Сердце Дьявола

Под утро я проснулся от того, что Мартин стянул с меня одеяло. Да готт мой! Мы построили корабли, способные пронзить пространство на сотни световых лет, обуздали дикие потоки энергии, изобрели сплавы, двигатели, материалы с удивительными свойствами. Набили морду двум другим расам (впрочем, иногда они присылают нам ответочки), основали сотни две колоний на семи планетах. Но ни одна сука не додумалась изобрести нестаскиваемое одеяло! Я без церемоний вернул защиту от утреннего холодка на прежнее место и просто подтянул Марти к себе поближе. Пусть грелкой поработает. Он в полусне пробурчал что-то и пристроился на мое предплечье. С одной стороны приятно, пушисто, ещё бы перегаром не несло. Утренние сумерки — удивительное время. Тишина, полумрак, покой. Словно растворяешься во всём мире. Ничего не тревожит, вся суета потом, когда встанешь. Привыкнув к пустым гулким палубам «Рыси», к одиночеству в глубине Ледяного Спейса, я люблю это время. И вот этого парнишку, какой бы он не был. Я лежал навзничь, голова Марти покоилась на предплечье, а моя ладонь касалась его мягкого живота. Ниже я чувствовал бедром его пах и слабый член, свисающий вниз, поперёк бедра. Тепло. Если отвернуть голову, то кондёр обвевает нос струями воздуха и перегар не чувствуется. А если закрыть глаза, то можно представить, что нам по восемнадцать, не было никакого бегства, одиночества, беспорядочной нервной ебли чёрт знает с кем, бешеных рейсов с грузом запретки на борту. Не было. Не было планетоида Q682, пьянства в умат на дне рождения Алины, чумовой руситки — штурмана у Фитцвуда на его огненно-красном «Фламме». Не было жёсткого гранёного члена этого ублюдка Корчидрадора и двух его дружков-стекляшек с их плоскими холодными щупальцами, раздувающимися внутри, как шар. Интересно, неужели Рюгге с альбенами было интересней, чем со мной? Безумный был парень. Совершенно. Огненно-рыжий и безумный. Он пропал где-то в неведомых землях вместе со своими дружками — пожилым наёмником Хансом и их механиком — здоровым таким одноглазым уродом. Кстати, он таскался в форме автархианского флота. Нет. Довольно. Ничего этого нет. Просто дурной сон. Мы в шале на горных озёрах. Нам восемнадцать и у нас ещё четыре дня друг для друга. Внизу под домиком скальный обрыв, тропинка из цветных камней, меж которых прорастает мягкая травка. Вода зелёная, тёплая. Со дна поднимаются пузырьки. Рядом сопит Мартин. Мой любимый парнишка. 2383й, предпоследний курс. Экзамены. Потом летние каникулы, полтора месяца. Мы уже решили — едем в Эненштадт, на море. Валяться на горячем песке, ласкаться, пить коктейли и ужинать в ресторанчиках у пляжа. Сумерки, тишина, Марти. Я уснул снова и мне снилось полутёмное уютное шале. И рассвет над горами. — Альберт. — Ммм… — отозвался я. — Альберт, прости меня, пожалуйста. Мартин лёг грудью мне на грудь и тёрся ухом о щёку. Его пальцы охватили моё плечо, вторая рука гладила шею. — Не знаю, что на меня нашло, — проскулил Мартин, — Как затмение. Ой, зараза. — Это атмосфера, Марти. И дурь в их чёртовых коктейлях, — я потянулся, кости хрустнули. Стареешь, рыжий котик. — Я даже не знаю сколько народу меня трахнуло, — пожаловался он, — Чувствую себя шлюхой. Да твою мать. Я мех, а не психолог. — Мартин, все мы не ангелы. Я тоже — бывало — впадал в такое безумие, что тебе и не снилось, — Я обнял его и погладил по лопаткам, — Давай так: вы не пристаёте ко мне с жабами, а я буду считать, что твоей ночи в «Алькантаре» просто не было. Мартин недовольно заурчал: — Ну так неинтересно, Альби, ну чего такого-то? — Ничего, — я отдёрнул голову и уставился в окно, за которым ещё гуляли пыльные вихри бури, — Шлюха может и неприятно, Марти, но Фрэнк и его дружки вон не парятся. А меня эти твари попросту изнасиловали. И не хочу это помнить. Вообще. Никогда. — Прости, — прошептал Марти. — Знаешь, сходил бы ты в душ, что ли. Тащит от тебя, Март, как от пивоварни, если честно. Он покорно стащился с меня и встал с постели. Пятки прошлёпали по полу. — Уййаа, — зевает во всю пасть, — О чёрт, башка трещит, — пробормотал Марти и вдруг вскрикнул. — На косяк вместо двери налетел? — недовольно спросил я и приподнял голову. Мартин стоял и указывал на пол, рука его дрожала, глаза расширились, рот приоткрылся. Я щелчком пальцев врубил свет и сел на постели. Через бассейн вытянулись густо-багровые клубы, вылезающие из-под пола. Их несло течением вокруг полуострова, на котором стояла постель. Кровь. Её было просто до хрена — из одного человека столько не вытечет. В эту ночь где-то рядом произошло массовое убийство. Я лихорадочно соображал: наши номера в серёдке, следующим за мной Пауль, а напротив Мартина номер. Нет! Это не могло приплыть от них. Фффухх, уже легче. Передо мной шесть номеров. Три занимала шумная компания из четырёх мужиков и трёх девок. Потом шёл номер какого-то желчного типа — я его видел мельком. А последние — не знаю. Я спрыгнул на пол, выдернул из шкафа свою привычную одежду. К чёрту ваши условности. Считайте кем хотите. — Мартин, давай в душ, — я развернул его за плечо и чуть не силой запихал в ванную, — Вымойся и вычисти клыки. Я за коридорным. Коридорный — девушка на этот раз — вытаращила глаза и подозрительно принюхалась — не пьян ли? Но пошла всё-таки. Гость обеспокоен. Мой браслет был светло-голубым, репутация не очень известная, но хорошая. При виде кровищи девчонка побледнела и выскочила в коридор, оттуда вызвала охрану. Они пришли быстро — три мрачных деловитых парня с дубинками на поясах. Одного я узнал — он был в той цепи на дорожке. Охранники прошли в номер, старший ругнулся вполголоса и набрал код на сенсорной панели. Под изголовьем глухо лязгнуло, вода замерла. Кровь собралась в ней, ещё лезла из-под пола, клубилась. — Вика, открой сениору другой номер, — бросил охранник на галакте, чтобы я понял, — И скажи Брегелю чтобы выключил насос. — Не надо, — сухо сказал я, — Пойду к другу. Мы уезжаем как только успокоится ветер. Полузнакомый гард бросил взгляд за окно: — До вечера, не меньше, сениор. Многие застряли и недовольны. Мы разберёмся с этим, — он кивнул на дверь ванной, — Там ваш друг или? — Друг, — сказал я. Он хотел знать не шлюха ли местная. Хотя они тоже считаются гостями. Разве что номера не берут. — Деннис, пошли проверим комнаты, — решил старший наряда, — Сениоры пока соберутся и перейдут. Вызови Уорвика. Пусть поднимает задницу. Он же детектив, в конце концов. Ого! У них ещё и детективы свои. Государство в государстве! — Мы очень сожалеем, сениор, — начала с порога темноволосая невысокая девушка. Руки теребили серебряный шарфик. — Сениора, — раздражённо бросил я, — Вместо сожаления, будьте любезны принести в десять-пятьсот пятьдесят семь бутылку густого «Шалье-Муар» и ягоды бьозы, если есть. На худой конец сойдёт ирилла. Сейчас я из кого-то вышибу и похмелье, и дурь, и всю сперму, что ты сожрал внизу, маленькая тёмненькая ласочка!