После свадьбы с Богом Тьмы

      Фраза сработала как спусковой крючок. В комнате резко стало жарко, и Фу Минъе обхватил мужа рукой поперёк тела. Ци Байча обнял его за шею и уткнулся в неё лицом, длинные опущенные ресницы скрывали тусклый свет в его глазах.              Сейчас всё не так, как было в их первый раз. Тогда была не просто нервозность, всё скорее обернулось шуткой, и в итоге ничего не вышло.              Ци Байча и Фу Минъе любили друг друга в течение двух лет и ещё год находились в браке. Когда любовь затмевает разум, сложно избежать случайных чувственных вспышек. Одной дождливой ночью пламя страсти разгорелось сильнее всего. Они тогда ещё не жили вместе и отправились на свидание в парк развлечений, где целый день гуляли. Когда вечером пошёл дождь, Фу Минъе отвёз Ци Байчу домой, настояв даже на том, чтобы провести его наверх.              За окном лил проливной дождь, и стук капель эхом отдавался в их сердцах. После того, как Фу Минъе провёл мужчину в квартиру, он уже собирался развернуться и спуститься вниз, но его дёрнули за рукав, застав этим врасплох.              Он повернул голову и увидел, что тонкие и привлекательные губы Ци Байчи дрогнули. Его голос был очень тих, но отчётливо доносился сквозь шум ливня и привлекал к себе абсолютное внимание:              — Дождь очень сильный... останься у меня.              И всё пошло по накатанной.              Они оба знали, что это значит. Как говорится, несмотря ни на что: ливень не смог бы никак помешать Фу Минъе, у которого был дождевик и зонт. Спустившись вниз, он мог бы сразу сесть в машину. Даже если бы это не помогло, он всё равно обладал божественными силами… ни одна капля воды не смогла бы попасть на него.              Но ливень мог стать оправданием.              Проливной дождь мог быть подходящим поводом остаться, учитываю всю двусмысленность, излучаемую мужчиной.              Фу Минъе мог бы отказаться, но он предпочёл снова войти в квартиру, прижать его к стене около двери и поцеловать.              ...Последовавшее за этим было предсказуемо. Не отрываясь друг от друга, они прошли из гостиной в спальню. Их одежда упала на пол, пока они продолжали целовать друг друга. Фу Минъе помнил, что человеческое тело очень хрупкое. Он спросил Ци Байчу, всё ли будет в порядке. Тот на мгновение замер, тяжело дыша, и ответил:              — Я уже подготовился.              Ци Байча сказал глупость, потому что богам не нужно было есть, да и приводить в порядок свои тела — тоже. Но в данный момент он мог сказать только это, чтобы выглядело, будто он всё спланировал.              Когда Фу Минъе услышал ответ, его глаза внезапно потемнели.              — Я начинаю подозревать, что дождь тоже подстроил ты, господин Ци, — улыбнулся он.              Слова попали по больному месту. Ци Байча закрыл глаза и подумал, что дождь ему не подвластен.              Что так стучит у него в груди? Так бьётся сердце? Сердце Снежного Бога было прекрасным и чистым, холодным и тихим на протяжении тысяч лет.              Теперь оно стало неподконтрольно.              Приглашение остаться было импульсивным, но он ни о чём не жалел. Ци Байча подумал, что ощущение неконтролируемости кажется непривычным и, чтобы покончить с ним, решил проявить инициативу.              Он не желал давить на смертного и принуждать к чему-то того, кто настолько младше его.              Поэтому он притворился прожжённым сердцеедом:              — Я посмотрел прогноз погоды и специально назначил встречу на сегодня. Господин Фу, я действительно всё продумал заранее.              — Правда? — прищурился Фу Минъе.              — Правда.              — Но, господин Ци, — шутливо заметил Фу Минъе, — у тебя очень красное лицо, ты даже глаз на меня не поднимаешь, и я слышу, как частит твоё сердце.              Ци Байча замолчал и отвернулся:              — Я впервые планировал что-то подобное, поэтому немного нервничаю.              — Расслабься, — Фу Минъе нежно поцеловал его. — Я принимаю твой план.              До этого момента все события развивались в соответствии с типичными мелодрамами.              А произошедшее после, мгновенно превратило мелодраму в комедию.              В последнюю минуту они оба резко очнулись, молча остановились и сели на кровать, всё так же без слов глядя друг на друга.              Спустя долгое время Ци Байча выдал:              — У меня геморрой.              Одновременно с ним Фу Минъе сказал:              — У меня импотенция.              Ци Байча:              — ...              Фу Минъе:              — ...              Некоторое время было очень неловко.              В последний миг они одновременно вспомнили, что смертное тело не выдержит союза с богом. Если они не хотят причинить боль своему партнёру, им нужно запечатать большую часть своих божественных сил, чтобы быть уверенными, что это не повлияет на тело их возлюбленного.              Такая оплошность.              После неудавшегося импульсивного решения, никто из них повторно не заговаривал о том, чтобы переспать.              Боги природы рождаются могущественными, так что Ци Байче потребовалось много времени, чтобы запечатать свою божественную силу до одной десятитысячной от имеющейся, прежде чем решился на первую брачную ночь с Фу Минъе.              Результат превзошёл все его ожидания.              В ту ночь Ци Байче было стыдно, но он сказал Фу Минъе, что его геморрой вылечен, а Фу Минъе, в свою очередь, радостно ответил, что вылечил свою импотенцию.              А потом... Ци Байчу так завертели во все стороны, что он пожалел об отсутствии у себя реального геморроя.              Это было больно. Почему так неприятно?              Каким образом Фу Минъе умудрился быть настолько плох?              Что ещё больше озадачило Ци Байчу, так это то, что у него было божественное тело. Даже если его сила составляла всего одну десятитысячную, а нынешняя внешность не была истинной формой, сила этого тела всё равно была намного выше, чем у смертного.              То, что он не нанёс вреда Фу Минъе, уже было чудом, но оказалось, что Фу Минъе смог причинить ему боль.              Невероятно.              На самом деле, Фу Минъе очень испугался, когда увидел бледное лицо Ци Байчи.              Он сократил свою силу до одной десятитысячной из страха причинить боль своему нежному супругу. Он не ожидал, что Чаче всё равно будет плохо.              Глядя на бледное лицо всегда ласкового, но такого сильного мужчины, стоически сжавшегося на кровати и сдержанно прикусив губу, Фу Минъе готов был кричать от боли и испытываемой им вины за то, что использовал слишком много силы. Он боялся, что сделал что-то с телом Ци Байчи.              Он продолжал спрашивать Ци Байчу, болит ли у него что-нибудь где-нибудь, и говорил, чтобы тот сразу сообщал, если что-то причиняло дискомфорт.              После того, как Ци Байча пришёл в себя, он безжалостно ударил подушкой Фу Минъе, раздражённо сказав:              — Ты сможешь прикоснуться ко мне снова только после того, как попрактикуешься в своих навыках!              Фу Минъе растерялся, невольно подбирая слова:              — Но что мне делать, если я могу практиковаться только с тобой?              На самом деле, хотя Его Темнейшество прожил бесчисленное количество лет, он всегда был одинок из-за своего скептического мировосприятия. Он сомневался в моральном облике богов, считал человеческие души порочными, а демонов и духов — отвратительными… Так и получилось, что никто не привлекал его внимания.              Неожиданно, спустя одну тысячу, две, и ещё много тысяч лет, на железном дереве распустились цветы, и он полюбил чистую душу, отдавая ей без остатка своё тело и дух.              [П/п: 铁树开花 (tiě shù kāi huā) — на железном дереве распустятся цветы; обр. в знач.: невиданное дело, совершенно невозможное.]              Естественно, его навыки никуда не годились.              Услышав это, Ци Байча казался ещё раздражённее.              Фу Минъе до сих пор не мог забыть тот ледяной взгляд. Он чувствовал, что в какой-то момент его милому мужу, возможно, даже хватило бы духу прикончить его.              К счастью, умудрённый опытом Его Превосходительство Снежный Бог, не счёл этот повод стоящим обид и избегания. Накануне он был так зол, что не хотел обращать на Фу Минъе никакого внимания, но на следующий день он игриво бросился в объятия своего мужа и стал его соблазнять.              Ничего не поделать, жизнь его возлюбленного слишком коротка, не стоило тратить время на злость, угрюмо думал Ци Байча, обнимая Фу Минъе.              Он хотел дорожить каждым днём, проведённым с господином Фу.              Фу Минъе был польщён и ещё больше лелеял своего милого супруга на руках.              У Чачи был такой хороший характер, он был самым настоящим маленьким ангелочком.              Он должен хорошо обращаться с Чачей.              Решительный Бог Тьмы упорно трудился, усердно учился, просмотрел бесчисленное количество видео, и, в конце концов, превратился из новичка в опытного партнёра. Он проживал счастливую, гармоничную супружескую жизнь со своим прелестным человеческим мужем.              Он надеялся, что сегодня у них тоже будет чудесная ночь.              Фу Минъе отнёс его в спальню. Пиджак и галстук остались брошены в гостиной, на нём была только тонкая рубашка, которую он быстро снял, обнажив фигуру с гладкими мышцами и плавными линиями.              Фу Минъе был из тех, кто в одежде казался стройным, а, раздеваясь, оказывался довольно подтянутым.              Он был высок — метр восемьдесят с лишним, тон его кожи был очень светлого оттенка — не медового или пшеничного, распространённого среди популярных мужчин. Будь то слегка раскосые глаза или тонкие губы, которые от природы слегка вздёрнуты, всё это, как правило, считалось скорее очаровательной, нежели статной внешностью.              Очаровательной настолько, что от неё в некоторой степени веяло аурой зла.              Сами по себе все боги, независимо от пола, рождаются очень красивыми, за исключением нескольких богов с необычной эстетикой.              Изначально, в эпоху хаоса, он был мутным ци, сущностью без формы. После возникновения всего сущего, руководствуясь своими желаниями, он обрёл форму, а после появления людей, из-за их тёмных помыслов, он стал богом. С точки зрения возраста, когда он стал богом, он был чрезвычайно молод. Но со стороны продолжительности его жизни, он был старше всех богов природы. Просто он очень долго трансформировался, и поэтому неожиданно стал им младшим братом.              Бог Тьмы не был злым сам по себе, он был богом, который слышал тёмные мысли мира. Добрые и злые намерения были двумя сторонами одной медали. Жертвовать собой ради других и молиться за обычных людей — добродетельно, в то время как быть эгоистичным и алчным — порочно. Но жадность присуща всем, и даже боги не могли гарантировать чистоту шести корней. Некоторые дурные мысли не были столь непростительны. Фу Минъе не возражал, если все могли получить взаимную выгоду, когда это возможно.              Бог Тьмы — это всего лишь обычная должность среди богов. Однако из-за характера своей «специализации», он каждый день подвергался воздействию негативной энергии, так что личность Бога Тьмы была вздорной и развращённой, а ещё он несколько устал от мира.              Он был независимым и не ладил с господствующими богами. Он был самым свободолюбивым и высокомерным богом.              Его сила настолько велика, что и живые, и мёртвые — его последователи. Он был самым могущественным богом молитв.              Само собой, вся эта броская репутация не идёт ни в какое сравнение с его положением в качестве мужа Чачи, его любовника, того, кто безмерно им дорожит...              Фу Минъе поцеловал кончики пальцев Ци Байчи, задержав взгляд на его тонкой бледной талии.              Его Чача был так прекрасен, что казался небожителем.              Ни единая душа, стоя рядом с Ци Байчой, истинным Снежным Богом, не могла заявить, что имеет кожу белее или чище, чем у него.              Ци Байча чувствовал, как дрожат кончики пальцев. Он любил этого человека, поэтому со всей искренностью отвечал на каждый поцелуй.              Он застонал и прошептал:              — ...Минъе.              Атмосфера в комнате воспламенилась в тот же момент.              Фу Минъе сжал его пять пальцев и поцеловал каждый сантиметр его тела.              Они обнимались, целовались, ласкались, обменивались взглядами и были близки самым чувственным образом, как и любая пара в мире.              Они были самой искренней и завидной парой бессмертных, которым не было равных в мире.              После дегустации вкуснейшего десерта, когда Фу Минъе уже собирался приступить к основному блюду, жаркую атмосферу в комнате внезапно прервал зазвонивший смартфон.              Они оба одновременно замерли, и их чувства быстро остыли.              — Тебе звонят, — сказал Фу Минъе.              Хотя Фу Минъе был очень недоволен тем, что его побеспокоили в такой момент, он всегда оставлял Ци Байче личное пространство и не использовал свою божественную силу, чтобы лезть в личную жизнь избранника.              Хотя у Фу Минъе не было романтического опыта, за исключением Ци Байчи, он бесчисленное количество раз слышал призывы и молитвы со всего мира, и многие из них были о страданиях, связанными с любовью. Некоторые любили, но не могли быть вместе, некоторые любили, но никогда не дорожили, а кто-то хотел воссоединиться, но уже ничего нельзя было вернуть.              Проблемы в любви — это нормально. Но Фу Минъе был Богом Тьмы, и все слышимые им мысли были мрачны и темны. Так что он каждый день слышал не наивные вопросы молодых парней и девушек, а: «Как сделать, чтобы он не смог меня бросить, может мне похитить его и сломать ему ногу, чтобы он всегда был со мной?», «Боже, благослови меня, сделай так, чтобы её парень умер, и я смог присвоить её себе», «Что нужно сделать, чтобы помешать ей развестись? Я ещё не всё совместное имущество успел переписать»... и всё подобное.              Человеческие сердца — действительно интересны, но они начинали раздражать, если увидеть их слишком много. Он не мог обращать внимания на такие требования.              Не ради справедливости, просто ему было всё равно. Удовлетворение потребностей этих грязных душ не принесло бы ему особой силы, а эти крысы просто не могли позволить себе заплатить хоть сколь-нибудь высокую цену.              Боги любили мир. Такова сущность, данная большинству богов законами природы.              Божественная сущность выгравирована на их костях, её изменить было труднее, чем человеческую. Закон наделил Снежного Бога мягкостью, добротой, ясностью, чистотой и любовью ко всем существам. Таким божеством был Ци Байча.              Но Бог Тьмы ненавидел мир.              Распутный, извращённый, циничный, ненавидящий и презирающий всё на свете — такой натурой одарили Бога Тьмы законы природы.              На протяжении тысячелетий он выслушивал столь подлые и мрачные мысли. Господин Бог Тьмы думал, что спас достоинство мира уже тем, что просто устал от мира и не очернил его до полного исчезновения. Эти законы должны были присудить ему награду за самый стойкий разум.              Однако, после встречи с Ци Байчой, мир стал мягким и замечательным. Благородный господин Бог Тьмы почувствовал, что, скрепя сердце, он может остаться в этом мире ради Чачи и разобраться с этими глупыми смертными.              Возвращаясь к сути, Фу Минъе наслушался о многих подобных неприятностях, поэтому он подвёл для себя итог. Вспыхнувшая поверхностная влюблённость — это желание кем-то обладать, привязать человека к себе. Любовь искренняя и долгосрочная означает уважение и умение предоставлять друг другу необходимое пространство.              Поэтому, когда их прервали в ключевой момент... Он. Совершенно. Точно. Не был. Раздражён.              — Вот.              Фу Минъе, едва сдерживающий раздражение после произнесённой в сердце тирады, услужливо передал телефон, находившийся на прикроватном столике, Ци Байче, сопроводив это самым простым словом.              Ци Байча взял телефон, на экране высветились родители Чжуан Цзиньи.              Чжуан Цзиньи была той ученицей, которую он встретил в кондитерской, и первой, кто поздоровался с ним.              Если родители ученицы звонят в такое время, значит, что-то произошло.              Ци Байча ответил на вызов, но не успел он поздороваться, как с другого конца донёсся тревожный женский голос:              — Учитель Ци, я мама Цзиньи. Нашей Цзиньи ещё нет дома, вы не знаете, куда она могла пойти?