Путь

«Без тебя, если честно,

В моём космосе всё в покое.

Всё мертво. А с тобою —

Весь мир сияет.

Ни одна теория полностью

Не объясняет, что мы такое.

Ни одна теория ничего на свете

Не объясняет».

«Почти вся галактика» Дарёна Хэйл

      Последняя пара ещё не была окончена, но в стенах университета уже постепенно поднимался гул голосов и разговоры студентов, заранее освободившихся с занятий. Они выходили из аудиторий и, всё же спешащие домой, ненадолго скапливались у стен и окон, обсуждая прошедшие пары.       Дальняя дверь, ведущая в другое крыло университетского здания, распахнулась, и высокий светловолосый молодой человек с папкой и небольшим ноутбуком под мышкой стремительно проследовал по середине коридора, разрезав кучки учащихся. Девушки, замолчав, сконфуженно обернулись. Вслед парню посыпались самого разного характера взгляды, и странный шёпот охватил кучкующихся студентов.       Около нужной аудитории он не замедлил своего шага. Из-за закрытой двери раздавался размеренный мужской голос, достаточно громкий и эхом расходившийся по пространству помещения, и редкие широкие шаги, говорившие о том, что лектор, рассказывая предмет, предпочёл не стоять на месте. Рука студента с размаху опустилась на железную ручку и с силой рванула её на себя, так что дверь звучно ударилась о стену коридора. Профессор, заикнувшись на полуслове, ошеломлённо замолчал. Аудитория, переведя взгляд и внимание с расписанной мелом доски, впилась глазами в незваного гостя. Лицо парня не выразило ни капли смущения от такого количества обращённого на него внимания. Напротив держась всё с той же холодной уверенностью, сведёнными к переносице светлыми бровями и сжатыми в тонкую нить губами, он через всю аудиторию бесцеремонно направился к профессорскому столу и бросил на него набитую бумагами папку.       Студенты, сидевшие на трибуне, молча и с плохо прикрытым интересом наблюдали за происходящим. Внезапное появление посреди занятия наглого парня будто не вызвало в профессоре удивления, а его раздражённое лицо говорило о том, что он уже имел с ним дело.       — Профессор Хоббс, — подчеркнул интонацией молодой человек и продолжил: — вы обязаны пересмотреть своё решение насчёт моего исследования.       Глядя на папку с бумагами, Хоббс вытаращил глаза. Его густые, едва начавшие седеть брови окончательно сомкнулись у переносицы, а губы искривились почти что в оскале.       — Будьте добры, покиньте помещение, — нарочито вежливо прошипел он, приближаясь к студенту. — Вы отнимаете время от чужого занятия.       — До конца пары осталось три минуты. — Парень ткнул пальцем в наручные часы, даже не удосужившись на них взглянуть. — Сделайте одолжение, уделите их мне.       Профессор бросил нервный взгляд на аудиторию, затем на доску. Несколько финальных слов, которые он не успел договорить, остались витать в воздухе, перемешанные теперь с раздражением.       — Чёрт бы тебя побрал, упёртый… — в сердцах начал он, отвернувшись от студентов, но не договорил, не подобрав достаточно мягкого слова. — Сейчас неподходящее время для обсуждения этой темы. Придёшь после всех занятий. А сейчас забирай свои вещи и вали отсюда.       Парень невозмутимо привалился спиной к стене и скрестил руки на груди.       — Я не уйду, пока вы не измените своего решения. После занятий вас невозможно застать на рабочем месте.       От этих слов Хоббс нервно вздрогнул. От безысходности, боясь потерять репутацию своих студентов, он был готов рвать волосы на голове, лишь бы мальчишка прямо сейчас оставил его в покое.       «Конечно, невозможно застать, — подумал он. — Я только и делаю, что избегаю тебя и твоего сумасшедшего исследования».       Обдумывая решение, профессор оглядел аудиторию.       — На сегодня занятия окончены, — вздохнув, рявкнул он и, видя, что студенты нехотя поднимаются со своих мест, добавил: — Побыстрее! Здесь не представление и не зрительный зал.       Глядя на то, как учащиеся уходят из аудитории, профессор схватился за голову и сгрёб в короткий пучок тёмные с сединой волосы: ему страшно хотелось уйти вместе с ними. Когда дверь за последним закрылась, он обратил уставший взгляд на парня и быстро заговорил, боясь, что его вновь перебьют.       — Остин, ради бога! Прекрати преследовать меня и просто поменяй тему. Я не могу пропустить это исследование. Меня уво-лят! — практически по слогам произнёс профессор последнее слово, брызнув слюной, от чего Остин успел увернуться.       — Я изменил формулировку и скорректировал суть, — сказал он, доставая из папки бумаги, и вручил Хоббсу стопку скреплённых листов.       Профессор опустил скептичный взгляд в текст и прошёлся по аудитории к окну, перебирая листы и что-то бормоча под нос. Как только он перевернул последнюю страницу, стопка с грохотом приземлилась обратно на стол и листы разлетелись по его противоположным краям.       — Нет, нет, нет! — взревел профессор и вновь схватился за голову. — Я не пропущу это, это совершенно против законов природы, против моих убеждений, против убеждений всего научного сообщества! Какое бессмертие? Что это за убийственный химический состав? На ком, в конце концов, ты будешь это проверять?!       — У меня имеется намеченный план, — возразил парень, однако профессор не хотел слушать.       — Это не обсуждается. Ты поменяешь или тему дипломной работы, или научного руководителя. Я не хочу и не могу нести за это ответственность. — Он презрительно ткнул пальцем в разбросанные по столу страницы.       — Тема останется прежней, — стоял на своём Остин, сверля профессора взглядом.       Хоббс не на шутку начинал злиться. Слова возмущения застряли в его горле, он прошёлся взад и вперёд и, остановившись, поднял руку с зажатыми в бешенстве пальцами.       — На кой чёрт тебе сдалось это бессмертие? — Не дождавшись ответа и небрежно сгребя разбросанные листы в кучу, он впечатал их в грудь парня. — Если этот… бред я увижу на защите, я лично поспособствую твоему отчислению. Ты не выпустишься из этого учреждения и не получишь диплом, — заключил профессор. — Это окончательное решение.       С этими словами Хоббс тяжело рухнул в профессорское кресло и схватил со стола толстый том «Молекулярной биологии», всем своим видом демонстрируя отказ от продолжения обсуждения. Остин с минуту молча постоял перед ним. Так же как и профессора, его переполняла злость, готовая вот-вот выплеснуться на объект раздражения, однако парень, рывом запихнув перепутанные страницы исследования обратно в папку, с тяжёлым дыханием проследовал к выходу, едва владея собой. Дверь аудитории с грохотом захлопнулась: Остин с силой ударил по ней ногой, так что снизу остался бледный чёрный след от подошвы.       — Твою мать! — нервно выкрикнул он, и голос быстро разнёсся по всему коридору. Ещё остававшиеся в университете студенты пристально на него обернулись. Профессор же, как бы что-то соображая, лишь поднял взгляд к потолку, почесал затылок и невозмутимо вернулся к книге.