Тереза Баттенберг: голос тишины

Тереза, всё ещё слегка смущённая и взволнованная после утреннего происшествия, решила отвлечься от своих мыслей. Она быстро переоделась в своё выходное платье, и направилась выйти из комнаты. Перед завтраком, стараясь не привлекать внимания, она тихо прошмыгнула на кухню, где возилось несколько слуг. Взгляд её сразу упал на корзину с овощами, и, не раздумывая, она стянула оттуда пару свежих морковок. - Обещала же принести что-то вкусненькое - прошептала она себе, улыбаясь. С морковками в руках Тереза поспешила обратно, чувствуя, как маленький секрет придаёт ей лёгкую радость и ощущение близости с тем, кто так недавно заставил её сердце биться чаще. Тереза вошла в конюшню и осторожно прошла по длинному коридору между денниками. Из некоторых из них с любопытством выглядывали благородные и красивые лошади, их выразительные глаза мерцали в полумраке. На каждой двери висела аккуратная табличка с именем: «Леди Серена», «Мистфорд», «Грэйсон»... Тереза улыбнулась, рассматривая их, и шла дальше, пока не достигла конца коридора - там был денник, на двери которого красовалась табличка с именем «Граф». Внутри стоял крепкий вороной жеребец с блестящей, словно смоль, шерстью. Его мускулистое тело излучало силу и грацию, а спокойный взгляд показывал благородство натуры. Тереза приблизилась к нему и ласково протянула морковку, которую принесла. - Вот, Граф, для тебя, - прошептала она, гладея его по широкой гриве. Конь тихо вдохнул и наклонил голову навстречу её руке, словно признавая её заботу и доверие. В этот момент Тереза почувствовала, что между ними начало устанавливаться доверие. Внезапно за спиной Терезы раздался тихий шорох. Она ощутила, как холодок пробежал по спине, она быстро обернулась и увидела молодого парнишку. Он был со светлыми волосами и лёгким загаром на коже от труда на свежем воздухе. Он стоял, опершись на вилы для уборки сена, с ясной улыбкой и добрыми глазами. Ростом он был невысок, и в целом казался очень простым и скромным парнем. - Ой, простите, - робко проговорил он, покраснев в лице. - Я и не ожидал увидеть здесь кого-то так рано. Тереза улыбнулась и мягко спросила: - А как вас зовут? - Ээ... Стэнли, - ответил он, избегая прямого взгляда и почесывая затылок. - Рад знакомству, Стэнли, - ответила Тереза, слегка поклонившись и добавив с теплом: - Я гостья в этом доме. В ту же секунду, услышав её имя, паренёк внезапно округлил глаза, как будто понял что-то. Его улыбка чуть померкла, он упорно молчал, глядя на неё с трепетом и тихой тревогой. - Приятно познакомиться, Тереза, - сказал он наконец, всё ещё слегка взволнованный. Тереза, почувствовав что-то, открыла рот дабы что-то сказать. Но парень быстро перебил её, явно стараясь избежать неловкой темы. - А вы пришли к Графу? - спросил он, чтобы сменить настроение. Она кивнула и ответила с лёгкой улыбкой: - Да, вчера я наткнулась на него, когда Финиган пытался его «подчинить». Стэнли чуть хихикнул и, смеясь, произнёс: - Господин Финиган понятия не имеет, как справляться с лошадьми. Он подошёл к вороному жеребцу и, погладив его по морде, внимательно посмотрел на Терезу. - Не хотите покататься? - спросил Стэнли с доброй улыбкой. Она вздохнула и чуть грустно улыбнулась: - Очень бы хотелось, но, к сожалению, мне нужно торопиться на завтрак. Я обязательно зайду после обеда, когда все отправятся на охоту. -Буду Вас ждать тогда - ответил юноша Без задержки она направилась к выходу, чувствуя тепло и легкое волнение внутри. Тереза поспешила к усадьбе, чувствуя, как сердце стучит в груди. Едва она приблизилась к крыльцу, как вдруг услышала знакомый голос. Это был отец, уже вышедший на поиски. - Вот ты где, - сказал он, глядя на дочь строгим, но несколько обеспокоенным взглядом. - Завтрак уже почти начался, а где же ты бродишь так долго? Тереза мелькнула лёгкой улыбкой, но решительно промолчала о своих истинных занятиях и не выдала ни слова о планах на день. - Просто немного задержалась, - ответила она, скрывая истинную причину своего отсутствия. Отец лишь неодобрительно хмыкнул, не задавая больше вопросов, и повёл дочь в дом. За завтраком Тереза сидела, окружённая оживлёнными светскими разговорчиками, но сердце её было далеко. Вся эта суета с обсуждением предстоящей охоты не вызывала у неё никакого энтузиазма, и скука медленно охватывала её душу. Тем не менее, внимательный слух уловил слова обеспокоенной госпожи Шарлотты Эльдридж, которая говорила об охоте и предстоящем отсутствии сына: - Ах, мой дорогой Финиган, - вздохнула она с оттенком тревоги в голосе. - Повредил руку, увы, - напоролся на занозу, что торчала из старых перил нашей беседки. Так что в этот раз на охоту он не пойдёт, - добавила она со строгой ноткой в голосе. Эта новость мгновенно вернула Терезу в реальность. Она обвела окружающих взглядом и заметила Финигана - он сидел за столом, спокойно поглощая завтрак, словно травма вовсе не омрачала его день. Несколько снисходительная улыбка мелькнула на губах рыжеволосого юноши, будто это было пустяком, а вовсе не бедствием. Причина казалась отговоркой, скрывающей истинное положение дел. Тереза невольно задумалась, не помешает ли присутствие Финигана её замыслу пойти к конюшне - возможно, он мог быть там и всполошить весь порядок. Однако, после завтрака ей стало ясно: рыжеволосый юноша, судя по всему, вовсе не собирался покидать стен дома. Его спокойное сидение за столом, избегающего всякой активности, лишь убеждало Терезу в том, что её опасения были беспочвенны. Значит, путь к конюшне будет свободен. После того, как Тереза проводила отца и мистера Эльдриджа к лесу, где те собирались на охоту с иными господами, она тихо направилась к конюшне. По пути оглядывалась украдкой, надеясь, что рыжеволосого начала нигде не встретит - слишком уж хотелось ей, чтобы её тайный замысел не был раскрыт. Добравшись до конюшен, она увидела знакомую худощавую светловолосую фигуру, Стэнли уже поджидал её у денника Графа. Конь был внушительного облика, грозный и мятежный; к нему требовался особый подход, и Тереза знала, что Стэнли — тот самый человек, который сможет помочь ей управиться с ним. Финиган медленно шествовал по длинному коридору усадьбы, его мысли крутились, словно в вихре. Новость о том, что он наткнулся на занозу, была всего лишь отговоркой и предлогом, чтобв избежать участия в охоте. Однако убедить в «серьёзности» этой травмы мать, Шарлотту, не составило труда. Она всегда внимала тому, что творилось с её сыном, никогда не ставя под сомнение его слова. На самом же деле Финигану охота была не по душе, и верхом он чувствовал себя неуверенно, хотя перед окружающими умело скрывал свою слабость, демонстрируя иную, более решительную сторону. Его шаги отдалялись от суеты гостиной, коридор разводил её во мрак, и наконец Финиган остановился у двери, заклееной обоями, инстинктивно готовясь укрыться в редком для него уединении. Там он мог быть самим собой - не рыцарем охоты, а просто юношей, который мечтал запечатлеть мир на холсте, скрывая от всех свои настоящие желания. Финиган давно не брал в руки кисть - с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать, и светская жизнь полностью поглотила его. Без конца маскироваться, играть роль, которую от него ожидали - душило и изматывало. Но в последние дни что-то начало меняться. Как раз с тех пор, как в усадьбу прибыли Баттенберги. Хотя сам Финиган упорно отказывался признавать, что именно та, мысли о которой он постоянно прогонял из своей головы, - была причиной его возвращения в эту забытую комнату. Он стоял в тени дверного косяка, собираясь с духом, будто пытаясь убедить самого себя в том, что сегодня он не отступит перед желанием наконец воскресить то, что давно дремало внутри него. Это была старая комнатушка, о которой все давно забыли - словно она вовсе не существовала. Единственным напоминанием служило маленькое окно, к которому и вовсе редко обращали взор. Вероятно, раньше это помещение было кладовой, но теперь оно хранило целый мир - старые рисунки Финигана, холсты, полузасохшие краски и кисти, покрытые пылью. Больше всего он любил акварель - нежную и живую, ей он изображал сельские пейзажи, полные света и покоя, которых так не хватало в его нынешней жизни. Финиган осторожно размочил засохшие краски, словно оживляя их после долгого забвения. Свежий холст занял место на мольберте, и кисть, казалось, двинулась сама собой, выходя за пределы привычного. Вместо знакомых сельских просторов, перед ним возникал едва различимый контур - плавный изгиб женской фигуры. Подобно пленнику собственных воспоминаний, он вновь ощутил тот миг, который хранил глубоко в сердце. Каждый штрих нёс с собой трепет и нежность, заставляя забыть о прошедшем времени и вновь погрузиться в это тихое мгновение. Кисть с мягкой уверенностью вывела её брови домиком - выразительные и неповторимые. Линия губ, пухлых и чуть приоткрытых, словно на грани улыбки, начала оживать на светлом холсте. Тонкие мешочки под глазами, следы недавней усталости, выглядели одновременно трогательно и очаровательно. Особое внимание притягивала родинка на шее - та самая, которую она обычно старалась скрыть под слоем макияжа, но которую теперь нельзя было не заметить, словно тайное украшение, придававшее ей особый шарм. Почти закончив работу, он вдруг остановился, словно вынырнул из глубокой задумчивости. Внутри него словно боролись две разные сущности - одна требовала свободы и творчества, другая - сдержанности и покорности миру вокруг. Это ощущение раздробленности вызывало странное напряжение, заставляя сердце биться неровно. Финиган отложил кисть и на мгновение собрался отбросить портрет в угол комнаты, как нечто постыдное и ненужное. Но в последний миг жалость к собственному труду остановила его - он аккуратно накрыл полотно плотной тканью и, тяжело вздохнув, покинул комнату. Быть творческим человеком в этом мире - тяжёлое бремя, где искренность часто не приветствуется. Он научился скрывать своё истинное «я», пряча мечты под маской общественных ожиданий. И именно поэтому его безмерно раздражало то, что Тереза не ограничивала себя в самовыражении, смело бросаясь в свои фантазии, не думая о последствиях.