Искусство принадлежать

      Утро пришло неестественно ярким и тихим. Алиса проснулась от того, что в комнате уже была горничная Мария, которая бесшумно раскладывала на стуле свежее платье. Взгляд женщины был вежливым и абсолютно пустым. Никаких намеков на вчерашний ночной переполох.       – Доброе утро, барышня. Виктория Сергеевна ждет вас к завтраку, – произнесла она и вышла, оставив Алису наедине с тяжелыми воспоминаниями.       Каждое движение давалось с трудом. Она чувствовала себя разбитой, морально и физически. Стыд от вчерашнего «урока гигиены» жгучей волной накатывал при каждой мысли. Но вместе со стыдом пришло и холодное, ясное понимание: бунт смертельно опасен.       Она надела предложенное платье — простое, кремового цвета, из струящегося материала. Оно было прекрасно. И абсолютно чуждо.       Спускаясь в столовую, она заставила себя выпрямить спину. Она должна играть. Играть роль послушной, благодарной куклы. Это был ее новый щит.       Виктория уже сидела за столом, погруженная в чтение утренней почты на планшете. Она выглядела свежей и собранной, как всегда. На ней был строгий костюм-тройка цвета пыльной розы. Она подняла на Алису глаза, и в ее ледяном взгляде на мгновение мелькнуло что-то вроде удовлетворения.       – Доброе утро, солнышко. Садись, – ее голос звучал ровно, как ни в чем не бывало. – Выглядишь гораздо лучше.       – Доброе утро, Виктория Сергеевна, – тихо ответила Алиса, садясь на свое место. Она взяла в руки вилку, стараясь, чтобы пальцы не дрожали.       Завтрак проходил в почти полном молчании. Алиса ела, не чувствуя вкуса, механически проглатывая куски идеального омлета. Она знала, что должна спросить. Это было частью роли — обеспокоенной ученицы.       – Виктория Сергеевна? – начала она, опустив глаза в тарелку. – Скоро сессия в училище… май… мне нужно…       Виктория отложила планшет и внимательно посмотрела на нее.       – Ты больше не пойдешь в то училище, Алиса.       У Алисы похолодело внутри. Еще одна нить, связывающая с прошлым, обрывалась.       – Но… мои работы… диплом…       – Твое образование будет теперь другим, – Виктория отпила глоток кофе. – Более полным и соответствующим твоему новому статусу. Я уже договорилась о твоем зачислении в одну из европейских школ искусств. На дистанционную форму. Ты будешь заниматься здесь, в своей мастерской. Кроме того, к тебе будут приходить педагоги. Самые лучшие.       Она перечислила, слегка касаясь кончиками пальцев:       – Английский и французский языки. История искусств углубленно. История костюма. Этикет. Пластика и йога для осанки. Возможно, еще что-то. Расписание составят позже.       Алиса слушала, и ей становилось страшно. Это была не учеба. Это была формовка. Создание совершенно нового человека по лекалам Виктории. Ее старое «я» методично стирали.       – Но… мои вещи… краски, кисти, – слабо попыталась она найти хоть какую-то опору.       Виктория смягчилась.       – Это мы исправим. После завтрака мы поедем в твою старую квартиру. Ты соберешь все свои художественные принадлежности, альбомы, книги. Все, что связано с твоим творчеством. Одежду и прочий хлам оставим. Он тебе больше не понадобится.       Сердце Алисы заколотилось. Выход! Пусть и под присмотром, но она сможет увидеть старую жизнь!       Час спустя они ехали в той же черной машине. Рядом с Алисой сидела не Виктория, а одна из ее ассистенток — молчаливая женщина в очках. Сама Виктория поехала на другой машине, сказав, что встретит их у квартиры.       Войдя в знакомую, пропахшую пылью и тоской квартиру, Алису сдавило в груди. Все здесь напоминало об отце, о прежней жизни, которая теперь казалась такой далекой и беззаботной.       – У вас полчаса, – сухо сказала ассистентка, оставаясь в дверях.       Алиса бросилась собирать свои вещи. Она совала в коробку тюбики с красками, пачки бумаги, пастель, карандаши, свои старые, затертые до дыр альбомы с эскизами. Ее взгляд упал на прикроватную тумбочку. Там, под стопкой книг, лежал ее старый, потрепанный телефон.       Сердце заколотилось. Она украдкой взглянула на ассистентку. Та смотрела в окно. Мгновением позже Алиса сунула телефон в коробку, под пачку бумаги. Риск был огромным, но возможность иметь связь с внешним миром стоила его.       Вернувшись в особняк, она под предлогом усталости унесла коробку к себе и спрятала телефон в глубине ящика трюмо, под стопкой нового, дорогого нижнего белья.       Весь день она вела себя идеально. Она благодарила за завтрак, молча и послушно примеряла бесконечные наряды, которые начали прибывать из ателье и бутиков во второй половине дня. Платья, костюмы, блузки, юбки. Все в холодной палитре, идеально сидящее по фигуре. Она ловила на себе взгляд Виктории и старалась улыбаться, делать вид, что ей нравится.       К вечеру примерки закончились. Гардеробная комната была забита новой одеждой. Виктория, осматривая результаты, осталась довольна.       – Ну что, – сказала она, обращаясь к Алисе. – Покажи мне самый красивый, на твой взгляд, образ. Полный комплект.       Алиса, поймав себя на мысли, что она действительно задумалась над выбором, отнесла в ванную комнату комплект белья из тончайшего серого шелка и простое, но невероятно элегантное платье цвета лаванды. Она надела все это и вышла к Виктории.       Та смотрела на нее с одобрением.       – Неплохо. Очень неплохо. Но белье я не рассмотрела. Сними платье.       Она сказала это ровным, деловым тоном. Внутри Алисы все сжалось. Но она помнила вчерашний урок. Помнила цену непослушания. Медленно, с горящими щеками, она расстегнула молнию на спине и сняла платье, оставаясь в шелковом белье.       Виктория подошла ближе. Ее взгляд был таким же, как у стилиста — оценивающим, бесстрастным.       – Повернись, – скомандовала она.       Алиса повиновалась. Она стояла, сгорая от стыда, пока холодные глаза Виктории изучали каждую деталь.       – Да, – наконец заключила Виктория. – Посадка безупречна. Цвет тебе идет. Можешь одеваться.       Когда Алиса надела платье, Виктория подошла к ней и мягко положила руку на ее щеку.       – Вот видишь, какая ты умница, когда слушаешься. Хорошую девочку нужно поощрить. У меня для тебя кое-что есть.       Она вышла и через минуту вернулась, неся в руках большой, плоский деревянный ящик. Поставив его на стол, она открыла крышку.       Алиса ахнула. Внутри, в идеальных ячейках, лежали дорогие профессиональные краски — не тюбики, а целые банки с ручной пигментной пастой, десятки кистей из соболя и колонка, палитры из цельного стекла, упаковки бумаги ручной работы. Это было сокровище. Мечта любого художника.       – Ну что? Нравится? – спросила Виктория, наблюдая за ее реакцией.       – Да… – прошептала Алиса, не в силах отвести глаз. – Очень… Спасибо.       – Пожалуйста, солнышко, – Виктория поцеловала ее в лоб. – Теперь у тебя есть все для творчества. Спокойной ночи.       Она вышла, оставив Алису наедине с ящиком. Та стояла, гладя пальцами бархатистую щетину кистей, вдыхая запах свежей краски и дерева. В ее душе боролись восторг и отвращение к самой себе. Она была куплена. Снова. На этот раз — дорогими красками.       Она подошла к трюмо и открыла ящик. Старый, потрепанный телефон лежал там, как свидетель ее прошлой жизни. А потом ее взгляд упал на роскошный ящик с красками.       И ее осенило. Стратегия стала кристально ясной.       Если она будет послушной, хорошей девочкой, то в этом новом, ужасном мире ей будет доступно все. Любые краски, любые возможности для творчества, любая роскошь. Ей нужно просто играть по правилам Виктории. Перестать сопротивляться. Принять свою роль.       Она закрыла ящик с телефоном. Он ей сейчас был не нужен. Она взяла в руки одну из новых кистей. Она была невероятно легкой и идеально сбалансированной.       Да, она была в клетке. Но какая это была красивая клетка! И какой ценой она ей досталась. Осталось только убедить себя, что цена была не так уж и высока.