Тереза Баттенберг: голос тишины

После проводов семейства Эльдридж, Тереза с тревогой и ожиданием взглянула на отца. Она надеялась, что он скажет ей что-то важное, даст совет или хотя бы утешит. Но Вильям лишь мягко улыбнулся и сказал: - Проведи остаток дня с пользой, Тереза. Затем он повернулся и направился обратно в кабинет, явно не собираясь ей ничего рассказывать. В его поступке читалась холодная решимость и недосказанность, а Тереза осталась стоять одна, чувствуя, что ей придется самой разбираться со всем этим. Внезапно, словно по инстинкту, Тереза в последний момент встала прямо между отцом и дверью кабинета. Она посмотрела ему прямо в глаза, полная тревоги и решимости. - Правда ли, что я должна выйти за Финигана? - спросила она тихо, но с явным волнением в голосе. Вильям остановился и взглянул на нее с легким удивлением, его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалась холодная строгость. Тереза ждала его ответа, чувствуя, как сердце бьется сильнее. Вильям взглянул на Терезу с легкой печалью в глазах и спокойно ответил: - Лучше партии для тебя нет. Я вряд ли смогу в полной мере восстановить финансовое состояние нашей семьи. Поэтому я хочу, чтобы ты жила в стабильности. Он сделал паузу и добавил, чуть более мягко, но всё же твердо: - К тому же, мы близки с семейством Эльдриджей. Это всё ради будущего и благополучия нашего рода. На это Тереза округлила свои и без того большие глаза, и дрожащим шёпотом произнесла: - Финиган ужасен… я не смогу жить в его семье. Вильям мягко улыбнулся и сказал: - Ты преувеличиваешь, Тереза. Всё стерпится и слюбится. Но она, чуть дрожа, ответила: - Вам с мамой не приходилось проходить через это. И почему мне даже не дают возможности сходить на святочные балы? Почему же я должна сразу выходить замуж за человека, который меня презирает? Вильям внезапно изменился в лице, его глаза сузились, и голос стал строгим: - Я - твой отец, и ты должна принимать мою волю, какой бы несправедливой она тебе не казалась. Так будет лучше для всех. Он сделал паузу и добавил с холодной решимостью: - Ты посетишь святочные балы следующей весной, но это будет лишь во благо твоей социализации в обществе и не более, веди себя достойно. Тереза, схватившись за жилет отца, с угасающей надеждой посмотрела ему в глаза и тихо попросила: - Пожалуйста, пересмотрите решение. На балу я смогу найти человека ещё лучше… Но Вильям прервал её на полуслове, его лицо осталось строгим, и он твердо сказал: - Вернись в свои покои. Это решение окончательное. Губы Терезы содрогнулись, и, опустив голову, она тихо согласилась с отцом. Не произнеся больше ни слова, она медленно прошла в свою спальню. Вильям с тяжёлым сердцем посмотрел ей вслед, его глаза потускнели. После короткой паузы он тихо пробормотал: - Не такого я хотел для своей дочери… - и, вздохнув, зашёл в свой кабинет. Тереза, стоя одна в своей комнате, почувствовала, как внутри всё сжимается от боли и разочарования. Вдруг её охватила волна ярости и отчаяния — она начала безудержно кричать, её голос пронзал тишину, полон страдания и гнева. Она билась руками о стены, рыдала, словно вся её душа рвалась наружу, не находя выхода. Ее слёзы лились градом, капая на пол, а голос становился всё более хриплым и истеричным: - Я не хочу этого! Я сама хочу строить свою судьбу! Мне не нужен этот Финиган! Я не позволю вам решать за меня! Она падала на колени, сжимая голову руками, и рыдала без сил, словно вся её жизнь - это лишь бесконечная боль и разочарование. Внутри всё было переполнено горечью и безысходностью - сердце рвалось на части, а слёзы не прекращались. Она чувствовала себя полностью опустошённой, разбитой вдребезги, а в её сердце горел огонь непокорности. Под ночной тьмой Тереза наконец утихла, её взгляд был устремлен в одну точку, словно она потерялась в своих мыслях и чувствах. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием девушки. Внезапно раздался краткий стук в дверь, и в комнату вошла экономка, миссис Уилсон. Ее лицо было обеспокоенным, глаза - полны тревоги. - Тереза, милая, как вы себя чувствуете? - тихо спросила она, подходя ближе и мягко кладя руку на плечо девушки. Тереза лишь еле вздрогнула в ответ на прикосновение. Её взгляд не поднимался с пола - У меня для вас кое-что есть, до вас дошло приглашение - Жанетт де Бриенн приглашает вас на чай завтра. Экономка вложила конверт в руки девушки. Затем она взглянула на девушку с сочувствием и мягко добавила: - Я знаю, всё это очень тяжело. Мне очень жаль, что вам приходится так страдать. После этого она тихо повернулась и вышла из комнаты, оставляя Терезу одну с её мыслями и чувствами. Когда дверь за ней закрылась, Тереза осталась одна. Она всё ещё опустошена после истерики - глаза были полны слёз и усталости. Она села на край кровати, уткнувшись лицом в руки, и долго молчала, словно пытаясь собраться с силами после пережитого шторма внутри себя. Внутри всё еще бушевали чувства - боль, гнев и безысходность - но она уже понимала, что не могла ничего изменить. Но вдруг, взглянув на небольшое послание в руке, она почувствовала легкое облегчение. Может быть, хотя бы с подругой она сможет поговорить о своих переживаниях, найти поддержку и понять, что не одна в этом мире. Она тихо вздохнула и аккуратно сложила письмо на колени, чуть улыбнувшись сквозь слёзы - хоть немного, но это было утешением в её одиноком мире. Первая половина следующего дня прошла в тягостном молчании. В комнате царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихими звуками движений и редкими вздохами. За завтраком отец и Тереза сидели по разные стороны стола, глаза её избегали взгляда отца, а его лицо было суровым и задумчивым. Атмосфера была наполнена невысказанным напряжением, которое висело в воздухе, словно тяжелое облако. Когда наконец настал момент отправления, Тереза медленно взяла свою шляпу и перчатки. Она направилась к экипажу, чувствуя внутри облегчение - хоть немного, но она могла уйти отсюда, оставить за собой этот тяжелый день. Она села в экипаж, вздохнула и закрыла глаза на мгновение, ощущая свежий воздух и свободу. В этот момент сердце немного успокоилось - впереди её ждала встреча с Жанетт, и это было её маленьким спасением от всей этой тягостной реальности.