Игра ценой в эмоции

В тяжёлых раздумьях я шёл по улочкам незнакомого города. Я смотрел исключительно в асфальт, разглядывая каждую трещинку и камешек. В груди отчаянно ныло давно подавленное чувство, которое я прогонял, заставляя себя повторять комбинации быстрой атаки, скидок или силовых подач. Всё что угодно только не эмоции. Не могу я себе этого позволить в этот день. Нельзя. Нет. Только 16ого. Еще 15 дней и можно. Сейчас- нет! Я побежал. Ноги сами перешли с унылого шага на игровую скорость. Мышцы отозвались ноющей болью- нас гоняли в два раза серьёзнее. Поворот. Прямо. Светофор. Зелёный. Поворот. Сквер. Парк. Озеро. Поворот. Дыхание сбивается. Все равно. Вперёд. «НЕ ДУМАТЬ! НЕ ДУМАТЬ! НЕ ДУМАТЬ! НЕ ДУМАТЬ! НЕ ДУМАТЬ! НЕ ДУМАТЬ! НЕТ!» Хотелось заорать во все горло. В груди уже пульсировала едкая боль. Я не хотел воспринимать что-либо. Вот только вместо отрицания происходящего, пришла паника. «Что я чувствую? Почему я не слышу стук своего сердца? Где я нахожусь? Что я чувствую? Надо проверит пульс. Где я нахожусь? Что я чувствую? Поему мне не больно? Где? Что я чувствую?» Мысли путались, и я просто упал на траву не в силах что сделать. Я задыхался. Вдруг кто-то в голове прокричал: «Ты завидуешь!» и я запросто вспомнил всё. Вспомнил брата, которого видел всего-то пару раз, но к которому привязался насмерть. Вспомнил первого тренера и первый выход на площадку. Вспомнил как смотрел на детей на площадках и в парках. Как отчаянно жаждал внимания и заботы и как похоронил эту потребность в физических нагрузках. Как перестал видеть сны. Как хотел вернуть брата. И наконец в голове снова прогремело имя. Тот, кто подсадил мальчишку на иглу спорта и запретил слезать, снова стоял передо мной, протягивая руку. -Пойдем. Я снова буду рядом… -Я не хочу снова это пройти… Его еле слышный шёпот обволакивал теплотой и неведомым влечением. Я не смог встать. Просто закрыл глаза и перевернулся на спину. Мне было больно и страшно. Я не хотел, но я снова и снова возвращался в зал, где видел, как Ваня бежит к сестре. Как она его обнимает. Как он счастлив. В груди поселился тихий холод. В голове промелькнула короткая мысль, запрет и его главная тайна всей жизни: «Я тоже так хочу.» Так же. Чтобы обняли. Чтобы кто-то был рядом всегда. Вовеки веков. Аминь. Наконец, когда сил совсем не осталось я выдохнул и позволил слезам скатится по щекам. Волосы очевидно испачкались в мелких травинках и веточках, но меня это больше не заботило. Спустя столько лет я принял свою зависть. То, что не позволяло мне играть с ребятами на площадке после школы, ведь всех их забирали родители. Их дома ждал вкусный ужин и теплые разговоры, а не очередной скандал, причины которого остаются тайной. Никто из моих ровесников никогда не должен был узнать об этой зависти. Как я позволили себе рассказать что-либо о своей жизни? Почему, когда я надоел взрослым и меня привезли в интернат, ребята терпеливо отучили его боятся и шарахаться ото всех? Почему избрали капитаном и почему меня, считают хорошим другом? Как я смог не заметить добрых людей среди сотен ровесников и почему так долго не мог открыться? Ваня был тем самым ребенком, выросшим в полностью благополучной семье, имеющий любимую старшую сестру и не знающий горькой обиды на тех, кого за руку брали родители. Я завидовал ему. Горько и безнадежно. Ему, его сестре, Максу, Маше, у которой скоро появится Ромео. Всем им. Сколько раз выходя на площадку я приказывал себе игнорировать трибуны? Сколько раз заглушал все эмоции дополнительной нагрузкой? Сколько раз падал без чувств на паркет спортивного зала? Сколько лет я не признавал зависти к другим? Лежа на прохладной траве, я медленно приходил в себя. Пришло осознание нервозности на открытии, тревоги на мероприятии и отсутствия тревоги за завтрашний выход. Я вспомнил лицо матери, искаженное гримасой злобы и ненависти. Отца, запирающего меня в чулане, чтобы я «Хорошенько подумал о своем поведении!» вспомнил, сколько раз оставался без еды и как узнал о брате. «Снова брат! Он не вернется, так забудь уже о нем!» Я пролежал так ещё долго. Вставать и возвращаться мне не хотелось. Я лежал и мне было хорошо. Впервые за последние дни я снова чувствовал себя сносно. Очень хотелось домой. Казалось, что если я встану, то сразу же уеду отсюда. В кармане уже довольно давно вибрировал телефон. Я взяла его и не открыв глаз ответил. -Да -Андрей! Он ответил! Ты где? У тебя все в порядке? Голос Лёши был взволнованным и немного подрагивал. -Я не знаю. Все в порядке я скоро вернусь. Все хорошо. Я не сразу узнал свой тихий и хриплый голос. Я прокашлялся и уже громче повторил тоже самое. -Андрей, за тобой приехать? Ты точно в порядке? Голос на той стороне сменился и теперь я говорил уже с тренером. -Да я в порядке. Просто пошел погулять и немного заблудился. Скоро вернусь. -Я жду тебя в своем номере. Зайди сразу же как вернёшься. -Хорошо. И пока кто-нибудь ещё не захотел поговорить, я отключился. Я поднялся на ноги и постарался очистить волосы от мелкого мусора. Уже стемнело. Надо возвращаться. Дорогу домой я смог найти не сразу. Забив свое местоположение в навигатор, я обнаружил, что Центр чуть ли не за полтора километра, а значит отель приблизительно тоже. Я снова прокашлялся и спросил прохожего как быстрее до туда добраться. Тот указал в сторону автобусной остановки и назвал номер нужной маршрутки. Поблагодарив его, я на ватных ногах поплелся в указанную сторону. К счастью, маршрут был частым и уже через минуту я прислонился к прохладному стеклу. Мыслей не было, и я просто наблюдал сменяющийся пейзаж вечернего города. Когда я начал что-то да узнавать решил продумать сценарий разговора с тренером. А что со мной, в сущности, произошло? Да в общем-то ничего такого. Пошёл гулять, телефон на беззвучном вот и не отвечал. Сколько там прошло? Я достал телефон и с ужасом обнаружил на экране больше сотни уведомлений о пропущенных звонках. Зная ребят, звонок Леши был последним перед звонком в полицию. Я пропал на 11 часов. То, что казалось мне вечерним городом, оказалось предрассветными сумерками. На часах красовалось 3:54. Светало. На третьем этаже я увидел мальчишку в бело-голубой форме. Но удивляться я не спешил. В конце концов в это время, то есть с рассветом, многие либо уходили в залы, или уже возвращались. Перед выходом на турнирную площадку такое поведение чуть ли не поощрялось. -Are you lost, baby girl? -Мальчишка сказал это совершенно без акцента, но усмешка говорила сама за себя. Вот только и я мемы знаю неплохо, а английский тем более. -Oh, you are from England! Наверное, стоило посмотреть на его реакцию, но спохватился я поздно. Он прошёл мимо явно ошарашенный. А я едва смог сдержать смех. Из всего выше сказанного следует, что в номер тренера я зашёл воодушевлённый и полный вдохновения. -Здравствуйте, Владимир Григорьевич! -Господи, Андрей! Тебя где носило? С тобой все хорошо? Ты хоть на время-то смотрел? С кем ты был? Снова один шлялся? Сколько раз тебя говорили так не делать?! Я развернулся и вышел. Я не стал смотреть на тренера уже зная, что никаких объяснений не последует. Он знал. Мы говорили об этом, и он сделал это. Из последних сил сдерживаясь, чтобы не побежать, я прошёл еще две двери и открыл свой номер картой-ключом. -Андрей! -Кричать в такое время было неприлично и мать просто в голос повторяла мое имя, пока я не запер дверь изнутри. На ходу скидывая одежду я написал тренеру короткое: «Мы говорили об ЭТОМ» и зашел в ванную.