Taming the street racer

Грейсон тихо подъезжает к подъездной дорожке Пейтон и выключает машину. Я вижу, что «Мерседес» Вайолет уже припаркован впереди, и я понимаю, что мне пора идти. Но мы все равно не двигаемся, пытаясь удержаться за эти последние несколько секунд вместе. Лунный свет проникает сквозь его лобовое стекло, окутывая нас мягким сиянием. Я не хочу уходить. «Итак, — говорю я, пытаясь как можно дольше продлить этот момент, — где Грейс сегодня вечером? Она спит в багажнике или что-то в этом роде?» «Я надеюсь, что нет». Он тянет шею из стороны в сторону, откидывая голову назад к сиденью. «Сегодня вечером за ней присматривает моя тетя». Я поворачиваюсь к нему, растерянная. «Ты живешь со своей тетей?» Грейсон качает головой. «Нет. Мы не согласны по многим вопросам, поэтому я съехал, когда мне было 18, и забрал Грейси с собой». Наконец, он снова смотрит на меня. «На самом деле, единственное, в чем мы согласны, — это безопасность Грейси, поэтому она помогает мне, когда мне это нужно». Я киваю с пониманием, изучая его лицо в поисках скрытых эмоций. Но он выглядит спокойнее, чем я когда-либо видела, и смотрит прямо на меня. Уголок его рта приподнимается, прежде чем он заговорит. «Почему? Предпочитаешь ее компанию моей?» «Может быть», — поддразниваю я, морща нос. Снова воцаряется тишина, на этот раз комфортная. Я замечаю, как его волосы падают на лоб, они более вьющиеся, чем обычно, от того, что он вспотел. Обычно, когда он смотрит на меня сурово и с раздраженным выражением лица, я забываю, что ему 19, всего на год старше меня. Удивительно, как ответственность старит, отягощает и закаляет тебя раньше времени. Я даже не могу представить, через что он прошел, чтобы оказаться там, где он находится сегодня. Но сейчас он просто невероятно привлекательный парень, который смотрит на меня с кривой улыбкой на лице. Он выглядит умиротворенным. «Дай мне свой телефон», — говорю я, протягивая руку. Его глаза расширяются от удивления, явно сбитые с толку моей просьбой. «Чтобы я мог дать тебе свой номер. Тогда ты сможешь сообщить мне, когда тебе понадобится няня для Грейс, если твоя тетя не свободна. Я с удовольствием помогу». Он вытаскивает свой телефон из кармана и передает его мне, предварительно разблокировав его. Самый новый iPhone, конечно. На его фоне изображен намного более молодой Грейсон, держащий в руках маленький розовый сверток — маленькую Грейс. Я смотрю на него несколько секунд, мое сердце немного тает, прежде чем набрать свой собственный номер. Мой телефон звенит в кармане от отправленного мной сообщения, и я возвращаю ему телефон, чувствуя, как его рука на мгновение касается моей, прежде чем отстраниться. Он прочищает горло. «Итак, теперь, когда ты обманом заставила меня дать тебе свой номер телефона, я думаю, сейчас будет подходящее время указать на две фигуры, которые наблюдают за нами через окно». Я смеюсь, отстегивая ремень безопасности. «Я не удивлена. И что, по-твоему, я собираюсь делать с твоим номером? Подписывать тебя на ежедневные порнографические текстовые сообщения?» «Это существует? Откуда ты вообще знаешь об этом?» Он проводит рукой по волосам, усмехаясь. «Не беспокой свою голову об этом, дорогой», — размышляю я, открывая дверь и выходя. Я наклоняюсь и на секунду высовываю голову обратно. «И не делай вид, что тебе это не понравилось бы». «Я отказываюсь отвечать». Он поднимает руку в знак мнимой капитуляции, прежде чем наклониться, чтобы лучше меня видеть. «Пока, тренер», — говорит он. «Пока, брат Грейс», — отвечаю я, закрывая дверь и подходя к входной двери Пейтон. Я прекрасно вижу, как его «Ауди» все еще стоит на подъездной дорожке, когда я вхожу внутрь. Он заводит машину и уезжает только тогда, когда входная дверь закрывается за мной. Настоящий джентльмен, думаю я. «Ты чертова шлюха», — визжит Вайолет, дергая меня за руку, одновременно подпрыгивая от волнения, как только я захожу внутрь. «Ты переспала с ним, не так ли? Не так ли?!» «Вай, успокойся», — говорит Пейтон. «Заниматься ли Ривер половыми актами с безжалостными преступниками — это только ее дело. Если ее убьют, это будет на ее совести». «Эй!» — говорю я Пейтон, вырывая руку из смертельной хватки Вайолет. «Я не спала с ним, и он не безжалостный преступник. Вы не знаете его так, как я». «О, ты думаешь, что знаешь его теперь? Ты такая простушка», — говорит Пейтон, скрещивая руки на груди. «Ты не спала с ним?» — спрашивает Вайолет, пытаясь скрыть разочарование в своем голосе. Сейчас я не могу справиться с ними обеими, тру глаза и стону. «Могу ли я что-нибудь съесть, прежде чем на меня обрушится шквал вопросов? У меня была долгая ночь». Пейтон все еще выглядит подозрительно, но она разжимает руки, подходит ко мне и обнимает меня. Вайолет подпрыгивает и присоединяется к объятиям. «Хоть член у него был большой?» — шепчет она. Я смеюсь и отталкиваю их. «Вы самые худшие». В конце концов мы поднимаемся наверх в комнату Пейтон и падаем на ее огромную кровать, чтобы заказать пиццу. Я переодеваюсь в футболку и спортивные шорты Пейтон и заворачиваюсь в ее одеяло, отгораживаясь от мира. «Итак», — начинает Вайолет, полная энергии. «Ты собираешься рассказать нам, что произошло, или нам придется вытягивать эту информацию из тебя с помощью удушения?» Я стону в ответ. Вайолет вскакивает и обвивает меня своими длинными ногами, зацепляя рукой мое горло и заключая меня в удушающий захват. Я смеюсь и задыхаюсь, переворачивая нас обоих в попытке сбросить ее с себя. «Расскажи мне, расскажи мне, расскажи мне, расскажи мне!» — скандирует Вайолет, крепко держа меня. Пейтон просто наблюдает с другого конца кровати, поедая чипсы с сыром, не моргнув глазом. В конце концов я сдаюсь, пытаясь расслабиться в ее клетке из конечностей. «Я поссорилась с родителями», — наконец говорю я, опустошенная. Вайолет слезает с меня и садится рядом с моей распростертой фигурой, положив голову на руки и внимательно слушая. Ни одна из них не поднимает эту тему дальше, уже зная о моих натянутых отношениях с родителями и чувствуя мою эмоциональную усталость. Кроме того, как бы я ни любила Вай и Пей, я чувствую, что они никогда не смогут полностью понять мою ситуацию, несмотря на то, как сильно они стараются. Они лучшие друзья, о которых я только могла мечтать, но, глядя на откровенные фотографии семьи Пейтон, размещенные на ее стене, я понимаю, что есть некоторые части меня, которые они не могут понять так же хорошо, как…как Грейсон понял меня сегодня вечером. Я никогда бы не стала упрекать Вайолет или Пейтон, но было глотком свежего воздуха поговорить с Грейсоном и каким-то образом знать, что он не сомневается и не осуждает то, что я говорю о своих родителях. Видеть выражение спокойного понимания в его глазах, когда я описывала свои сложные чувства к людям, которые меня воспитали. Я никогда раньше этого не чувствовала, и это покалывающее чувство все еще сохраняется в глубине моего сознания. Я все еще думаю об этом, когда вижу ветровку в углу, полосатую с цветами нашей соперничающей средней школы. Несмотря на то, что она помята на полу, я различаю слово «ФУТБОЛ», вышитое на спине. «Пей, чья это куртка? С какими неудачниками ты тусуешься?» — шучу я, подпрыгивая, чтобы забрать куртку. Моя рука поднимает ее всего на дюйм от земли, прежде чем Пейтон выхватывает ее из моей хватки, прижимая к груди, ее лицо слегка розовеет. «Н…никто», — заикается она, внезапно нервничая и защищаясь. Она бросает куртку в свой шкаф и захлопывает дверь, падая обратно на кровать и делая вид, что не потела всего секунду назад. Вайолет смотрит на нее сощурившись. «Пей, у тебя есть парень, о котором ты нам не рассказываешь? Давай, как его зовут? Ты видела, что я сделала, чтобы получить информацию от Ривер. Давай, Пей», — хнычет она. «Разве мы не говорили о Ривер раньше? Да, давайте вернемся к Ривер. Я хочу поговорить о Ривер. У него был большой член, да?» — тараторит Пейтон. Вайолет сразу же оживляется при мысли о том, чтобы поговорить обо мне и Грейсоне, полностью забывая о куртке. Я не указываю на то, как растерянно выглядит Пейтон. Или как Пей никогда не говорила нам, что она делала до того, как я позвонила в свою службу спасения. Или слово «ФЛАГ», которое я увидела вышитым над словом «ФУТБОЛ», и тот факт, что в каждой школе нашего округа в женских командах по американскому футболу только девушки. Мне не место говорить. Я делаю Пейтон одолжение и наконец открываюсь о Грейсоне, отводя от нее жар. «Я просто… начинаю видеть его с другой стороны, вот и все», — говорю я как можно более расплывчато. Вайолет фыркает, балансируя подушкой на ногах. «Его извращенная сторона, может быть? Позволь мне спросить, были ли в этом взаимодействии задействованы кляп и наручники?» «Не все любят, когда им плюют в рот, извращенка. А теперь позволь девушке поговорить», — говорит Пейтон, сбивая подушку Ви с помощью своей ноги. Я плотнее заворачиваюсь в одеяло. «Я знаю истории о нем и его репутации, но в нем есть какая-то забавная, заботливая сторона, которую никто не хочет замечать». Я ловлю себя на мысли о его пронзительных серых глазах и о том, как его губы слегка изгибаются в улыбке, когда он чем-то восхищается. О том, как его глаза загораются, когда рядом Грейс, и как он, казалось, загорелся под звездами. «Рив, ты видела его в прошлом году. Он был, в чем, в сотне драк за несколько месяцев до того, как его выгнали? И это только потому, что он чуть не убил того невинного парня. Татум, его зовут», — говорит Пейтон, садясь, чтобы посмотреть на меня. Ее темно-русые волосы собраны в свободный пучок на макушке, и я сосредотачиваюсь на них, чтобы избежать взгляда в ее глаза. «Его звали Тайлер», — поправляю я. Но я знаю, что она права во всем остальном. Мне хочется зарыться в это одеяло и забыть обо всем. «Тайлер, Шмайлер, как угодно. Суть в том, что мне было плевать, когда ты просто шутила о том, что встречаешься с ним. Но сейчас ты серьезно рассматриваешь возможность встречаться с парнем, который когда-то заставил парня обделаться в кафетерии, и я должна быть честной с тобой», — говорит Пейтон не резко. «Он обращался с тобой как с дерьмом в первый день тренировки. Если он так ведет себя с абсолютно незнакомым человеком, представь, как он относится к своей девушке». Я сажусь, расстроенная тем, как она предполагает о нем такие вещи. Но я знаю, где ее сердце, и мне внезапно хочется плакать, злясь на то, как я себя чувствую. Неужели я действительно совершаю ошибку, давая ему шанс? Моя голова болезненно кружится, и я чувствую себя подавленной. «Ты же знаешь, что я забочусь только о твоих интересах, и я не выношу мысли о том, что ты подвергаешь себя риску, давая ему шанс, только чтобы пострадать, когда он оттолкнет тебя. Ты должна думать о себе и о том, готова ли ты пожертвовать собственным счастьем ради него», — мягко говорит Пейтон, обнимая меня за плечи. Я кладу голову ей на плечо и выдыхаю, в полном замешательстве. К счастью, в дверь звонит курьер с пиццей, и Пейтон бросается вниз с наличными. Я остаюсь на месте, глядя вдаль, пытаясь привести свои мысли в порядок. Вайолет, которая молчала на протяжении всего этого испытания, садится на место Пейтон, обнимая меня. «Знаешь, что в тебе самое лучшее, Рив? Ты всегда видишь в людях лучшее. Мы не знаем твоих отношений с ним и никогда не узнаем, что ты чувствуешь. Все, что мы знаем, это то, что мы любим тебя и хотим для тебя лучшего». Я шмыгаю носом, глядя в ее карие глаза, побуждая ее продолжать. «И если крутой, горячий плохой парень сделает тебя счастливой в долгосрочной перспективе, то так тому и быть. Но пока он не докажет, что достоин нашей девочки, мы будем над ним издеваться. Мы будем к нему очень суровы». Я смеюсь над ее небольшой речью, давая ей слюнявый поцелуй в мягкую щеку. Она хихикает, театрально вытирая его и нападая на меня с еще одним объятием. Большая часть моего страха и беспокойства исчезает, когда она утешает меня. Когда Пейтон возвращается с двумя большими пиццами и двумя литрами апельсиновой Фанты, они обе помогают мне вытереть слезы. Настроение поднимается. Мы включаем последний фильм из серии «Пятьдесят оттенков серого», игнорируя иронию названия, и вместе плачем над красивым финалом. В объятиях друг друга мы смеемся и плачем вместе, зная, что что бы ни происходило за этими четырьмя стенами, у нас всегда будем мы.