Махбуб

Ночь опустилась на виллу густой, непроглядной мглой, но сна для Арманда не существовало. Он ворочался на шелковистых простынях, которые сейчас казались колючей соломой. В висках стучало: мысли о проекте с Султаном, графики прибыльности, расчеты рисков сплетались в один клубок с большими, испуганными изумрудными глазами . «Спи, черт возьми! — уговаривал он себя, с силой переворачиваясь на другой бок. — Завтра совещание в семь утра, нужно быть в форме». Но форма разваливалась на части. Его рациональный, вышколенный годами менеджмента мозг пытался составить план действий, структуру. Перед сном у него был неловкий разговор с Талор. Он, обычно сдержанный, неожиданно для себя самого выпалил: - Это всё… это не я хотел. Султан его подарил. Я не мог отказаться, понимаешь? Он бы его… Он не договорил, но Талор кивнула. Она поняла без слов. Восток дело тонкое. — Он, должно быть, очень дорогой, — констатировала она факт, моя посуду. — Полагаю, да, — мрачно ответил Арми, чувствуя, как этот «подарок» давит на него всеми своими золотыми браслетами. — И что вы планируете с ним делать? — Не знаю. Даровать свободу, наверное. Помогу с документами… Талор фыркнула, словно он предложил выпустить аквариумную рыбку в Атлантический океан. — Не делайте этого, сер. Вы что не видите он дикий! Он умрет, попадет в переделку. Не сможет так жить. Он выращен в неволе. Он не знает, как это быть свободным, добывать еду, как защищаться, он не видит себя равным с окружающими. Еще и белый в придачу! Его либо собьет машина, потому что он не знает правил, либо заберет полиция за бродяжничество, либо кто-то похуже увидит его одного и беззащитного и заберет к себе и будет делать с ним непонятно что. Он сам не захочет свободы. Его этому не учили. Его учили совсем другому. Арми сжал переносицу. — Хорошо. Тогда я найму ему учителя. Английский, французский. Помогу перебраться в Париж, передам в центр социальной адаптации… Сейчас у меня не особо много идей. Может, у тебя есть? Талор энергично замотала головой, словно отгоняя муху. — Упаси Аллах! Я сама на том уровне жизни, что чуть выше рабского. Понятия не имею, что делать с такими… подарками. — Ладно, — вздохнул Арми. — Сейчас ему просто нужно время. Время на адаптацию. Я буду тебе приплачивать, хорошо? Пожалуйста, просто обучи его самым банальным вещам. Которые нам кажутся очевидными. — Вы про то, как не писать мимо унитаза? Или надо научить его готовить яичницу? — уточнила Талор с долей сарказма. — И тому, и другому, но поступательно. Для будущей самостоятельной жизни ему это пригодится. А учителей я найму сам. Вот этот разговор и крутился в его голове бесконечной заезженной пластинкой. Или передарить его кому-то ответственному? Отдать в добрые руки так сказать? Тьфу! Он снова перевернулся, зажмурился, приказал себе спать. И тут услышал скрип. Тихий, осторожный. Не скрип пола, а скрип двери. И сдавленный шепот. Арми сорвался с кровати и рывком распахнул дверь своей спальни. В полумраке коридора замерли две фигуры. Талор, в ночном халате, с растрепанными волосами, с силой пихала омегу назад, в комнату Махбуба. Тот пытался устоять, его бледная кожа мерцала в темноте. На нем были только те самые семейные трусы Арми, которые Талор, видимо, нашла для него. Белоснежный хлопок безвольно болтался на его тощих бедрах, подчеркивая хрупкость и незащищенность. — Что случилось? — выкрикнул Арми, в полутьме. Талор, не прекращая пихать Махбуба, что-то быстро и строго щебетала ему на фарси: - Агар бихоҳад, худаш меояд! Ҳама, ба хоб рава! То субҳ намехоҳам туро инҷо бинам! (Если захочет, придет сам! Все, иди спать! Чтобы я тебя тут до утра не видела!) Потом она обернулась к Арми, её лицо было искажено досадой и смущением. — Мистер Хаммер, простите… Так поздно. Может, снотворное принести? Или теплого молока? — Талор, что происходит? — Арми уже понял, что дело не в его сне. — Он что-то хотел? Горничная шумно выдохнула, сдаваясь. Она беспомощно взмахнула руками и схватилась за голову. — Он… хотел обслужить вас перед сном. Нн может уснуть. Переживает, что вы сказали, что он тут «пока». Боится, что вы его выгоните, передарите или… продадите. Думает, что если не выполнит свои обязанности сразу, то утром его ждет наказание. Хочет… ммм… сделать свое дело. Арми схватился за голову. Его охватило странное чувство — смесь жалости, раздражения и полнейшего бессилия. — Что за сюр… — прошептал он, глядя в потолок, словно взывая к небесам. Талор лишь развела руками, ее выражение лица ясно говорило: «Я предупреждала, он запрограммированный.» Арми посмотрел на дверь комнаты Махбуба, за которой, он знал, затаился в страхе этот прекрасный, напуганный и встревоженный юноша. — Ладно. Пойдем, поговорим с ним. Вместе. Иначе он не уснет совсем и сведет себя с ума. Нужно объяснить, что он в безопасности. Талор покорно кивнула, но громко бухтела себе под нос, глядя на часы: — Два часа ночи, сер. Через четыре с половиной часа подъем… Арми положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить. — Я знаю. Спасибо. Можешь не вставать, я позавтракаю по дороге. Давай уже разберемся с этим.