Всегда Патронус: Слушая аккомпанемент

Снейп решил прекратить ночную слежку: это явно был тупиковый путь. К тому же, профессор волновался из-за Гарри, который сбил режим сна. По настоянию зельевара они оба в течение следующей недели учились спать ночью и бодрствовать днём. С трудом, но это им в итоге удалось. Затем Северус пришёл к Гарри утром и сказал: – Мне думается, что мы должны воспользоваться вашей реакцией на учебные задания. А если точнее, мне представляется, что силы вам даёт дисциплина. Неудивительно, ведь это лучший способ упорядочить мысли и чувства. Я намерен регулярно давать вам задания. Гарри согласился без каких-либо уточнений и вопросов. Первым поручением профессора стало оттачивание движений палочкой. – Коль скоро ваша сила возрастает, неплохо бы и отточить мастерство, – прокомментировал Снейп. И вот Поттер тренировался целый день, а вечером продемонстрировал свои результаты. – Уже лучше, – сухо кивнул зельевар. Гарри просиял. Затем осторожно предложил: – Сэр, у меня возникла одна идея. Раз теперь у нас есть заклинание выявления правды, я мог бы спросить аппарат, кто его изготовил. – Вы полагаете, он умеет говорить? – Но вы ведь тогда выяснили, что в его поле есть узор, отвечающий за лингвистику. Значит, теоретически он может мне и ответить. – Думаю, мистер Поттер, спрашивать аппарат должен я. – Нет, сэр. Ведь он сейчас пытается взять именно мою силу – стало быть, в этот период он как бы… настроен на меня. Если это звучит не слишком дико. – Хм, а вы правы. Но я обязательно буду присутствовать. Идёмте. Они спустились в подвал. Гарри использовал заклинание невербально и спросил аппарат: – Кто твой создатель? Ни звука не раздалось в ответ. Тут Поттера осенило. Ну конечно. Аппарат, сделанный для Тёмного Лорда. И Гарри прошипел свой вопрос на парселтанге. – Ганнибалус Калиостро, – ответил аппарат. Гарри повернулся к Снейпу и повторил имя по-английски. – Лингвистика, значит, – усмехнулся тот. – Ну что ж. Кажется, у меня есть планы на завтрашний вечер. Ганнибалус Калиостро – это Пожиратель из ближнего круга. Сейчас он в Азкабане. – Вы ошиблись, профессор. Не у вас, а у нас есть планы на завтра, – решительно возразил Поттер. **** Снейп клял себя на все лады за то, что позволил себя уговорить. Ну что этому безголовому мальчишке делать в магической тюрьме? Он и дементоров никогда в жизни не видел. Ещё в обморок упадёт. Но Поттер был непреклонен. Однако профессору удалось настоять на том, что Гарри будет под чарами невидимости, тогда как сам он планировал совершить превращение и поменять голос. – Мистер Поттер, я смогу аппарировать нас к границе купола, после чего мы пролетим на территорию острова и приблизимся к окну камеры. – Мы? Но я не умею летать. – Вы будете сидеть у меня на спине. – Вы шутите, сэр. Я не могу… – Гарри ощущал, что это было бы почти кощунством. – Сможете – или оставайтесь дома. – Хорошо, профессор, – понуро согласился Гарри. – А как вы поймёте, какое окно нам нужно? – Я могу чувствовать других Пожирателей по их меткам – и даже различать их. Когда на землю спустились сумерки, профессор стал драконом. Его чешуя была красной с синими узорами. – Магия учла цвета наших факультетов, сэр, – нервно хихикнул Поттер, волновавшийся перед вылазкой. Снейп скосил глаза на собственный хвост, но ничего не сказал. – Но, сэр, ваши крылья маленькие. Как они меня выдержат? – Мистер Поттер, неужели вы думаете, что патронусы держатся в воздухе за счёт крыльев? В таком случае у меня плохие новости для одной вашей подруги. – Эм… да, я как-то не подумал. – Садитесь уже. Гарри как можно аккуратнее взобрался на дракона и обхватил его руками, чтобы не упасть. Снейп невербально и без палочки послал в него маскировочные чары. Можно было отправляться. Дракон аппарировал вместе со своим всадником. Они оказались над морем. – Сэр, – удивлённо спросил Гарри, – но почему вы, когда были мышью, вылетали в окно, а не аппарировали туда и обратно? – Потому что я вежливый человек – и не появляюсь в домах людей без предупреждения, – Гарри понадеялся, что это не отсылка к его собственному явлению в Принц-мэноре. И вновь ощутил неловкость, что не сразу впустил профессора-мышь. Дальше они полетели молча: разговаривать было опасно. Дементоры их не тревожили: вероятно, просто не успели почуять добычу. Дракон приблизился к окну нужной камеры и произнёс: – Ганнибалус. С досок, заменявших кровать, поднялся обросший и дурно пахнувший человек. Уставившись на дракона, он спросил: – Кто ты? Вместо ответа Снейп молча послал в узника заклинание и спросил: – Как получить обратно свою силу у твоего аппарата с клавишами, который разработан для Тёмного Лорда и предназначен вытягивать из жертвы магию? – Для этого, – монотонно заговорил Ганнибалус, – нужно использовать режим торговли. Этот режим был разработан на случай, если аппарату случайно попадётся кто-то из своих – или если Тёмный Лорд приговорит Пожирателя к отбору магии, а затем решит помиловать. В этом режиме жертва может торговаться с аппаратом на парселтанге – и забрать свою силу в обмен на ценный ресурс, источник энергии, который бы помог аппарату дольше и успешнее работать. Предусмотрена именно торговля, так как искусством хитрой беседы слизеринцы владеют в совершенстве. Есть нюанс: в этом режиме говорить с аппаратом может только жертва. Если кто-то присутствует поблизости, то просто не сумеет вымолвить ни слова и не сможет послать мысль жертве посредством легилименции. Никто не сможет помочь. Это своего рода экзамен, так как недостойные служители Тёмному Лорду были ни к чему. Снейп вновь послал какое-то невербальное заклятие – видимо, Obliviate. Дракон, неся на себе Гарри, отлетел от окна и стал приближаться к границе купола. Внезапно повеяло холодом и тоской. Со всех сторон безмолвно зависли дементоры, словно пытаясь окончательно деморализовать, прежде чем забрать души. «Мы погибнем, – подумал Гарри, закрыв глаза. – И никогда снова не будем вместе». В его голове сами стали вспыхивать кадры: вот Снейп лежит в своей кровати, вот обездвиживает его и невесомо ласкает, дразня до сумасшествия. Сокрушительный оргазм от движения Нефритового Стержня… Потоки магии, переплетающиеся между собой, настоящая близость… По его векам ударило сияние. Гарри осторожно приоткрыл глаза и чуть не ослеп: Снейп-дракон светился, как сверхновая. Дементоры улетали прочь. Счастливое воспоминание прогнало их. – Мы справились, сэр, – прошептал Гарри на ухо Снейпу, хотя на самом деле плохо представлял, где у драконов уши. Только подозревал, что на голове, а не в более интересных местах. Тот ничего не ответил. Перелетев границу купола, профессор аппарировал их обоих обратно на Гриммо, в гостиную. Превратился обратно, холодно посмотрел на подопечного – и сказал, прежде чем исчезнуть в камине: – Больше я не разрешу вам гриффиндорствовать. И, если бы я не был противником физических наказаний, мистер Поттер, я бы высек вас. Едва утихла зелёная вспышка каминного перемещения, Гарри практически упал в кресло: он бредил словами, которые услышал только что. Снейп мог бы его высечь. Поттер положил руку на возбуждённый член и стал гладить его сквозь ткань. Как воочию, увиделся профессор с розгой в руке. Потом Северус велел бы ему опереться на стол. При этой мысли Гарри чуть не взвыл от острого желания. Не выдержав, расстегнул штаны, очень надеясь, что Снейп ничего не забыл и не вернётся сейчас. В любом случае прекратить не было сил. Поттер спустил штаны и трусы, взял в руки член. Сделал несколько движений. Убрал руку и продолжил мучительно фантазировать. Гарри представлял, как розга стегает его тело, то замедляя темп, то вновь обретая стремительность. А в глазах Снейпа – мрачное удовольствие. Вообразив этот взгляд, Поттер кончил, не дотронувшись до себя.