Широкая Щель

Гера была взволнована перед предстоящей встречей. Она стояла в прихожей, не зная, что делать с ведрами – поставить их или продолжать держать. Спина вспотела, ноги пошатывались. Все внутри зудело от тревоги. Мимолетно ей пришла в голову мысль: надо бежать, бежать как можно дальше, а желательно – без оглядки. Но, увидев приближающегося красавчика, решила остаться до последнего. На секунду она даже забыла, как дышать, когда увидела его без футболки. Без. Футболки. Плечи, грудь, мускулы, рельеф, веснушки - да тут не сбегать, а ложиться надо! Причём срочно. — Привет, Гера. Какими судьбами? — лениво протянул он. Голос был слегка хрипловатым, и от этого у Геры предательски зачесалось всё внутри и заныло между ног. В фантазиях Гера представляла вовсе не такую встречу. Хотела ли она, чтобы он с порога обнял ее и страстно поцеловал? Конечно, да. Мечтали ли она о том, что вместо приветствия он сразу полезет к ней под юбку? Ну а кто отрицает? Не просто мечтала – молилась. Но ей пришлось опуститься с небес на землю, ведь это, увы, лишь желания… На деле она стояла как дура, в галошах, с ведрами, и потела, облизывая сухие губы. — Эмм, да, я того, эт само, — замялась Гертруда, как полная идиотка. Он поднял бровь, ожидая развернутого ответа. Его взгляд спустился ниже.  А потом еще ниже. Хотел ли он, чтобы Гера сказала, что пришла трахаться с ним в его детской комнате прямо на ковре с машинками до потери сознания? Конечно, да. Его стояк неумолимо рос, говоря все за него – громко и уверенно. Серые спортивные штаны - отличный способ показать растущий бугорок девушке, из-за которой он так возбужден. Они лучше любых слов показывали, кто тут сгорает от желания, подчеркивая самые важные части. — Меня бабушка попросила воды натаскать. Хотела спросить, не мог бы ли ты мне с этим помочь? Она медленно опустила глаза, посмотрев сначала на ведра, и только потом заметив почти что выпирающий из штанов член рядом стоящего Кеши. Боже правый. Оно было живое и продолжало расти не по дням, не по часам, а по секундам. Иннокентий вернулся из своей мокрой фантазии в реальность, в которой уже успел завалить Геру на кухонный стол и трахнуть до звездочек в глазах. Он быстро перевел взгляд с двух лакомых аппетитных булочек на столь же сладкое личико и, смутившись, кивнул:   — Д-да, конечно. Только накину шо-нибудь. Он пошёл по коридору, демонстративно не спеша. Шкаф был в самом конце комнаты, и он шел словно по подиуму своей развязной модельной походкой, от которой мышцы спины перекатывались. Гертруда глядела вслед. Она невольно легонько укусила свою нижнюю губу. Слава Богу, он далеко и ничего не заметил. Хотя не так уж и далеко. О Боже, а какие мускулы, ах, какой пресс. В ее голове непроизвольно зазвучала песня Натали «О Боже, какой мужчина». А его веснушки… Словно приглашение поцеловать каждую из них. Спортивки сидели низко, обнажая V-линию, которую Гера мечтала потрогать. Эти линии — прямой маршрут к наслаждению. Она нервно теребила пластиковые ручки ведер, перекатывая их туда-обратно. Он краем глаза посмотрел в сторону девушки и уловил ее пристальный взгляд. О да, она наслаждалась зрелищем, впиваясь глазами в оголенное атлетичное тело. Гера его определенно хотела. Парень стал нарочито долго искать нужный свитер, ведь на самом деле он давно его нашел. Он неустанно рылся в ящике, играя мышцами на руках, чтобы таким образом привлечь еще больше внимания Геры. Но в конце концов прекратил театр одного актера и надел наконец-то найденный свитер. Ее возбужденный взгляд был для него лучшей наградой. — Ну шо, погнали? — Агась, — голос Геры предательски дрожал. Они открыли калитку и двинулись в путь. Они зашагали по разбитой дороге, в лужах отражались перекошенные соседские заборы, гнилые сараи и пара одиноких кур, копающихся в грязи. Козел Ромы и Снежы Писюковых громко блеял. — Ой, я это, того, забыл ведра у тя попросить. Парень протянул огромные ладони. По слухам, эти ладони творят такие чудеса… Вы даже представить себе не можете, сколько довольных женщин, получивших лучший оргазм в их жизни, утром покидали его постель.  — А, спасибо. Гертруда немного покраснела, ведь тот самый бугорок в его серых штанах привлекал внимание. Она случайно коснулась его руки, передавая ведра, отчего окончательно впала в краску. В этот момент ток прошел по обоим. Она вздрогнула. Он вздрогнул. Его маленький друг в спортивках, похоже, тоже вздрогнул. Атмосфера накалялась. Парнишка сам напрягся и чуть не застонал, когда почувствовал на своей коже маленькие пальчики Геры. И мысленно представил, как эти же пальцы скользят по его животу, груди, затем опускаются ниже... Становится трудно стоять. Всё в нём звенело, вопя: «Раздень её! Сейчас же!». Опасность кончить прямо в серые штаны росла в геометрических прогрессиях. Ее тело просто вопило о сексе. Пенису явно не хватало места там, внутри штанов, и он был бы рад избавится от этих преград. Он вновь подскочил, как вошь на сковородке. Ох, как Кеша хотел бросить ведра и взять Геру прямо посреди улицы. Сорвать с нее одежду, одной рукой коснуться соблазнительных дынек, легонько проводя пальцем сначала по одному соску, а потом по другому. Язык начал бы жадно исследовать рот красавицы, после чего спустился ниже к оголенным и твердым соскам, пробуя девушку на вкус. Левая рука сняла бы в это время колготы и ощупала каждый сантиметр мокрой киски…  Между ними явно пролетела искра – и не одна. Этот момент был скорее похож на летнюю грозу или бушующее во время урагана море. Они все еще стояли очень близко, так близко, что слышали учащенное сердцебиение друг друга. — Кешачка, ты вернулся! — раздался мерзкий женский голос. Ну конечно же это была Вика Подъеблонская. Кто ещё может испортить момент, как не Вика? Эта зараза вечно влезала туда, куда ее никто не просит. К тому же, еще она была бывшей Иннокентия. Они начали встречаться сразу после окончания школы. Иннокентий, до того, как отсидел срок за ограбление и хулиганство, учился на бульдозериста в колледже в соседнем поселке «Белая Гниль», где, собственно, и проживала эта Тетя Мотя. Нет сомнений, что в ней привлекло внимание парнишки. Хотя, Вика не была такой сисястой как Гертруда, у нее был большой, ну просто огромный рот. Подъеблонская, по всей видимоски, часто зависала на порно-сайты, ведь научиться подобным трюкам без посторонней помощи было невозможно. Она вытворяла такие вещи, что единственный недостаток – маленькая грудь – не казался больше помехой, а скорее благословением свыше.  Она любила трахаться и могла заниматься этим без устали всю ночь напролет. Да что там ночь! Один раз семья Иннокентия уехала по делам в Ростов-на-Дону, оставив дом под Кешиным присмотром. Тот, недолго думая, позвал Вику на «сексодром», как сам выразился. Эта сучка так приклеилась ртом к его члену, что не отпускала его всю неделю, пока родители и братья не вернулись домой и не увидели помятого от нескончаемого секса Кешу. Вика лишь ехидно улыбнулась и бодрой походкой направилась восвояси.   — О, Вика, какими судьбами в Широкой щели? — задал вопрос Кент, недовольно поглядывая на Подъеблонскую.  — Так я это, слыхала, шо с армии ты вернулся. Я сразу не поверила, решила сама убедится. — Вот он я. Убедилася? Еще шот? Вика не собиралась сдаваться. Она подошла к парню ближе, отпихивая Геру в сторону, и крепко обняв, поцеловала его три раза в самых лучших русских традициях.  По Иннокентию было отчетливо заметно, что эти поцелуи ничего не значат – его член даже успел приуныть и сдуться, как лопнувший шарик. Сейчас всем присутствующим это было только на руку. Гертруда мысленно вопила от счастья, заметив реакцию Кеши, и лишь сильнее убедилась в том, что обещанный чай будет выпит в его комнате за закрытыми дверьми, а вместо печенья ее ждут два отвисших и горячих яйца.  Помявшись на одном месте, Подъеблонская наконец распрощалась, швырнув напоследок Гере убийственный взгляд, и мило улыбнулась Кеше.    — Эт само, прости, Гер, я не знал, шо она явится. Я ее сто лет уж не видел, не знаю, зачем она приехала, — вздохнул парень. Ну конечно, он уже догадался, зачем эта ведьма явилась. Викуся не оставит теперь его в покое и точно попытается заполучить Кешу обратно. Она не так легко сдается и сделает все, что угодно, чтобы вернуть мускулистого деревенского зверя в свои костлявые тяпки. Но Кеше было все равно, он давно к ней остыл, даже замысловатые трюки его больше не манили. Не было в ней ничего особенного, кроме огромной, никогда не затыкающейся варежки. — Да ничего страшного, — уверенно заявила Гертруда и они направились по улице, ведущей к колодцу.  После обнаружения трупа ее отца, старый колодец больше не использовался. Мужики со всего села соорудили новый, который находился через три улицы от дома Гертруды.  Сначала молодые люди шли в тишине, переваривая только что произошедшее.  — Шо тихая такая? — спросил он, нарушая неловкое молчание. — Я всегда такая… — Агась, ну эт…говорят, тихие – самые того…хых, — подмигнул он. — Самые чего? — переспросила она. — Ну это…знаешь, как тама… огонь внутри, все дела, — ответил Кеша, почесав нос. — Как в армии? Научился теперь, как родину защищать? — Гертруда почувствовала, как щеки загорелись с новой силой, а между ног разгорелся лесной пожар, поэтому решила перевести разговор на более нейтральную тему. — Да, это было очень интересным, но в тоже время изматывающим приключением. А ты как? Я погляжу, ты еще не замужем, — ответил парень, посмотрев девушке в глаза.  — Это так. Все еще не нашла того самого. Эти слова воодушевили парня, и он окончательно решил затащить сексапильную красотку к себе в постель. Сегодня ему должно перепасть. Это было так очевидно, что в штанах снова шевельнулось. Пара наконец достигла своей цели, и Иннокентий наполнил ведра чистой водой.  — В следующий раз к источнику в лесу пойдем, там и вода чище и на разговоры больше времени останется, — с наигранной непринужденностью произнес Кеша. — Спасибо, ты меня сегодня так выручил, Кеш. — Зови меня Кентом, мы же друзья, как-никак. И теперь ты мне должна, не забывай, — снова подмигнул Иннокентий. — Ты тама шот о чае упомянул. Я бы с радостью испекла пирожки с яблоками или сделала бы творожную ватрушку. — Звучит очень соблазнительно. Член в штанах Кеши снова привстал и дернулся, погружаясь в грезы о возможно предстоящей бурной ночи. — Как на счет сегодня вечером, часов в сем у меня дома? Мамка в город поедет по делам, отец на заработках опять, а братья у друзей ночуют. Дом полностью будет в нашем с тобой распоряжении, и никто нас не отвлечет от чаепития, — продолжил парень, поправляя почти что высунувшийся из трусов твердый пенис. Девушка заметила растущее возбуждение Кеши, ой, простите, теперь его можно было звать Кентом. Она кивнула и прикусила губу. — Я с удовольствием приму твое приглашение в гости. Так ватрушка или все же пирожки? —  спросила она, с вызовом глядя на него.    «Просто принеси две свои аппетитные булочки и сладкую киску», — хотел было сказать Иннокентий, от чего его эрегированный орган чуть ли не запрыгал в штанах. Без стеснения Кеша осмотрел извилистые формы девушки, произнеся в слух лишь: — Ватрушка. Это будет первый раз на воле, когда я ее попробую. Соскучился. — На воле? — переспросила Гертруда, прищуриваясь. — Ахах, эт я, того, шучу про армию так, — ловко парировал Кент.  Ребята успели дойти до старой избушки Геры, Иннокентий внес ведра в дом. — Тогда до встречи сегодня вечером, — улыбнулся парнишка и подмигнул своей возлюбленной. (Или у него просто тик такой?) — Здрасьте, Мордасти! Соседушка, вернулся с армии? — как всегда не вовремя, впряла в разговор любопытная Эсения Златозаровна, приглашая Иннокентия в комнату, где стоял телевизор. — Баб Сень, я, это, пойду уже, у меня дел столько накопилося, — вежливо отбивался Кеша. — А шо ты тута отнекиваешься, дорогой. Заходи, присаживайся, щас чай пить будем. Ишь какой, уходить собрался. Вы поглядите-ка на него, ёкарный бабай.  — Бабуль, да отпусти его с миром, видишь, торопится человек уже. — Ну коли так, то иди, ступай с Богом. Завтра на обед тогда тебя жду, отблагодарить за помощь внучке хочу. — Да будет, будет вам, баб Сень. — Отговоры не принимаются! Шоб как штык тута завтра был!  Кеша кивнул и, последний раз насладившись картинкой двух упругих сисек, будто на десерт, удалился, громко хлопнув входной дверью.   — Ох, ну какой видный пацан. Брать его срочно надо. Слышь меня, Гер? — Да слышу я, слышу, — ответила она, но глаза все еще смотрели на дверь.