В плену хранителя адовых врат

      Вэлери вздрогнула, просыпаясь, будто вынырнув из глубокой воды. Звуки окружающего мира ворвались в сознание — голос лектора, шелест страниц, щелчки клавиатур и приглушённые зевки студентов. Она медленно моргнула, огляделась. Всё та же аудитория. Всё та же кафедра, на которой профессор рисовал схемы. Всё те же студенческие парты, унылый флуоресцентный свет и запах кофейных стаканчиков. «Это был... сон?» — пронеслось в голове, но сердце колотилось так, будто всё было наяву. Тепло чьих-то рук до сих пор будто согревало её кожу, а дыхание у виска казалось слишком реальным. — Ты опять вырубилась, отличница, — прошептала рядом сидящая подруга, Мэгги, покачав головой с ухмылкой. — Серьёзно, как ты умудряешься всё сдавать на отлично, если постоянно спишь? Вэлери улыбнулась краешком губ, не отрывая взгляда от стола. — Наверное, у меня талант. Или тайный договор с кем-то там наверху. — Ну да, или снизу, — усмехнулась Мэгги. — Типа, “Дорогой Аид, дай мне пятёрку за термодинамику.” Они тихо засмеялись, стараясь не привлекать внимание. Профессор продолжал что-то объяснять, и до конца лекции оставалось всего несколько минут. — Кстати, Вэл, эм… — Мэгги вдруг прищурилась, уставившись на шею подруги. — Ты в курсе, что у тебя там?.. — Что? — Вэлери нахмурилась. Мэгги наклонилась ближе и едва слышно прошептала: — Засос. На шее. Я серьёзно. Прямо над ключицей. Красный и яркий. Рука Вэлери тут же взметнулась к шее. Кожа действительно покалывала, будто обожжённая. Она провела пальцами по участку и почувствовала: это не воображение. — Наверное… я поцарапалась? — неуверенно пробормотала она, пряча след за воротом свитера. — Царапалась ты там, что ли, во сне? — хмыкнула Мэгги. — Ты либо затаила от меня бойфренда, либо у тебя самые насыщенные сны в кампусе. Вэлери отвела взгляд к окну, не в силах совладать с дрожью внутри. Она не могла сказать правду. Даже себе. Но знала одно: это был не просто сон. След остался. След Джин-хо. Он действительно был рядом. Он коснулся её. Не только в её разуме, но как будто… по-настоящему.       Лекция завершилась, студенты зашуршали вещами. Вэлери молча встала, но внутри неё горела решимость. Если он смог пробиться к ней сквозь сны, она найдёт путь к нему — в реальности. И не важно, сколько миров или врагов будут стоять у неё на пути.

***

      Оковы. Холодные, обжигающие. Не потому что ледяные — потому что насыщенные тьмой. Они пульсировали в такт сердцебиению Джин-хо, вытягивая из него остатки жизненной силы. Он не чувствовал времени. Пространство было изломано, искажено. Чёрные стены, будто живые, дышали болью и безумием. Здесь не было горизонта, не было неба — только бездушная тень, колышущаяся над алтарём, к которому он был прикован. Из тьмы вышло нечто. Фигура без чёткого очертания — лишь силуэт, пропитанный мерзостью. Лицо, чужое, но до боли знакомое — ведь именно с ним он говорил во снах Вэлери. Он был маской. Искажённой пародией на умершего бога. Боль. Не имя — сущность. — Ты упрям, Парон, — голос существа разнёсся эхом, скользя по костям. — Я предлагаю тебе сделку, от которой не стоит отказываться. Ты знаешь, на что способна боль. Я могу подарить ей идеальный мир. Счастье, иллюзию вечной любви. Всё, чего она хочет — в обмен на твоё согласие. — И ты думаешь, я поверю, что ты отпустишь её? — голос Джин-хо был хриплым, но твёрдым. Его серебряные глаза вспыхнули яростью. — Ты — всего лишь лжец, крадущий облики и судьбы. — Я — бог боли, Парон. И ты знаешь, что я прав. Ты не справишься. Ты слаб. Ты слишком привязался к смертной. Ради неё ты пожертвовал собой. Ради неё ты отдал почти всё. А она… всего лишь сосуд. — Замолчи. — Сквозь стиснутые зубы, сквозь боль, Джин-хо вложил всю волю в голос. Существо склонило голову. — Ты так и не понял, да? Я не хочу уничтожить её. Я хочу использовать. И если ты согласишься… она останется живой. А если нет... я заберу у неё всё. И заставлю тебя смотреть. Он подошёл ближе, и пространство вокруг него застонало. Джин-хо чувствовал, как пульсирует алтарь. Его тело было истощено, но душа... душа ещё горела. — Ты не понимаешь одной вещи, — прошептал Джин-хо, подняв глаза. — Ты не можешь забрать то, что добровольно отдано. Я выбрал её. А она — меня. Мы не игрушки судьбы. И ты не бог. Ты — падшая тень. Боль отпрянул, словно обожжённый. На миг вокруг вспыхнул золотой свет — тусклый, но чистый. Остаток силы, который Джин-хо сберег. Не для себя. Для неё. — Ты заплатишь за это, Парон. Она станет моей. — Попробуй, — выдохнул Джин-хо, и на губах его заиграла слабая, но упрямая улыбка. Оковы не исчезли. Боль растворился, оставив за собой шлейф ледяной злобы. Но Джин-хо знал: он дотянулся до сна Вэлери. Он почувствовал её тепло. Он вдохнул её аромат. Он услышал, как её сердце отзывается на его имя.

***

      Прошло несколько дней с той ночи, как Вэлери в последний раз видела Джин-хо во сне. Она пыталась уснуть, засыпала на лекциях, ложилась пораньше — всё напрасно. Сны стали пустыми, безликими, как будто кто-то намеренно стер из них его след. Она чувствовала пустоту — болезненную, словно отрезали часть её души. Он больше не приходил. Не звал. Не обнимал. Значит, он слишком ослаб. Или… что-то хуже.       Но времени на отчаяние не было. Она продолжала искать путь в мир Цербера, просиживая часы в библиотеке, скупая старые книги, перерывая мифы. Она стала почти одержимой. И всё же, где-то глубоко внутри, тревога ползла, как яд по венам — что, если он исчезает? Если его жизненная сила гаснет?       В тот день Вэлери сидела на очередной лекции, когда рядом к ней подсела Мэгги — её лучшая подруга, с чашкой кофе и сияющей улыбкой. — Ты снова не спала, да? — прошептала Мэгги, усаживаясь. — У тебя под глазами такие тени, что даже мой консилер бы не справился. Вэлери устало улыбнулась, но не ответила. — Знаешь, может, тебе стоит немного выдохнуть. Кстати, — Мэгги подмигнула, — ты видела Ноэля? Он перевёлся недавно, и мы уже так классно общаемся. Он просто… ух. — Ноэль? — нахмурилась Вэлери. — Высокий, с янтарными глазами! Он, кстати, спрашивал о тебе. Говорит, видел, как ты уронила бумажку в библиотеке. Такой внимательный! И вежливый. Немного странный, но в хорошем смысле. Слушай, не будь букой. Ты можешь ему понравиться. Вэлери замерла. У неё внутри сработал инстинкт. Ей казалось, что он… не тот, кем кажется. И всё же… Мэгги выглядела расслабленной, даже вдохновлённой. — Он кажется тебе нормальным? — осторожно спросила Вэлери. — Ну… не считая того, что он знает латынь лучше нашего препода и процитировал мне “Энеиду” наизусть? — Мэгги хихикнула. — Он просто начитанный. А ещё сказал, что интересуется мифами. Вэл, тебе же это тоже нравится. Вы могли бы… Она не договорила, потому что заметила, как Вэлери напряглась.       Боль знал, что делает. Он ухватился за единственный шанс, единственный разрыв, чтобы попасть в этот мир и не мог упустить свой шанс. Он выбрал правильную цель. Мэгги. Она была открытая, дружелюбная — и близка к Вэлери. Через неё он уже начал просачиваться в её мир. Позже в тот же день Вэлери столкнулась с ним лицом к лицу. В коридоре, где почти никого не было. — Вэлери, верно? — произнёс он мягко. — Рад, что мы наконец встретились. Он протянул ей книгу. "О границах между мирами. Редкие трактаты." — Мэгги сказала, ты изучаешь эту тему. Подумал, тебе будет интересно, — сказал он. — У тебя жажда знаний в глазах. Мне это нравится. Вэлери взяла книгу, но не проронила ни слова. Он стоял слишком близко. Смотрел слишком внимательно. И улыбался слишком спокойно. — Тебе стоит быть осторожнее, — вдруг произнесла она тихо. — Мм? — Ноэль наклонил голову. Он ушёл, оставив за собой легкий аромат лаванды… и холод, который не мог быть случайным.       Вэлери долго не решалась открыть книгу, оставленную Ноэлем. От её переплёта веяло ледяной пустотой — будто страница за страницей глотали свет. Но выбора не было. Если Джин-хо не может прийти к ней, она сама найдёт путь в мир Цербера.       Поздно ночью, в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов, она разложила книгу на столе. Страницы шуршали тяжело, как будто книга дышала. Письмена — смесь древнегреческого и какого-то архаичного латынообразного языка — вдруг стали ей понятны. Словно сама книга хотела быть прочитанной. Долго ничего не привлекало её внимания, пока она не наткнулась на раздел, озаглавленный: “Пути между мирами: запертые и забытые”. Первый способ она уже знала — он был страшен, но знаком: «Сделка: душа в обмен на желание.» — Это плата, которую избрала она — чтобы увидеть глаза Стража. Взамен — вечная пустота. Это путь, ведущий к тому, чего ты жаждешь... но никогда не получаешь полностью. Вэлери сжала зубы. Её пальцы судорожно листнули следующую страницу. Там был второй способ. Не менее жуткий, но иной по сути. «Врата можно отворить через Песнь Между Мирами. Ритуал звука, исполненный в месте, где тонка ткань реальности: на границе между жизнью и смертью, с наступлением третьей лунной стражи. Песнь должна быть спета голосом, не знающим лжи, и на языке, что забыт всеми, кроме крови богов. Но цена — память. За каждый шаг в мир иной, певчая теряет часть себя: чувства, воспоминания, любовь. Чем дольше путь — тем меньше от неё останется, когда она вернётся.» Вэлери замерла. Потерять память. Потерять себя. Потерять чувства к Джин-хо. Это было всё равно что умереть, оставшись в теле. Её дыхание сбилось, а в висках застучала мысль: Что если она сможет его спасти, но, очутившись рядом, уже не будет его помнить? Что если он будет звать её — а она не узнает его голоса? Слёзы, наконец, выступили на глазах. Она накрыла книгу ладонями и тихо прошептала: — Я не знаю, что страшнее... умереть или забыть. Но, взглянув в пустоту за окном, она поняла: если есть хоть шанс спасти его — она попробует. Даже если придётся идти без памяти. Даже если на том конце пути Джин-хо будет помнить за них двоих.