Сонечка

— Мы можем сходить к реке сегодня ночью, если хочешь. — шепнула Соня мне на ухо. Я не успел отреагировать, а она уже отстранилась. — Подумай над этим. У тебя есть время до вечера. — Я никогда не понимал, как ей удаётся сохранять невозмутимое выражение лица в таких ситуациях. Наверное, её заставляли быть сдержанной, она ведь царевна. *** Я подумал, что Соня сказала это не всерьёз и не смел упомянуть об этом на протяжении всего дня. Но вечером, когда мы остались одни, она сказала мне: — Ты подумал? Сперва я не понял, о чем она, однако быстро вспомнил. — Подумал. Мы идём к реке. — своим ответом я заставил её улыбнуться. — Ура! — воскликнула Соня. — Тогда пойдём. Я на секунду опешил. — "Как она пойдет в таком платье?" — подумал я. Соня, словно прочитав мои мысли, тут же сказала — Я подберу подходящее платье. Мы с ней пошли к её комнате. Соня зашла внутрь и сказала подождать её здесь. Сначала я боялся, что она будет долго подбирать платье, часто ведь говорят, что у девочек с этим проблемы. А она так вообще царевна, у неё наверняка этих платьев сотня. Но выбор платья занял у неё не больше десяти минут. Она что, готовилась заранее? Не важно. В любом случае, я не посмею об этом спросить. Соня вышла из комнаты и я застыл в восхищении. Она была в платье изумрудного цвета. Рукава платья были пышными с золотистыми полосками, переходящими в длинные, как у кофты. — Тебе так идёт зелёный... — Я и не заметил, что произнёс это вслух. Щёки Сони покрылись румянцем. — Спасибо... Какое-то время мы стояли в молчании. Я любовался Соней, а она смущённо смотрела в пол. Соня нарушила эту тишину. — Пойдём? — спросила она. Я кивнул. Нельзя было тянуть. Соня повела меня по бесконечным коридорам замка. Как ей удаётся никогда не теряться здесь? Наконец, мы дошли до той стены, за которой был проход. Соня нажала на определённый кирпич и стена отодвинулась назад. Мы пошли по лестнице вниз. — Мы точно сможем выйти отсюда потом? — спросил я, со страхом осматриваясь. — Точно. — Соня сказала это так уверенно, будто сама проектировала этот замок. Мне оставалось только поверить ей на слово и молча идти вперёд. Спустя какое-то время я уже шёл, даже не смотря вперёд. Мысли были заняты чем-то другим. Я думал о том, что будет, когда мы придём к реке. Соня будет счастлива. Значит ли это, что я и буду счастлив? Но как долго это продлится? Нас ведь могут поймать и тогда мы непременно получим нагоняй. Зачем так рисковать ради мимолетного счастья? Однако, думаю, я готов рисковать ради Сони. Она так давно не выбиралась из замка. Если она будет так рада, то это всё имеет куда больший смысл. Это не просто какое-то хулиганство от нечего делать. Это чтобы сделать её счастливой. Наконец мы дошли до конца тайного хода. Соня открыла последнюю дверь и мы вышли наружу. Уж не помню, как мы прошли мимо стражи, помню только что сердце билось сильно, я весь вспотел, внутри всё сжалось, скомкалось. Было невозможно страшно. Соня, живя в этом замке с рождения, много о нем знала и легко вела меня по нему. Даже мимо стражи она провела меня "легко и непринужденно". Мне, чужому здесь человеку, оставалось лишь идти за ней. Только на улице удалось полностью осознать всю опасность и рискованность нашего поступка. Но я не остановился. Поздно было останавливаться. К тому же, я старался показать Соне, что я храбрый и ничуть не боюсь, даже в те моменты, когда внутри всё сжималось. Уже на пути к реке мы ненадолго остановились. — Сонь, а почему ты позвала меня? — я вдруг решил об этом спросить. — Что? — в недоумении переспросила Соня. — Ну, ты же могла пойти к реке и сама. Почему позвала меня? — А, это... — она смущённо опустила глаза — Просто я знала, что ты пойдёшь. Я очень хотела, но могла и не решиться. Никогда не решиться. А ты смелый, и ты бы точно пошёл. Я знала это и позвала тебя. С тобой и я становлюсь решительной и храброй. Я покраснел. Я, на самом деле, и не ожидал, что в глазах Сони я такой. Я сам не казался себе сильно смелым, или решительным, да и не думал, что могу всерьёз кому-то нравится... я ей нравлюсь? В воздухе повисло неловкое молчание. Соня решила нарушить его: — Пойдём. А то так до утра будем идти. Мы шли какими-то извилистыми тропинками, через лес, иногда попадались колючие кусты, что-то в лесу издавало звуки, и вообще путь казался мне очень странным, но Соня шла так, будто с рождения ходила этим путем, а у меня не было причин не доверять ей. И наконец, мы вышли к реке. Среди деревьев и высокой травы мы нашли место, с которого открывался прекрасный вид на реку. Это был небольшой холмик, спускавшийся к реке. Соня уселась прямо на траву. — Дошли. — она с облегчением выдохнула. И правда, путь был не из лёгких, мы оба подустали. Я сел рядом и посмотрел вдаль, на луну. Пока мы шли, казалось, что вокруг совсем тихо, но сейчас я прислушался и услышал. Лес постоянно шумит. Слышно сверчков в траве, слышно, как шуршат листья деревьев от ветра, как от него же качается трава. Небо ясно-синее, видно луну и звёзды. Хочется остаться здесь, слиться с лесом, чувствовать его, слышать и ощущать каждый звук. Стать ничем и одновременно всем. Я посмотрел на Соню. Она смотрит на луну, в небо. Сидит неподвижно, почти не моргает. Теперь наконец предоставилась возможность её рассмотреть. И я рассматривал. Я рассматривал её густые рыжие кудри, курносый нос с веснушками на кончике, пухловатые щёки, тоже все в веснушках. Всё это, вроде бы, мелочь, обычный человек не заметит, а некоторые и вовсе оскорбят "экая уродина, всё лицо в веснушках", но я находил эти мелочи по-своему прекрасными. Соня повернулась ко мне. Заметила, что я рассматриваю. — Что? — она вдруг округлила глаза. — Со мной что-то не так? — Соня, ты такая красивая... — Кр-расивая? — Соня, почему-то, удивилась. Хотя я знал, почему. Её, должно быть, совсем загнобили за веснушки, считают уродливой. Она, может, уже и не верит, что кому-то может казаться красивой. Поэтому я продолжаю. Соня должна знать, что она и правда красивая, и ничуть не уродливая. — Да, красивая. — И что же во мне красивого? — Соня даже усмехнулась. Мне это не понравилось. — Что же в тебе красивого? Да всё в тебе красиво! Твои голубые глаза, в которых можно утонуть, если долго рассматривать, твой чудесный курносый нос, такой миленький, вздёрнутый. Твои веснушки, рассыпанные по лицу, будто звёздочки. Твои густые, длинные рыжие волосы... Ты чудесная!! — я почти выкрикнул эти слова. Соня смутилась. Осознав, что сказал, я покраснел. — Ты тоже красивый... очень... — ответила Соня, отводя взгляд. — Можно тебя поцеловать? — робко спросил я. Соня кивнула. Я убрал рыжую прядь волос за уши, пододвигаясь ближе. Сердце бешено билось. Я коснулся её мягких губ своими, наши языки сплелись. По коже пробежали мурашки. Только отстранившись, я полностью осознал, что поцеловал Соню. Неумело и робко, но поцеловал. Мы молчали. Никто из нас не знал, что тут сказать. Да слова, наверное, и не были нужны. Я осторожно приобнял Соню. Она не сопротивлялась. Это была наша ночь. Спокойная река, звёзды на синем небе, похожие на Сонины веснушки, и мы с ней, обнимаемся, сидя на траве. Только сейчас я понял, что никогда не звал её Софьей. Софья — царевна в пышном платье, сидящая в своём замке. А Соня — та девочка, которую я обнимаю сейчас, сидя на берегу реки.