Ключ к бессмертию

Я проснулась, и улыбка невольно тронула мои губы — мир, казалось, сговорился сегодня осыпать меня своими дарами. Мне снился сон, сотканный из шелка и лунного света. Сладкий, живой, как будто я на самом деле прожила его. В этом сне я танцевала под открытым небом — под фонарями, парящими в воздухе, как светлячки. Музыка была странной, неведомой, чарующей. Грегор стоял напротив, в белом, с лёгкой улыбкой на губах. Его глаза, цвета весеннего неба, смотрели прямо в душу, и мне казалось, что весь мир растворяется, остаются только мы. Он не говорил ни слова, но прикосновение его ладони к моей — тёплой, чуть шершавой — было красноречивее любых признаний. Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, всё исчезло — как всплеск воды. Я лежала несколько минут, не двигаясь, пытаясь удержать ускользающие обрывки этого прекрасного видения, вплести их в реальность. В комнату проникали игривые солнечные лучи, золотом рассыпаясь по подушке из тонкого шелка. Ветерок донёс пьянящий аромат жасмина, смешиваясь с легким шелестом кружевных занавесок. Даже воздух казался напоен обещаниями, словно предвещал что-то необыкновенное. Спустившись в столовую, я обнаружила завтрак, словно созданный по моему заказу. Тёплый шоколад, поданный в тонкой чашке, был именно таким, как я люблю — с деликатной горчинкой, едва заметной тенью терпкости, а не с приторной сладостью, от которой сводит зубы. После, одевшись в светлое платье из летящей ткани, я устроилась у окна, утопая в блаженной безмятежности. Мягкий стук в дверь, словно вежливое прикосновение, заставил меня вздрогнуть. — Доброе утро, Элисон, — прозвучал знакомый, глубокий голос. Я подняла взгляд и с легкой улыбкой встретила герцога Ирвинга. Он, как всегда, был безупречен в своей сдержанной элегантности: темно-синий камзол идеально сидел на его плечах, а взгляд выражал спокойствие и уверенность. — Доброе утро, милорд. — Надеюсь, ты хорошо отдохнула? Я кивнула, чувствуя, как мечтательная улыбка играет на моих губах. Было бы неприлично высказать свои чувства вслух, рассыпаться в похвалах чудесному сну, но именно этого и хотелось. Он сделал несколько шагов вглубь комнаты, ступая бесшумно по мягкому ковру, и остановился у кресла напротив. Солнечные лучи мягко ложились на его лицо, подчеркивая чёткие черты и лёгкую тень усталости в глазах. — Я тут подумал, — начал он, глядя в окно, будто что-то взвешивая, — что тебе стоит побывать в столице. Сердце на мгновение замерло. Я слегка оторопела, словно услышала музыку издалека. — В столице? Он повернулся, и на его лице промелькнула едва заметная, но многозначительная улыбка. Она была адресована не мне, а, скорее, своим собственным мыслям. — Да, думаю, это пойдет тебе на пользу. Освежить гардероб, пообщаться с лучшими мастерами. Талант столичных портных и ювелиров несопоставим с провинциальными умельцами. К тому же, приближается начало сезона. Внутри меня что-то дрогнуло, как натянутая струна, готовая зазвенеть от легкого прикосновения. В столице… Он — в столице. Грегор. Мое сердце пропустило удар, кровь прилила к щекам, но я постаралась сохранить внешнее спокойствие, скрыть охватившее меня волнение. — Сегодня и отправишься, — добавил герцог, будто не замечая моего замешательства. — Резиденция готова, все устроено. — А Дэн? — спросила я, внезапно осознав, что ни разу не слышала о его планах, не задумывалась о том, кто будет меня сопровождать. — Он останется здесь, — спокойно ответил герцог, — А с тобой поедет Кристиан. Я прибуду чуть позже. Я снова кивнула, пытаясь собраться с мыслями. Кристиан — ну что ж, пусть он, главное, то, что Дэна не будет рядом. Я ещё зла на него, но это не важно. Важно другое — я еду в столицу! Герцог взглянул на часы, висевшие на стене в золоченой раме, и добавил: — Портал будет готов к полудню. Успеешь собраться? — Конечно, — улыбнулась я, чувствуя, как внутри расцветает предвкушение. Действительно, что может быть приятнее, чем мгновенное перемещение через портал, вместо нескольких дней утомительной тряски в экипаже? Он слегка склонил голову, уже стоя на пороге, словно прощаясь с чем-то ещё, кроме меня. — До встречи в столице, Элисон. Я кивнула, сдерживая рвущуюся наружу улыбку. И только когда за ним закрылась дверь, позволила себе расцвести по-настоящему. Столица. Новые платья. Предстоящий сезон, полный балов и светских раутов. И… Грегор. Мой идеальный день только начинался. *** Дэниел проснулся резко, как от удара. Несколько мгновений он не понимал, где находится — в голове звенело, тело ныло, мысли текли вяло, липко. Постепенно до сознания дошли детали: кресло, в котором он спал, тяжесть на плечах, чужая комната… Крис. И разговор, от которого хотелось сбежать обратно в забытьё. Он сел, выругался себе под нос и провёл ладонью по лицу. В комнате было пусто — мага не было. Поднявшись, шатаясь, Дэниел вышел из комнаты, направившись к себе. Его собственные покои встретили холодом и тишиной. Он торопливо сменил рубашку, умывался, пытаясь смыть с себя остатки ночи — но с каждым движением раздражение только нарастало. Всё вокруг казалось чужим. Всё бесило. В дверь постучали. Один раз. Твёрдо. Он обернулся, и уже по шагам понял — отец. Герцог вошёл в комнату, как всегда — строгий, сдержанный. — Ты что, не спал? — вопрос был коротким, но в нём скрывалась лёгкая ирония. — Немного… — Дэниел вздохнул, отгоняя остатки сна. — Что случилось? — Ничего особенного. Сегодня я уезжаю, — сказал герцог, словно решив что-то обдумать вслух, а не просто сообщить. — От тебя потребуется присмотр за замком и всеми текущими делами. Не подведи. На мгновение внутри Дэниела вспыхнуло. Радость. Дикая, почти мальчишеская. Отец уедет. Элисон останется. Он будет рядом с ней. Ему даже не пришлось скрывать лёгкую улыбку, что мелькнула на лице. Но радость была недолгой. — Кроме того, — голос отца стал немного более серьёзным. — Элисон сегодня отправится в столицу. Дэниел замер. — Зачем? — спросил он, не веря своим ушам. Герцог слегка приподнял брови, удивлённый таким вопросом. — Здесь ей нечего делать, — ответил он, не скрывая лёгкой насмешки в голосе. — В столице ей будет куда интереснее, а Кристиан присмотрит за ней. Дэниел почувствовал, как внутри всё сжалось. Он хотел что-то сказать, но слова не приходили. Вместо этого он кивнул, будто смирился с решением, не в силах на что-то повлиять. Ведь с отцом не поспоришь. Тем более, что в его словах не было ни капли колебания. Это было решено. — Понятно, — ответил он. Ничего больше. Ни возражений, ни вопросов. Только голос, глухо отзвучавший в груди. Герцог кивнул — и вышел. Как только дверь закрылась, Дэниел сжал кулаки. В груди закипало — как вулкан, которому запретили извергаться. Он прошёлся по комнате, потом резко опрокинул стул. Ударил кулаком по столу. Тот сдвинулся, соскользнув с ковра, и за ним последовали чернильницы, книги, бокалы, что-то хрустнуло и посыпалось. Почему он остаётся здесь, а она уедет? Почему его мир снова рушится? Всё. Хватит. Он не мог это больше выдерживать. Резким движением он выскочил в коридор, уже на ходу застёгивая рубашку, не замечая, как спешит. Всё в нём сжималось, внутри кипело. Она уедет, а он останется здесь. И как назло — сразу же столкнулся с Кристианом. Маг остался холодно спокойным, даже не вздрогнув несмотря на то, что Дэниел едва не налетел на него. — О, — спокойно произнёс Кристиан, — доброго утра, наследник. Ты выглядишь… бодро. — Не начинай, — огрызнулся Дэниел. — Не сейчас. — Не сейчас — значит, позже? Отлично, я запишу в расписание, — отозвался маг, но в глазах уже мелькнуло напряжение. — Ты знал! — выкрикнул Дэниел, не скрывая того, что чувствует. Кровь бурлила, рвалась наружу. — Знал, что она уезжает! Кристиан выглядел как всегда безупречно — камзол без единой складки, взгляд ровный, ни тени волнения. Он даже не посмотрел на него, а просто спокойно сказал: — Внутрь. — Не командуй мной, Крис! — вспылил Дэниел, но маг был непреклонен. — Тогда не позорься. Внутрь, — добавил он с таким оттенком, что ему оставалось только развернуться и шагнуть обратно в комнату. Маг последовал за ним, не произнося ни слова. Дэниел стиснул зубы и отвёл взгляд. Его лицо становилось всё более красным, а на щеках проступал румянец. — Ты знал! — повторил он, зло. — Знал и не сказал мне! — А что бы это изменило? — отрезал Кристиан. Тот замолчал. Он не знал. Не мог ответить. — Вот именно, — маг приблизился. — Приди в себя, Дэн. Сейчас ты ведёшь себя хуже Грегора. — Не смей… — Почему нет? Потому что, в отличие от него, ты хотя бы знаешь, что она для тебя значит. Но ты как ребёнок. Хочешь — потому что нельзя. Вот и всё. — Потому что люблю! — выкрикнул он, оглядываясь на него почти с мольбой. — Потому что люблю… Кристиан рассмеялся. Резко. Слишком коротко. Слишком горько. — Любишь?.. Не лги себе, наследник. Это не любовь. Это злость. Это обида. Это желание. Ты как дитя, которому запретили игрушку — и теперь он уверен, что без неё не выживет. Дэниел побледнел, но не ответил. — Ты сам не знаешь, чего хочешь. А Элисон — не твоя собственность. И никогда не была. Кристиан уже открыл дверь. Но прежде чем уйти, бросил через плечо: — Так что признай это. И не делай глупостей. Он ушел, как всегда — тихо, беззвучно, как тень. А Дэниел остался, сжимая кулаки, стоя среди осколков. Сердце колотилось, словно оно пыталось вырваться. Он не знал, что чувствует. Злость? Разочарование? Ощущение, что мир снова рушится, а он не может ничего с этим поделать. Его взгляд снова упал на валяющиеся на полу книги, чернильницы, расколотые бокалы. Разруха, которую он сам создал, но в которой не мог найти выхода. Он поднял взгляд, как будто надеясь увидеть что-то, что поможет ему разобраться, но в комнате была лишь тишина. Но маг был прав — то, что он чувствовал, было не любовью. Это было нечто гораздо более темное. Это было желание, страсть, чувство собственности. Он хотел её, потому что она была недоступна, потому что это запрещено и пытался оправдать свою зависимость от неё под маской любви. — Это не любовь, — прошептал себе Дэниел, в отчаянии и растерянности смотря на закрытую дверь, чувствуя боль от осознания того, что его чувства — это не что-то чистое. Тишина в комнате становилась удушающей. И в этот момент Дэниэл понял: всё, что он переживал, не было настоящей любовью. Это была просто игра с собственными чувствами, в которой он сам себе назначил роль страдающего героя. Он снова оглядел беспорядок вокруг, но уже не видел его. Разрушение комнаты как отражение его собственной души — не приносило облегчения. Наоборот, оно напоминало ему, что всё это бесполезно. И когда Кристиан сказал «признай это», Дэниел вдруг осознал: признание было именно в том, чтобы понять, что его чувства к Элисон — это не любовь. И это было болезненно. Но, возможно, только приняв правду он мог начать двигаться дальше. И всё равно — это не уменьшало его боли. *** Я стояла у окна, позволяя солнечному свету скользить по ладоням. Он был тёплым, как прикосновение. Как обещание. За спиной Мойра возилась с вещами, но я почти не слышала её — мысли были далеко. В шумных залах, среди музыки и смеха, под звёздами столицы. Раздался тихий стук в дверь. Почти незаметный. Я обернулась: — Войдите, — бросила я через плечо, всё ещё ловя свет ладонями. Кристиан шагнул в комнату. Строгий и собранный, безупречный, его взгляд был внимательным, слишком внимательным. — Готова? — спросил он, почти без выражения. Я кивнула с сияющей улыбкой. — Почти. Осталось только… набраться духу и шагнуть в мечту. Маг чуть наклонил голову, его тон стал немного более серьёзным. — Опасные слова, — произнёс он тихо. Я рассмеялась, на мгновение забыв обо всём. — Крис, столица! Сезон вот-вот начнётся. Балы, приёмы, новые знакомства… — я сделала шаг к нему, слегка приподнявшись на носочках. — Всё, о чём мечтают девушки в провинции. А теперь — и я тоже. Кристиан не ответил. Просто стоял и смотрел на меня, слишком долго. — Ты так светишься, — произнёс он наконец. — Это потому что я знаю: впереди всё самое интересное. Я чувствую это. Иногда жизнь делает подарок — и нужно просто не отвернуться. Он молчал ещё минуту, а потом, как-то неохотно, добавил: — Или не перепутать упаковку. — Что? — я взглянула на него, не понимая. — Ничего, — ответил он, и в его голосе не было ни иронии, ни нежности. Только пустота. — Когда будешь готова — спускайся. Я кивнула. Кристиан молча повернулся и вышел из комнаты. Лёгкое беспокойство скользнуло по спине, но я отмахнулась: просто волнение, не более. Меня ждёт столица. Свет, блеск, судьба — всё начинается сейчас. Я улыбнулась и, чуть поджав губы, подумала: пусть себе ворчит. Сегодня никто не испортит мне настроение. *** Кристиан вышел во двор, и дневной свет ударил по глазам слишком резко, почти оскорбительно. Как будто день не знал, что внутри него только что что-то треснуло — и теперь всё держится на последних нитях. Воздух был прозрачным, как стекло, и хрупким, как нервы. В глубине двора, в тени колоннады, стоял герцог. Ровно. Спокойно. Безупречно. Как будто его самого вырезали из камня, которому ни жара, ни время нипочём. Он не двигался, но Кристиан знал — он ждёт. Ждёт, чтобы сказать что-то важное. Или — чтобы проверить, не дрогнет ли тот, кто привык молчать. Кристиан подошёл, не спеша. — Я передал соответствующие распоряжения, — сказал Ирвинг, даже не повернув головы. — В столичной резиденции всё готово. Для управляющего твоё слово — моё слово. Ответа не потребовалось. Всё было сказано чётко и ясно. Кристиан лишь кивнул — коротко, как и полагалось. Никаких неожиданностей. Герцог всегда заботился о деталях. Это успокаивало и раздражало одновременно. — Она пробудет там столько, сколько потребуется. Пару дней, неделю, месяц… — Ирвинг обернулся на полуслове, бросив на него сухой, колкий взгляд. — Осмотрится, заведёт знакомства. Может быть, и спутника жизни. Слова, отточенные до рези, легли в самую уязвимую точку. Ирвинг знал, куда целиться — и попадал без промаха. Но Кристиан не позволил себе даже дрогнуть. Только дыхание стало медленнее, чуть глубже — как у пловца, что ныряет под воду и не знает, как скоро сможет вынырнуть. — Понял, — произнёс он сдержанно. Некоторое время герцог просто молчал, будто оценивая, как его слова были восприняты, а затем продолжил, чуть тише, с тем холодным весом, который был у него всегда, когда речь шла о по-настоящему важном. — Я доверяю тебе. Это больше, чем поручение. Элисон не умеет чувствовать опасность, не умеет сомневаться. Она идёт навстречу всему с открытым сердцем — и потому ей особенно легко сделать шаг в пропасть. Ей нужен кто-то рядом. Кто-то, кто не позволит ей оступиться. Кто-то, кто понимает, где пролегает грань между долгом и желанием — и умеет по ней идти. И снова он всё сказал прямо. Без прикрас. Без надежды. Лишь с твёрдостью человека, который делает ставку — и требует, чтобы ставка себя оправдала. — Только помни, — добавил он, и голос стал почти глухим, — что бы ты ни чувствовал, это должно остаться при тебе. Ей это не нужно. Твоя задача — быть рядом. И оставаться тенью. Кристиан выдержал его взгляд. Не отводил глаз, не пытался спорить. Просто смотрел — так, как смотрит человек, привыкший прятать боль глубже, чем можно дотянуться словами. — Она никогда и не чувствовала, — сказал он почти шёпотом, но каждое слово прозвучало отчётливо. Ирвинг, кажется, хотел что-то сказать в ответ. Он чуть приподнял брови, будто на языке уже вертелось продолжение — но передумал. Развернулся, не прощаясь, и пошёл прочь, не оглянувшись. А Кристиан остался стоять в этом дворе, слишком светлом, слишком прозрачном, будто созданном для тех, у кого ничего внутри не болит. Он не двигался, не пытался спрятаться в тень, не прятал лицо от солнца. Просто ждал. Она выйдет. Радостная, воодушевлённая. С планами, с ожиданиями, с восторгом в глазах. Она будет говорить о столице, о том, как всё там новое и манящее. Он позволил себе улыбнуться — совсем чуть-чуть, почти незаметно. В этой улыбке не было ни насмешки, ни горечи. Только усталое тепло. И боль, которая давно стала частью его дыхания. Он справится. Так было всегда. Так будет и сейчас. Из-за высоких створчатых дверей донёсся лёгкий смех — её голос. Яркий. Чистый. Беззаботный. Он не обернулся. Не пошёл навстречу. Просто стоял — и слушал. Потому что иногда — быть тенью значит не шагать рядом, а оставаться на месте. И помнить: свет всегда уходит первым, а тени — остаются. *** Ирвинг шёл по галерее, шаги отдавались в камне ровно, почти беззвучно. Он не оборачивался — не хотел. Но внутри глухо отзывалось: перестарался. Знал ведь, что Кристиан не из тех, кто позволяет себе слабость. Ни в словах, ни в поступках. Преданный, хладнокровный, незаменимый. И всё же — проверил. Каждое слово было рассчитано — как всегда. Но на этот раз его расчёт ранил. Не как напоминание о долге, не как забота, не как приказ даже, а как холодное лезвие. Но сейчас он осознал, что это проверка — глупая и ненужная. Недостойная. Кристиан никогда не подводил. Не лгал, не увиливал, не играл в игры. Он был частью их дома. Всегда держал всё под контролем, устраняя угрозы, ещё не ставшие очевидными. Ирвинг сбился с шага. Стыд обжёг, остался внутри, как осадок, вместе с пониманием, что не стоило заходить так далеко. Он выдохнул — почти зло. И в этот момент, точно вихрь, вылетела Элисон. — Ах! — она чуть не врезалась в него и остановилась слишком резко, ловко приглаживая платье. — Простите, милорд… я… не заметила вас. — Столичная резиденция в твоём распоряжении, — спокойно сказал он, почти машинально. — Лавки, портные — всё, что необходимо, будет к твоим услугам. — Хорошо! — рассеянно кивнула, улыбаясь больше себе, чем ему. Серые глаза сияли, губы двигались, что-то бормоча себе под нос. Она уже была в столице. Там, где ждала новая жизнь. Ирвинг смотрел на неё — на пылающие щеки, на пальцы, сжимающие подол платья. Одна прядь волос выбилась из причёски, и она раздражённо заправила её за ухо, всё ещё не замечая его взгляда. — Я присоединюсь позже, — произнёс он негромко. — Как только завершу дела. — Хорошо! — обрадованно откликнулась она, снова не всматриваясь. — Тогда… до встречи! И убежала. Как убегают из старого мира — в новый, ослепительный, непредсказуемый. Он посмотрел ей вслед. Девочка, что даже не подозревает, сколько в ней наивности. Сколько слепоты. И насколько легко ей будет не заметить, как шагнёт не туда. А Кристиан… Кристиан будет рядом. Но, впервые за долгое время, герцог Гэлбрейт усомнился — не возложил ли он на плечи мага груз, слишком тяжёлый даже для него. *** Пол Рэмсей стоял в тени массивных дверей зала, держа в руках букет. Цветы были выбраны не по этикету — слишком личные для простого визита, слишком продуманные для случайной встречи. Он уехал накануне, но почти сразу понял, что совершил ошибку. Возвращался не по протоколу, не по долгу — хотел поговорить с Дэниелом, расставить точки, которые тогда так и не были расставлены. И — если судьба позволит — извиниться перед Элисон. Хотя бы попытаться. Но в зале было пусто. Ни привычного движения слуг, ни голосов. Только шаги — тяжёлые и уверенные — заставили его поднять голову. На пороге появился Дэниел. Без оружия, но с таким выражением, будто и не снимал доспехи. — Возвращаешься, — коротко заметил он. — Я бы сказал — доделываю незавершённое, — отозвался Пол. — Миледи Элисон у себя? Ответ последовал не сразу. — Её нет. Уехала. Пол приподнял бровь. — Куда? — В столицу, — ответил Дэн, чуть усмехнувшись. — Отец решил, что ей стоит попробовать себя… в более подходящей среде. Там и балы, и поклонники, и «достойные перспективы». Всё, как полагается. Пол на секунду отвёл взгляд. Букет в руке вдруг показался лишним. — Вчера ты настаивал на разговоре, — тихо сказал он. — Да, — ответил Дэниел. — Признаю, что был не прав. Они встретились взглядами. Впервые за долгое время — по-честному, без колючек и бравады. Пол удивлённо хмыкнул. — Вот это поворот. — Не злоупотребляй, — криво усмехнулся Дэниел. Они переглянулись — и оба чуть усмехнулись. Почти по-дружески. — Пойдём, — сказал Дэниел, поворачиваясь. — Вино ещё осталось. Глупо пить одному, если можно пить с врагом, который, может быть, всё-таки не враг. — Идея мне по вкусу, — спокойно согласился Пол и последовал за ним. Они вышли в сад. Вечерний воздух был тёплым и немного влажным, а фонари, уже начавшие светиться, трещали по-своему. Мрак сгущался, скрывая детали, но воздух оставался свежим и живым. Дэниел протянул Полу кружку с крепким вином. — Выпьем? Пол принял, кивнув. — За неё? Дэниел на мгновение замер, затем усмехнулся. — Скорее за нас. Раз уж оба остались ни с чем. — Не скажи, — ответил Пол, с лёгкой улыбкой. — Может, это и есть начало чего-то нормального. Без лишних слов и претензий. Дэниел слегка повернул голову, но не смотрел прямо — его взгляд был немного в сторону. — Пока просто… без лишнего. — И без кулаков, — добавил Пол, и оба выдохнули, словно сбросив напряжение. Они выпили. Молча. Без тостов. Просто признали, что остались на обломках чего-то большего и что теперь уже нелепо не понимать друг друга. Где-то за кустами запела поздняя птица. В тени фонаря мелькнул мотылёк. Тишина больше не казалась натянутой.