В плену хранителя адовых врат

      С приездом Кэтрин поведение Вэлери стало меняться. Она всё чаще ловила себя на мысли, что не хочет возвращаться в общежитие, не хочет делить с сестрой пространство, воздух, внимание. Особенно после того, как Кэтрин взялась всерьёз за братьев — как она это называла, «разведка боем». Минджун с лёгкой улыбкой шутливо флиртовал в ответ, как и со всеми, и Кэтрин это устраивало. Джихун вежливо, но молчаливо выдерживал её игривые комментарии. Но особенное внимание она обратила на Джин-хо. И именно его пыталась «зацепить» — всё чаще подстраивала встречи, случайно садилась рядом на занятиях, приносила ему кофе, начинала разговоры, цепляла за рукав. Но Джин-хо оставался таким же сдержанным, вежливым, и отчуждённо-холодным, как и всегда. На его лице не отражалось ни малейшего намёка на интерес. Он был вежлив, но никакой искры в глазах. — Ты как статуя, честно. Ты вообще когда-нибудь улыбаешься? — однажды бросила ему Кэтрин, хохоча. Он просто кивнул, не сказав ни слова. Вэлери всё видела. И хотя в глубине души понимала, что Джин-хо не отвечает Кэтрин взаимностью, сама мысль о том, как её сестра пытается влезть в ту крошечную зону доверия, которую она и Джин-хо только начали строить — больно резала изнутри.       Она всё чаще уходила в библиотеку. Среди книг было спокойно. Никто не тянул руки к её сердцу, никто не пытался отнять или сравнить. В один из таких вечеров она сидела за дальним столом, окружённая стопкой книг по мифологии. Перед ней лежала открытая страница с гравюрой трёхглавого Цербера. Подпись: «Цербер — порождение Тифона и Ехидны, охраняет врата Аида от живых». Она мрачно хмыкнула. Всё, что она находила, было об одном и том же: пёс, страж, монстр. Никаких душ, никакой человечности, никакой связи с её снами. — Ты тоже не веришь, что он был просто псом? — раздался рядом знакомый голос. Вэлери вздрогнула. Подняла голову — рядом стоял Джихун, старший из братьев. Он, как всегда, был сдержан, но в глазах теплилось что-то другое — спокойная мудрость и тонкий интерес. — Ты про Цербера? — она чуть смутилась. — Да, как-то... слишком просто. Всё в мифах кажется таким символичным, но почему-то с ним — просто зверь. Он кивнул и, с её молчаливого согласия, сел напротив. — Один знакомый когда-то рассказал мне другую историю. Это неофициальный миф, скорее — легенда. Но она запала мне в память. Вэлери уставилась на него, затаив дыхание. — Расскажешь? Джихун склонил голову набок, будто вспоминая. — Говорят, Цербер не всегда был просто стражем. Да, он был создан, чтобы охранять врата Аида, но у него было сердце. И однажды он влюбился. Вэлери затаила дыхание. — В девушку? — Да. В человеческую девушку. Она была сиротой, жила одна. Говорят, она была настолько светлой и доброй, что даже тьма склоняла перед ней голову. И Цербер — издалека — начал оберегать её. Он не мог быть рядом, не мог говорить, но он чувствовал. Она — чувствовала тоже. Её не покидало ощущение, что кто-то её защищает. — Джихун сделал паузу, его голос стал тише. — Она даже не знала, кто он. Но каждую ночь обращалась к звёздам: «Пусть мой хранитель покажется мне хоть однажды». И Аид услышал её молитву. Только он не хотел исполнить её ради любви. Он захотел наказать Цербера — за то, что тот осмелился чувствовать. Вэлери не сводила глаз с Джихуна. Её сердце билось тревожно и быстро. — И тогда Аид пришёл к девушке. Рассказал ей всё — кто на самом деле её защитник. Он надеялся, что она испугается. Отвернётся. Сломается. Но она... не испугалась. И знаешь, что она сделала? Вэлери качнула головой, почти шёпотом: — Что? — Предложила Аиду свою душу. Чтобы попасть в загробный мир и встретиться с Цербером. Хоть раз. Сказать «спасибо». Сказать, что она его ждала. Что чувствовала его любовь. В библиотеке повисла тишина. Только где-то шелестели страницы. — Она исчезла. Больше не гуляла по земле, не смеялась на ветру. Ради одного взгляда на своего невидимого хранителя — она отдала всё. Вэлери почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Не от горя. От чего-то глубокого и необъяснимого. Будто эта история отзывалась в ней слишком близко. — Это... красиво и страшно одновременно, — прошептала она. Джихун кивнул. — Да. Но иногда легенды — это не просто вымысел. Иногда они оставляют след. Он встал. — Всё будет в порядке, Вэлери. Даже если кажется, что мир — против. Не все в этом мире хотят отнять у тебя свет. И с этими словами он ушёл, оставив её среди книг и мысли, которые теперь жгли душу как никогда.

***

      Вэлери возвращалась в общежитие поздно, с книгами в руках и головой, полной чужих судеб и древних легенд. История, которую рассказал Джихун, не выходила у неё из головы. Было в ней что-то... слишком живое. Что-то, что отзывалось в сердце, будто она уже слышала её раньше. Не словами — ощущениями. Будто её душа узнала эту девушку. "Сказать спасибо. Хоть раз." — повторяла она про себя. На душе было тепло и тревожно одновременно. Она поймала себя на том, что с нетерпением ждёт, когда увидит Джихуна снова. Не из-за влечения — хотя его внешность, без сомнений, вызывала интерес — а из-за ощущения, что рядом с ним можно быть собой. Что он не хочет ничего от неё, кроме настоящего взгляда. Она толкнула дверь в комнату, зарылась в теплую тень своего уголка… и сразу пожалела, что вернулась. — Ну наконец-то, — протянула Кэтрин с фальшивой лёгкостью, лёжа на её кровати, разложив на одеяле лак для ногтей, модный журнал и... один из браслетов Вэлери. — Ты всё ещё в библиотеке прячешься, как монашка? Вэлери молча поставила книги на стол и устало опустилась на стул. — Не сейчас, Кэтрин. — О, да ладно тебе, — та закатила глаза, не собираясь останавливаться. — У меня для тебя новости. Ты же, наверное, умерла бы узнать, что сегодня я пила кофе с Джин-хо. Вэлери застыла. — Ты что? — Улыбнулся даже, — подмигнула Кэтрин. — Может, просто из вежливости. Или просто обаяние сработало. Но ты бы видела, как он посмотрел, когда я упомянула, что у меня слабость к серьёзным парням. Он такой сдержанный, холодный. Ммм. Обожаю таких. Прямо чувствуется, что их нужно долго ломать. Но потом... — Хватит, — тихо сказала Вэлери, чувствуя, как внутри всё опадает. — Оу, прости, — с притворной невинностью ответила сестра. — Ты же не думала, что он тебе что-то должен? Или что он «особенный»? Она села прямо, лицо её стало резким и укололо: — Ты всю жизнь играешь в хорошую девочку, Вэл. А жизнь — не про хорошесть. Это про то, кто умеет взять своё. Я просто беру. Ты просто ждёшь. Вэлери поднялась, холодно и ровно: — Слезь с моей кровати. Кэтрин подняла брови, но не спорила. Только грациозно поднялась, взяла лак и направилась в ванную. Перед тем как закрыть за собой дверь, она бросила через плечо: — Знаешь, ты можешь читать хоть до конца света. Но пока ты думаешь, другие действуют. Удачи тебе с твоими книжками, сестричка. Щелчок двери. Комната снова наполнилась тишиной. Вэлери стояла, сжав кулаки. В груди глухо стучало что-то между болью и злостью. Она села на кровать, закрыла глаза и… вспомнила слова Джин-хо — "Если я захочу общаться с кем-то, я сам решу с кем. И не позволю это решать за меня." Вэлери всем сердцем хотелось верить, что Кэтрин вновь придумывает, чтобы насолить ей.