Ради тебя

      Автомобиль Димы остановился у нужного дома, и мужчина тотчас покинул салон, выискивая сестру. Ксюша стояла у машины такси, судорожно пытаясь согреться. Ее трясло то ли от шока, то ли все-таки от холода. Дима быстро накрыл ее своей курткой, рассмотрев на наличие повреждений с головы до ног. Кроме потекшей туши, пары ссадин на коленках и разорванной колготки ничего не обнаружил.       — Где он? — осмотрелся в поисках никудышного таксиста, не сумевшего довезти его сестру в целости и сохранности.       — Увезли в полицейский участок, он нарушил там что-то, авария образовалась из-за него. Со мной все хорошо, я была пристегнута, да и сзади сидела. Весь удар пришелся на переднюю часть, я больше испугалась.       Девушка крепко обняла брата, только сейчас позволив себе расплакаться на его плече. Он обнял ее в ответ, стал гладить по голове, успокаивая, пока Лиза смотрела на них со стороны и умилялась. Она всегда мечтала о старшем брате. Но вопреки ее просьбам ей даже не родили младшей сестры.       — Ну, тише, маленькая, я рядом, все хорошо, — он не терпел ее слез, сильно расстраивался. В такие моменты был готов весь мир разрушить, чтобы наказать виновника ее мокрых щек. — Перестань кукситься.       — Просто… — сбивчиво говорила Ксюша. — Я сижу спокойно… Потом бац, свет фар, удар, грохот и запах жженой резины. Так страшно мне не было еще никогда!       Лиза только сейчас подошла ближе, приглядевшись к сестре Димы. Когда она видела ее в последний раз, ей было восемь с половиной лет, она была ребенком. Сейчас перед ней стояла высокая девушка с длинными русыми волосами, красивым лицом, очень похожим на лицо Димы, и такими же пронзительными глазами, как и прежде.       — Л-Лиза? — истерика Ксении отошла на второй план, когда она увидела Звягинцеву. — Боже, это серьезно ты?       Отпрянула от брата и подбежала к девушке, крепко ее обняв. Рассмотрела со всех сторон и снова обняла. Она не верила своим глазам. Она просто обожала Лизу и всегда ей восхищалась, а еще считала своей старшей сестрой.       — Это реально ты… Я так скучала! Этот козел тебя бросил, а видеться перестали мы.       — Я тоже скучала, мелкая, — по-сестрински крепко обняла девчушку, усмехнувшись с выражения лица Димы, отразившегося в момент произнесения «козел» в его сторону. — Я абсолютно согласна с емким определением слова «козел», но этот парнокопытный все-таки твой брат.       — Ага, и я как бы тут, — обиженно посмотрел на сестру Богословский.       — Ой, Димка, не обижайся, я же любя, — Ксюша легонько ударила брата кулачком в плечо. — Да и на правду ведь не обижаются, верно? Ты сам так сказал мне пару лет назад, когда очередная девушка оказалась не такой, как ты тогда выразился, идеальной как Лиза, что ты ужасный козел, потому что поступил так грубо и некрасиво с Лизой. Так что, это все твои слова.       — Какие у вас отношения близкие, все друг другу рассказываете, несмотря на такую большую разницу в возрасте. Молодцы, — Лиза робко прикоснулась ладонью к руке Димы, тут же переплетшего с ней пальцы.       Ксюша не оставила данный жест без внимания, шире улыбнулась и многозначительно поиграла бровями, когда Дима на нее посмотрел. Ему не хотелось озвучивать вслух то, что происходило в их с Лизой отношениях, поэтому он был очень рад, что сестра не задавала лишних вопросов. Через полчаса они доставили девушку в ее квартиру, Дима еще раз удостоверился в том, что с сестрой все хорошо и только после этого забрал Лизу и уехал.       — Не знала, что Ксю поступила на журфак, — Звягинцева внимательно следила за руками Богословского на руле, любуясь взбухшими венами.       Ей всегда нравились мужские руки, особенно те, на которых отчетливо были видны вены, большие руки, от которых шла сила и тепло. У Димы были именно такие руки.       — Ей понравилось, как ты зарекомендовала профессию еще в свои шестнадцать, и с тех пор она медленно двигалась в том направлении. Поступила на бюджет в СПБГУ, еще и вторую строчку заняла. Я даже подарил ей в честь этого квартиру в Питере, в которой она сейчас живет. Заслужила, она много над собой работала.       — Это очень круто, она огромная молодец. Столько интересного мне про тебя рассказала, как ты с ней по душам говорил, как сожалел, думая, что она маленькая и ничего не понимает, — взгляд девушки потеплел. Она не думала, что ему настолько было жаль.       — Предательница она маленькая, и вот зачем тебе все это наговорила? — раздражался Дима, не любил, когда его внутренний мир раскрывали без разрешения.       — Не злись, Дим, она хотела как лучше, хотела показать мне, что ты переживал, что ты любил меня все это время. И, знаешь, я действительно увидела, что тебе было не все равно. Из твоих уст… В общем, — прокашлялась она, — ты мог наговорить мне что угодно, чтобы показать, что все еще любишь. А из уст другого человека, особенно того, который знает тебя наизусть, твои слова обрели иной смысл.       — Какой? — остановил машину, припарковавшись у дома.       — Ты говорил мне правду, не приукрашивал, даже преуменьшил, а, значит, не собирался давить на жалость. Это для меня многое значит, правда.       Сама того от себя не ожидая, Лиза положила руку на ладонь Димы, крепче сжав его пальцы. Второй ладонью провела по щеке, улыбнувшись его ясному, теплому и такому родному взгляду, а потом протянулась за поцелуем. Хотелось, чтобы он целовал ее, не переставая, долго и страстно, чтобы бабочки в животе плясали ламбаду от того, какими горячими были его поцелуи. И он исполнил ее пожелания.       Уверенно пересадил себе на колени, сильно сжав ягодицы, отчего Лиза прогнулась в спине, прильнув к лицу Димы грудью. Богословский не упустил момента и воспользовался им, проложив дорожку из поцелуев от шеи к груди. Обвел языком ложбинку меж грудей, получив в ответ тихий стон Лизы, снесший Диме крышу окончательно.       — Обхвати меня за шею крепче, — попросил он.       Лиза не стала задавать лишних вопросов, беспрекословно исполнила его просьбу, после чего Дима опустил спинку кресла и помог Лизе перебраться на задние сиденья. Уложил девушку на спину, нависнув прямо над ней. Ухмыльнулся, когда Лиза в стеснении отвела взгляд в сторону.       — Не стесняйся меня, милая, — быстро избавился от топа и юбки, оставив Звягинцеву в белье. — Ты безупречна, я ужасно по тебе скучал и точно не дотерплю до дома. Придется попробовать экстремальный секс в машине.       — Чем больше ты говоришь, тем сильнее я хочу стянуть с тебя все, что есть на тебе. Я согласна где угодно, — нетерпеливо провела ладонями по торсу мужчины, опустив ладони на пряжку ремня, избавившись от ненужной вещи в считанные секунды.       — Какая нетерпеливая, — промурчал Дима, ощутив теплые ладошки на ягодицах, кожа которых была несильно сжата. — Но это моя игра, крошка, поэтому я решаю, когда тебе ко мне прикасаться.       Не обратил внимания на ее протесты, перехватил обе женские ладошки и завел их над головой, прижав к сиденью одной рукой. Продолжил пытку из поцелуев — нежных, чувственных, заставляющих Лизу извиваться и выгибаться в спине. Бюстгальтер улетел куда-то в сторону руля, и язык Димы коснулся одной из горошин, а потом и второй. Его возбуждали ее стоны, и он намеренно растягивал удовольствие, не позволяя ей получить желанного.       Поцелуями спустился ниже, кончиком языка пощекотав кожу около пупка, отчего Звягинцева сильнее прогнулась в спине, подставляясь под его ласки. Ей всегда нравилось, когда целовали ее живот, кожа в этом месте у девушки была чувствительной. Преграда из последнего элемента одежды была успешно снята, предоставляя Диме все пространство тела Лизы для осуществления своих коварных планов. Едва коснувшись губами точки желания девушки, мужчина остановился.       — М-м-м? — Звягинцева непонимающе округлила глаза. Богословский ухмыльнулся.       — Терпи, все будет, — успокаивал он, нежно поглаживая внутреннюю сторону бедра девушки. — Мне тоже надо раздеться.       Медленно он стал расстегивать пуговицы на рубашке, постепенно оголяя торс, и когда хлопковая ткань улетела к остальным вещам, Лиза в удовольствии обвела языком губы. К рубашке через несколько секунд присоединились и брюки, а потом и боксеры. Теперь они были на равных, оба оценивая друг друга. Звягинцева приподнялась на локтях, желая одарить губы мужчины поцелуем, и он повиновался ее желанию.       Лиза не смогла больше терпеть, поэтому взяла все в свои руки. Грубо толкнула Диму в грудь руками, заставив опуститься спиной на спинку кресла, и села ему на колени, в полной мере ощутив все его возбуждение. Специально поерзала на нем, мстя за длительную пытку, но и тут он ее переиграл. Ловко приподнял, после чего усадил прямиком на член. Она хотела было выругаться, но смогла лишь громко простонать от приятного ощущения наполненности.       Он позволил выбрать ей темп и руководить им, почувствовать себя главной и наслаждаться процессом, однако недолгим было ее руководство. Через несколько минут медленного и размеренного темпа, Дима остановился, быстро уложил Лизу спиной на кресла и вновь заполнил ее, установив свои правила. Двигался быстро, плавно, временами даже жестко, срывал с ее губ свое имя, пока она пыталась его целовать. Они пришли к пику почти одновременно: она от его фрикций и руки на точке желания, а он от того, как сильно она сжимала его в себе.       В машине было чертовски душно, окна запотели, воздуха было катастрофически мало, но им было плевать. Сейчас им было хорошо вдвоем. Она лежала на нем, а он прижимал ее к себе, целуя каждый миллиметр лица.       — Я люблю тебя, — совершенно обыденной казалась сейчас фраза, слетевшая с его губ.       — Я тоже тебя люблю, — вторила она ему, не веря в то, что происходящее было реальным.

***

      Два месяца счастья. Два месяца маленького рая на двоих. Они не могли нарадоваться тому, что наконец-то снова были вместе. Ходили на свидания, целовались, как самые настоящие подростки, и даже получили замечание от бабули, сидевшей на скамье у дома, где они не сдержались и слились в страстном поцелуе. Он дарил ей маленькие подарки: цветы, милые записки, побрякушки, мягкие игрушки; пока она дарила ему всю себя. Готовила вкусные ужины, была для него и музой, и другом, и любимой женщиной. Нет, они иногда ссорились, куда без этого? Но абсолютно всегда жарко мирились по несколько раз.       Им было слишком хорошо вместе. Чересчур хорошо. «Так не бывает», — набатом звучала мысль в голове у Лизы каждое утро, и она отчаянно ждала какой-нибудь подвох. Но его все не было, и она расслабилась, решив, что черная полоса отступила, уступив место белой.       — Хочешь мороженое? — Лиза стояла у плиты, подогревая чайник, пока Катя внимательно ее рассматривала.       Подруга была как никогда счастлива. Сияла и блистала. К ней вернулся румянец, улыбка стала ее верным спутником, а настроение никогда не падало ниже отметки «радость». Такая Лиза нравилась ей в разы больше.       — Да, — Смышляева перемешала сахар в кружке. — Ты выглядишь безумно счастливой. Так приятно тебя видеть именно такой. Все-таки Дима сделал это.       — Ты ему помогала, верно? — беззлобно спросила Лиза, усевшись напротив.       — Немного, всего лишь парочкой советов. — Катя попыталась сделать невинное выражение лица, чтобы Лиза не злилась. Но Лиза не злилась и так, потому что понимала, что без помощи Кати вряд ли бы что-то вышло.       — Спасибо.       — Ты серьезно?       — Абсолютно, ты во многом нам помогла. Ты лучшая подруга, я счастлива, что ты у меня есть, — Звягинцева встала, обошла Смышляеву сзади и крепко обняла со спины, поцеловав в щеку. — Люблю тебя.       Подруги обменялись любезностями, продолжив общение в гостиной. Посмотрели какой-то турецкий сериал, зарекомендовавший себя среди российских зрителей как хорошее кино, но девушкам он не понравился. Слишком сопливый, так посчитала Лиза, и Катя с ней согласилась. Поиграли в одну из настольных игр, лежавших в полке у Димы, и обсудили всех красивых актеров.       Однако время уже подошло к вечеру, и Кате нужно было уходить. За ней подъехал Юра, всё-таки на восьмом месяце беременности ей было сложно передвигаться самостоятельно. Поднявшись в квартиру и получив свою порцию чая и сладостей, Юра огляделся, посмотрев на часы.       — Лиз, а где Дима? — спросил Смышляев, не думая, что этот вопрос вызовет панику у Звягинцевой.       Она уже в который раз за вечер проверяла телефон в поиске сообщений от мужчины, но последнее, что пришло от него, было послано в час дня. Он писал, что поедет к сестре, чтобы помочь ей с какими-то учебниками, которые нужно перевезти из библиотеки. Вот только уже было семь вечера, а он все ещё не пришел.       — Я не знаю… Он не отвечает на звонки и сообщения, Ксю тоже, — Лиза стала стучать пальцами по столу, нервно смотря из стороны в сторону.       — Тише, он взрослый мальчик, уверена, все с ним хорошо, просто, может, телефон сел? Ну, или не видит? Он скоро приедет, не переживай.       Катя пыталась успокоить подругу, пока Юра решил проверить свою теорию. Сам набрал Диме, но тот не ответил и ему. Засосало под ложечкой уже и у Юры. Это точно было не к добру.       — Он никогда так поздно не возвращался, — Лиза не находила себе места. — С ним что-то случилось…       — С ним все хорошо, — вмешался уже Юра, не нравилось ему, когда женщины сами себе накручивали. — Вот увидишь, через полчаса будет дома, вы поужинаете и пойдете отдыхать.       — Думаешь? — сейчас Лиза была готова поверить во все.       — Угу, — ласково погладил девушку по руке, стараясь вложить свою поддержку.       — Надеюсь, — отчаянно вздохнула Звягинцева, сев обратно на диван.       Когда она уже собиралась проводить Юру и Катю, телефон зазвонил. Не раздумывая и даже не посмотрев на контакт звонившего, она поднесла смартфон к уху, радостно здороваясь. Но ждал ее там далеко не родной голос Димы.       — Что?!.. но… Как? — стала мямлить она, руки задрожали, голос сорвался, пропал.       Юра, заметив состояние девушки, выхватил у нее телефон, чтобы самому понять, что произошло.       — Хорошо, понял. Сейчас подъедем. Да, я скажу ей… А девушка? С ней все хорошо?.. Отлично, спасибо.       Катя требовательно посмотрела на мужа, ожидая его ответа. Юра не стал тянуть резину, проговорив четко и практически без эмоций.       — Дима с ножевым в больнице. Ксюше вкололи успокоительное, она спит. Доктор попросил тебя взять ему вещи.       Лиза не дослушала до конца. Свалилась на пол, потеряв сознание.