В плену хранителя адовых врат

      День был ветреным, с приглушённым солнцем и тревожной тишиной в воздухе. Вэлери спешила по кампусу, собираясь на лекцию, когда её взгляд случайно зацепился за знакомую фигуру между корпусами. Она замедлила шаг. Джин-хо. И рядом с ним — Кэтрин. Сводная сестра стояла слишком близко, будто намеренно нарушая личное пространство. Вэлери спряталась за колонной, не желая вмешиваться, но взгляд не мог оторваться. — Ну же, Джин-хо, — голос Кэтрин был приторно-нежным, с той наигранной девичьей интонацией, которой она всегда пользовалась, чтобы получать желаемое. — Почему бы тебе не забыть о моей скучной сестрёнке? Я ведь гораздо... живее. Веселее. Она провела рукой по его плечу. Джин-хо резко отступил назад, словно от прикосновения к раскаленному металлу. — Хватит, — его голос был спокоен, но холоден, как лезвие ножа. — Ты мне неприятна, Кэтрин. Не просто не интересна — ты вызываешь у меня отвращение. Её лицо дрогнуло. Она ожидала чего угодно — флирта, отказа, молчаливого согласия — но не это. — Ты… что? — Держись от Вэлери подальше, — добавил он, повернувшись, чтобы уйти. — Ты ей не сестра. Ты её тень. Вэлери замерла, сердце билось оглушительно. Она не знала, что почувствовать — радость, стыд, тревогу? Но уже в следующий момент Кэтрин, чьи глаза горели гневом, резко развернулась и пошла в сторону общежития.

***

      Уже стемнело. Лужайки кампуса были пусты, а вдоль главной дороги, ведущей к выходу, дул порывистый ветер, гнувший деревья. Фонари мерцали, отбрасывая пляшущие тени на тротуар. Вэлери вышла из библиотеки с плотно прижатыми к груди книгами. Она не замечала ни прохлады, ни шумов — мысли были только о нём. О Джин-хо. Он больше не подходил. Не искал встреч. Она отдалилась — и он отдалился тоже. Но слова, что он сказал сегодня Кэтрин - завладели ее мыслями. — О, кого я вижу. Всё ещё одна? — раздался знакомый голос с ядовитым оттенком. Вэлери вздрогнула и остановилась. Кэтрин стояла чуть поодаль, опираясь на перила возле пешеходной дорожки. В руках — кофе, на лице — ехидная полуулыбка. С ней были две студентки с другого факультета, Аника, Лорен и какой-то парень. — Сестра, а ты всё книжки свои таскаешь? Или теперь в библиотеку ходишь, чтобы тайно страдать по мальчику, который тебя не замечает? — проговорила она, делая глоток кофе. — Отстань, Кэтрин. Я не в настроении, — Вэлери попыталась пройти мимо, но сестра загородила путь. — А я в настроении. Особенно после того, как он сегодня прямо сказал мне, что ты “ему как младшая сестра”. Смешно, правда? Вэлери замерла. Сердце болезненно сжалось. — Ты врёшь. — Уверена? Ну, тогда пойдём вместе, я расскажу подробнее… — она схватила Вэлери за локоть, — о том, как он смотрел на меня, как отреагировал, когда я предложила кофе. Сначала был сдержан, но я-то знаю, как они все в итоге сдаются... — Отпусти меня, — сказала Вэлери, вырываясь. Кэтрин вспыхнула: — Ты всегда всё портишь! Даже если тебе ничего не положено, ты лезешь! Всегда! — Кэтрин, хватит! — Ты — ничто. И он это понял. Я просто хочу, чтобы ты поняла тоже. Одна из подруг Кэтрин хихикнула, но тут раздался шаг. Твёрдый, быстрый. — Что вы творите? — Джин-хо подошёл к ним от дороги. На лице — хмурое раздражение, но голос был холоден, почти ледяной. — Кэтрин, отойди от неё. — Ты опять вмешиваешься? — фыркнула Кэтрин. — Ты же сам говорил, что она тебе никто. — Я такого не говорил, — твёрдо ответил Джин-хо, вставая между ними. — Но сейчас ты — источник проблемы. Кэтрин шагнула ближе, её лицо перекосилось: — Ты серьёзно? Из-за неё... — Я сказал — отойди. Она сжала кулаки и оглянулась на своих подруг. И тогда тот самый парень, явно симпатизирующий Кэтрин, кивнул ей и неожиданно, в резком порыве, толкнул Джин-хо: — Заткнись уже, герой... Тротуар был в метре от дороги. Машина приближалась. Вэлери успела только вскрикнуть: — Джин-хо, осторожно! Он споткнулся, не успев удержать равновесие. Его тело соскользнуло с бордюра — и в следующее мгновение раздался визг тормозов. Машина резко остановилась, в панике затормозив в сторону. Джин-хо лежал у обочины, не двигаясь. Водитель выскочил из машины. Люди начали сбегаться. Кто-то вызвал скорую. Кто-то снимал на телефон. — Джин-хо... — прошептала Вэлери, бросаясь к нему. Кровь тонкой струйкой текла по виску. Он был без сознания. Губы чуть приоткрыты, дыхание прерывистое. — Нет, нет, нет, держись... — Вэлери дрожащими руками попыталась нащупать пульс. — Пожалуйста... Кэтрин застыла на месте, не в силах пошевелиться. Её лицо было мертвенно-бледным. Аника оттащила её назад. — Мы этого не хотели... мы не думали... — Это ты не думала, — Вэлери обернулась к ней, голос стал почти звериным. — Ты никогда не думаешь о последствиях!

***

      Джин-хо лежал в лазарете. Без сознания. Вэлери сидела у его кровати, держась за его руку, которую он не сжимал в ответ. Слёзы текли по её щекам. Она больше не могла скрываться от чувств. Он спас её. Он пострадал ради неё. И она чувствовала, что знала его… давно. Переживание и усталость взяли верх и она уснула на краю его кровати. Она вновь оказалась в том зале. Но на этот раз не было Аида. Не было холода и давления. Только густая тьма и два силуэта. Серебряные глаза вспыхнули в темноте. — Ты снова с нами, — сказал один голос. Глубокий, спокойный. Они вышли ближе — и она узнала их. Джихун. Минджун. — Это сон... — прошептала она, — или… — Это сон, но... — сказал Минджун. Его голос был удивительно мягким, без обычной бравады. — Цербер существует, Вэлери, — продолжил Джихун. — И мы — его части. Трое братьев. Три лика одного стража. Мы были созданы, чтобы охранять Врата и... тебя. Вэлери сделала шаг назад, растерянно качая головой. — Нет… это не может быть... — Помнишь историю, что я тебе рассказывал в библиотеке? — Джихун посмотрел прямо в её глаза. — Про девушку, что продала душу, чтобы встретиться с тем, кто оберегал её всю жизнь? — Да… — Это не миф, Вэлери. Это была ты. Тогда. И ты — её отражение в этой жизни. Та же душа. Ты была связана с Цербером прежде. — Где третий? Где… Джин-хо? — прошептала она, дрожа. — Он сражается. В этом мире и внутри себя. Он — та часть нас, что чувствует сильнее. И потому страдает больше всех. Тьма вокруг содрогнулась, и голос Джихуна стал глубже: — Ты — та, кто может изменить всё, Вэлери. Но ты должна помнить: Аид лжёт. Он боится тебя и нуждается в тебе. И сейчас ты должна услышать правду. — О том, кто я? — Вэлери напряглась. — Аид, он приходил ко мне. Он угрожал… говорил, что я его дочь. Минджун усмехнулся — коротко, холодно. — Он солгал. Джихун сделал шаг ближе. Его образ вспыхнул мягким серебром. — Настоящий Аид мёртв. Много веков назад. Существо, что приходит к тебе… один из его подчинённых. Сильный, амбициозный. Он завладел частью власти Аида после его падения и теперь хочет взять всё. Ему нужен трон, и ему нужен ключ. — Ключ? — переспросила Вэлери. Минджун кивнул. — Ты. Он охотится за тобой, потому что ты — не его наследница. И даже не смертная. — Но... Кто я? — Ты — дочь Гефеста, — тихо ответил Джихун. — Бога огня и кузнечного ремесла. В твоих жилах пульсирует искра его силы. Ты способна выковать оружие, способное уничтожить даже бога. И ты можешь создать ключ, который откроет любые врата: между мирами, между жизнями. Мрак вокруг начал дрожать. Вэлери вдруг почувствовала жар, исходящий от собственного тела, как будто слова зажгли пламя в её груди. — Нет… — прошептала она. — Я не умею ничего подобного… — Пока нет, — мягко сказал Джихун. — Но ты начнёшь вспоминать. Искусство кроется в тебе, как сталь в руде. И сны — это первое, что пробудилось. — Он лжёт тебе, — добавил Минджун. — Потому что боится тебя. Ты — угроза его планам. Если ты вспомнишь, если ты выкуешь ключ, ты сможешь закрыть врата между мирами навсегда. И не позволишь ему прорваться в мир людей. — Но почему я? — голос Вэлери дрогнул. — Почему всё это легло на меня? Наступила тишина. Лишь звёзды мерцали над ней, как будто слушали её страхи. И тогда Джихун заговорил снова, тише: — Потому что ты — не первая. Ты уже жила раньше. Ты — перерождение той самой девушки, что когда-то была защищаема Цербером. Та, что была чиста сердцем. Та, что отдала душу, чтобы увидеть своего стража. Ты — её душа, вернувшаяся в этот мир. Вэлери закрыла глаза, и странное тепло разлилось по её груди. Эта история — легенда, которую Джихун когда-то рассказывал ей в библиотеке — теперь вдруг звучала, как воспоминание. — Вы... вы защищаете меня? — Да, — ответил Джихун. — И будем до конца. — Но ты должна быть готова, — добавил Минджун. — Он не остановится. Он уже начал двигаться. И ты — единственный, кто может остановить его. Сон начал рассыпаться. Серебряный свет глаз братьев таял в темноте. — Запомни, — сказал Джихун напоследок. — Огонь внутри тебя — не разрушение. Он — кузня твоей судьбы. Эти слова эхом разнеслись в пустоте, когда всё начало таять — серебряный свет, звёзды, чёрный камень под ногами. Вэлери открыла глаза. Потолок комнаты был слабо освещён первыми проблесками рассвета. Её дыхание сбивалось, кожа была влажной от сна, но сердце — горело. Не от страха. От чего-то другого. Сила. Смысл. Память. Но вместе с этим — тревога. И вопрос, который тут же пронзил её сознание, как острое лезвие: А что станет с ними, если я выполню свою судьбу? Она резко выпрямилась, прижав ладони к груди, словно хотела поймать тот самый огонь, что теперь жёг под кожей. Братья сказали, что она сможет закрыть врата между мирами навсегда. Что это значило для Джихуна? Для Минджуна? И, главное — для Джин-хо? Она взглянула на его беззащитное тело, лежащее на кровати в лазарете. Он был с ней. Он защищал её. Он... чувствовал. Она вспомнила, как его взгляд задерживался на ней дольше, чем нужно. Как он отворачивался, когда она смеялась. Как сдерживал себя, когда Кэтрин буквально вешалась у него на шее. А потом — тот момент у дороги. Её дыхание перехватило. Если она закроет врата... они исчезнут? Уйдут? Исчезнут из её жизни, как и пришли — внезапно, стремительно, будто из мифа? — Нет… — прошептала она. — Я не хочу терять их… не хочу терять его. Но ведь она даже не до конца знала, кто они такие. Они спасали её. Они скрывали правду. Они существовали между снами и явью. И она только-только начала прикасаться к этому миру. Только начала понимать, кем была раньше… и кем может стать. Она встала, пошатываясь, подошла к окну. На улице было ещё почти темно. Всё было тихо. Спокойно. Но внутри неё бушевал хаос. Если она — ключ, то он открывает и свободу, и прощание. А что если Джин-хо не просто один из тех, кто должен её защищать? Что, если он связан с ней… не по долгу, а по судьбе? Она вспомнила слова, сказанные Джихуном: Он — та часть нас, что чувствует сильнее. И потому страдает больше всех. Вэлери опустила голову, прижав лоб к холодной руке. — Что будет с тобой, Джин-хо… когда я запру врата?