Семейные драмы

Утро первого января было классическим послепраздничным утром, когда ты слёзно обещаешь себе, что больше никогда не будешь так пить. Уж не знаю, насколько быстро эти обещания нарушаются другими людьми, но я нарушила его в тот же вечер. Получилось это весьма внезапно, потому что друзья Бича позвали нас на тусовку. Вообще, можно было сказать, что это наши общие с братом друзья, однако он всё же был знаком с ними гораздо дольше и ближе. По большей части, это были парни и девушки из универа, но также в эту компанию затесались и его бывшие одноклассники, и другие люди, которых он и сам плохо знал. Пойти с нами напросились Челси и Сани. Брать их нам не очень хотелось, но после вчерашнего разговора по душам с Челси, и после того, как Чед отверг её чувства, мне было неловко ей отказать. Сани же просто прицепилась хвостиком. Мама была не в восторге от этой затеи, в какой-то момент я и вовсе решила, что никто из нас так и не выйдет из дома в этот день. Она устроила мне очередную головомойку об опасности моего Педофила-Насильника-СтаршегоБрата. Благо, я уже немного привыкла к подобного рода лекциям, так что ей не удалось вывести меня на тот уровень агрессии, на который она рассчитывала и, получив который, она бы имела все причины запереть меня дома за неуважительное отношение к матери. Разговор был напряженным, но я ни разу не перешла на повышенные тона, так ещё и неиронично намекнула на то, что, каким бы Бич не был сексуальным маньяком, но изнасиловать нас троих ему не под силу. Помимо этого, за нас внезапно решил вступиться дядя Холл. Его слова о том, что Бич – надёжный парень, маму не слишком-то убедили, но общими усилиями мы привели-таки к тому, что в конечном итоге она вздохнула, принимая своё поражение, смачно харкнула в брата очередной порцией яда и захлопнула за нами дверь. Тусовка была самая обычная: реки алкоголя, гремящая музыка, толпы людей. Даже меня, почти не посещающую подобные мероприятия, она не особоудивила, поэтому я бы ничего не потеряла, оставь мама нас дома. Бич тоже не сильно проникся данным ивентом, но всё вежливо прошёлся по просторной гостиной, в которой разворачивалось основное празднество и находилось большинство гостей, и дружелюбно со всеми поздоровался. Младшие сестры же пребывали в абсолютном восторге. Для них это не было в новинку, но тусовки – это то, за что они готовы продать душу. Особенно за тусовку в компании ребят постарше, которая отличалась размахом от классических подростковых вечеринок. Они танцевали, знакомились со всеми подряд, общались и не забывали прикладываться к чаше с пуншем, в которой было намешано невесть что. Наши родители не поощряли, но и не давали строгих запретов на распитие высокоградусных напитков, что казалось мне странным, учитывая тот факт, что самой младшей из нас едва исполнилось четырнадцать. Мнелишь было велено следить за поведением сестёр и за количеством выпитого ими алкоголя. Я пыталась честно следовать этому указанию, однако мы с братом достаточно быстро потеряли их из виду, что совершенно не удивительно, учитывая то, как сильно были увлечены друг другом. Изначально мы и вовсе хотели использовать это мероприятие для отвода маминых глаз, а затем быстренько слиться и поехать домой к Бичу. Но теперь, когда сёстры были с нами, план стал казаться невыполнимым. Возможно, также, как мне наказали следить за их пьянством, также и их настоятельно попросили следить за мной и братом. Могу отдать нам должное, хоть мы уже изрядно напились, но не забывали про осторожность. Уединившись в одной из комнат на первом этаже, мы попивали коктейли – Бич классический алкогольный мохито, а я – клубничный, разговаривали о жизненных неурядицах и просто наслаждались компанией друг друга. Бич сидел на диване, а я лежала у него на коленях, получая удовольствие от того, как брат перебирал пряди моих волос, гладил по голове и щекам. В этом не было никакого пошлого подтекста, исключительно показатель нашей близости и максимального уровня расслабленности. От пребывания в чужом доме не прошло и часа, когда я начала ощущать, как меня одолевает лёгкая дрёма и я постепенно проваливаюсь в сон. Почувствовав, как я дёрнулась, засыпая, Бич наклонился ко мне, чтобы поцеловать, а затем предложил вызвать такси и поехать домой. Мне очень не хотелось бросать сестёр среди едва знакомых людей, но я разделяла идею брата целиком и полностью, и потому пошла искать Челси, надеясь, что та согласится вести себя прилично, приглядеть за Сани и заодно прикрыть меня перед мамой. Наша родительница в тот день должна была допоздна задержаться на бизнес-встрече и предупредила, что будет ближе к двум часам ночи. Поэтому мы с Бичем придумали план, который заключался в том, что, когда мама вернётся и спросит, дома ли я, то Челси скажет, что да. Всё это я в подробностях пересказывала сестре на протяжении десяти минут, выловив её на первом этаже. Она была уже прилично пьяна и я, кажется, отвлекла её от активного взаимодействия с харизматичным красавчиком, которого ей удалось подцепить, вероятно, в попытках забыть Чеда, и всё же сестра внимательно меня выслушала. – Так значит, когда мама приедет домой, я должна просто сказать, что ты уже спишь и просила тебя не тревожить до утра? – дослушав мой план до конца, обобщила она. – Именно! – воскликнула я, пребывая в восторге от гениальности нашей с братом идеи. – Ладно, но если она вас спалит, то я не виновата, – предупредила Челси, – Не хочу быть крайней в ваших махинациях. И чего это мама так взъелась на Бича? – Понятия не имею, Челс, – соврала я, – Ладно, такси уже подъезжает, нам пора. Спасибо за помощь. – Всегда пожалуйста. Но, напоминаю, если вас спалят, то я не при чём! – крикнула Челси мне вдогонку. Я, не разворачиваясь, кивнула, показала ей знак «ОК» и поспешила одеться, чтобы выскочить на улицу. Что же касается причины разборок между мамой и Бичем, то я очень удивлена, что для всех членов семьи, кроме нас троих, она осталась тайной, покрытой мраком. И хоть мы с Челси сильно сблизились за последние сутки, ни времени, ни желания посвящать её в эти подробности у меня не было. Также не было и времени, чтобы поговорить с ней о Чеде. Я знала только то, что после нашего вчерашнего диалога, она действительно собралась с силами и призналась ему в своих чувствах, на что получила тактичный отказ. Радовало то, что мой бывший – не из тех парней, кто стал бы высмеивать чужую безответную влюблённость. Напротив, он поддержал её, заверив, что она обязательно скоро встретит и полюбит того, кто с радостью ответит ей тем же. Челси, очевидно, восприняла слово «скоро» слишком буквально, повиснув на первом встречном парне. Оставалось лишь надеяться на то, что она не решила, будто он – её судьба. Сестра очень любила романтические истории, а парень, с которым она познакомилась этим вечером, явно не искал ничего серьёзного. Когда мы с Бичем сели в машину, и я решила спросить о нём, надеясь, что брат не расскажет про него каких-нибудь мерзостей. – Ты знаешь парня, с которым обжималась Челс? – не ходя вокруг да около, я задала свой вопрос. –Да, это Нэйт. Мы учимся в одном универе, но он на первом курсе. Я не слишком хорошо его знаю, но, вроде, он не плохой парень, хоть и ветренный, – Бич произнёс это таким тоном, будто я должна была успокоиться после этого. – Что значит слегка ветренный? То есть, он бабник? – встревоженно поинтересовалась я. – Бабником я бы его не назвал, но, да, у него было много девушек. – И в чём разница? – Думаю, бабник – это тот, кто изменяет, а Нэйт просто часто меняет девушек. – А мне кажется, что разницы никакой! – Может быть. Но, в любом случае, он не из тех парней, кто полезет к девушке без её согласия, если вопрос заключался в этом, – брат продолжал говорить об этом так, будто его это ни сколечко не волнует. – Тебе что, вообще плевать на Челси? Не переживаешь, что мы оставили её там одну? – брови автоматически нахмурились, а голос стал грубее. – Нет, разумеется, нет! Просто на данный момент все мои мысли заняты другой девушкой, – Бич обнял меня и наклонился к моему уху, – не могу думать ни о чём другом, когда она сидит рядом. Шею обожгло горячее дыхание, и опьяняющий запах парфюма – ветивер с древесными нотами ударил в нос. Губы брата коснулись моей шеки, а затем прислонились к моим губам, смешивая на языках оставшийся вкус клубничного мохито с классическим. В голове родилась метафора: мы с братом такие же, как эти два напитка – немного разные по составу, но в основе у нас одно и то же – ром и шипучая газировка. А затем мысленно я вновь вернулась к Челси и Чеду: «Почему его угораздило влюбиться в меня, а не в мою милую, романтичную сестру?» Задумавшись об этом, я и сама не поняла, как перестала отвечать на поцелуй.Почувствовав, что я отстраняюсь, Бич взглянул на меня со слегка обеспокоенным видом. – Всё ещё переживаешь из-за Челси? Да брось, пусть развлекается. – Она пытается не развлечься, а отвлечься. Вот, что меня беспокоит, – я сделала глубокий вдох, за которым последовал долгий и тяжёлый выдох. – Отвлечься? О чём ты? – Вчера она призналась мне, что уже несколько лет сохнет по Чеду. Тогда я решила рассказать ей о том, что мы с ним расстались, и зачем-то убедила в том, что теперь у неё есть шанс. Она открыла ему свои чувства, но он их не принял, предложил оставить всё, как есть. Теперь она осталась одна на этой чёртовой тусовке и связалась с каким-то козлом, который наверняка тоже разобьёт ей сердце! – Да ладно? Она влюблена в этого кучерявого? – Бич удивлённо хлопал глазами, будто только что узнал, что Земля всё-таки плоская. – Да… Я думаю, прежде, чем уговаривать её признаться, нужно было поговорить с Чедом и понять, испытывает ли он ответные чувства. Но я этого не сделала, и теперь чувствую себя безумно виноватой, – призналась я, смаргивая едва проступившие слёзы. – Эй, принцесса, тише. Ты ни в чём не виновата. Так бывает, что люди испытывают невзаимные чувства: Чед был не взаимно влюблён в тебя, а Челси – в него. Да, это сложно, но жизнь вообще непростая штука. Не стоит взваливать на себя то, на что ты не в силах повлиять. Этот кучерявый куколд вообще странный тип. – Бич! – я смерила его недовольным взглядом, но после, будучи не в силах сдержаться, заржала в голос. – Ну а как ещё назвать человека, который подглядывает за чужим сексом? – Бич тоже залился смехом. – Он ведь не специально! Тогда Чед переживал, что я поранилась и пошёл за нами, чтобы помочь, – мой голос снова стал серьёзным. – Защищаешь его? – бровь брата вопросительно изогнулась. – Разумеется. Пусть он больше не мой парень, но он всё ещё мой друг. Я не хочу, чтобы ты его оскорблял. К тому же, думаю, не следует напоминать, что он до сих пор ответственно хранит нашу тайну, хотя не обязан. – Это потому, что он до сих пор по тебе сохнет. Уверен, он ночами не спит, ожидая, когда я снова накосячу, чтобы прискакать к тебе на белом коне и спасти принцессу из лап дракона. – Ну тогда просто не косячь, чтобы у него не было повода, – спокойно отозвалась я. Мне не нравилось, что разговор вновь зашёл о нас с Чедом. С того момента, как мы расставили с ним все точки над «i», я не давала Бичу ни малейшего повода для ревности, но он продолжал цепляться. Я понимала, что брат направлял своё недоверие не на меня, а на моего бывшего, и всё же меня раздражало, что нам приходится снова и снова говорить об этом. – Да ты права. Если я не дракон не будет плохо себя вести, то принцесса не захочет, чтобы принц её спасал. – С чего ты вообще решил, что именно Чед – принц в моей истории? И почему это ты – злобный дракон? – Потому что меня всё ещё не покидает чувство, что этот кучеряш мог бы сделать тебя гораздо более счастливой, а я коварно украл тебя, лишив шанса на нормальную жизнь. – Чёрт, Бич! Меня изрядно достала эта тема! Мне казалось, что мы во всём давно разобрались: я не люблю Чеда, а тебя – люблю. Мне не нужен никакой принц, я добровольно хочу остаться со своим драконом. Я старалась не срываться на крик, потому что мы всё ещё были не одни, а таксист совершенно не обязан был выслушивать мои злобные вопли. К тому же, мне было понятно, что Бич продолжал переживать о том, что сделает мне больно, не сможет дать той жизни, которая могла бы быть у меня, не встречайся я с родным братом. Но меня это злило. Злило, что никак не выходит до него достучаться; что он, будто не слышал меня, застряв в вакууме, где не было ничего, кроме мыслей о том, насколько он ужасный человек. Мне бы так хотелось, чтобы он мог хоть раз взглянуть на себя моими глазами, узнать, как сильно я его люблю, почувствовать то, что чувствую я, когда он касается меня, когда улыбается, смеётся. Уверена, это разрушило бы все сомнения, что в нём сидят. – Прости, я, наверное, изрядно достал тебя со всеми этими разговорами. Я не должен был снова поднимать эту тему. Просто я тоже безумно тебя люблю и оттого желаю тебе лучшей жизни. Однако, я не уверен, что смогу дать тебе всё, что ты хочешь, – Бич с сожалением опустил глаза, а затем и вовсе отвернулся к окну. Но я не собиралась оставлять его в покое, пока не удостоверюсь в том, что он понял меня. Я осторожно коснулась его плеча, тем самым привлекая внимание к себе. Брат медленно развернулся в мою сторону. – Послушай меня, пожалуйста, – как можно спокойнее начала я, – меня изрядно утомило то, что каждая наша встреча в последнее время скатывается к тому, как сильно ты боишься сделать мне больно. Поэтому я хочу, чтоб ты знал – мне больно прямо сейчас. И так было каждый раз, когда ты говорил о том, что мне будет лучше, если я забуду тебя и буду жить нормальную жизнь. – Санцет, я… – Бич попытался что-то сказать, но я не дала ему меня прервать. – Не перебивай! – Прости, – быстро и с недоумевающим видом произнёс он, явно не ожидая от меня такого резкого замечания. Я кивнула в ответ на его извинения и продолжила: – Так вот, этими словами ты делаешь мне пиздецки больно, Бич. И я правда устала. Ты слишком сильно изменился с тех пор, как мы начали отношения. Мне надоело, что ты ведёшь себя так, словно я могу растаять от любого твоего прикосновения. Надоело, что приходится тратить наше совместное время, которого и так немного, на попытки доказать тебе, что я тебя люблю. Мне обидно, что ты не слышишь того, о чём я буквально кричу: «Мне не нужен никто другой, я хочу быть только с тобой». Мне плевать, что ты мой брат; плевать, что придётся всю жизнь прятаться; плевать, что ты дракон, а не принц. Потому что мне не нравятся смазливые принцы, мне нравятся жёсткие и горячие драконы. И, если я ещё хоть раз услышу, что ты сомневаешься в своём решении, то самолично вырву твой чёртов язык и засуну его туда, где он быть явно не должен! Ясно? Я с облегчением выдохнула, завершив свой монолог. Таксист с круглыми от испуга глазами наблюдал за мной через зеркало заднего вида. Бич тихо сидел, обрабатывая услышанное. Мне не хотелось торопить его с ответом. От дома, где проводили тусовку, до дома Бича мы доехали быстро, даже с учётом пробок. Время пролетело особенно быстро в пылу словесного сражения. Водитель остановился возле нужного подъезда, поспешно с нами прощаясь и желая хорошего вечера – «Спасибо. Надеюсь, таковым он и будет». Когда мы вышли из машины, я поспешила к двери, сжимая в напряжённых руках свой дубликат ключей, но Бич одним рывком остановил меня и развернул к себе. Он, не побоюсь этого выражения – со всей дури – впился в мои губы, а его язык сплёлся с моим собственным в жарком танце. – Ты такая чертовски горячая, когда злишься! – он практически простонал эти слова мне в рот, ненадолго прервав поцелуй. А потом мы вновь слились воедино: наши руки гуляли по телам друг друга, а звуки шуршащих зимних пуховиков сопровождали каждое движение. Это напоминало характерные звуки «фить-фить-фить» от детских болоневых штанов, в которых я раньше каталась с зимних горок. Рыхлые снежные массы вечно налипали на них, а затем таяли, оставляя меня с мокрой задницей. Вот только теперь я была мокрой не от снега. Мы продолжили целоваться, поднимаясь на свой этаж, огонь разврата полыхал в нас, не давая времени на передышку. Кое-как вставив ключ в замок и несколько раз повернув его, мы ввалились в квартиру и тут же начали скидывать с себя верхнюю одежду. Под куртками скопился жар, который наконец смог вырваться наружу. Наконец оказавшись в горизонтальном положении, мы стали ещё настойчивее трогать друг друга во всевозможных местах. Похоть разливалась по моему телу волнами. И всё же какое-то тревожное чувство не давало покоя. Я никак не могла понять, с чем именно оно связанно, но старательно убеждала себя в том, что виной всему наш коварный план, в который я, ко всему прочему, впутала Челси, заставив её обманывать маму. Хотя ощущение, будто на неприлично близкое расстояние подкрадывалась угроза посерьёзнее, чем взбучка от матери, не покидало мою голову. Я старалась отгонять от себя эти мысли, и Бич мне в этом успешно помогал. Поцелуи становились всё грязнее, дело стремительно шло к сексу, однако нас прервал телефонный звонок – это была сестра. – Санцет, твой план провалился! Мама только что звонила: сказала, что уже едет домой и спрашивала про тебя. Я ответила всё так, как мы договаривались, но она, кажется, не поверила. Мы с Сани уже едем домой, и тебе я бы посоветовала сделать то же самое. Челси тараторила так быстро, что я едва была в состоянии разобрать ее слова. Но, судя по уровню волнения, которое она транслировала – мы в жопе. – Успокойся, Челси, и давай по порядку: что она тебе сказала? – Сказала, что через полчаса будет, и чтобы мы тоже уже были дома к моменту её возвращения. А ещё она передала, что обязательно зайдёт к тебе в комнату спросить, как прошла тусовка. – Сука, сука, сука! – тут уже я начала тараторить, едва вспоминая, что хоть иногда нужно дышать. Я не боялась поссориться с мамой или выслушать трёхтомное собрание сочинений на тему моей лживости и плохого примера, который я подаю младшей сестре, уча её врать матери. Но мне так не хотелось разрушать её, едва зародившееся вновь, доверие к Бичу. Мама только начала потихоньку успокаиваться, сама приглашать его к нам в гости, а вчера даже разрешила остаться с ночёвкой. Мы так долго работали над тем, чтобы хоть немного наладить их отношения после того злополучного инцидента, что потерять всё это из-за нашей же неосторожности — было бы обиднее всего в мире. Поэтому я, не раздумывая ни минуты, вскочила с кровати и начала вызывать такси, попутно придумывая новый план действий для Челси. – Значит так, машина приедет через пять минут, до дома мне ехать около двадцати, значит, я должна успеть раньше мамы. Но в случае, если что-то пойдёт не так, и она доберётся раньше меня, включи воду в моей душевой и скажи ей, что я моюсь, так у меня будут лишние полчаса. И будь на связи, чтоб я могла тебе написать, когда подъеду к дому, а ты отвлекла бы маму, дав мне возможность проскочить в мою комнату незамеченной, – инструктировала я сестру, уже стоя на улице в ожидании машины. Могу отдать должное, Челси действительно очень внимательно слушала мои инструкции и, осознавая её ответственный подход к моему спасению, мне стало чуточку спокойнее, появилась надежда, что мама ничего не заметит. Такси также приехало очень быстро, и меня накрыл лёгкий истерический смешок, когда я увидела уже знакомую машину и водителя, который совсем недавно привёз нас сюда. На его лице читался немой вопрос: «Опять ты?!» Вслух он сказал только: «Здравствуйте». Всё время поездки я потратила на то, что пыталась перевести дыхание. Низ живота продолжал гудеть от невыплеснутого возбуждения; трусики были настолько мокрыми, что складывалось ощущение, будто я едва выстирала их и не успела высушить; голова шла кругом от пьянящей эйфории, смешавшейся с тревогой и адреналином. Мозг параллельно был занят генерированием плана номер «хуй знает, какой по счёту», который очень пригодился бы на случай, если бы мама всё-таки приехала раньше и заметила моё отсутствие. Однако, я с трудом могла размышлять в таком состоянии: паника всё же полностью вытеснила возбуждение; по спине ручьями стекал холодный пот; руки отмерзали, несмотря на работающую в машине печь; а сердце колотилось с немыслимой скоростью. Челси раз в несколько минут писала мне, уведомляя о том, что мама ещё не приехала. Каждое из этих сообщений дарило мне лишь секундное успокоение, после которого вновь начинала подкатывать истерика. Пальцы нервно стучали по ручке двери, выжидая момента, когда мы наконец подъедем к дому, чтобы моментально распахнуть её и вылететь из машины, не теряя ни единой крохи времени. Когда водитель притормозил, я выскользнула из такси и, кинув быстрое, но искреннее «спасибо», понеслась к воротам, ведущим на нашу территорию. Кажется, я ещё никогда не преодолевала дорожку от забора до двери в дом так быстро. Оказавшись в прихожей, я обнаружила Челси, которая напряжённо наматывала круги по помещению. Увидев меня, она резко остановилась и выдохнула: «Слава Богу!» Сняв куртку и скинув ботинки, я рванула в сторону своей комнаты. Челси бежала рядом. Каждая ступенька до второго этажа почему-то ощущалась как пытка, грудная клетка горела. «Значит, подниматься на пятый этаж, целуясь при этом, – это окей; а совершить манёвр, в виде одного единственного лестничного пролёта – непосильная задача?! Классная логика!» – я мысленно обратилась к своим лёгким. Мы с сестрой на мгновение остановились возле моей комнаты, я быстро стиснула её в объятиях и поблагодарила за помощь. – Остальное обсудим завтра, ладно? Спокойной ночи, Челс, – сказала я прежде, чем закрыть дверь в свою комнату. – Спокойной ночи, Санцет, – послышался голос удаляющейся сестры. Через несколько секунд дверь в её комнату тоже захлопнулась, а я занялась приготовлениями ко сну. Полностью сняв с себя одежду, я вошла в свою ванную комнату. Она встретила меня мягким желтоватым светом и тёплым кафельным полом с подогревом. У меня было настроение набрать ванну и поваляться в горячей воде, но желание поскорее прилечь всё же оказалось сильнее, так что я быстро приняла душ, надела пижаму и, замотав свои волосы в полотенце, направилась к кровати. Едва я успела принять удобную позу, как дверь в мою комнату беспардонно распахнули. На пороге стояла мама. Я моментально умудрилась войти в образ человека, который собирался спать, но ему помешали и теперь он слегка раздражён и едва держит глаза открытыми. Я действительно была довольно сонной, просто, на всякий случай, решила поярче подчеркнуть этот факт, чтобы у моей настырной гостьи не возникло ни единого подозрения, что я вернулась домой всего каких-то десять минут назад. – Ну что, как прошла вечеринка, – мама присела на край моей кровати. – Мы отлично повеселились, – я выдала ей заученный ответ. – Нельзя ли чуть поподробнее? Как себя вёл твой брат? Он не позволял себе ничего лишнего? «Ну разумеется, что ещё её может интересовать?» – Нет, мам, Бич вёл себя образцово-показательно, – весь бубнёж я постаралась запереть внутри себя, а вслух отвечать спокойным, не пассивно-агрессивным тоном. – Это хорошо. Спокойной ночи. Она вышла из моей комнаты, даже не успев дослушать моё ответное пожелание. Не могу сказать, что меня это расстроило, ведь мама наверняка была уставшей, но меня точно вгоняет в тоску, что нашей единственной темой для общения стал Бич и его поведение по отношению ко мне. Отписавшись брату о своевременном возвращении домой и благополучном завершении операции «Помогите Санцет не получить пиздюлей», я отложила телефон, завернулась в одеяло и моментально уснула.