Широкая Щель

Проходя мимо Гертруды, Иннокентий слегка ей улыбнулся и томным голосом произнес: — Привет, Гера, давно не виделися. Девушка почувствовала, как от внезапного возбуждение тянет низ живота. Иннокентий был просто идеалом: сексуальный нос-картошкой и обычно небрежно взъерошенные волосы цвета выгоревшей соломы (хотя сейчас он был подстрижен под ноль). Все его атлетичное тело было усыпано веснушками, словно от поцелуев солнца, а глубоко посаженные серые глаза всегда горели сумасшедшим пламенем, прожигая до белья.  Ох, если бы Гера знала, каков он в постели, так точно бы прямо тут и упала с табурета замертво. Кеша повидал на своем веку немало девушек. Если быть честным, то он перетрахал полсела, и это считалось честью – хотя бы на одну ночь оказаться в компании с таким деревенским зверем.  А вторая половина мечтала очутиться в его крепких объятьях, где-нибудь на сеновале. Гертруда слегка растерялась, но, выпятив щедро одарённую природой грудь, ответила:  — Привет, Кеша. От ее голоса у Кеши что-то щёлкнуло в районе таза. Его пенис готовился сплясать лезгинку. Прямо тут, прямо сейчас, прямо у всех соседей на глазах. Он молча окинул её оценивающим взглядом с ног до головы своим рентгеновским зрением и захотел стать ее. Желательно — между ног. — Слухай, мы так давно не виделися, надо бы хоть чаю вместе выпить, — низком голосом произнес парень, делая первый шаг в неизвестность. —Сыночек, миленький, вернулся, мой хороший! Идиллию нарушила выбегающая мать Иннокентия – Фекла Егоровна.  В руках у нее был половник, на толстом животе трещал по швам фартук, в глазах – любовь. — Здравствуй, соседушка, — обратилась она к Гере, обнимая сына одной рукой. — Ну пошли, пошли в дом, — продолжила Фекла Егоровна, таща сына в дом. — Да свиданья, теть Фёкла, — пробормотала Гера, стараясь унять трясущиеся колени. «Шо ж, пора возвращаться к делам», — подумала она и села обратно на табуретку. Теперь Гера была возбуждена ни на шутку. Сначала ее эротический сон, а потом этот молодой и чертовски горячий парень, как ураган «Катрина». Она так сильно схватилась за соски коровы, представляя, что трогает явно не Дуньку, а член своего страстного соседа. В этот раз молоко полилось в подставленный железный бидон почти сразу, и Гера поймала себя на мысли, что очень хотела бы увидеть сейчас вместо свежего молока другую горячую жидкость ее фантазий на своей маленькой ладошке. Взяв силы в кулак и отбрасывая мысли о члене бывшего одноклассника, девушка, натянув на лицо маску добропорядочной внучки, поволокла бидон в избу. — Молодчинка моя. Правильно говорят – в умелых руках и хуй – балалайка, — развеселилась бабушка, помогая своей внучке со свежим молоком. — Слыхала новость уже? — Какую? — Иннокентий с армии вернулся. Эсения Златозаровна даже без своей лупы разглядела блеск в глазах внучки и тихо добавила: — Как говорится, бабка любит чай горячий, внучка любит хуй стоячий, — после чего ехидно улыбнулась и закашлялась, продолжая развешивать на подоконнике свежевыстиранные пакеты из «Магнита». — Ну бабуль. Все не так, — пробурчала Гера смущенно, пылая как печь. Она принялась разливать молоко по пластиковым бутылкам из-под «Шишкиного леса» для продажи. — Гер, ну гер. Тебе замуж пора уже. Погляди-ка на себя: красивая, умная и покладистая девчушка. Все твоейные подруги замуж повыскакивали, малышей нарожали, а ты всё в дефках ходишь, да коров доишь. Тьфу на тебя. Сама же знаешт, шо под… — начала свою ежедневную тираду Эсения Златозаровна. — Под лежачий камень хуй не засунешь, — в унисон с бабушкой закончила девушка. — Ну так раз знаешь, шо ж не делаешь ничегошеньки? — А огород как же, а обязанности по дому? А Дунька? — Да хуй с ним, с огородом этим. Ты о себе подумай лучше. Думаешь сиськи всю жизнь как кол стоять будут? Вон, щас как два арбуза, щеки румяные, глаза горят. Помяни моё слово, Гера, пользуйся своей красотой, пока она не угасла. А через пару лет всё это вниз поползёт, и останутся тебе только воспоминания о грядках и недотрахе. Гертруда печально вздохнула. — Я тута блинчики испечь успела, пока ты Дунькой занималася. Внучка с бабушкой сели за стол завтракать. — Ох, воды сегодня надо бы наносить, а то, ёлки-палки, на посуду одну и хватит. Ты эт, внуч, сходи сегодня, принеси. А заодно кавалера своегойново прихвати — пусть поможет тебе с тяжестью такой.  — Та эта не кавалер вовсе. — Ну пока, может, и не кавалер. Ты хоть приоденься, ёшкин кот, а то на бабку старую в этих лохмотьях похожа, как монашка последняя ходишь. Причешися как следует, маячку просвечивающуюся надень, или шо тама нынче модно, а потом вперед и с песней. А то так и умру, не увидев правнуков. — Бабуль, ну хватит чушь молоть. Вот лучше телевизор включи, хоть посмотрим, шо в мире происходит. Бабушка нажала на кнопку пульта, на экране появилась новостная программа на «Первом». — Ишь, учудили, ёк макарек. Гниды эти западные. Ну ты погляди, шо эти суки бесчеловечные творят, фашисты! Тьфу на вас, хохлы поганые, — плюнула Эсения Златозаровна в экран телевизора.

***

Приведя себя в порядок, девушка выдвинулась за Снежаной, чтобы, как обычно, вместе пойти за свежеиспеченным хлебом в местный магазин «Рубин». Там работала их общая подружка — Светка Непейпиво. Фамилия ей вовсе не подходила, ведь Светик могла выпить больше любого мужика на селе.  Света тоже была в поисках любви. У нее было куча поклонников, которые возили ее и подруг на дискотеки в соседние села. Мужиков много, а того единственного все не было. Непейпиво была девушкой бесцеремонной и всегда брала то, чего хотела. А мужиков меняла чаще, чем собутыльников, отшучиваясь, что никто с ней в постели справится не может.  Вновь прерывая повествования, делюсь с любимыми читателями еще одним деревенским секретиком. На самом деле Светка давно уже сохла по Антону Чекатилову. Он был на пять лет старше и, к превеликому сожалению, давно состоял в браке. Конечно же, жена для Светика не преграда и ей даже удалось залететь от него однажды, но, Тамара Чекатилова была женщиной смекалистой и знала какие грешки у мужа за спиной.  Она пришла однажды к Светику, когда та была не одна, а с ее красавцем мужем в постели, прямо в тот момент, когда от интенсивного минета Антон кончал. Естественно, Тамара за уши оттащила неблаговерного домой, а Светку стукнула со всей силы кулаком прямо по животу. Та не знала о положении продавщицы «Рубин». Да и никто не знал. Даже близкие подруги. Ну а о чем тут, собственно, рассказывать? После сильного удара у бедной Светки случился выкидыш. А дело с Антоном быстро замяли и запретили ему видеться с сексапильной продавщицей. Но кто знает, может, между ними что-то еще есть, может, искорка еще не погасла. Светка такая – никогда не делится своими тайнами.   — Приветули, девчули, — кокетливо поприветствовала девушка, стоя за кассой и надувая огромный пузырь из жевательной резинки. — И тебе не хворать, — откликнулась Снежана, будто закатываясь в магазин, как спелый арбуз в разгар августа. Уже стало заметно, что та была на сносях.   — Как тама маленький карапуз? Не мешает родителям? — Да ну чего ему мешать? Сидит тихо, послушно. — Ну а как же интимная жизнь? Говорят, шо мужики становятся просто зверьми, когда видят своих беременных жен. Все трое тихо хихикнули, будущая мама при этом сильно раскраснелась. — Ну чего мы тама не видели, чего мы тама не слышали, — не сдавалась Светик. — Подробности свой жизни я держу при себе. Гертруда поняла, что Светка не отстанет от подруги и решила сменить тему. — Девочки, вы уже слыхали новость? — произнесла та, взволнованным голосом. — Ну, конечно, все село на ушах с раннего утра стоит. Кент вернулся. Еще один интересный факт из жизни Светика: она была в числе тех избранных, кому удалось оседлать того жеребца, в которого была влюблена Гера. Еще лучше было то, что Света оказалась первой наездницей, которая как раз и показала, как, куда и на сколько сантиметров нужно вводить.  Это был очень жаркий август. Девчонки купались в «Хероте», как вдруг на поляне появился Кент с друзьями, в числе которых был будущий муж Снежаны. Они еще не встречались в ту пору, но однозначно нравились друг другу. Поэтому, встретившись глазами, перестали обращать внимание на кого-либо другого. Гере стало не по себе, ведь тогда она все еще была несозревшим цветком, хотя, между нами говоря, была неуверенной в себе серой, скорее даже полупрозрачной, не умеющей заговорить ни с кем кроме подруг, мышкой. Понятное дело, что взгляд самого красивого и перспективного парня этой деревни пал на сексуально раскрепощенную и всеми желанную Свету Непейпиво. У Светика, кстати, уже в те годы развился талант потреблять алкогольные напитки, а также в ее глазах читалась сексапильность и опыт с парнями. Да, Света еще с 13 с мальчиками на полях развлекалась. Недоцветшая и недотроганная Гера покинула компанию, сославшись на работу по дому и помощь бабушке, быстро убежав обратно в село. Снежана и Рома тоже вскоре ушли, оставив Кента со Светой наедине. Ну а дальше можно и не рассказывать. Светка быстро покорила парня, заодно опустошив весь его запас алкоголя. Повалила на покрывало и как начала соблазнять. Это, между прочим, Света тоже не рассказывала подругам, ведь знала о чувствах Геры. Ей то было абсолютно наплевать на парня, ей нужен был лишь горячий секс между соснами. Гертруда рассказала подругам, что Иннокентий предложил ей выпить чаю. — Да, конечно, чай. Ты предпочитаешь пить чай, сидя на его хуе или все же в какой-то другой позе? — Света накинулась на новую жертву. — Очень смешно. Я думаю, шо это по-дружески. Как старые знакомые, — обиженно буркнула Гера. — Ну а кто мешает старой знакомой вместо конфетки к чаю вкусить настоящий плод удовольствия? У тя сколько уже секса не было?  — Ну допустим довольно долго. И шо с того? — Обязательно соглашайся на чай, — поддержала Снежана. — Даже если ничего не выйдет, поболтаете как в старые добрые. — Ты права, наверное, — поддалась на уговоры Гера.

***

Она действительно очень хотела «попить чай» с этим чересчур горячим молодым человеком, но не признаваться же в этом подругам. Гера вспомнила про слова бабушки, решив воспользоваться советом и попросить парня ее мечты об услуге. Вернувшись домой, Гертруда надела относительно короткую юбку, облегающий свитер — все прям как бабушка советовала, и с важным видом направилась к дому через дорогу, держа в руках два ведра. Постучавшись в дверь, на пороге появился младший брат Иннокентия – Вадимка. — Привет, а Кеша дома? — Да, ща позову. Вадим ушел в глубь дома, встав у подножия лестницы и звонко заорал «Кеш! Тут Гера тя ждет!». Если бы вы знали, как на этот возглас отреагировал Иннокентий. Лишь услышав имя возлюбленной, член уже привстал, готовый сделать прыжок в теплоту лона Гертруды. Парень тяжело выдохнул, прокашлялся, сплюнул мокроту в открытое окно, пытаясь перестать думать о ее сексуальных изгибах и … о киске. Ох, лучше совсем не начинать эту тему, во избежание эрекции, а хуже всего мокрого пятна прямо на серых трусах.  Он быстро напялил только что постиранные серые спортивки и рванул вниз, напрочь забывая прикрыть мускулистый торс. В голове продолжались роиться мысли, каждая ступенька сопровождалась: «Может, ее прямо тут завалить и отыметь?», «Шо вообще пришла? Тоже меня хочет?» или «Такая баба, ё-мое… и грудь – шо арбузы, и жопа – как футбольные мячи. Надо бы, наверно, не только трахнуть, а шо… а может, и замутить с ней шо. Всё лучше, чем с родаками сидеть». Посреди лестницы он на секунду завис, крепко сжимая перила: «А вдруг она еще никогда с мужиком не была? В школе ж все недотрогу из себя строила. Нет, бля, уж лучше девственница, чем как Светка. Та только и умеет, что бухать да на хуй садиться.» Медленно шагнув дальше, на повороте он увидел стоящую в коридоре Бляденко. «Вот она, стоит. Сиськи прям торчат, ух, я ее прям тута бы и оприходовал. Небось сама об этом мечтает – о таком мужике, как я. Я ж не чмошник какой-то, охуенный такой весь из себя – здоровый, как бык, накаченный. Красавчик я, конечно, такой. Сам бы себя трахнул. Ох, а юбчонка у нее какая коротенькая – одним движением можно залезть прям в трусики. Ммм, красотка.»