Ключ к бессмертию

Тучи над городом нависли, как низкий потолок. Глухой гром полз по небу, лениво, с рычанием, будто зверь в клетке — не торопясь, но всё ближе. Воздух налился сыростью, пахло камнем, озоном и чем-то ещё — напряжением, затаившимся в тишине после боя. Буря ещё не началась, но город уже ждал её. Маркус стоял рядом с наставником, следя за тем, как тот медленно подтягивает ремень седла. Движения были размеренными, почти аккуратными, но парень слишком хорошо знал эти жесты — и слишком хорошо умел видеть, где усилие, а где воля. Сейчас — только воля. Руки не дрожали, но лишь потому, что он не позволял. Спина оставалась прямой, только потому что иначе — упадёт. — Тут мы закончили, — произнёс герцог. Голос ровный, сухой. Он подошёл ближе, окинул улицу взглядом, коротко кивнул солдатам. — Возвращаемся в резиденцию. — Да, — отозвался Гэвин. — Маркус поедет с вами. — А вы? — вопрос повис в воздухе, но герцог не произнёс его вслух. Просто смотрел. И в этом взгляде было нечто… недосказанное. — У меня есть дела, — спокойно ответил Гэвин. — Приеду позже. Маркус чуть повернул голову, бросив взгляд на наставника. Он почувствовал, как всё внутри скрутило — резко, жёстко, словно что-то знакомое и нехорошее. Это был не просто голос усталого человека. Это был голос того, кто не собирался останавливаться. И у кого, возможно, не оставалось на это времени. Ирвинг выдержал паузу. Затем коротко кивнул — будто принял объяснение, даже если не понял его. Развернулся и пошёл прочь, отдавая распоряжения. Гэвин вытащил из внутреннего кармана сложенный лист и протянул ему. — Передай это герцогу, когда вернётесь в резиденцию. — Вы что, с ума сошли? — Маркус прошипел это, как ругательство. — Вы же еле стоите. Посмотрите на себя. — Нет времени, — отозвался Гэвин, запрыгивая в седло с точностью, будто только что отдохнул, а не выжимал себя досуха два дня подряд. — Есть дела, которые не могут ждать. — Я с вами. — Нет. Это прозвучало жёстко, как приказ. Маркус замер. — Ты сейчас цель, — наставник говорил спокойно. — И второй раз я не смогу защитить тебя. — Я сам могу защититься. — Против подготовленной засады? — Гэвин наконец поднял взгляд. В голосе не было злобы. Только усталость. — Мы оба знаем, каков ты в бою, Маркус. Ты хорош. Но этого недостаточно. Маркус выругался про себя. Хотел крикнуть. Уцепиться за поводья. Сдёрнуть его к карху с седла… Но только выдохнул: — А вы… — Разберусь с делами и приеду, — всё так же ровно. — У меня там пациент. И всё — ни взгляда, ни прощания. Только резкий поворот лошади и стук копыт по мостовой. Маркус смотрел ему вслед, пока наставник не скрылся за углом. Грудь жгло — от бессилия, от понимания, что нападение и внезапные «дела» — звенья одной цепи. И от осознания, что теперь он может лишь ждать. И надеяться, что Гэвин знает, что делает. *** Ливень начался недавно, но небо уже успело потемнеть, будто наступил вечер. Гром перекатывался за окнами, и редкие всполохи молний разрывали серую завесу дождя. Киннох сидел в кресле, держа в руке кубок с вином, вслушиваясь в плеск капель по подоконнику. Он знал, что Сарн где-то там, внизу, среди каменных улочек, готовит засаду. И знал, что скоро наёмник придёт за оплатой — за устранение лишних глаз. Гром саданул так, что дрогнули стены. Почти сразу за этим — стук в дверь. Уверенный. Раз. Пауза. Второй. Киннох, всё ещё сидя, потянулся к кубку, сделал глоток, потом поднялся, подошёл к двери, бросив короткий взгляд в мутное окно. За ним только дождь — как стена. Угрюмая, холодная, как его настроение. Щёлкнул замок. — Кто ты? — спросил он, приоткрывая дверь, но едва разглядев силуэт, сразу пожалел, что поторопился открыть. Высокий, в мокром плаще, с капюшоном, скрывающим лицо. Стоял ровно, почти лениво — но именно это Кинноха и насторожило. Слишком уверенный. Слишком спокойный. — Тот, кто хочет задать тебе пару вопросов. Голос не показался знакомым. — Убирайся, — процедил Киннох. — Нам не о чем говорить. — И что ты сделаешь, если я не уйду? Вместо ответа Киннох потянулся было, чтобы прикрыть дверь — но гость шагнул вперёд, оттесняя её, и просто вошёл. Не рывком. Не вломился. Просто вошёл, будто имел на это полное право. Ни капли извинения в движении. Ни толики интереса во взгляде. — Ты хоть знаешь, кто я? — раздражённо спросил Киннох. — Собачонка Маккрея. Хотя нет… не тянешь ты на собаку, — сдержанно усмехнулся незнакомец. — Крысой был. Крысой и остался. Слова — как плевок в лицо. Но именно в этот момент в животе что-то сжалось. Не от оскорбления. От страха. Того самого, который приходит, когда понимаешь: твоё имя назвали не просто так. И ты не знаешь, почему, но хорошего точно не стоит ждать. Гость не ожидал ответа. Рывок — и его рука вцепляется в горло Кинноха. Пальцы железом сжимают кожу, прижимая к стене, будто он — не человек, а тряпичная кукла. — Ты только наёмников нанял, или ещё какие сюрпризы подготовил? — голос был всё тем же — ровным, почти скучающим. — Я не при чём… — прохрипел Киннох, пытаясь оттолкнуть его, но собственные руки словно не слушались. Мир начал рассыпаться на точки. — Не трать моё время, — холодно сказал незнакомец. — Твой наёмник всё рассказал. Или ты думал, он станет прикрывать тебя? Мысли в голове метались, как мыши в горящем амбаре. Киннох не верил. Не мог поверить. Это ложь. Его просто пытаются обмануть. — Блеф… — хрипло выдавил он, почти с облегчением, будто сам себя убедил. — Думай как хочешь, — отрезал визитёр и ослабил хватку. Киннох рухнул вниз, сполз по стене, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. — Не хочешь говорить сам — что ж, твой выбор. Как раз хотел проверить одно старое заклинание. Расскажешь всё. Даже то, что и сам забыл. Он склонился ближе. Словно делился тайной. — Вот только последствия для тебя будут… неприятные. Вмешательство в разум, знаешь ли. Болезненно. Иногда с фатальными изменениями. — Запретная магия… — начал было Киннох. Слова застряли в горле. Он всмотрелся. Внимательно. Капюшон соскользнул, открывая лицо гостя — и на секунду всё стало слишком реальным. Зелёные глаза. Хищные, холодные, знающие. Нет. Слишком молод. Это не может быть он. Но глаза. Он знал эти глаза. — М… милорд?.. — голос Кинноха сорвался на шёпот. Колени дрожали. — Ну надо же, — усмехнулся гость. — Я даже ещё ничего не делал, а ты уже начал вспоминать. Паника пришла сразу. Без паузы. Без возможности защититься. Киннох не сомневался. Сегодня он умрёт. *** Капли стучали по окну с упрямой, почти нарочитой регулярностью. Сначала где-то вдалеке, а теперь уже навязчиво — по карнизам, по листве, по стеклу. В столице начался ливень, тяжёлый, тёплый, летний. Не ночной, ещё нет — всего-то пятый час, но в кабинете герцога уже горел камин, и тени плясали на стенах, будто вечер пришёл раньше. Ирвинг сидел в кресле, высоко подняв подбородок и устремив взгляд в огонь. Ноги вытянуты к очагу, пальцы сцеплены. Он молчал, прислушиваясь к шуму воды и собственным мыслям. Элисон была жива. С ней всё в порядке. Засада провалилась. Это главное. Но Гэвин... Да, он маг, но целитель. Его сила — в восстановлении, в защите, в умении вдохнуть обратно жизнь. Так должно было быть. Но теперь он видел иное — восемнадцать трупов. Плюс один живой, и то только потому, что нужен для допроса. И всё это сделал один человек. Без следов. Без разрушений. Холодно, быстро. Почти… изящно. Если подобное слово вообще уместно в разговоре о массовом убийстве. Кристиан бы справился. Он обучен для этого. Он — боевой маг. Но Гэвин? Герцог молча выдохнул. Всё это время он воспринимал его не просто неверно. Опасно упрощённо. И теперь всё пошло вразнос — оценки, суждения, приоритеты. Магистр больше не был просто целителем, способным спасти его мага. Теперь он стал фигурой. Возможным союзником. Или угрозой. И это раздражало. Стук в дверь выдернул его из раздумий. — Войдите, — коротко бросил герцог, не поворачивая головы. Дверь отворилась, и на пороге возник ученик магистра. — Проходите, Маркус, — Ирвинг указал на кресло напротив. — Полагаю, я должен перед вами извиниться. Не думал, что моё замечание принцу превратит вас в цель. Поверьте, я не хотел такого... развития событий. — Пустое, Ваша Светлость, — голос сухой, но в нём что-то дрожит — то ли усталость, то ли тревога. — Это уже сделано. Вы не могли знать — ни что Грегор не ошибся, ни что у нас с ним... своя история. — Я слишком долго не был в столице, — медленно проговорил герцог, и в голосе явственно прозвучала горечь. — Наставник так и сказал, — губы Маркуса дрогнули в блеклой улыбке. — А ещё он сказал, что вы не видите полной картины и потому ориентируетесь только по фрагментам. Ирвинг поднялся. Медленно. Повернулся к нему. Взгляд стал тяжёлым. — Вот как... — в голосе скользнуло раздражение. Потому что герцог понимал — Гэвин прав. И это злило больше всего. — Он просил передать вам это, — Маркус вынул сложенный лист, отвлекая герцога от собственных выводов. Ирвинг развернул бумагу. Пробежал глазами строчки — и нахмурился. — Разрешение на привлечение целителей Братства, подписанное главой церкви? Зачем? — Наставник считал, что оно может вам пригодиться. — Самоуверенности ему не занимать, — скривился герцог. Стук в дверь. Ровный, короткий. На пороге — капитан Аргайл. — Милорд, прошу прощения... — Он запыхался, но держался прямо. — У ворот представители Карающих. — Что им нужно? — Требуют, чтобы вы немедленно вернули незаконно задержанных в Бастионе магов. Ирвинг молча посмотрел на капитана внутренней стражи резиденции. Внутри у него всё пошло вразнос — холодно, зло, с резким осознанием: вот оно. Но внешне он не дрогнул. — Пусть подождут, — коротко бросил он. — Минут пятнадцать. Под дождём. И обеспечьте им.… гостеприимство. Аргайл кивнул и исчез. Маркус с лёгкой усмешкой откланялся и ушёл следом. Ирвинг остался один. Он медленно опустился обратно в кресло, снова взглянул на документ в руках. Бумага мягко трещала от влажности воздуха. — Он знал... — пробормотал герцог. — Проклятый магистр знал. И только теперь понял: его не просто подстраховали. Его вытащили из дерьма, в которое он даже не успел вляпаться — но вляпался бы, без вариантов. Вы слишком долго не были в столице... Да. И слишком многое здесь изменилось. *** За узкими окнами стелился дождь — не ливень, а вязкий, затяжной. Грязь на улицах хлюпала, как кипящее тесто. Камни двора блестели, как маслом смазанные, и в кабинет тянуло сыростью, несмотря на жар углей в камине. Гиллас Маккрей вёл переговоры. Перед ним — трое: граф Морай, барон Каллан и молодой лорд из Рэйвикской долины. Не вассалы. Не друзья. Потенциальные союзники, которых нужно склонить, обмануть или заставить бояться. На столе — пергаменты, карты, печати. На губах — улыбка, резаная, как лезвием. Но в душе — только счёт. Чьи земли ближе к столице. Чей род подвержен влиянию. Кто уже получил золото от врагов. — ...в обмен на это род Морай требует гарантий, что торговая пошлина на южном тракте останется неизменной, — ровным голосом говорил граф, не смотря в глаза. Маккрей делал вид, что слушает. На деле — просчитывал, кого из них можно шантажировать, кого — купить. Лорд выглядел голодным. Барон — высокомерным. Граф — как человек, у которого слишком много долгов. И тут — скрип двери. Наглый. Громкий. Маккрей даже не сразу обернулся — не поверил. В кабинет вошёл Киннох. Спокойный. Плечи расправлены. Плащ тёмный, с каплями дождя на плотной ткани. Под плащом — на поясе — кинжал в кожаных ножнах. Не скрыт. Намеренно виден. Вельможи напряглись. Граф приподнял бровь. Барон сжал рот в линию. Лорд нахмурился. — Ты, — произнёс Маккрей, холодно, без удивления. — У тебя мозги вытекли с дождём? Это не трактир. Выйди. Сейчас. Киннох сделал шаг. Вода капала с его сапог прямо на дорогой ковёр. — Я всегда выполнял ваши приказы. Он говорил негромко. Но в тишине кабинета это прозвучало как гром. — Что ты несёшь, — прошипел Маккрей. — Стража! — Я всё организовывал. Всю грязную работу. Убийства. Пытки. Насилие. Девиц для ваших людей. Свидетелей — в яму. Я был вашим псом. Гиллас вскочил. Голос взлетел: — УБРАТЬ ЭТОГО БЕЗУМЦА! Киннох вытащил кинжал — не угрожая, не замахиваясь, а как бы показывая: вот он, мой выбор. — Я просто пришёл сказать, что мне это надоело. Он провёл клинком по горлу. Чётко. Без дрожи. Кровь хлынула алым потоком, заливая ворот, пропитывая рубаху, стекая вниз — на пол, на ковёр, в лужу от мокрых сапог. Всё смешалось — дождевая вода и алая струя. Киннох упал на колени. Его глаза нашли взгляд Гилласа — ясные, злые, облегчённые. И затухли. В кабинете наступила мёртвая тишина. Лишь дождь за окнами стучал как глухо и размеренно. Граф Морай с трудом выдавил: — Это… был… ваш человек? — Это… обвинение? — глухо спросил Маккрей, не глядя на него. Он смотрел на тело. Слухи. Конечно, поползут. Кто-то уже думает над тем, что сказал Киннох. Уже анализирует. Уже решает, как этим воспользоваться. — Убрать тело, — тихо произнёс Гиллас, появившимся в дверях стражникам. — Немедленно. Вымыть пол. Мага сюда — пусть очистит даже воздух. Гиллас повернулся к вельможам. — Это был предатель. Мы с ним закончили. — Предатель кого? — выдохнул молодой лорд. Гиллас посмотрел на него так, что тот осёкся. Барон Каллан был бледен. Граф уже делал мысленные ставки: кто подхватит эту историю первым. Маккрей сел. Ровно. Без слов. Пером ткнул в чернильницу. Как будто ничего не произошло. — Продолжим? Молчание. Потом — короткий, нервный кивок. Дождь не стих. Только стал сильнее. Как будто и небо решило — раз пошла грязь, пусть будет по горло. *** Заведение, как и подобает подобным в этом квартале, было приличным: без музыкантов, без пьяных воплей, с хорошей кухней и крепкими стенами, в которых редко что-то слышно — даже сквозь ливень. Внизу — уютный зал для богатых постояльцев и посетителей, с изысканным вином, серебряной посудой и услужливыми служанками. На верхних этажах — комнаты с каминами, толстыми шторами и шелковыми простынями. Барон Конран Фергас из Рианн-Мора, мужчина лет сорока, крепкий, с рыжей бородой и неумолимым взглядом, сидел у дальнего окна. За столом — двое лордов из его свиты: южане, безродные, но искусные с клинком. Еда — свежая, вино — ароматное, женщины — послушные. У Конрана был повод для хорошего настроения: золото от Кинноха уже у него, работа предстоит простая, а сроки — расплывчатые. Почти курорт. Если бы не погода. За окнами хлестал дождь — серый, бесконечный. По стеклу струились капли, внизу булькали стоки, а внутри было тепло, жирно и лениво. Служанка проскользнула мимо, барон шутливо ущипнул её за бедро, и та кокетливо хихикнула, продолжив путь к соседнему столику. Один из лордов вкрадчиво рассказывал о девице с Нижнего города — мол, доступна, весела, и с талией, как у танцовщицы. Разговор быстро скатился в сальные подробности, сопровождаемые пьяным хохотом. Барон уже собирался вставить свою байку, когда заметил, как в зал вошёл кто-то новый. Высокий. В промокшем тёмном плаще, с которого капала вода. На голове — капюшон, скрывающий лицо. Мужчина подошёл к стойке, не бросив ни взгляда в сторону баронского стола, и негромко попросил: — Горячее вино со специями. Конран окинул его рассеянным взглядом, пожал плечами и вернулся к ужину. Мало ли кто ищет укрытие от ливня. Два кувшина спустя он встал — шатаясь, но уверенно — и направился в отхожее место, в закутке за кухней. Он не закрыл за собой дверь. Да и зачем? В этом заведении не принято было заглядывать туда, куда идут господа. Барон расстегнул штаны, с облегчением выдохнул… И в этот момент услышал шаги. Плавные. Выверенные. Без спешки. Он резко обернулся — на пороге стоял тот самый человек в плаще. Без капюшона. Белые волосы, уложенные в восточном стиле. Резкие, точёные черты лица. А глаза… Зелёные, как изумруды. Глубокие. Холодные. — Барон Конран Фергас? — холодно спросил он. — Ну я. — Барон нахмурился. — Место, конечно, выбрано… хреновое, если разговор у нас серьёзный. — Наоборот. Вполне подходящее, — мужчина улыбнулся безрадостно. — Под стать тому, кто зарабатывает тем, что убивает на дуэлях за золото. — Что ты сказал?.. — пьяный тон сменился угрозой. Рука барона опустилась на эфес меча — и застыла. Он не мог сдвинуться. Пальцы не слушались. Ноги будто вросли в пол. Челюсть дрожала, но не открывалась. — Не пытайся, — мягко сказал маг. — Твоё тело сейчас не твоё. Оно — моё. Страх обрушился ледяной волной. Барон чувствовал себя куклой. Живой марионеткой, лишённой воли. Только разум оставался — и тот сдавливало, будто череп зажали обручем. — Киннох нанял тебя убить графа Росейна? — прозвучал вопрос. Барон не хотел отвечать. Но язык сам начал шевелиться. — Да… — Говорил об этом кому-то? — Нет… он предупредил… — Умница. Но ты всё же похвастался, откуда золото? — Сказал, что наклёвывается дельце… — Имя цели называл? — Нет… Только что это… сторонник герцога… — Значит, ты нарушил условия. Не полностью, но достаточно. Барон задыхался. Глаза бегали. Сердце грохотало в груди. Он силился сопротивляться — безрезультатно. — Я верну плату… — прохрипел он. — Всё золото… мне оно не нужно… — Мне — тем более, — ответил маг спокойно. — Думаю, будет символично, если ты умрёшь так, как и жил: по уши в грязи. Он подошёл ближе. — Повернись. Сделай два шага вперёд. — П-пожалуйста… — Два шага. Барон сделал шаг. Один. Второй. Пол под ногами заскрипел. Он ещё успел заметить, как доски под ногами уходят вниз. Потом — провал. Плеск. Холод. Тьма. Он захлебнулся сразу. Рот, нос, горло — всё заполнила вязкая, вонючая жижа. Барон бился, пытался выбраться, захрипел… но руки не слушались. И последним, что он ощутил, был вкус помоев, сдавливающий изнутри. *** В зале было сумрачно — лишь огонь в железных чашах отбрасывал тусклые отсветы на каменные стены. Здесь никто не поднимал голос. Здесь не говорили ничего лишнего. Рейхард стоял у карты, чистой и пустой. Без отметок. Он не любил метки. Метки давали иллюзию контроля. Иллюзия — враг расчёта. Дверь открылась. Шаги. — Милорд, — хрипло сказал вошедший. Морканн. Один из тех, кому можно доверить грязную работу. — Мы были у герцога. По вашему распоряжению. Пауза. Рейхард не обернулся. — И? — Целители у него. Но он предъявил разрешение. Подписанное Видящим. Молчание. Только потрескивание огня в чаше. — Я понял. Уходи. Морканн кивнул. Быстро и чётко. Вышел. Дверь за ним закрылась с мягким щелчком. Рейхард остался один. Ни раздражения, ни удивления на лице. Только лёгкое движение пальцев — он провёл по поверхности карты, как будто что-то считал. Разрешение. Подписанное Видящим. Он не сомневался в подлинности. Не спрашивал. Не считал нужным. Это было то же самое разрешение, что герцог когда-то предъявил, бросая вызов Бастиону. Раз — и теперь снова. Решил выжать из него всё до последней капли, и оказался прав - защита осталась. Что ж. Это стоит учитывать. Не мириться. Не уважать. Просто — учитывать. Тактика требует расчёта. Рейхард опустил руку. Повернулся к темноте. Огонь продолжал мерно потрескивать. Никакой ярости. Только холодная тень мысли, идущая дальше. Вчера герцог искал целителя. Сильного. Торопливо. Через всех, кого мог дёрнуть. Сегодня герцог не отдал тех целителей, что у него были... Значит, всё ещё нуждается. Что ж... это даже удобно. Глава Карающих прошёлся по залу. Тихо. От лампы к лампе. Погружая помещение в тень. Один за другим — огоньки угасали. Пока нужда герцога не удовлетворена — он уязвим. И уязвимость — не слабость. Это просто дверь. Её не видно. Но она есть. Вопрос только — когда открывать? И стоит ли это делать? *** Гэвин вернулся в зал, стараясь не обращать внимания на тяжесть в груди и звонкую пустоту в голове. Тёплый свет, запах тушёного мяса, гул голосов — всё осталось прежним, но воспринималось иначе, будто через мутное стекло. Магистр опустился на своё место, глубже в тень, надеясь, что это скроет его состояние от посторонних глаз. Силы стремительно убывали. Источник был вычерпан до дна, и каждое движение давалось с трудом. Он ощутил знакомый привкус металла и, проведя пальцами по губам, убедился — кровь. Снова. Видимо, напряжение последних часов оказалось сильнее, чем он позволял себе признать. Он потянулся к кубку, едва не уронив его — тот оказался неожиданно тяжёлым. Сделав глоток, с неудовольствием отметил: вино остыло, утратив и вкус, и аромат. Но даже это принесло слабое ощущение ясности, словно кто-то приоткрыл окно в душной комнате. Гэвин облокотился на стол, заставляя себя сидеть ровно, и медленно оглядел зал. Спутники барона начали заметно нервничать. Один из них встал, другой растерянно оглядывался — обеспокоенные его долгим отсутствием. Вполне ожидаемо. Его губы скривились в измождённой, язвительной усмешке. Пусть ищут. У них, в отличие от него, ещё есть на что опереться. Когда мимо проскользнула подавальщица, он поднял руку — небрежно, но достаточно выразительно. Девушка подошла, склонилась, ожидая приказа. — Повторите заказ, — тихо произнёс он, стараясь не выдать, сколько усилий требует даже речь. Магистр прекрасно понимал: пора возвращаться в резиденцию герцога. Здесь оставаться нельзя — не в таком состоянии, не в такой компании. Но каждая клетка тела противилась движению, умоляя хотя бы на пару часов забыться в постели. Снять комнату, упасть ничком, вырубиться. Но он не мог себе этого позволить. Заказ принесли быстро. Он обхватил кубок обеими руками, надеясь ощутить хоть какое-то тепло, но металл остался холодным. Плохой знак. Очень плохой. Закрыв глаза, Гэвин осторожно потянулся к остаткам магии — к крошечным, изломанным нитям, что всё ещё теплились внутри. Это было глупо, болезненно и рискованно. Но выбора не было. Импульс, направленный внутрь, вызвал спазм в горле, резкую боль в мышцах и жгучее ощущение под кожей. Тело отреагировало протестом, но ему удалось чуть выровнять дыхание и частично восстановить координацию. На большее он и не рассчитывал. Кое-как поднявшись, он бросил на стол пару монет — за вино и за собственную слабость. Медленно, не спеша — не потому, что не мог быстрее, а потому что не хотел показывать, сколько стоит каждый шаг, — он направился к выходу. Дождь продолжал идти, став уже привычным фоном. Вороной ждал под навесом, как ни в чём не бывало — в отличие от хозяина он чувствовал себя превосходно. Конюшему — короткий кивок и ещё одна монета. Тот что-то буркнул, но он не стал вникать. Повод оказался на удивление надёжной вещью. Схватился за седло, подтянулся — без изящества, но и без падений. Уже неплохо. Пару секунд просто сидел, позволяя себе эту роскошь. Сделал вид, что не заметил, как дрожат пальцы, — и тронулся к резиденции. Скорость — шаг. Стиль — неважен. Главное, что движется. В нужном направлении. И вполне возможно – даже доедет.