Нетрадиционный способ приручить бешеного пса / An Unconventional Method to Raise a Rabid Dog

— Что ты так нервничаешь? — Шао Цин бросил взгляд на Люй Линя, плетущегося позади, а затем серьёзно посмотрел на Яо Ци. — …Ничего, — вздохнул Яо Ци, потирая ноющие виски. — Что ты хотел сказать? — С этим парнем что-то не так. Тебе стоит быть осторожнее. Голос Шао Цина был спокоен, но в нём явно звучала тревога. Яо Ци замер, забыв, как двигать ногами. К счастью, это длилось всего секунду. Он сжал губы: — Расскажи. Шао Цин вытаращил глаза, едва сдерживая желание врезать Яо Ци по голове. — Ты тупой?! — он уже начинал раздражаться, но снова понизил голос. — Просто посмотри на него. Внимательно. Сейчас же. Яо Ци нахмурился и обернулся. Люй Линь шёл с руками в карманах, сутулясь, с ленивым видом. Увидев, что Яо Ци смотрит на него, он расплылся в широкой улыбке — больше похожей на ухмылку хулигана. Кроме лёгкой напряжённости между бровей и усталого взгляда, он выглядел почти как обычно. Яо Ци понимал, почему тот так себя ведёт — он игнорировал Люй Линя несколько дней. Вполне нормально чувствовать неловкость после ссоры. Он снова повернулся к Шао Цину, на лице — растерянность и беспокойство. Хотя внешне Люй Линь казался нормальным, Яо Ци чувствовал: что-то не так. Что-то странное, но он не мог понять, что именно. Шао Цин, глядя на выражение друга, понял — тот не уловил суть. Он хотел врезать ему, но ограничился тяжёлым взглядом: — Люй Линь — нормальный человек? Нормальный? Нет. Люй Линь не был нормальным. И Шао Цин, и сам Яо Ци поняли это с первого взгляда. Он был психически нестабилен, опасен. Не нормален. Люй Линь — безумец. Безумец, который умеет подавлять собственное безумие. И тут Яо Ци понял, почему всё это время чувствовал тревогу. Для Люй Линя ненормальное поведение — это норма. А сейчас он ведёт себя «обычно» — и это ненормально. Увидев, что Яо Ци наконец понял, Шао Цин облегчённо вздохнул: — Он сейчас очень ненормален, тебе нужно— Но Яо Ци уже бросился к Люй Линю: — Эй! А-Ци! Я ещё не договорил! Даже если ты бросаешь друга ради любимого, мог бы хотя бы дослушать! Шао Цин с кривым лицом остался стоять. Он понял, что Яо Ци не вернётся, чтобы попрощаться, и, вздохнув, ушёл. Но мысленно он уже избил Люй Линя десятки раз. А-Линь улыбался — та самая тёплая улыбка, как раньше. Глаза Люй Линя, тусклые последние дни, распахнулись в изумлении. Яо Ци раньше не замечал, но теперь увидел: они налиты кровью… Сердце Яо Ци дрогнуло. Он понял, почему всё это время чувствовал на себе взгляд, но никого не видел. Он давно знал ответ, но только сейчас осознал его. Он смотрел на него, когда Яо Ци действительно спал. А как только тот просыпался — возвращался в спальню. Глупый. Или… просто наивный? Сейчас Яо Ци чувствовал только боль. — Я всё ещё не понял, почему ты разозлился, — голос Люй Линя был ровным, без эмоций. Он просто констатировал факт. — Ничего. Я расскажу тебе дома, — Яо Ци крепче сжал его руку. Он не мог. Он не мог довести Люй Линя до такого состояния. Даже если тот не понимает — он найдёт другой способ объяснить. Результат будет тот же. Они больше не разговаривали. Молчали всю дорогу. Когда уже подходили к дому, Люй Линь вдруг остановился. Яо Ци потянул его — тот не сдвинулся. — Что случилось? И тут он увидел, как уголки губ Люй Линя дрогнули. Затем — резкий звук, когда тот сжал зубы. — Эй… Ты с ума сошёл?! Что ты творишь?! Почему вдруг стал таким добрым?! Словно не мог осознать происходящее, Люй Линь сначала пробормотал неуверенное «а?», почти неслышно. Но потом — как прорвало плотину — он закричал, глядя на Яо Ци налитыми кровью глазами. Его красивое лицо исказилось до такой степени, что осталась только ярость — пугающая, отталкивающая. А Яо Ци продолжал смотреть на него с мягкой улыбкой. Словно Люй Линь тоже улыбался, а не кричал. От этого Люй Линь злился ещё сильнее. Но под гневом скрывалась обида. — Чего ты улыбаешься?! Думаешь, я смешной?! Если бы Яо Ци ударил его прямо сейчас — Люй Линь, возможно, не был бы так зол. Он бы просто подчинился, сделал вид, что ничего не произошло. Сыграл роль «нормального» Люй Линя. Смотрите, он уже стал настолько привязан к этому человеку. Он ненавидел собак. Потому что собаки — идиоты, которые ставят своих «хозяев» на пьедестал. Какими бы отвратительными те ни были, собаки всё равно считают их важнее себя, будто без них жить не могут. До безумия глупо. Но теперь он сам ничем не отличался от тех собак, которых презирал больше всего. Собака, принадлежащая человеку по имени Яо Ци. Он скучал по себе прежнему. Он жалел, что не убил Яо Ци при первой встрече. Он начал презирать себя — того Люй Линя, который влюбился в Яо Ци. Он думал: если бы не испытывал к нему чувств, мог бы наказывать его, когда тот выводил его из себя — сломать руку, избить, а то и свернуть шею или вырвать сердце. Ах да, у Яо Ци ведь очень красивые глаза. Можно было бы положить их в карман и иногда доставать, смотреть… пока не надоест. Но теперь… Теперь он — как собака, выращенная Яо Ци. Не может сопротивляться, не может следовать инстинктам, может только уступать шаг за шагом, чтобы Яо Ци был доволен. Даже если ему больно — он ничего не может сделать. Люй Линь не привык показывать слабость. Если бы мог, он бы хотел, чтобы Яо Ци видел только его силу. Поэтому он кипел от обиды. Слишком поздно. Слишком поздно думать о других вариантах. Он уже позволил Яо Ци надеть на себя ошейник. Хватит, подумал он. Раз Яо Ци выразил желание помириться — было бы глупо продолжать злиться. Но Яо Ци не упрекнул его за сцену на улице, не ударил. Он просто смотрел на Люй Линя с улыбкой. А люди — жадные существа. Чем мягче был Яо Ци, тем сильнее Люй Линь чувствовал обиду. И остывший гнев снова вспыхнул. Голос Люй Линя был громким, и хотя была ночь, вокруг гуляло много людей. После его крика все обернулись. — Чего уставились?! Если жить надоело — идите, башкой в стену! — раздражённый взглядами и молчанием Яо Ци, Люй Линь зарычал на толпу. Те, кто смотрел в открытую, теперь начали поглядывать украдкой. Яо Ци тихо вздохнул. Очень тихо — но этот звук заставил сердце Люй Линя дрогнуть. Он даже захотел сбежать. — У А-Линя руки замёрзли. Похоже, на улице и правда холодно. Только тогда Люй Линь понял, что Яо Ци всё это время держал его за руку. Почувствовав вину, он попытался выдернуть руку, но Яо Ци держал крепко — не получилось. Яо Ци перевернул его ладонь вверх и шлёпнул по ней своей рукой. Шлёпок был не совсем лёгким, но и не болезненным. Люй Линь замер. — Я ведь не говорил, что ты смешной. Так что разве не заслужил наказание за то, что приписал мне такие слова? — Яо Ци посмотрел на него. — … — Люй Линь открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Потом, вспомнив что-то, посмотрел на Яо Ци с кривой усмешкой: — А ты не игнорируешь меня? Разве ты, чёрт возьми, не сказал, что дашь мне «время», прежде чем я смогу ответить? Слова вырвались грубо, будто их выдавили сквозь зубы. — Ты не можешь просто менять своё отношение, когда тебе вздумается… — его свободная рука скользнула к шее Яо Ци. Несмотря на мягкий тон, хватка становилась всё крепче. Но когда выражение Яо Ци стало напряжённым, Люй Линь отпустил. Его лицо тут же изменилось — он выглядел так, будто вот-вот расплачется. Яо Ци поднял руку, чтобы взъерошить его волосы, затем обхватил затылок и притянул к себе. Он поднял лицо Люй Линя и поцеловал его, слегка прикусив нижнюю губу. Когда он хотел отстраниться, рука схватила его за затылок и притянула обратно. Поцелуй Люй Линя был совсем не таким, как у Яо Ци — не нежным, не мягким. Он был яростным, жадным, как выплеск эмоций. Скорее не поцелуй, а способ выговориться. Безумный, властный — он втягивал в себя всю влагу из губ Яо Ци. Яо Ци прищурился. Изначально он хотел позволить Люй Линю делать, что тот хочет. Но этот невыносимо интенсивный поцелуй заставил его передумать. Он закрыл глаза и начал жадно захватывать дыхание Люй Линя, перехватывая инициативу. Поцелуй закончился только тогда, когда оба почти задохнулись — их губы стали ярко-красными, припухшими от страсти. Но после этого Люй Линь замолчал. Лицо стало бесстрастным, голова опущена — будто он о чём-то задумался. — Тебе полегчало? — по выражению лица Яо Ци понял, что гнев почти прошёл. Он улыбнулся, глаза изогнулись в полумесяцы. — Да, — голос Люй Линя был хриплым, тихим. Боясь, что Яо Ци не услышит, он кивнул. — Тогда пойдём домой. — Угу. Их фигуры, идущие рука об руку, отразились на асфальте под фонарём. Тени слились воедино — будто стали одним целым.