Ключ к бессмертию

— И снова мимо, — насмешливо произнёс Гэвин, наблюдая, как Рейхард со своими людьми покидает герцогскую резиденцию. — Что ж, уверен, весь отряд сейчас направится к твоему хозяину, — добавил он, обернувшись к сидящему на земле наблюдателю Маккрея. Тот молчал, не сводя взгляда с тела напарника, раскинувшегося в луже крови. Магистр поморщился. Он не любил убивать без нужды, но этот — рыпался, упирался, пытался бежать. Пришлось наглядно объяснить, чем заканчиваются глупые решения. Доброе слово — хорошо. Доброе слово с кинжалом — куда эффективнее. — Да не трясись ты так, — раздражённо бросил магистр. — Не будешь артачиться — не трону. Понял? — П-понял, — выдавил тот, не поднимая взгляда. — Тогда вставай. Пошли. — К-куда?.. Гэвин тяжело выдохнул. Сегодня, казалось, вся Вселенная договорилась действовать ему на нервы: начиная с приёмной дочери герцога и заканчивая этим дергающимся недоразумением. Если бы не почти опустевший источник — подчинил бы разум, без церемоний, но тратить жалкие крохи магии на это трусливое недоразумение было глупо, а у него впереди пациент с куда более весомыми проблемами. — Ещё один вопрос — и я пересмотрю наше с тобой негласное соглашение. В одностороннем порядке, — процедил он и взялся за повод вороного. Наблюдатель торопливо поднялся на ноги. Гэвин усмехнулся и направился к воротам резиденции. Парень с обречённым видом шёл рядом, даже не пытаясь убежать. У ворот стража по-прежнему была на взводе после визита Рейхарда. Его окликнули резко, с напряжением в голосе. Но стоило магистру стянуть капюшон — и тон сменился на поспешно-вежливый. Ворота раскрылись без задержки. — Заприте этого, где положено, — коротко бросил Гэвин, кивнув на своего спутника. — Ему есть что рассказать его светлости. — Да, милорд, — отозвался знакомый капитан стражи, тот самый, что сопровождал герцога днём. Команды посыпались незамедлительно. Подскочивший конюший перехватил повод, а Гэвин, уже собираясь пройти внутрь, обвёл взглядом двор — и замер. В нескольких шагах стояла карета. На двери — знакомый до зубной боли символ. — Да он издевается! — выдохнул магистр, подумав о том, что не стоило ему прошлым утром проявлять любопытство. Присутствие Файфа в резиденции недвусмысленно намекало на то, что Видящий решил проконтролировать лично состояние своего протеже. И, естественно, сделал неверные выводы… — А потом ещё спрашивают, почему я не люблю людей… — проворчал Гэвин, уже поднимаясь по ступеням, — вот как их любить, если даже те, кого считаешь умным, способны на глупость… *** Ирвинг вышел из кабинета вместе с Видящим. Он хотел собственными глазами убедиться, в каком состоянии Кристиан. Они шли по коридору — широкому, украшенному гобеленами, с приглушённым светом. Воздух был плотным от молчания. Герцог шагал быстро, Видящий — неторопливо, почти лениво, словно неспешная прогулка была для него важнее цели. Выйдя в холл, Ирвинг едва заметно замедлил шаг. У каменной колонны стоял человек в тёмной одежде — целитель Видящего. Герцог нахмурился. Целитель здесь? Почему не рядом с Кристианом? Видящий уверял, что мальчик под присмотром. Или… его обманули? Зачем? Или случилось непоправимое? — Почему вы здесь? — в голосе герцога прозвучала тревога. — Что с Кристианом? — Он тебя выгнал, Мерч? — небрежно спросил Видящий. В его тоне скользнула тень понимания. — Естественно, — буркнул целитель, раздражённо передёрнув плечами. — В своей фирменной манере. Сказал, что я лезу не туда и выставил за дверь. — По крайней мере, живой, — тихо заметил Видящий. — Что удивительно, — проворчал Мерч. — Его бы самого уложить… Но я, пожалуй, не хочу пока в Нижний мир. Ирвинг слушал молча. Он понимал, о ком они говорят. И это было, пожалуй, самой обнадёживающей новостью за последнее время. — Значит, Гэвин вернулся, — медленно произнёс герцог. — Я должен с ним поговорить. — Не думаю, что стоит сейчас его отвлекать, — мягко, но с нажимом ответил Видящий. — Подожду, — коротко бросил Ирвинг. — Ваша светлость, — раздался голос Логана. Герцог обернулся. — В чём дело, Лейт? — Магистр привёл человека. Говорит, ему есть что вам рассказать. Видящий с целителем направились к лестнице, ведущей на верхний этаж. Ирвинг же в сопровождении капитана начал спуск в подвалы. Камень под ногами будто холодел с каждым шагом. В комнате для допросов у стены сидел паренёк — молодой, сгорбившийся, с запавшими глазами. От него пахло страхом и потом. Герцог не стал тянуть. — Кто ты? — ровно спросил он, глядя на трясущегося юнца. — Т-тейл, — пролепетал тот, поникнув ещё больше. — Чем ты занимался, Тейл? Парень молчал, уставившись в пол. Ирвинг почувствовал, как внутри поднимается раздражение. — Отвечай! — его голос стал резче. — Простите, милорд… — всхлипнув, Тейл опустился на колени. — Я… мы… следили за вашим домом… — Мы? — У меня был напарник… Рейс… Мы с детства вместе, в соседних домах жили… — Думаешь, мне интересны эти подробности? — тон герцога стал ледяным. — Говори по сути. — П-простите… Простите… Просто… Я ведь чуял, что не стоило соглашаться… Одно дело — за купцом следить, или мелким лордом… Но Киннох бы нас не отпустил… А деньги нужны… Сестрёнка замуж собралась, мать болеет… Логан шагнул вперёд и хлёстко ударил паренька по щеке. Тот вскрикнул, инстинктивно отпрянул, но отступать было некуда. — Его светлости неинтересны твои жалкие оправдания. Отвечай по делу, — холодно бросил он. — Киннох нас нанял… меня и Рейса, — зачастил Тейл, держась за щёку. — Уже давно, года два как. Следить за тем, за кем скажут — кто пришёл, кто ушёл… Вот и всё. — Как давно вы следили за моим домом? — Неделю примерно… — Только вы с напарником? — Нет, милорд. Нас было несколько пар. Мы менялись. Утром должны были сменить Рич и Карс. — Сегодня утром вы были здесь? Вы сообщили о том, что мой гость покинул резиденцию? Парень замялся, испуганно перевёл взгляд с герцога на капитана. — Снова помочь тебе говорить? — Логан уже занёс руку, но Тейл выдохнул: — Да, милорд, — тихо произнёс он. — Нас особо предупредили об этом. Как только гость покинет дом — сразу сообщить Сарну. Рейс отправился в «Тихий берег», я остался… Нельзя было уходить обоим. Да и вообще — мы не уходили, только по приказу. — То есть кроме этого вы сегодня ничего не передавали? — Передавали… — вздохнул парень. — Мы Кинноху напрямую не докладывали. Приходил человек от него. Скажу сразу — ни имени, ни лица не знаю: он в плаще, с капюшоном, лицо закрыто. — И что вы ему рассказали? — Что видели… Как вы уехали, потом вернулись. А Рейс ещё заметил, что ваши люди Сарна взяли… Ирвинг раздражённо передёрнул плечами. — Что потом было? — Ничего… просто ждали. А потом пришёл тот мужик… Рейс попробовал ударить его кинжалом, но он ловкий, руку перехватил, вывернул… и его же кинжалом — по горлу. Я думал, он и меня прикончит. Но он только велел идти с ним и всё рассказать вам… Ирвинг молча развернулся и вышел. Логан последовал за ним. — Пусть пока посидит взаперти, — бросил герцог через плечо. Капитан кивнул, запирая дверь. Ирвинг направился к лестнице, не спеша, думая об услышанном и о ситуации в целом. Мысль, что магистр уже второй раз за день ткнул его носом, как щенка, раздражала до злости: сначала бумага с правом оставить целителей, теперь — недвусмысленное указание на то, что герцог находился под плотным наблюдением Маккрея. Да, Киннох отдавал приказы. Но хозяином у покойного порученца был именно Гиллас. И что мешало самому Ирвингу додуматься до этого раньше? Просчёт. Очередной — и, пожалуй, один из самых серьёзных. Он слишком привык считать эти стены своей территорией. Слишком расслабился. А теперь допускал ошибки, которых в его положении быть не должно. И хуже всего было то, кто указывал ему на эти ошибки. Поднявшись в холл, герцог направился к лестнице, ведущей наверх — к Кристиану, чтобы узнать, как тот. И к магистру — чтобы наконец поговорить. *** Гэвин стоял в полутёмной комнате, уже почти не чувствуя пальцев. Последнее укрепляющее заклинание расплелось между руками, рассыпаясь в воздухе, и он с трудом втянул воздух сквозь зубы. Тело гудело, словно изнутри его обжигали. Он опустился на колени — не потому что хотел, просто ноги больше не держали. На мгновение всё вокруг поплыло, и только с третьей попытки он смог встать, опираясь о край стола. Пошатываясь, сделал пару шагов и буквально рухнул в кресло, не заботясь о том, как это выглядит. Сидеть — уже победа. Дверь приоткрылась. — Просил же не мешать, — выдохнул он, оборачиваясь на звук. — Не мешать чему? Добивать себя? — прозвучал знакомый, раздражающе бодрый голос. — Почему ты выгнал Мерча? Файф вошёл не торопясь. Уверенно. Слишком уверенно для человека, которого никто сюда не звал. — Потому что он едва не разрушил то, что я с трудом восстановил, — голос Гэвина сорвался, но он даже не попытался его восстановить. — Твой целитель слишком самоуверен. Считай, что тебе повезло, что я вмешался — иначе и он, и твой протеже сгорели бы вместе. Что ты вообще задумал? Зачем остался здесь? — Потому что тебя не было! — в голосе Файфа звенел гнев. — Ты был занят своими интригами! А мальчик умирал. Целители почти выжаты досуха. — Не считай меня идиотом, — раздражённо бросил Гэвин. — На такой случай я оставил амулет. Всё было под контролем. Моим контролем. Но ты решил действовать по-своему. Даже Ирвингу открылся. Зачем, Файф? — Потому что испугался, — отрезал тот. — Потому что подумал, что ты не вернёшься. Или вернёшься не в состоянии что-то изменить. Что мне оставалось? — Ты знал, — сжав зубы, прошептал Гэвин. — Ты знал, что я доделаю начатое. Всегда доделываю. — Ты не бессмертный, Гэвин. Хоть и делаешь вид, что так оно и есть. Ты сейчас на себя посмотри — хреново выглядишь. — И что же? — Гэвин криво усмехнулся. — Ты же не прекрасная дама, чтобы тебя волновал мой внешний вид. С этим точно разберусь позже. А пока… Что собираешься делать? — Раз уж так вышло, думаю, мы должны помочь Ирвингу. Всей возможной поддержкой. — Мы? — повторил Гэвин, хмыкнув. Он снова ощутил подступающую слабость, но сдержался, не позволив себе сесть обратно. — Нет никаких мы, Файф. Есть ты. Есть я. Мы сотрудничаем, если нам это выгодно. Не более. — Мне казалось, ты хочешь покончить с Гилласом. — Хочу. Это не новость. — Но сейчас есть шанс. — Шанс был всегда. С самого начала. — Тем более… — Я не собираюсь с тобой спорить, — голос Гэвина стал тише, но в нём звенело зло. — Ты сделал выбор. Это твоё право. Но не втягивай меня. Я не вмешаюсь. — Райан… — Не произноси это имя, — голос Гэвина стал ледяным. — Он давно мёртв. Это не имеет значения. — Но мне нужно… — Тебе нужно, чтобы этот мальчишка выжил. И я это обеспечу. Я. Не ты, не твои люди, не Мерч — я. Или ты хотел сказать, что мне не стоило рисковать? Нет? Я так и думал. Так что прекрати тратить моё время… — Но ты уже вмешался, — спокойно возразил Файф. — Я сделал лишь то, что было нужно, чтобы защитить Маркуса. — И Ирвинга! — Исключительно потому, что мне придётся здесь задержаться. Ещё на несколько дней, — с сухим раздражением бросил Гэвин. Файф сдвинул брови, но промолчал. Развернулся и вышел, не захлопывая за собой дверь — просто позволил ей прикрыться. Гэвин остался в тишине. Он не рухнул обратно в кресло — просто остался стоять, опершись о спинку. Закрыв глаза, вслушиваясь в собственное дыхание. В груди будто пусто. Не в метафорическом смысле — по-настоящему. Всё внутри было выжжено, сожжено работой, истощено. Он был зол. На себя — за то, что влез. На Файфа — за вечную самоуверенность. На Ирвинга — за его гордое «я справлюсь». На ситуацию. На бессилие. На то, что это всё — впустую. Гиллас сотрёт их в порошок. Не сразу. Но сотрёт. Потому что они его не знают. Не понимают, с кем столкнулись. Думают, что играют в большую политику — а играют с тем, кто не соблюдает правил. Они считают себя игроками. А он знает, кто на самом деле расставляет фигуры. Магистр фыркнул. Почти усмехнулся. — Обречены, — хрипло выдохнул он сам себе. Ему бы уйти. Он не должен был здесь быть. Но теперь… Теперь придётся задержаться. Не из-за них. Из-за того, что уже начал. *** Герцог поднялся по ступеням, придерживаясь за перила. Лестница была знакома до скрипа — дерево под ногами отзывалось еле слышным глухим стоном, как всегда. Повернул направо, в коридор, сделал несколько шагов — и замер. Дверь в комнату Кристиана была приоткрыта. Изнутри доносились голоса. Он не подошёл ближе — не было нужды. Слова звучали отчётливо. — Раз уж так вышло, думаю, мы должны помочь Ирвингу. Всей возможной поддержкой, — сказал Видящий. Голос ровный, без нажима. — Мы? — в голосе Гэвина скользнуло презрение. — Нет никаких «мы», Файф. Есть ты. Есть я. Мы сотрудничаем, если нам это выгодно. Не более. — Мне казалось, ты хочешь покончить с Гилласом. — Хочу. Это не новость. — Но сейчас есть шанс. — Шанс был всегда. С самого начала. — Тем более… — Я не собираюсь с тобой спорить, — голос магистра стал жёстким. — Ты сделал выбор. Это твоё право. Но не втягивай меня. Я не вмешаюсь. — Райан… — Не произноси это имя, — перебил Гэвин. Ледяной тон. — Он давно мёртв. Это не имеет значения. Тишина. Только дыхание — ровное, но натянутое, как струна. — Но мне нужно… — Тебе нужно, чтобы этот мальчишка выжил. И я это обеспечу. Я. Не ты, не твои люди, не Мерч — я. Или ты хотел сказать, что мне не стоило рисковать? Нет? Я так и думал. Так что прекрати тратить моё время… — Но ты уже вмешался. — Я сделал лишь то, что было нужно, чтобы защитить Маркуса. — И Ирвинга! — Исключительно потому, что мне придётся здесь задержаться. Ещё на несколько дней, — голос Гэвина снова стал сухим, отстранённым. Ирвинг медленно развернулся и пошёл назад, к лестнице. Спустился, не оборачиваясь. Перила под ладонью были холодны — или это руки его остыли. В холле он на миг замер, вслушиваясь, прежде чем пересечь его и скрыться за дверью своего кабинета. Внутри запер дверь на внутренний засов, шагнул к столику у окна и медленно налил вина. Тёмное, густое, с терпким запахом. Вес бокала ощущался непривычно — как и всё остальное. Сел в кресло. Откинулся. Сделал глоток. Услышанного хватало, чтобы многое переосмыслить. Он не знал, что Видящий и магистр — в прямом контакте. Не знал, что у них был общий замысел. Или, по крайней мере, общая история. А теперь — конфликт. Явно затяжной. Ошибся в Видящем: посчитал его слепым фанатиком, ведомым, удобным. Ошибся в магистре — вообще не счёл нужным учитывать. Два сильных игрока. И оба уже здесь. Без предупреждения, без приглашения. Один действует открыто. Второй — из тени. Ни один не держит его в курсе. Ни один не объясняется. Значит — оба не считают нужным. А значит — не видят в нём равного. Он снова сделал глоток. В памяти всплывали фразы: «Мне казалось, ты хочешь покончить с Гилласом». «Ты сделал выбор. Это твоё право. Но не втягивай меня». «Тебе нужно, чтобы этот мальчишка выжил». Слова, за которыми — прошлое. Решения, к которым он, герцог, не имел отношения. И о которых даже не имел представления. Слишком многое он упустил. Слишком многое проглядел. Теперь приходилось догонять. И это было новой ролью — неприятной, опасной. Он давно не чувствовал себя настолько беспомощным. Но теперь пришлось признать: он больше не контролирует игру. И никто не даст ему фору. *** Маркус ждал. Сидел в кресле, у окна, где ещё оставалось немного вечернего света, и ждал, пока часы сменят стрелку, пока небо потемнеет окончательно. Нервы были на пределе — всё внутри сжималось от тревоги, и усталость брала своё. Он не заметил, как задремал. Скрип двери выдернул из полусна. Он вздрогнул, резко поднял голову — и на мгновение просто смотрел, не веря глазам. Гэвин. Вернулся. Жив. И это было облегчением. Но стоило разглядеть, в каком он состоянии, — облегчение сменилось злостью. — Конечно, ты снова тут, — устало бросил магистр, прикрывая за собой дверь. Голос был сухим. Ироничным. И — безжизненным. — Я ждал вас, — коротко ответил Маркус. — Зачем? — Хватит уже! — Он вскочил. — Вы вчера выложились до предела. Утром едва стояли. Потом — нападение. И я видел, насколько вам было плохо. Но вы уехали. Без слов, без объяснений. Просто… потому что решили так?! Гэвин посмотрел на него холодно. — Считаешь, я должен был просить у тебя разрешения? — Я считаю, что вы хотя бы должны понимать, что о вас переживают! — Это лишнее, — прозвучало отстранённо. — Вам легко говорить! — Маркус сжал кулаки. — Вы не заботитесь ни о себе, ни о тех, кто рядом. Ни о тех, кто пытается хоть что-то сделать. Хоть как-то помочь! Вам всё равно… Он запнулся. Гэвин прищурился. — Интересно, — сказал он тихо. — Сейчас ты говоришь о себе во множественном числе? — Хорошо, — резко выдохнул Маркус. — Пусть даже только я. Пусть меня беспокоит, что с вами происходит. Но что это меняет? Вам ведь всё равно… даже на меня. Ответа не было. Гэвин молча сбросил плащ, шагнул к столику, налил вина. Глоток — и только потом сказал: — Я не обязан отвечать на глупые вопросы. — Что в них глупого?! — Всё. Хватит, Маркус. Я устал. И хочу спать. И тебе стоит заняться тем же. — Но… — Он хотел ещё что-то сказать, удержать, докричаться — хоть как-то. — Поговорим об этом позже, — сказал Гэвин спокойно. Даже мягко. Но не оставил ни шанса — ни одному слову больше. Маркус стоял ещё пару секунд. Потом отступил. Медленно. Не оглядываясь, прошёл к двери. Вышел. И только в коридоре, когда за спиной щёлкнул засов, он позволил себе коротко выдохнуть — будто сдерживал это слишком долго. Сердце глухо стучало в груди. Он не знал, что хуже — видеть, как Гэвин рушится на глазах, или понимать, что не может пробиться к нему ни словом, ни шагом. Но, как бы то ни было, он обязательно вернётся к незаконченному разговору. Позже.