мол, не по плану пошли и пусть их раненый еще часик поспит. Все спрашивали Хосока о произошедшем, но он решил рассказать общей толпе только о том, как успел полетать и что на это у него и ушли все силы. Родители Харин по-отечески его отругали за безответственность, но в целом всем было весело и какое-то время Хосок даже страховал детей, пока те летали на своих стульях и смеялись. Один лишь Чонгук сидел тихо и сжимал штанину Хосока, уронив голову на его колени. Чонгук наотрез отказался садиться на бревно и предпочел сырую после ночного дождя землю. Да и рядом был Тэхён, а большего этому десятилетнему ребенку для счастья не было нужно. Общие полетушки закончились и родители непоседливых малышей наконец выдохнули. Они не хотели им запрещать делать такие опасные вещи, ведь понимали, что эти дети владеют способностями большими, чем они сами. Так уж получилось, что те, кто мутировал от воздействия вируса «омега» гораздо слабее в использовали сил, чем рожденные от мутировавших «омег». Чонгук такой же. Он родился от мутировавших родителей. Хосок, например, мутировал в утробе, как и Намджун, то есть не появился на свет от уже мутировавшей матери, а заразился вместе с матерью. И продолжил мутацию после рождения. Может Хосок и Намджун сильны, но не настолько, насколько урожденные «омеги», как Чонгук или Тэхён. Для яркого сравнения, если Намджун может одновременно поднять воздух где-то три предмета, потому что на то хватает его концентрации, то Тэхен или Чонгук такого лимита почти не имеют. Это как часть их естества. Хотя, им тоже было бы тяжело поднять в воздух машину, как это недавно с напрягом выполнил Хосок, но так позорно на колени бы они не упали… Хосок вообще уверен, что увидь это Тэхён, этот несносный младший бы долго смеялся над ним. Еще стоит отметить, что любые дети с такими силами очень опасны. У таких точно не стоит отбирать леденец. Взамен они отнимут твою руку. Или же нечто большее… Хосок смотрит на Тэхёна с Чонгуком и чувствует тяжесть в груди от воспоминаний. Всего два года назад, когда Чонгуку было восемь, он сотворил страшную по меркам человечности вещи. Намджуну пришлось ввести некоторые правила в отношении детей, после произошедшего. Сейчас их в Поселении всего двенадцать, но Намджун настоятельно просил всех воздержаться от появления новых детей, решил поставить на ноги этих непосед. Один раз такой плачущий младенец случайно сломал пол мебели в доме, а другой, испугавшись грозы, сломал крышу во время ливня. А Хосок как сейчас слышит испуганный голос Тэхёна, видит его дрожащие руки, сжимающие Чонгука в объятиях. «Альфы», так зовут себя сами военные и так величают их Поселенцы, отследили Тэхёна, выбравшегося в заброшенный Город и напали на Поселение. Он в одиночку бы со всеми вряд ли справился, оценивал свои силы здраво, да и убивать Тэхён, признаться честно, очень боится. В Поселении на это в принципе не многие способны и только с благородной целью защитить дорогих сердцу людей. Так что, скрепя сердце, Тэхёну, с пистолетом у виска, пришлось привести к поселению «альф». Начался бой, в который кинулся тот, кто владел своими способностями хуже всех. Тэхён похоронил отца в тот злополучный вечер и не мог прийти в себя еще очень долго. Но сейчас мы говорим не об этом. Дело в том, что когда Тэхён упал на колени, пусто глядя перед собой, не в силах поднять взгляд на мертвое тело отца, один из «альф» прижал дуло пулемета к его затылку и уже хотел нажать на курок, когда из сбежавшейся на шум толпы вышел Чонгук. Как младший объяснил это потом, он просто хотел, чтобы эти люди исчезли, он злился, потому что они сделали дяде плохо и хотели сделать плохо Тэ-тэ. Бежавшие из города, Хосок и Намджун, заметившие несколько внедорожников перед лесом, застали только картину того, как Чонгук собственноручно превратил в груду фарша почти с десяток человек. Нечто подобное бы отлично зашло за художественную инсталляцию человека, если бы, конечно, не было человеком на самом деле. Все просто замерли от шока и если бы Намджун не знал своих людей, то давно бы отругал за то, что не помогли Тэхёну и не уберегли Чонгука от такого ужасного поступка. Но он не только знал добросердечную натуру Поселенцев, но и понимал, что из семидесяти семи человек в поселении было всего около шестнадцати, среди которых были и дети. Тогда у них как раз был жаркий день и большинство людей ушло веселиться к озеру, а оно на приличном расстоянии от Поселения. Тэхён тогда так долго плакал, сидя на коленях и прижимая к себе Чонгука, что глаза у него болели еще пару дней. От трупов и машин избавились самым безопасным по мнению Намджуна методом: Родители Харин и еще один имевший права человек сели за руль внедорожников с телами в багажниках и отвезли машины ближе к центру города. Для страховки с ними пошло еще несколько человек, потому что Намджун боялся отправлять в опасное место мягкосердечную часть людей. Лидеру Поселения пришлось около месяца обучать людей быстро обезвреживать нападающих, отбирая оружие. Одна группа людей крепко держала в руках вещи, а другая пыталась отобрать эти вещи телекинезом быстро и резко, что бы им не успели навредить за эти секунды промедления. И так они менялись и повторяли это из раза в раз. Никто даже не возражал против таких тренировок каждый день. Они знали зачем это нужно. И понимали, что для них этот вариант самый лучший, ведь им не нужно никому вредить. — Поговорим? — вырвал Хосока из вороха воспоминаний Намджун. — Да, конечно, — Хосок улыбнулся поднявшему на него взгляд Чонгуку и мальчик отпустил чужую штанину, предпочтя ногу Тэхёна, раз уж его так бросают. Конечно Хосок понимал, что этот разговор произойдет рано или поздно. Знал, что Намджун поймет: просто так Хосок бы не нарушил данное другу слово беречь себя. Хосок в принципе единственный, кого Намджун с уверенностью отпускал в город одного. Того же Тэхёна он пускал только с Хосоком или Харин. Хотя может подтягивался еще кто желающий размять ноги. Но обычно летом в город никто не ходит - слишком жарко, да и сейчас туда толком не за чем ходить. Вообще, звучало бы логично, если бы одного не пускали Хосока - он не намного сильнее Намджуна, а уж Тэхён точно будет сильнее него. Но так уж получилось, что Тэхён, как и подавляющее большинство Поселенцев до ужаса боится отшельников, даже видит их в кошмарах. А Намджун уже видел с какой смекалкой Хосок способен от них избавиться и насколько он осторожен. Намджун всегда говорил Хосоку, что тот не глуп, и если с ним, Намджуном, что-то случится, он хотел бы знать, что Хосок займет его место. Не просто как самый близкий его человек, а тот, кто больше всего достоин и сможет всех защитить. Все эти слова конечно не нравились Хосоку. Всегда неприятно слышать от любимых людей, что они говорят о своей предполагаемой смерти. Но он понимал почему услышал это. Сев за стол в хижине Намджуна, они разлили чай по чашкам и Хосок принялся без утайки пересказывать весь прошедший в городе день. Хижина лидера единственная была двухэтажной, потому что на первом были советы в узком кругу, в на втором уже личное жилище. Во время разговора, Намджун хотел начать ругаться с той части, где Хосок проигнорировал появление отшельника, но его больше заинтересовала та, где друг подслушал разговор между «альфами». — «Сигнал»? — Да. Они сказали «отправиться к сигналу» и говорили о том, что «Тигр» убил уже пятерых… — чай не лез в горло, Хосок просто перекатывал чашку, остужая напиток еще сильнее. — «Омег». Они охотятся на нас и теперь могут следить за нами… — сделал умозаключение Намджун и произнесенное вслух оно было еще хуже, чем в его голове, — Сокджин! — выкрикнул парень достаточно громко, что бы сидящий на крыльце парень их услышал и вошел в хижину. Как только дверь отворилась, Хосок заметил, что в глазах Намджуна звезды заиграли, — Ты нам нужен для дальнейшего разговора. Хосок снова разогрел чайник, просто использовав свои способности, и они разлили всем по новой чашке, когда Сокджин сел за стол. — Сокджин, мы конечно недавно разговаривали с тобой о Верте и просили… — Просил, — поправил Хосок, важно кивнув, потому что в том разговоре он не участвовал, а молча слушал, на грани потери сознания. — Спасибо, Хосок-а, — Намджун поморщился и продолжил говорить, — В общем, я просил тебя забыть о Верте… — он тяжело вздохнул, потянулся руками к лицу и помассировал глаза под напряженным взглядом Джина, прежде чем продолжить, — Но именно сейчас нам нужно все, что ты о ней знаешь. — Прям… Все? — осторожно спросил Сокджин, переводя взгляд с Хосока и на Намджуна. — Ну, на самом деле не все, только самое важное, — озвучил словно не очевидную мысль Хосок, за что поймал скептичный взгляд Джина. — Можно немного конкретики? Там буквально все отличается от того, что есть в Поселении, — Сокджин даже не знает, хотят ли они знать о существованиях раций или же им нужны данные об одежде, ведь, как он понял, эта проблема тоже немного актуальна. Ну или они хотят создать первую школу и им нужно знать что-то о системе образования?.. — Да, конечно, — Намджун покачал головой, осознав свою глупость. Им пришлось пересказать то, что Хосок подслушал и поделиться своими выводами из этой ситуации. Тогда Сокджина то и осенило. — Сигнал! — Джин схватился за голову и погрузил пальцы в отросшие за три месяца волосы, — Почему я раньше об этом не подумал?! — Так, давай теперь ты внесешь немного конкретики? — Хосок непроизвольно бросил на Сокджина раздраженный взгляд. — Это моя вина, что они отследили тебя… Я ничего не сказал, а ведь мог!… И ты бы не пострадал… — Так, Сокджин, приди в себя, — Намджун перехватил чужие руки и остановил Джина от того, что бы по вырывать себе все волосы на голове, — Ты ни в чем не виноват. Не ты напал на Хосока, понятно? — Да… — Сокджин выглядел, как побитый щенок, а Хосок насторожился с такой реакции бывшего военного армии Верты. — Так что ты не рассказал, Сокджин? — Верта… Потихоньку исследовала Заброшенный город, вы ведь знаете? Мы с Чимином сами это сказали… — Сокджин, кажется, стал приходить в себя, но чувство вины все равно осело в груди и давило на него. — Да, тогда, когда ваш отряд был почти целиком убит отшельниками, а Хосок встретил вас обезоруженных в городе и привел сюда, — вспомнил Намджун, а в его голове всплыла картина того, как двое в военной форме, без оружия и все в крови и пыли, шли вслед за Хосоком. Тэхён тогда от испуга перевернул этих двоих вверх тормашками и оставил висеть в воздухе до выяснения обстоятельств, — Это вы сказали нам, что в центре города гнездо отшельников и оно очень большое. — Дело в том, что мы не просто убивали отшельников, но и оставляли датчики движения на улицах города, — медленно произнес Сокджин. — Что это такое? — нахмурился Хосок и слегка поддался ближе, словно не он тут обладает великолепным слухом. — Это маленькое устройство, которое замечает все, что движется и передает этот сигнал в штаб Верты, — все тише и тише говорит Сокджин, но в любом случае остается услышанным. — То есть эта маленькая штука заметила меня, отправила сигнал, и по мою голову приехали те ублюдки? — Хосок от возмущения даже дышать забыл, только руки на бока положил. — Может они засекли не тебя? — справедливо заметил Намджун, — Там ведь и животные, и отшельники появляются. — Дело в том, что помимо самого сигнала, в штаб приходит несколько фотографий. Так что они точно пришли за Хосоком, — Сокджин прикусил губу, — И у них есть его фото. — Надеюсь, я там хотя бы выгляжу хорошо, — Хосок раздраженно вздохнул и поправил челку, смахивая ее рукой назад, что бы в глаза не лезла. И сейчас он понял, что ему нужно искупаться. Сходить бы до речки, пока не стемнело и не похолодало. — Да разве это важно, когда тебя убить хотят?.. — мрачно усмехается Сокджин. — Уж кто бы жаловался! — К твоему сведению, я тоже могу плохо получиться на фото! — Джин-а, он в чем-то прав, — весело протянул Намджун, поддерживая легкие дразнилки в сторону Сокджина, — Ты когда тут впервые появился, я даже за человека сразу не принял, настолько ты красив. — Ой, ну вас, — Сокджин смущенно улыбнулся и махнул рукой, отворачиваясь. Хосок с Намджуном мысленно друг другу пять дали. Не хотелось кого-то с плохим настроением после такого разговора оставлять. — Как думаете, может мне поможет стать красивее поход на речку? Там одному скучно будет, так что пойдемте вместе, — Хосок демонстративно потрепал свои грязные волосы. Да, может его и вытерли, пока он был без сознания, но к сожалению от него до сих пор пахнет кровью, если слегка наклониться ближе. Никто против такой хорошей идеи не был. Более того, они даже нашли больше желающих. Чимин и Харин как раз мечтали после такого бурного утра расслабиться в прохладной водичке, они даже думали сходить к речке. Еще включились и Чонгук с Тэхёном, которые подслушали их разговор из хижины Чонгука, куда убежали сразу, как Намджун пригласил Хосока на разговор. Но Намджун на них даже не ругался, понимал, что этим двоим влезать во взрослые дела не запретишь, а разбалтывать важную информацию они не станут. Да уж, порой даже супер слух приносит уйму неприятностей, несмотря на свое шикарное применение. Взяв с собой необходимые вещи, компания с гулом и смехом отправилась вместе к столь необходимому для души месту. Огромная, красивая речка, за другой стороной которой видно продолжение леса и растущую вверх гору. Далеко Поселенцы не ходили, дальше начиналась земля волков, и пусть Намджун с ними водит дружбу, лидер ясно передал просьбу стаи «не соваться на их землю лишний раз». И, в целом, им полностью хватало ресурсов их части леса. Хосок вдохнул полные легкие влажного воздуха, пахнущего смесью хвои и сладостью фруктовых деревьев. Он прикрыл глаза, наслаждаясь теплыми, летними лучами солнца, падающими на лицо. Намджун хлопнул друга по плечу и с визгом «кто последний, тот нянчит детей весь день», ринулся к озеру, попутно сбрасывая одежду, но путаясь в своих штанах и падая. Началась гонка на выживание. Лишь бедняжка Чонгук не понимал, почему сидеть с ними никто не хочет. Такие игры всегда веселые, но еще веселее они, когда у тебя и большинства твоих друзей есть способности помешать им добежать до водной глади в числе первых. Так, Чимин внезапно запутался в своей же футболке, Харин не смогла расстегнуть пуговицы рубашки, потому решила нырнуть прямо в ней, у Тэхёна сами собой связались шнурки и помогли ему набрать в рот свежей травы, на лицо Сокджина напали его штаны, а Хосок споткнулся о из ниоткуда взявшийся камень. Они очень честно играют. Только Намджун со своей неуклюжестью самостоятельно себе помешал. Чонгук подошел к Тэхёну и коснулся чужого плеча. Старший сразу сплюнул траву, поморщился и обернулся к малышу. — Давайте без ваших игр искупаемся? И это была самая верная мысль за этот день. Вода прекрасна. Хосок лежал на спине и не спеша плыл назад, доверяя свое тело этой живительной жидкости. Чонгук крепко держался за шею Тэхёна, когда тот хотел заплывать в места поглубже. Чонгук боялся плавать самостоятельно, а Тэхёну нравилась привязанность младшего. Чимин помогал Харин потереть спинку ее милой розовой мочалкой, наслаждаясь тем, как краснеют ее уши, когда он позволяет себе слекга сдвинуть лямки нижнего белья, чтобы нормально убрать грязь. Но лишнего он себе не позволяет, ему безумно нравятся их вполне невинные игры друг с другом. Намджун, понаблюдав за этим, тоже подошел к Сокджину с предложением помочь. И эту помощь с радостью приняли, избавив Джуна от прекрасной возможности неловко покраснеть и нырнуть под воду. Все зашевелились тогда, когда Тэхён поднял Чонгука на плечи и предложил поиграть в куриные бои. Участников, к сожалению, не было четного количества, но Сокджин и сам не хотел в это играть. — Я не потерплю, если вы заденете мое прекрасное лицо во время игры! — важно сказал Джин и сложил руки на груди, гордо вскинув подбородок. — Не волнуйся, Чагия, мы с Хоби победим и назовем команду в честь твоего волшебного имени! — Намджун отправил Сокджину воздушный поцелуй и Чимин захихикал, после чего, не упустив момента, присвистнул этому Ромео. Тэхён же громко смеялся и хлопал в ладоши, радуясь очередному представлению. — Давайте, идите уже! — Джин покраснел и возмущенно зарбызгал Джуна водой. — Я думал вы уже перешли на «Ёбо»! — захихикал Хосок, ловко залезая на спину отплывшего от Джина друга. Выступив в роли судьи, Сокджин следил за тем, чтобы игроки не нарушали правила, а именно, не полагались на свои способности. И в первом раунде участвовали Харин и Чимин против Хосока и Намджуна. В целом, у Харин и Чимина был бы шанс победить, если бы Харин не настояла на том, чтобы Чимин запрыгнул ей на плечи, а не наоборот… Во втором и последнем раунде Хосок и Намджун, величавшие себя командой Ким Сокджина, столкнулись с Тэхеном и Чонгуком. И Хосок бы с радостью поддался почти сразу, если бы не знал, что этот малыш на плечах Тэхёна прекрасно читает мысли, когда этого хочет. Так что, поиграв в поддавки, все же сталкивает Чонгука с плеч Тэхёна и заставляет его наглотаться воды от неожиданности. Малыша почти сразу вытащили на воздух, но он все равно весь дрожал и жался к Тэхёну. И если это еще не очевидно, Чонгук в порядке, а от Тэхёна он в принципе не отходит. Что еще можно сказать о нем, если он в десять лет просит Тэ-тэ поднимать себя на руки и ему еще и потакают в таком поведении. Сидя на берегу и насухо вытираясь полотенцами, они продолжали весело обсуждать прошедшую игру и с Сокджина даже взяли обещание поучаствовать в следующий раз. Оделись все, кроме Чимина. Бедняжка Чимин мерз без верхней одежды, потому что из-за игры Намджуна, Харин прыгнула в озеро прямо в рубашке, и та до сих пор не высохла. Этот великолепный день закончился совместным ужином у костра. Поселенцы потихоньку подтянулись и собрались у общего костра, который при помощи своих способностей разжег Хосок. Кто-то из старших принес гитару и ребята ужинали под всеми любимую мелодию, перебираемую на струнах. На небе мерцают тысячи звезд. Но в душе все равно тоскливо. Хосок, может и старается не забивать себе этим голову, но все равно в его голове каждый раз появляется один и тот же образ Тигра. Юноша правда пытается от него избавиться, но этот взгляд настойчиво лезет в голову и внезапно Хосок понимает. Они еще обязательно встретятся.

***

Верта - город для выживших во время вспышки вируса «омега», отнявшего жизнь миллиардов людей. Верта - город «чистых» людей, никогда не затронутых вирусом. Верта - город, разбивающий мечты, надежды и уничтожающий желания на корню. Мин Юнги искренне ненавидит этот город и ненавидит вирус, погубивший внешний мир. Но еще больше он ненавидит отца. «У меня не было к ней ожиданий, и тебе тоже стоило понимать, что слабая женщина не выживет на поле боя», — вот, что генерал-полковник Мин сказал Юнги, когда они стояли на похоронах и засыпали гроб его матери землей. Юнги так же отчетливо помнит, как его отец с презрением смотрел каждый раз, когда он возвращался с пустыми руками и всего пять раз за, казалось бы, всю его долгую жизнь, одобрительно кивнул. Пять трупов, вот, что он одобрил. Юнги помнит боль от каждой запятой на его спине. Эти татуировки — это клеймо — чернилами вбивают тебе под кожу, дают навсегда запомнить твою суть. Запятыми штампуют убийц, выставляя это предметом гордости. Татуировки оставляют на спине, вдоль позвоночника, знаменуя ими тем, что ты не остановишься, что это очередное убийство и список будет продолжаться. В этом деле нет места точке. Уж её тебе поставят, когда ты умрешь, не раньше. Но к сожалению, в Верте не было третьего пути, уж тем более для Юнги, единственного наследника генерал-полковника Мина. Он был как музейный экспонат, которого показывали важным гостям в доме и говорили, заверяли других, что он будет объектом гордости. И Юнги нужны были поводы для гордости. Он в детстве так хотел получить одобрение отца, что попросту потерял тягу исполнять свою собственную волю. Маленький мальчик скалил зубы, но прилежно выполнял все сказанное. Школа, оконченная с отличием? Запросто. Лучший студент на своей кафедре? Пожалуйста. Лучший и самый быстро поднимающийся по карьерной лестнице рядовой? Получите и распишитесь. Но всего всегда было мало. Юнги даже отцом этого человека назвать не мог. Ему запретили. Господин Мин. Единственное верное обращение. И господин не успокоится, пока не увидит лучший результат, возможно, пока Юнги не превзойдет его самого. Не было даже варианта «сломаться». Как бы жалко это ни было, Юнги тоже не намерен успокаиваться, пока не утрет нос этому человеку. Пока не докажет, что он еще лучше. Ему не нужна эта похвала, он больше не пытается заслужить любви. В нем кипит ярость к генерал-полковнику, ненависть к этому месту. И еще большая к вирусу и зараженным им. Во время первой вспышки заражения Юнги было всего полтора года и он мало что знал. Но школа дала не только образование, но и знание об истории катастрофы. Никогда еще человечество не сталкивалось с вирусом, который мутирует настолько быстро. Не успевали сделать одно лекарство, как форма болезни менялась. А скорость заражения была ужасающе быстрой. Выжили только те, кто имел врожденный иммунитет, то есть всего сотни тысяч людей из проживавших когда-то семи миллиардов. И еще столько же людей мутировали вместе с вирусом, когда их иммунная система находила решение в мутации клеток вместе с вирусом, чтобы не позволить телу умереть. Если же человек не успевал мутировать на определенной стадии, его тело менялось еще сильнее, до неузнаваемости. Так появились «Клоу». Клоу - те же «омеги», но в своем истинном обличии. Сильные мутанты, тела которых исказились и выросли из человеческих пропорций. Они быстрые, не чувствующие боли машины для убийств. Вечно голодные, с длинными когтями и деформированной, огромной челюстью и зубами, нужными для быстрого разгрызания жертвы на части. Одного человека вряд ли хватит на то, чтобы убить такое существо. Но Юнги верит, что это будет зависеть от оружия в его руке. Одно дело - пистолет, а другое - гранатомет. Но вся проблема в том, что они не существуют по отдельности, а сбиваются в группы от десяти и до тридцати особей. Еще и способны к размножению, не смотря на то, что половая система существ, зараженных вирусом «омега» сильно страдает на последних стадиях заражения. Юнги помнит, как им в школе говорили, что у некоторых людей наблюдали случаи отделения половых органов от тела незадолго до смерти. Настолько этот вирус был извращенный и страшный. А еще, будем честны, гранатомет Юнги никто не даст… Так что он все равно вряд ли справится с клоу в одиночку. Правительство Верты не хочет разнести Заброшенный город на части.

***

Юнги был капитаном собственной команды и практически жил под прозвищем «Тигр» большую часть своей сознательной жизни. Как сейчас помнит, во время набивания татуировки в виде символа «альфа» за мочкой правого уха, у него спросили, выбрал ли он себе новое имя. Ведь вступить в ряды «альф» - заново родиться. И Юнги решил выбрать имя, которым мама его называла, когда он был совсем маленьким. «Тигренок» - ласково звала его женщина, когда гладила по голове. — Тигр, как слышишь? — прошипела рация на груди. Юнги взял ее в руки и зажал кнопку, быстро оповещая, что его отряд готов к действиям, — В секторе T7 было засечено движение. Объект предположительно «омега», на ваши экраны выведется изображение. Юнги залез в машину и спешно открыл экран, действительно замечая на фотографии высокого парня в красной кепке, белой майке и джинсовых шортах. А еще с рюкзаком за спиной. «Омега» идет спиной к камере и судя по всему двигался в глубь города, в направлении к Верте, а не от нее. Юнги уже чувствует, как жжет спину от фантомного ощущения новой татуировки. — Принял, выезжаем. Юнги отдал команду своей группе и они запрыгнули в три внедорожника, оперативно выезжая из штаба за пределами стен. Юноша уже почти неделю не находится в городе. Верта ограждена пятнадцати метровыми стенами вокруг себя. И по ее периметру находились отдельные штабы, где всегда находилась часть военных сил города, способная оперативно выехать на место появления врага или отбить нападение. Конечно, люди верили в стены, но ни одна стена не способна защитить людей так, как сами люди. На самом деле одной из основных задач таких отрядов, как у Юнги, является не столько устранение объектов, сколько помощь в расчистке территории и увеличения охвата контролируемых зон. Например, зона Т7 — одна из самых свежих. Датчики движений и камеры там установили сравнительно недавно, может месяц или два тому назад. А значит, либо «омеги» двигаются к ним, либо они к «омегам», тому месту, где они живут и скрываются. Это сближение опасно. Юнги точно знает, что эти уродливые сознания не люди, они такие же, как клоу, только сохранили свой разум и внешность. Юнги находил тела своих товарищей из другого отряда. Девять тел, превратившихся в кашу, в их же машинах, остались почти у центра города. Эти уроды убили и извратили их тела до такого состояния, что даже опознать убитых бы не получилось, если бы не кулоны с именами и номером подразделения. А еще, месяца три назад, совсем недавно, пропал еще один отряд. Из пятнадцати человек нашли лишь одиннадцать обглоданных трупов, а также пару мертвых клоу рядом с ними. Еще четверо пропавших без вести. Их тела либо унесли клоу, либо «омеги» убили или взяли в плен. Что там случилось Юнги не важно. И клоу, и «омеги» — все зараженные мутанты, которых нужно убить. Бросив взгляд на монитор, Юнги подумал о том, насколько же может быть обманчива внешность. С виду обычный человек, но на деле может быть убийцей. Монстр. Как и сам Юнги. Почувствовав неладное, а именно заметив на одной из дверей здания белый крест, Тигр отдал приказ остановиться и схватиться за оружие. Он сам же залез на крышу внедорожника и начал осматриваться. Пока ничего и никого заметно не было, но Юнги был готов отдать зуб - он здесь. Внезапно что-то замельтешило в боковом зрении. Юнги вскинул голову и заметил на крыше нечто красное. Секунда ушла, чтобы вспомнить о кепке. Нечто красное слегка дернулось, когда он перезарядил оружие, и сомнений не осталось в том, что это «омега». Юнги расстрелял крышу. Но он понимал, что скорее всего не попал, так что сразу ринулся в здание, на поиски лестницы до крыши. Оттуда «омега» никуда не должен деться. У него был подписанный смертный приговор уже тогда, когда Юнги получил ориентировку. Подчиненные отправились следом, но чертова дверь на лестничную площадку была заперта, а лифты не работали. Юнги пришлось потратить около десяти секунд, чтобы выбить ее с петель. Преодолев все пролеты, пролетев по ним как птица под облаками, он потратил еще около двадцати секунд, чтобы выбить эту заваренную дверь на крышу и уже оказавшись снаружи замер от неожиданности. Это существо… Парило в воздухе. Более того, смотрело на Юнги этими большими глазами, полными непонимания и испуга. Юнги прицелился и на долю секунды пальцы дрогнули, прежде чем нажать на курок. Что-то было во взгляде «омеги». Что-то непонятное Юнги, до этого не замеченное в других. И когда Тигр совершил ряд выстрелов, «омега» упал, прекратил так парить в воздухе на этой сраной пластиковой двери. У Юнги сердце упало вместе с ним. Он подумал, что попал, когда ринулся к краю крыши и внезапно «омега» просто начал улетать, словно не был ранен. Тигр испытал легкое облегчение от того, что не задел его, но быстро осек себя и начал стрелять мутанту вслед, пытаясь попасть в быстро двигающийся объект. Улетел. Юнги с досадой швырнул оружие, выплескивая ярость. Упустил. Он, Тигр, упустил «омегу», когда тот уже был у него в руках. Конечно, впервые он видит, что бы эти существа так летали, но это все равно было жалким оправданием. Это не примут даже за оправдание. В их деле оправданий не существует в принципе. Ты либо справился с задачей, либо провалил ее. И Юнги на самом деле даже повезло, что никто из его отряда не погиб. Он ведь уже мысленно готовился вести не один труп в багаже.

***

Громкий вой сирен разбудил Юнги посреди ночи. Парень тут же вскочил с постели и уже через тридцать секунд был одет в свою форму. Идя по длинному коридору, подсвеченному красными лампами вошедшего в режим тревоги здания, он встретил выходивших из казармы подчиненных. Те тут же отдали честь и направились вслед за ним к гаражам, за машинами. У невыспавшейся оравы военных был прекрасный шанс прийти в себя и ощутить прилив бодрости, когда они наконец услышали задание, пока ехали к нужному месту. — …он движется прямо к вам, датчики продолжают отслеживать его перемещение. Тигр выглядывает из окна с оружием в руках и готовится стрелять, когда действительно видит бегущее им навстречу существо. Вот только это не был человек. И уж тем более не был клоу, хотя в темноте ночи и было плохо видно. Это было больше похоже на… Собаку. Очень крупную, возможно это был волк. Только он хотел совершить обратную связь штабу, как внезапно машина, ехавшая рядом, перевернулась у него на глазах и громкая, яркая вспышка от взрыва осветила темноту. Юнги был благодарен себе за то, что оказался пристегнут, когда водитель, уклонившись от преграды, не справился с управлением и их машина врезалась в здание. Секунда, у него кружится голова от жесткого столкновения с подушкой безопасности и… Еще одна вспышка света ослепила его. В них врезался другой внедорожник, прямо в дверь Юнги. Он ударяется не только головой, но и всем боком, после чего теряет сознание.

***

В хижине лидера после ужина проводилось собрание. За столом сидели самые близкие к Намджуну и самые необходимые в своих знаниях люди. Может этот день они и провели беззаботно, купаясь в озере и распевая песни у костра, но этой ночью, когда все спят, им нужно решить самую тяжелую проблему, давящую ему на плечи. И главной темой этого собрания был Хосок. — Нам нужно что-то сделать с Тигром. Я не хочу подвергать Поселение опасности. И вы этого тоже не хотите, я уверен, — сказал Намджун, глянув в глаза каждого. Чимин и Сокджин явно чувствовали себя неуютно, а в глазах первого мелькнуло узнавание, когда он услышал это прозвище. — Мы говорим о Тигре из Верты, правильно? — решил уточнить Чимин. — Именно, — кивнул Хосок и сел удобнее, чувствуя себя неуютно от нахлынувших воспоминаний побега с крыши, — Он пытался убить меня в тот день. И, как сказал Сокджин, если у него осталось мое фото, он уже не успокоится, пока меня не убьют. — То есть он получил ориентировку на тебя? — лицо Чимина вытянулось в удивлении, — Но почему он не решит, что ты сбежал после того нападения? Зачем ему продолжать искать того, кого может больше не быть в городе? Намджун внезапно нахмурился и поднял руку, останавливая других. Он вздохнул и подошел к окну. Постучал в него, тихо сказал: — Тэхён, хватит подслушивать. Если уж решил попасться мне на слух, то будь добр, войди в хижину и не веди себя как вор. Ребята переглянулись и лишь Хосок сосредоточился и действительно услышал шелестящие о траву, мягкие шаги Тэхёна примерно метрах в тридцати от хижины. Спустя минуту в дверь без стука вошел мистер-непоседа с виноватой улыбкой на губах. — Простите… Чонгук-и сказал, что слушал сегодня твои мысли, Намджун-и хён, и что ты хочешь устроить вечером собрание… — виновато проблеял тот, кто не смог сдержать любопытства. Намджун лишь вздохнул и покачал головой. Эти дети сведут его в могилу. — И когда он только успел? Нужно же в глаза смотреть, — Хосок встрепенулся. Ему искренне интересно чтение мыслей, но его концентрации на такое не хватает. Хотя может не только в концентрации дело. Он ведь может поджигать вещи, а тот же Тэхён, который по всем фронтам сильнее, поджигать и плавить не умеет. Зато замораживает чудесно. Их способности не сильно, но отличаются друг от друга. — Сегодня за ужином, — Тэхён сел за стол и выглядел слишком довольно для того, кого «поймали» за подслушиванием чужого разговора. Этот подросток тоже был не так прост, каким казался. Тэхён слышал шепот на расстоянии большем, чем Хосок или Намджун, но он специально вошёл в зону слышимости их обоих, чтобы его засекли в любом случае и пригласили войти. Хосок каждый раз поражался хитрости этого ребенка. Ведь послушать может каждый, а вот что бы принять участие в разговоре — это надо иметь желание и мозги. — Так вот почему у меня голова кружилась сегодня… — Намджун поморщился, чувствуя себя дискредитированным в чужих глазах. А ведь они с Чонгуком столкнулись взглядами всего на пару секунд. Намджун списал головокружение на голод, а Чонгук поймал момент, когда лидер только сядет за ужин. Этот малыш тоже может удивить, — Ладно, вернемся к насущным проблемам… — Намджун снова замер и смерил Тэхёна недовольным взглядом. — Что? — настороженно спросил Тэ. — Твой ребенок стоит за дверью. — Входи, Чонгук-и! И тот действительно вошел. — Чимин, я надеюсь хотя бы Харин сейчас не зайдет к нам, потому что не найдет тебя в постели, — закатил глаза Хосок, чувствуя легкое раздражение от того, что сейчас половина Поселения узнает о том, что его чуть не убил «альфа». — Мы не спим вместе! — Чимин аж в спине выпрямился от такого заявления, — Мне бы ее родители голову оторвали! — То есть, если бы не они, то вы бы уже… — Сокджин усмехнулся. — Да мы!.. Да нет же! — Чимин покраснел и замахал руками. — А ты, Сокджин? Я видел, как хён увел тебя в свою хижину, когда я сидел с Хосоки-хёном ночью, — хитро стрельнул глазками Тэхён, за что получил подзатыльник от Хосока за плохие мысли в голове. — Мы просто спали! — сказал Намджун, почувствовав, что камень попал и в его огород. — Вместе? — Тэхён поймал еще один подзатыльник и Чонгук, сидевший на его коленках, сложил свои маленький ручки у него за головой, до трогательного мило мешая Хосоку бить Тэхёна. — Тэ-тэ, мы же тоже спим вместе, — напомнил Чонгук, не понимая, почему всем так стыдно делить одну кровать. — Я тебе потом объясню, Чонгук-и, — хитро сказал Тэхён и остальные хором выкрикнули «нет», — Ну нет, так нет, — Тэ закатил глаза, — Видишь, они не хотят, что бы ты знал, так что я не могу сказать. — Так, все! — Намджун хлопнул рукой по столу, — Перед нами стоит важная задача, а мы тут шутки шутим! — А что ты хочешь, что бы мы сделали, Намджун-а? — взнепазно резко спросил Хосок, вмиг поменявшись в настроении, — Я вот вижу лишь два решения. Первое: я больше не суюсь в город. — Но… — Вот именно, Джун, «но», — перебил Хосок, — Это не решение совершенно. К тому же, если предположения Сокджина верны, они будут становится все ближе и ближе к нам. А город нам нужен. — Не только город, рано или поздно они могут дойти и сюда, — тревожно нахмурившись, сказал Чимин. — А второе решение? — спросил Джин, сразу отметая первый вариант. — Мы нападем на них, развяжем войну, — тихо сказал Хосок, но остался услышанным всеми. — Я против войны, Хоби, ты же знаешь, — Намджун выглядел отчаявшимся. — Как и все мы, — подчеркнул Сокджин, — Мы с Чимином вышли с поднятыми руками не шутки ради. Мы не хотим жить так, как жили в Верте и Поселенцы тоже не захотят. — Да и как вы будете сражаться? — дожимал Чимин, — Если я правильно помню, включая меня, в поселении всего семьдесят восемь человек и из них около десяти человек — дети. — Детей двенадцать, — поправил его Тэхён, который уже как-то нянчил их всех разом и кажется даже поседеть успел в свои то годы. — Это еще хуже! А сколько у нас людей в возрасте? Я люблю родителей Харин, но им уже давно за сорок, они не справятся с таким, — сложив руки на груди, Чимин откинулся к спинке стула и покачал головой, — Я против этого варианта. Мы должны придумать что-то другое. Доводы Чимина были верны, с этим все согласны. Вот только Хосок не видел третьего варианта и предложить больше ничего не мог. И, глядя на Сокджина, Намджуна вдруг осенило. — А что, если убедить их в том, что можно жить иначе, так же, как мы убедили Сокджина и Чимина? Воцарилась тишина. — Намджун, ты… Хочешь привести их сюда?.. — осторожно уточнил Хосок, выражаясь за каждого, сидящего тут. — Да, как мы привели их. — Нет, я против, — сказал Чимин, — Вы не знаете Тигра, но я с ним сталкивался. Такого человека нельзя сюда приводить. — В Верте в принципе много тех, кого нельзя, — покачал головой Сокджин, — Первое, чему тебя там учат, это не «мама» и «папа», а «мы чистые, а они грязные», и «они» — это вы. — Тогда почему вы поменяли свое мнение? — недоуменно спросил Тэхён. Чонгук на его руках был совсем не заинтересован в разговоре, он лишь играл с чужим лицом, гладя пальцами щеки и дергая кончик носа туда-сюда. — Я ведь не совсем военным был, я учился на врача в первую очередь, но у нас военная подготовка обязательна, — Сокджин поджал губы, — В Верте три пути: работать на заводе, воевать, быть врачом или ученым. До ученого мне не хватило мозгов, воевать я не хотел, а завод мне был не по статусу — родители запретили. — Но ты же мог стать врачом в городе, есть ведь шанс не оказаться в казарме, — нахмурился Чимин. А Сокджин от услышанного выглядел как избитый щенок. — Два балла. Я был шестым по списку. Забрали первых пятерых. На войне врачи нужны больше, отбор очень жесток, Чимин-а, — Джин перевел взгляд на Намджуна, они внимательно смотрели друг на друга и Джун с замиранием сердца ждал следующих слов, — Но я искренне счастлив, что не прошел в город. — А ты, Чимин? — не унимался Тэхён. — А я в принципе не знал куда себя деть. Да и стрелял я плохо, но жить же на что-то надо было. На самом деле, когда вы нас встретили, я думал вы нас убьете, — Чимин усмехнулся, — Кто ж знал, что вы монстры только в наших детских сказках. — Тэ-тэ, ты ведь мне почитаешь перед сном? — внезапно спросил Чонгук, развернув Тэхёна к себе руками. — Почитаю, Чонгуки, — Тэхёну было сложно четко говорить, когда ему с двух сторон щечки сжимали. Мальчик кивнул и отпустил старшего, Тэхён оставил ласковый поцелуй на чужом лбу. — Я не понимаю, вы против моей идеи или нет? — спросил Намджун, внутренне умилившись этой картине. — Я против, — сказал Чимин. — Можно остаться и за, и против одновременно? — с маленькой надеждой спросил Сокджин. — Нет, Джин, прости, — качнул головой Намджун, на что получил тяжелый вздох. — Я думаю, я скорее за, чем против. Это опасно, потому что мы приведем их практически насильно. Однако, в любом случае, Чонгук ведь может прочитать мысли этих людей, верно? Тогда мы будем точно понимать, поменяли ли они свое мнение, — тут все внимательно прислушались. — А ведь это как вариант, Джин! — лицо Хосока тут же обрело улыбку, — Что, если мы приведем несколько «альф» в наше поселение и полностью их обезоружим. Ночью будет закрывать в безопасном месте, а с утра снова показывать нашу жизнь! — он на радостях и воодушевлении даже с места встал, начиная описывать круги по комнате и рассуждать вслух, — Будем учить их жить по-нашему и доказывать, что мы точно такие же люди, как и они! Они поменяют свое мнение и мы можем повторять это множество раз! Надо просто начать с небольшой группы. Если у них не будет оружия, то нам бояться точно нечего, они нам уступают в силе. — Хэй, — Чимин надул губы, — То, что ты выиграл в цыплячьих боях не делает тебя лучше! — О нет, Чимин-а, еще как делает! — Хосок рассмеялся, чем вызывал у других искреннюю улыбку. — Тогда… — когда смех стих, начал Намджун, — Решено? Попробуем так и поступить? — и в ответ опять тишина, но теперь эта тишина значила согласие. На следующий день главной новостью в Поселении стала подготовка к принятию гостей в скором времени. Ребята даже собирались составить план действий, решить как выманить «альф» и как никому не навредить, включая самих себя, но… Намджуну понадобилось побыть наедине. На самом деле люди, вроде них, «омеги», отличаются не только тем, что имеют различные способности, выходящие за рамки человеческих, вроде улучшенного слуха, телекинеза, чтения мыслей или контроля температуры. Они так же имеют странные дни, когда им хочется некой безопасности и одиночества. Сокджин и Чимин до сих пор не понимают этого, а все остальные сами живут с этим, так что им такое уже привычно. Хосок стоял за дверью в хижину Намджуна и постучал, привлекая к себе внимание друга. Намджун не мог встать с кровати. Голова была тяжелой, тело дрожало, живот крутило от боли и впридачу ко всему этому нижнее белье мокло так, что его можно было выжимать. Он сидел в аккуратно сложенной вокруг себя одежде. Причем не все это было его собственной одеждой. Там были пара футболок Хосока, шорты и еще больше футболок Сокджина. Намджун очень нервничал и ощущать родные запахи было просто необходимостью для него. — Джун, я тоже в последние дни начинаю больше нервничать… Я думаю, у меня тоже это скоро начнется, так что не переживай и не вини себя, мы бы все равно отложили наши планы, — сказал Хосок, отлично зная натуру человека, которого зовет братом, а потому спешит убедить в том, что он не подводит остальных, не подводит людей за которых несет ответственность. — Хосок-а… Посидишь со мной? И кто такой Хосок, чтобы отказать, когда этот человек таким голосом его просит? Намджун аккуратно отодвигается, а Хосок старается лечь рядом так, чтобы не испортить трепетно разложенную вокруг одежду. Портить такие вещи — растаптывать чужое сердце, причинять глубокую боль и Хосок это знает на самом себе. Они все это знают, потому ведут себя очень аккуратно, если им доверяют такое. Прижав Намджуна к своей груди, Хосок чувствовал только чудесный аромат ванили в комнате, тогда как Намджун, напротив, своего запаха не слышал и тонул в аромате корицы Хосока и еще чего-то непонятного, чем пах Сокджин. — Хоби… Как думаешь, чем это все обернется?… — Намджун-а, я обожаю твои мозги, но прошу, давай ты не будешь ими пользоваться хотя бы сейчас, — Хосок улыбается, а Джун хрипло смеется. Хосок уходит, когда Намджун засыпает, и не с пустыми руками, а с одеждой Намджуна, которую забрал из чужого шкафа. У Хосока уже тоже в голове свербит от ощущения отсутствия безопасного места. Не так, как у Джуна, конечно, но можно сказать, что это была начальная стадия. Но вообще, Намджун удивляет Хосока. По нему ведь почти и не скажешь, что он ждет этого периода. Намджун вполне себе нормально впустил в свой дом столько людей. Может нервничал немного ночью, но не позволял своим эмоциям брать верх. Дома ему приходится снять с постели одеяло, аккуратно нюхать и расставлять одежду по запаху, что бы в более приоритетных местах, вроде головы, лежали вещи с более сильным ароматом. Он выложил их по кругу и накрыл одеялом, чтобы спрятать. Хосок не хочет, чтобы кто-нибудь видел, если вошел. Ему это кажется слишком личным. Потому он вздрагивает, когда слышит стук в дверь. — Не входите! Хосок осматривает свою кровать и осторожно подходит к входной двери. Он делает глубокий вдох, улыбается и выходит из хижины. На ступеньках стоял Сокджин, опираясь боком о перила. Он выглядел обеспокоенным. — Привет, ты хотел поговорить? — Да, конечно… — Сокджин вздохнул и высунул руки из карманов, — Я по поводу Намджуна… — Хосок терпеливо кивнул, ожидая продолжения, — Он… Взял мою одежду и не сказал зачем, — Сокджин сложил руки на груди, — И он заперся в своей хижине и не разрешает заходить, как это было в прошлом месяце. Но тогда он не брал мою одежду. — Ну, сейчас он просто тебе доверяет, — пожимает плечами Хосок. О таком некомфортно говорить, это слишком личное и касается отнюдь не его. — Ну просто, понимаешь, я видел, что ты заходил к нему, — Сокджин поджал губы и отвернулся, — Ты не знаешь, может я его обидел чем-то? — Нет-нет! Что ты, обидь ты его, он бы… Ну ладно, Намджун бы все равно взял твою одежду, — лицо Хосок скривилось, словно он ест лимон, — Я не думаю, что ты что-то сделал не так, просто мы с Джуном как братья друг для друга, даже больше, если так можно сказать. — Вы не братья? — брови Сокджина поползли вверх и скрылись за отросшими волосами. — Нет, но наши мамы были подругами. Именно они основали Поселение, так что мы с рождения вместе, — объяснил Хосок, — Мы не родные, но все же больше чем братья. — Вау… — Джин выдохнул и стыдливо поднял на Хосока глаза, — Прости, я порой ревновал его к тебе… И тогда стал больше за вами следить. Мне казалось, что вы родные друг другу. Хосок лишь рассмеялся. Он тоже немного ревновал Намджуна к Сокджину. Все же для него это выглядело так, словно родной брат стал предпочитать компанию какого-то чужака, который тут был меньше пары месяцев. Однако же это чувство быстро прошло. Они все до сих пор очень близки, а Джин оказался интереснее, чем Хосоку казалось изначально. — На самом деле, у Намджуна сейчас есть причина никого не пускать и одежда твоя ему не просто так нужна, — пытался объяснить парень, не вдаваясь в подробности. Подумав о Намджуне, Хосок неосознанно облокотился спиной о входную дверь, защищая свой дом и свою постель от потенциального вмешательства. — Нет, я помню точно, что и он и ты заперлись в своих домах на пару дней и вот это снова повторяется, — Сокджин нахмурился, — Но почему? — Знаешь… Будет лучше, если тебе это объяснит Намджун… Кровь приливает к его щекам, когда он думает об этих жутко странных ощущениях в этот период. Хосок понимает, что это не то, что он должен говорить за Намджуна, когда дело касается Сокджина. А Джин наблюдает за чужой реакцией и путается еще больше. Он уже поблагодарил Хосока и собирался уйти, как получил в след: — Намджун! Он доверяет тебе! Сокджин лишь молча кивнул, но внутри него от таких слов бабочки порхали каждый раз. Время быстро перевалило к ужину. Хосок не хотел, чтобы Харин приходилось осуществлять доставку еды еще и к нему сегодня, так что он, решив перетерпеть тяжесть внизу живота, укрылся тонким одеялом и все же вышел к костру. Остальные все так же дружно сидели и ужинали, а при виде Хосока некоторые встрепенулись и долго на него смотрели. Как, например, Тэхён, рядом с которым он решил сесть, после того, как взял себе посуду с едой. Чонгук молча кушал у него под боком и ни на что не обращал внимания. — Хён, ты… Ты пахнешь… — Спасибо, Тэ, но я только недавно с озера, — отшутился старший. — Нет же, ты прям… — Тэхён наклонился ближе, почти уткнулся носом в чужую шею, вызывая у Хосока мурашки и заставляя того непроизвольно дернутся от щекотки, — У тебя снова это? У Намджуна кажется вчера началось, но я его запах чувствую хуже. — Да, Тэхён, и у меня, и у него сейчас оно самое. На самом деле была причина, по которой Хосок сейчас сидел именно рядом с Тэхёном. У Тэхёна ни разу не было того, что сейчас происходит с Хосоком и причину никто не знает, а еще запах Тэхёна всегда немного помогал, особенно в начале. Словно успокаивал. Так что Хосок набивает рот рисом и птицей и кладет голову на плечо друга, закрывая глаза и пережевывая ужин. А Чонгук на это по-детски ревностно смотрит и дергает Тэхёна за рукав теплой кофты, требуя обнять себя, что незамедлительно выполняют. А у Тэхёна живот крутит от желания снова понюхать хёна, но вместо этого он целует Чонгука в макушку и продолжает кушать. К большому сожалению, Чонгук остался без родителей крайне рано. Его, как своего ребенка, воспитывали Хосок с Тэхёном, но, конечно, в силу своей занятости, первый отдал большую часть ответственности Тэхёну. И всех это устраивало. Зато Хосок часто носит Чонгуку разные вещи из города. Малыш очень любит рисовать, поэтому ему всегда нужны карандаши, краски и бумага. Другие дети были больше заинтересованы в играх друг с другом, но Чонгук был гораздо более замкнутым и молчаливым. Чонгук обычно даже не спрашивал, а просто залезал в чужие мысли и бесстыдно читал все, что его интересовало. Только с Тэхёном он другой и только когда другие не видят. Хосок списывает это на стеснительность мальчика. — Хён, у Чонгука нога выросла, ему новые ботиночки нужны на осень, — напомнил Тэхён, разбиравший их сундук с одеждой весь день, — А еще я бы сходил с тобой за новой одеждой. Мы оба уже много из чего выросли. — В городе сейчас… — тревожно хотел сказать Хосок, но осекся, — Слишком жарко. Не хочу, чтобы ты поймал солнечный удар, а я еще одну кепку потерял. Может ближе к осени? — Хорошо, только давай сильно не откладывать? — Конечно, я не хочу, что бы вы голые сидели, — Хосок рассмеялся и выпрямился, поправляя скатившееся с плеча одеяло, — Нам нужно будет составить список желающих пойти в город за вещами, но ближе к концу лета, а если вам сильно жмет, то через пару дней возьмете мою одежду, я не жадничаю. — Хоби-хён отдаст мне свой свитер? — тихо спросил Чонгук и ему было просто невозможно отказать. — Любой, какой захочешь, Чонгук-и, — все только с улыбкой посмотрят на тонущего в свитере мальчика. Хосок не стал задерживаться у костра после ужина, его начинало немного мутить и голова закружилась. Хотелось поскорее вернуться домой, спрятаться в куче одежды Намджуна и с головой накрыться одеялом. Это он и сделал, сразу после того, как вернул Чимину и Харин посуду, поблагодарив за безумно вкусный ужин. Следующие два дня были сплошной мукой, в которой Хосок потерял счет времени. Его бросало с одной части кровати на другую, все тело горело, а в уголках глаз скопились слезы от непонятной боли и спазмов в нижней части живота. Вечное ощущение зуда пустоты добивало, а ощущение одиночества и тревоги заполняло сердце. Харин приносила еду три раза в день и Хосок честно пытался поесть, но он даже забывал дойти до двери, его вновь сковывала боль. Лишь когда он разрешил Харин войти в хижину, ему удалось поесть, но из вежливости и заботы, девушка не задерживалась в чужом доме. Он вновь оставался один, вернее, наедине с желанием залезть на стену. И если бы на этом все закончилось, то все было бы хорошо, но в особенно тяжелые моменты, когда голова отключалась, способности выходили из-под контроля. Хосок мог случайно сломать что-то или даже навредить кому-то за пределами хижины. Так, например, он сегодня сломал ветку дерева рядом со своим домом и эта громадина упала прямо перед Сокджином, который хотел справиться о самочувствии друга, но в итоге чуть не лишился жизни. А Хосок почувствовал его запах, слышал шаги даже через стены и пытался обезопасить себя на инстинктивном уровне. Сейчас всё казалось таким опасным. Еще штаны были постоянно влажные и липкие, никто из них не понимал почему это происходит, им в целом и неоткуда взять такую информацию. Только старшие им говорят, что позже они все поймут, сложат два и два, называют это приятным бонусом в отношениях с любимым человеком. Могли бы и прямо сказать, думает Хосок каждый раз, но всегда забывает и не развивает эту мысль. Намджуну же было чуть легче, у него этот период действительно проходил мягче. В сравнении, он лишь единожды сломал посуду и порезался об осколки кружки, пока пытался все дрожащими руками собрать. А еще Сокджина за опасность не воспринимал, напротив, просил его принести еще одежды, когда тот подошел к дому. И еще очень долго обнимал, уткнувшись носом в изгиб плеча и судорожно дыша. Ничего за рамки выходящего между ними не было, но Джин все равно очень удивился такому поведению. Ну и, будем честны, его это безумно смутило. А еще он не понимал, почему человек мог так сильно пахнуть ванилью, причем настолько привлекательным образом.

***

Когда группа наконец собралась вновь и все были в боевом режиме, они и начали думать над планом. Только на этот раз в хижине Намджуна сидели лишь он сам, Хосок, Сокджин и Тэхён. Чимин не смог прийти, потому что его пригласили родители Харин на вечер семейных игр. Кто он такой, чтобы отказать родителям девушки, у которых потом будет просить ее руку? Ему нельзя дискредитировать себя в их глазах. Да и Харин это будет приятно. — А ведь мне уже нравятся наши посиделки с чаем и важными планами, — с улыбкой сказал Тэхён, наблюдавший за тем, как Хосок кипятил воду в чайнике при помощи своих способностей. — Чувствуешь себя взрослым? — усмехается Сокджин, — Я бы на твоем месте мечтал оставаться ребенком. — Чем старше становишься, тем сильнее хочется вернуться в детство и чем младше ты есть, тем интереснее тебе взрослая жизнь, — вздыхает Намджун. Он благодарно улыбается Хосоку и разливает чай по чашкам. — Помню в детстве ты меня защищал от кузнечиков, а сейчас я убиваю отшельников, — Хосок смеется и это скорее ностальгически грустный смех. — Но ты до сих пор боишься кузнечиков! — удивленно говорит Тэхён, который только недели две назад видел, как Чонгук вытаскивал одного из хижины Хосока, под страшные визги старшего. — Поверь, он не только от кузнечиков визжит, — смеется Намджун. — И не так уж я и боюсь!… — Это что, оса у тебя за ухом? Намджун так правдиво прищурился, разглядывая воображаемую осу, что Хосок тут же подскочил с места и с судорожными криками «Джун, Джун, Джун, убери!» спрятался за спиной друга. Его успокоило только то, что остальные от смеха пополам загнулись, а Сокджин вообще чуть под стол не укатился. Хосок обиженно надулся и очень осуждающе посмотрел на предателя, пытаясь передать все свое возмущение глазами. — Мы тут вообще-то важной цели ради собрались! — Хосок сложил руки на груди и сел обратно на свое место, когда понял, что остальные не торопятся отходить от напавшей смешинки. — Прости, ты прав, — выдавил из себя Намджун, утирая слезы в уголках глаз, чем бесил Хосока еще сильнее. Тогда парню пришлось выбросить козырь. — Они ведь в прошлый раз приехали на машинах, да? Что, если мы остановим машины и обезоружим их? — предложил Хосок и это сработало, смех как рукой сняло и Намджун сразу задумался над этой идеей. — Как ты планируешь остановить машину? — Ну, что если поднять колеса в воздух? Это легче, чем поднимать ее всю, верно? — Это может быть опасно, — насторожился Сокджин, — Автомобильные аварии не просто так происходят. — А это что? — Тэхён нахмурился. — Оу, это… Когда машины врезаются друг в друга или в другие вещи. Или в кого-то, — пытается объяснить Джин. — Но мы же собираемся остановить ее, а не врезать, верно? — не понимал проблему Хосок. — Ох, ну… Наверное, да, ты прав, — Сокджин все равно сморщился. Он учился на врача и подобные детали о машинах и технике не знал. Парень, живя в Верте, и за руль то не садился, хотя имел права. И тем не менее, их задумка ему казалась опасной. — А сколько машин в прошлый раз было? — спросил Намджун, решив, что первый вопрос закрыт. — Я видел три… — Хосок задумался, — Мне казалось, что их было три, но я честно не задумывался об этом, когда висел в воздухе на высоте многоэтажки… — Они обычно всегда по три машины разъезжают, — вспомнил Джин, — Сколько мы не выезжали с нашей группой, я всегда видел три машины. А вот количество людей могло отличаться, если кто-то умирал или попадал в травмпункт. Людей на замену там не так много. Перевод кого-то — сплошные бумаги, так что это процесс не быстрый. — Ну а в среднем вас там сколько? — Тэхён уже успел предположить, что раз уж он сидит тут, то тоже пойдет в город и будет участвовать в операции. Он один из самых старших среди урожденных «омег», а если Чонгука, к слову сильнейшего, не берут потому что он ребенок, то у Тэхёна есть все шансы, ведь он уже довольно взрослый. И в таком деле нужны способные. — До двенадцати человек, но я слышал, что отряды на севере гораздо больше здешних. Так что, нам лучше рассчитывать на пятнадцать человек, если уж они засекли Хосока. — Ты прав, нам лучше перестраховаться, чем пострадать, — кивнул Джун, закрывая и этот вопрос, — Значит нам нужно решить кто пойдет. — Точно я. Я должен повторно засветиться на их датчиках. Не хочу, что бы вы попали под раздачу, — сказал Хосок, — Да и у меня есть опыт в поднятии тяжестей, я думаю, что справлюсь с машинами. Хотя бы с одной, а остальные не станут далеко уезжать. — И я, — важно сказал Тэхён, — И гораздо сильнее вас, всех их разом обезоружу. — Тэхён… — Нет, Джун, он на самом деле будет полезен, — перебил Хосок, и похлопал Тэ по плечу, — Там ведь не будет опасно, если мы обезоружим их, верно? Если что, то мы с тобой на подстраховке. Никто не пострадает. Хосок чувствовал, что Тэхёну нужен этот шанс, ему нужно поддержка. Тэхёну ведь восемнадцать, Хосок в свои восемнадцать уже давно наравне с Намджуном руководил Поселением. — Но… — Намджун поймал взгляд Тэхёна, полный слепой веры и надежды, — Ладно… — он сдался, — Ты пойдешь с нами, но в случае опасности сделаешь все, чтобы себя защитить, понял? — Есть, сэр! — Тэхён отдал честь, как его учил Чимин за ужином и счастливо сверкнул своей квадратной улыбкой. — Я тоже пойду, — внезапно сказал Сокджин. Намджун нахмурился, явно несогласный с такой кандидатурой. — Нет, ты будешь сидеть тут. Прости, Джин, но ты не в силах не просто помочь, но даже уберечь себя, если что-то пойдет не по плану, — настойчиво проговорил лидер. — Намджун, мне это правда нужно. К тому же, я врач, — Джин сложил пальцы в замок и начал крутить чашку с остывшим чаем в руках, — И я прошел военную подготовку, если ты не забыл. На таких как ты я охотился, — сказал он слишком резко, словно должно было звучать как угроза, но Намджун, видевший его напряжение, понимал, что Джин скорее стыдится своего прошлого и не знает как правильно себя вести, а потому не злился. — Без обид, но у тебя пока не очень хорошо получается, — Хосок похлопал ресничками, поймав сразу три скептичных взгляда, — Что? — А ведь Хосок прав, — подал голос Тэхён, подумав пару секунд, — Ты сейчас пытаешься говорить ужасные вещи, хотя в душе ты скорее… Барашек? Нет, ты даже бодаешься плохо… Ты еще добрее барашка, — он покачал головой, — Но ведь суть ты понял? Ты пушистый и безобидный, — Тэ развел руками. — То есть дело не в том, что вместо того, что бы поубивать нас Сокджин до смерти влюбился в Намджуна и бегает за ним хвостиком каждый день? — Хосок, я тебя в следующий раз в том озере утоплю, — прошипел Намджун, ощущая, как стремительно краснеют щеки. Сокджин, впрочем, напротив, расслабился и заулыбался, хотя выглядел не менее смущенным. — А я помогу тебе, — Джин улыбнулся еще шире, его плечи затряслись и он тихо рассмеялся, — Поверить не могу… Барашек? Хосок меня только что как щеночка описал! Его настроение подхватили и остальные. Тяжелая атмосфера исчезла, словно ее и не было. Но все же кое-что изменилось, а именно - решение Намджуна. Если Сокджину это важно, он возьмет его с собой и будет защищать ценой собственной жизни, как и любого человека из Поселения. Он на то и лидер. Намджун убеждает себя в том, что это не от того, как стучит его сердце, при мыслях о Джине. Джун так же приходит к мысли, что им стоит разыграть карту неожиданности и попросить помощи у стаи. Джин уже предупреждал, что «альфы» могут расстрелять человека прямо из машины, что им не обязательно даже тормозить, что бы убить кого-то, так что стоит отвлечь их внимание чем-то странным и необычным, что бы сбить с толку. Намджун решил, что, если вместо кого-то из них они встретят волка, то точно растеряются. Это может быть рискованно, но Джун хочет попытаться и ради этого поговорит со стаей с утра, тогда весь план будет осуществляться ночью. Этот фактор тоже очень важен. Близится полная луна, а значит света от нее будет достаточно много ночью, но при этом не слишком, что также сыграет им на руку. Они смогут частично ослепить врага, ведь у них у самих зрение чуть больше, чем идеальное. Однако в итоге не все пошло по плану.

***

— Тут я убил отшельника, — сказал Хосок, когда они начали подходить к обезображенному трупу и разбитой машине. Намджун крепко держал руку Сокджина, ведь последний видел в темноте гораздо хуже, а еще, Джин должен признаться честно, гулять по Заброшенному городу ночью очень жутко. Еще более жутко, чем днем, когда ты спотыкаешься о чьи-то кости или видишь детскую игрушку на земле, потрепанную временем. Тэхён тихо шел рядом, он вообще еле уговорил Чонгука сегодня поспать одному. Пришлось даже пообещать потом целый день носить его на руках. — Ты машиной его придавил? — спросил Джун, проведя пальцами по пыли на смятом багажнике, когда они оказались рядом с местом происшествия. Ступающий за ними волк зарычал, когда почувствовал запах разложения от трупа. — Да, но я честно пытался сначала убежать, — пожал плечами Хосок. — Это же глупо, от них не убежать, — Джин нахмурился, — Наш отряд на машине удрать не смог. — Ну так дорога была в препятствиях, у вас даже скорость развить не получалось, — заметил Джун, — Ты же сам сказал… — Ну, все равно, мы же не смогли. — Джин, ты не понял. Я пытался дать шанс ему, — Хосок усмехнулся и кивнул в сторону начавшей разлагаться туши. Запашок стоял не из приятных, а какой еще должен быть, когда тело лежит на сорокоградусной жаре уже несколько дней? — Как самоуверенно, — Сокджин закатил глаза и улыбнулся. Только Джин бы не думал так, если бы знал полную картину. У Хосока и Намджуна ведь тоже были родители. Вернее, матери. Их отцы погибли от вируса еще до их рождения. Хосок и Намджун о них даже не слышали толком, да и им тогда не было интересно. Их мамы ушли из жизни довольно рано. Хосоку было всего четырнадцать, а Намджун был лишь на полгода старше. Мать Хосока была одной из тех, кто занимался походами в город, как сейчас это делает Хосок. Она была опытной и довольно способной, могла за себя постоять. Но в тот день было несколько факторов, которые сделали ее силу недостаточной. Она была не одна. Рядом с ней была группа гораздо более слабых людей, которые вышли в город, чтобы пополнить запасы вещей. На подходе как раз были дети, было много беременных. А вот мать Чонгука уже родила и, восстановившись, вместе с мужем хотела выбрать первенцу одежду. Вторым фактором была неизвестная территория. К сожалению, группа по неосторожности зашла дальше, чем планировала, а ту часть города мама Хосока знала плохо. Ну и наконец, никто не мог знать с насколько сильно голодны были отшельники, что мигрировали с одного места на другое. Она была сильной женщиной и сражалась отважно, но ее стремление защитить других пересилило желание защитить себя. Этот отряд не вернулся в Поселение и его охватила паника. Это были чьи-то друзья, чьи-то родители, часть семьи. Хосок тогда так вцепился в футболку матери Намджуна, так плакал, так молил вернуть, что женщина собрала еще один отряд и ушла, оставив маленького Чонгука, полностью осиротевшего тем днем, на руках заплаканного Хосока. На Намджуна тогда легла важная задача, которая должна была отвлечь его от переживаний за мать — следить за Поселением и его людьми. И Намджун до сих пор ее выполняет, стараясь подавить в груди горечь от потери светлого, любимого душою человека. Этот отряд вернулся с большими потерями. Мама Намджуна была укушена отшельником и если бы не умерла от потери крови, то от трансформации в такого же монстра, ведь была заражена мутировавшей формой вируса. Она просила передать в Поселение, что умерла в бою, но на деле, утирая слезы и шепча просьбы простить себя, моля прощения у сына, покончила с собой. Правду выжившие не сказали. Они хранят этот секрет от ее сына и всех остальных. Тем вечером Хосок и Намджун в первый и последний раз по-настоящему поссорились. Это был так же первый и последний раз, когда Намджун поднял на кого-то руку. Хосок так сильно истерил, что ему пришлось влепить другу пощечину, но зато это сразу отрезвило парня. «Ни в чем ты не виноват», — продолжал твердить Намджун, пока Хосок винил себя в том, что из-за него мама Намджуна ушла и не вернулась. «Я знаю, что тебе тяжело, она была и твоей матерью тоже», — прошептал Намджун ему на ухо, зашивая чужое израненное сердце и оставляя свое истекать кровью. Но рана не кровоточила долго. Время не лечило, время давало крови запечься, а ране затянуться, но шрам останется навсегда. И Намджуну оставалось только научиться жить с глухой болью под ребрами. — Давайте уже продолжим путь? — пытался поторопить их Тэхён, которому с самого утра не терпелось отправиться на миссию. Хосоку это было как раз кстати, а то неприятные мысли и воспоминания вновь наполнили голову. — Я после этого случая шел еще где-то часа два, я думаю, так что имеет смысл, если вы пойдете обходным путем, что бы не попасться на датчики, — предупредил Хосок. — Я точно не помню где были датчики, вернее, даже не знаю, но имеет смысл перестраховаться, — поддержал Джин. По их плану, Хосок продолжал движение по земле, а остальные, включая волка, будут перемещаться по крышам. Тэхён все утро тренировался переносить платформы, чтобы они могли становиться на плоскую поверхность и перемещать себя по крышам зданий так же, как перемещал себя Хосок, когда летал по городу. И на белую зависть Хосока, Тэхёну это давалось гораздо легче. Их скорость шага значительно уменьшилась, потому что по зданиям прыгать было тяжелее, чем Хосоку просто идти по дороге, так что они никуда не торопились. Прошло всего чуть больше часа, как они наконец увидели свет фар в конце улицы. Тэхён тут же опустил платформу с волком на землю, а Хосока напротив поднял на крышу. Намджун подал сигнал, когда машины начали приближаться, и волк побежал им навстречу, издавая громкий вой. Хосок в напряжении поджимал губы, а Джин нервно теребил рукава теплого свитера. Летние ночи в городе были невероятно холодными, а из-за стресса он начал замерзать еще сильнее. Когда волк резко скрылся на другой улице, а машины оказались достаточно близко, Хосок наугад перехватил одну из машин за заднице колеса и поднял в воздух, но кто же знал, что эти машины настолько тяжелее той, которой он убил отшельника, да еще и в движении ее контролировать в два раза тяжелее. Намджун осознал тяжесть ситуации, когда увидел, как у Хосока от напряжения задрожали руки, а машина не останавливалась, лишь начала тормозить и в следующую секунду, с криком «Тэ!», Хосок упал на колени. Внедорожник резко ускорился и, потеряв управление, врезался в здание напротив их. Прогремел взрыв. Едущий рядом тоже не справился с управлением и так же попал в аварию, а машина ехавшая сзади врезалась прямо в нее. Намджун только успел подхватить ослабшего Хосока, когда Джин схватился за голову, в шоке глядя вниз. Тэхён успел среагировать и смягчить последний удар, но он не мог гарантировать, что там никто не пострадал. Тэхён тоже был безумно уставшим, хотя его запас выносливости и больше, но он больше часа таскал всех по крышам. Он надеялся только оружие отобрать у людей, а не машину многотонную на скорости удерживать. — Быстро, все вниз! Надо спасти тех, кто еще жив! — отдал команду Намджун, помогая другу опереться о себя. Хосок вытер тонкую струйку крови, потекшую из носа и старался идти так быстро, как мог, понимая, насколько большую ошибку он совершил. Тэхен спустился самым первым и заглянул сначала в машину, которая взорвалась. Внутри горели тела и парня на пару секунд парализовало. Он не был готов смотреть на такое, но его вовремя окликнул Джин, который просил помощи. Тэхён отодвинул две сцепившиеся машины друг от друга и подошедшие Намджун с Хосоком начали помогать осматривать людей, ища у них пульс. Хосок забрался на переднее сидение, отстегивая у потерявшего сознание парня шлем и прижал пальцы к его шее. Сердце билось так слабо. Хосок пытался прислушаться, но он слышал лишь звук разгоравшегося пламени, а потому прислонился ухом к самым губам, ухватывая чужое дыхание. Хосок облегчено вздохнул и расстегнул ремень безопасности, утягивая выжившего из машины. Намджун так же нашел одного человека, но пострадавшего гораздо сильнее. По чужому виску текла кровь, а нога была превращена в кашу и Джин, увидевший это, подумал о том, что помочь ему будет гораздо тяжелее, а здесь - практически невозможно. У них ведь даже чистой воды и тряпок нет. Тэхен тоже кого-то вытащил, дрожал и звал помощи, но этот человек уже умирал, его живот проткнуло осколком стекла. Внезапно прогремел еще один взрыв и стоявших ближе всего к его эпицентру Намджуна, Джина и раненого отбросило в сторону. Джин хорошенько прокатился по земле и с тихим стоном боли поднялся, в его руки впились осколоки стекла. Намджун лишь слегка поцарапал колено. Однако больше всех пострадал лежавший без сознания, он не мог сгруппироваться и ударился головой об бетонный обломок здания, частично обвалившегося после аварии. Кажется, ему уже было не помочь. Намджун ринулся оттаскивать от умирающего Тэхёна, испугавшись, что будет еще один взрыв, но уже от другой машины. Хосок в ужасе сжался, прижимая к себе раненого. И еще больший ужас его охватил, когда он узнал перчатку на чужой руке. Тигр. Почему из всех людей именно он?