После свадьбы с Богом Тьмы

      Велосипед проехал по извилистым переулкам аллеи и остановился перед лапшичной в глубине улочки.              Там было всего несколько домов. Мужчина по соседству полулежал в плетёном кресле, наслаждаясь прохладой, а двое детей сидели на корточках на земле и ели арбуз. В среднем доме горел свет, что значило, что лапшичная работала.              Хотя её и называли рестораном лапши, на самом деле она представляла собой частный дом с немногочисленными столами и стульями, люминесцентными лампами, большим жужжащим электрическим вентилятором у двери и привязанной большой песочной собакой. В доме горели благовония от комаров, несколько гостей без рубашек ели лапшу, в воздухе стоял запах пота.              Если бы Фу Минъе не узнал из обзоров на Dianping, что в этом ресторане готовят вкуснейшую лапшу, он бы никогда в жизни не зашёл в такое заведение.              [П/п: Dazhong Dianping — платформа для оценки заведений общепита.]              Само собой, что обычно господин Фу обедал в элитных и эксклюзивных местах.              Этим рестораном управляла семья из трёх человек. Ребёнок сидел за столом и делал домашнее задание, а владелец стоял перед большой кастрюлей с лапшой. Хозяйка убирала со столов, когда краем глаза увидела в дверях посетителей, и тепло поприветствовала их, протирая стол:              — Добро пожаловать. Можете сесть сюда, сейчас стол уберут. Что бы вы хотели съесть?              Она выпрямилась и в свете лампы ясно увидела лица двух гостей, тогда она на мгновение замерла, подумав: «Надо же, какие симпатичные молодые люди».              — Есть что-нибудь, что ты не ешь? — спросил Ци Байчу Фу Минъе.              Тот покачал головой:              — Можешь выбрать на свой вкус.              — Две тарелки лапши с говядиной, — обратился к хозяйке Фу Минъе.              — Хорошо, скоро принесут.              Они сели за только что убранный пустой стол по обе его стороны, оказавшись друг напротив друга.              Ци Байча оглядел окружающую обстановку и слегка удивился:              — Ты привёл меня в такое место?              Фу Минъе немного занервничал:              — Тебе не нравится? Если тебе не нравится, мы можем сменить...              — Нет, — прервал его Ци Байча, — мне здесь очень нравится.              Ему нравился аромат домашнего очага и обжитые места.              — Я просто не ожидал, что ты решишь прийти сюда, — Ци Байча сделал паузу и деликатно добавил: — Ты не похож на человека, который бы пошёл в такое место.              Может быть, он хотел опробовать что-нибудь новое, чтобы развлечься? Избалованный господин решил пожить мирской жизнью?              Ци Байча ведь в конце концов не дитя, его взгляд не затуманился бы просто потому, что они полдня хорошо провели время.              Он всё ещё не видел цвет души Фу Минъе.              — Какая разница, если тут тоже можно поесть? — для Бога Тьмы, которому даже не нужно есть, не было разницы между мишленовским рестораном и придорожным киоском. И он добавил: — Важно не то, где я ем и что, а то, кто ест вместе со мной. Вокруг так много раздражающих людей, и я счастлив, когда нахожусь с тобой.              Ци Байча никак это не прокомментировал.              Он только подумал, что этот человек знатный умелец, раз даже может так легко произносить слова любви.              Откуда ему было знать, что господин Бог Тьмы на самом деле вообще не умеет говорить сладкие речи. На Baidu он видел огромное множество опубликованных романтических фраз, но все его слова исходили из чистого сердца.              Им быстро подали две дымящейся тарелки говяжьей лапши. Фу Минъе взял палочки и, не говоря ни слова, переложил говядину из своей тарелки в тарелку Ци Байчи.              Тот поднял на него взгляд:              — Что ты делаешь?              Фу Минъе ответил очевидное:              — Перекладываю тебе мясо, — господин Бог Тьмы определил для себя закон — самое лучшее отдавать человеку, который ему нравится.              — Я не смогу столько съесть, — с этими словами Ци Байча убирал говядину обратно.              Но Фу Минъе снова всё вернул:              — Нет, посмотри, какой ты худой, тебе нужно больше есть.              — ... — Ци Байча не хотел продолжать бодаться и молча начал есть.              Он всегда ел элегантно и аккуратно: поднося ко рту зажатую в палочках лапшу, он слегка на неё дул, а затем съедал маленькими кусочками, как будто ел изысканное блюдо. В этой маленькой лапшичной в глухой улочке он так сильно выделялся среди других.              Фу Минъе, напротив, прекрасно вписался в здешнюю обстановку. Ци Байча уже почти доел, когда услышал звук всасывания лапши с противоположной стороны стола. Подняв глаза, он увидел, что Фу Минъе завернул большую порцию лапши на палочки и с большим удовольствием втянул её.              Ци Байча:              — ...              Фу Минъе проглотил, поднял голову и увидел, что его спутник смотрит на него не моргая, и не мог не задаться вопросом:              — Что-то случилось?              — ...Господин Фу, где же ваши манеры?              Не то чтобы он обращал особое внимание на эти правила, но просто месяц назад Фу Минъе вёл себя как образцовый джентльмен, и каждое его движение было исполнено благородства. Почему он вдруг... так расслабился?              Фу Минъе мгновенно посерьёзнел и сдержанно откусил кусочек от своей лапши:              — Мне стоит есть вот так?              Изначально Бог Тьмы делал то, что хотел, поэтому, конечно, он ел, как ему заблагорассудится. Хотя он мог в совершенстве воспроизвести человеческий этикет, разве фраза «вернуться к истокам» не означала возвращение к сути?              Может быть, господину Ци это не понравилось?              — Не нужно, — ответил Ци Байча. — Всё хорошо, пока ты счастлив.              Некоторое время никто не произносил ни слова, и вокруг воцарилась тишина.              Фу Минъе подумал, что ни в коем случае нельзя допустить неловкого молчания, поэтому ему нужно было что-то сказать, чтобы завязать разговор. Он начал усиленно перебирать в уме романтические фразы, которые видел на Baidu.              Вспомнил!              — Прекрасный вкус, правда? — неожиданно спросил он.              Ци Байча опустил голову:              — Довольно вкусно.              — Но я знаю кое-что ещё прекраснее.              — Хм? — Ци Байча поднял на него взгляд.              Фу Минъе серьёзно произнёс:              — Ты в моём сердце.       — Пф-ф…              Он сожалел, но на этот раз у него не получилось сдержаться.              Это было слишком примитивно, ну очень слащаво.              Как мог человек, которого он считал профи в любовных отношениях, прибегнуть к таким элементарным подкатам.              Если бы у него во рту была лапша, Ци Байча уже выплюнул бы её. Хотя он всё равно поперхнулся слюной и быстро достал салфетку, чтобы вытереть губы.              Фу Минъе почувствовал себя так, словно открыл нечто неизведанное:              — Ты рассмеялся!              Ци Байча закончил с салфеткой и убрал её:              — Разве это странно? Я часто улыбаюсь.              Он действительно был улыбчив и мягок, но в то же время всегда сохранял дистанцию, что было привычным поведением для Снежного Бога.              — Это другое, твои предыдущие улыбки были ненастоящими, — сказал Фу Минъе.              — Господин Фу говорит, что я лицемер? — тон голоса Ци Байчи неуловимо изменился.              — Нет! — Фу Минъе поспешил объясниться. — Раньше господин Ци очень мягко смеялся, и люди радовались, глядя на это, но те мягкость и радость принадлежали другим, в то время как ты сам не был рад. Но сегодня ты очень счастлив.              Эти слова потрясли Ци Байчу.              В самом деле?..              Чем дольше он жил, тем труднее ему было найти что-то, что могло по-настоящему сделать его счастливым. Он уже привык к тому, что его сердце, как спокойная вода, никогда не колеблется.              Неожиданно господин Фу разглядел самую суть.              Он тихо усмехнулся:              — Вот мы и поужинали, пора возвращаться.              Фу Минъе рассчитался, они вышли на улицу, и Ци Байча снова разместился на заднем сидении велосипеда.              — Держись за меня, — напомнил ему Фу Минъе.              Ци Байча его не коснулся. Когда велосипед выехал из переулка, он напоследок посмотрел в его глубину. В ресторане ещё горел свет, большая песочная собака спала на земле, а дети уже доели арбуз и играли в классики перед домом.              Всё это скрылось с глаз, как и воспоминания о прошлом.              Внезапно он вспомнил высказывание писателя Линь Юйтаня: «Если разобрать на части два иероглифа из которых состоит слово «одиночество», там будут дети, фрукты, собаки и насекомые, и всего этого будет достаточно, чтобы в летний вечер оживить целый переулок. Но ничего из этого не будет иметь отношение к тебе. Это и есть одиночество».              [П/п: 孤独 (gūdú) — одиночество; если разобрать на составляющие, то получится 子 (zǐ), 瓜 (quǎn), 犭(guā), 虫 (chóng) — ребёнок, фрукты (бахчевые — дыня, арбуз, тыква), собака, насекомые соответственно.]              Ци Байча повернул голову и посмотрел на сидевшего перед ним Фу Минъе.              Мужчина, которого называли самым богатым человеком в Китае, был одет в белую рубашку и старательно крутил педали велосипеда, чтобы доехать в другой уголок города.              От этого веяло чувством юности, полной легкомыслия.              Спустя долгое время Ци Байча легонько и аккуратно обнял того за талию.              По крайней мере в этот момент, у него есть кто-то рядом.              Луна поднималась над ветвями, и постепенно усиливался вечерний ветер.              Фу Минъе опустил голову и взглянул на элегантные, красивые руки поверх его талии. Он не обернулся, только уголки его губ сложились в лёгкую улыбку, а в глазах зажглись две звезды, достаточно яркие, чтобы затмить и луну, и звёзды небосвода.              В первый раз было неловко, во второй всё было проще. После удачного начала Его Превосходительство Бог Тьмы полностью отказался от образа властного президента, и развивал их отношения в своей неповторимой манере. Он водил Ци Байчу во все рестораны города, они посетили каждый его уголок и испытали самое простое и чистейшее счастье на свете.              Ци Байча понял, что время, проведённое с господином Фу, стало самым радостным за последний век. Он никогда не чувствовал такого счастья с тех пор, как уснул его последний друг, Бог Дождя.              Конечно, было бы неплохо, если бы господин Фу не так сильно увлекался примитивным флиртом. У него была неизвестно откуда взявшаяся навязчивая идея ежедневных банальных слащавостей, оправдываясь тем, что в отношениях должны быть приятные мелочи.              На самом деле господин Фу неукоснительно выполнял всё, о чём писалось в романтических книгах, только переиначив на свой манер.              Три месяца уже минуло, но Ци Байча так и не заговорил о расставании.              «Три месяца — это слишком мало, подожду ещё немного», — сказал он себе.              Он очень ясно понимал, что не хочет этого. Однако подобное нежелание уже было тревожным звоночком для бога, ведь оно означало, что, когда его спутник умрёт, он неизбежно будет скорбеть. Жизнь богов длинная, и им намного труднее отпускать. Поступая так, он пострадает по своей же вине.              Он действительно всегда контролировал себя, чтобы не слишком эмоционально привязываться к кому-то. Но сейчас правда была и в том, что он уже на грани потери этого контроля. Ци Байча предпочёл жить настоящим.              Постепенно они стали настоящей парой. Они по-прежнему обращались друг к другу «господин Ци» и «господин Фу», но уже не вели себя как малознакомые люди, как это было вначале, напротив, между ними образовалась близость, свойственная исключительно любящим друг друга людям.              Побывав во всех уголках города, Фу Минъе передал управление компанией ответственным лицам и отправился с Ци Байчой путешествовать по миру. Они увидели реки, озёра и моря, посетили известные горы и захватывающие дух пейзажи, осмотрели культурные достопримечательности.              До этого Ци Байча уже успел многое повидать, но наслаждаться этими видами вновь с кем-то другим чувствовалось совершенно иначе.              Они побывали на лугах, поднялись на Эверест, наблюдали восход солнца в Египте и полярное сияние в Норвегии. Они пробовали кататься на лыжах, прыгать с парашютом, заниматься дайвингом, сёрфингом... и исследовали все возможности жизни.              Тогда Ци Байча понял, что в мире существует так много разных форм жизни, со многими из которых он никогда раньше не сталкивался. И всё это произошло из-за встречи с господином Фу.              Бог Тьмы никогда раньше не ступал на землю, и сейчас смог проявить свой безудержный характер, исследуя все достопримечательности мира. Он отличался от Снежного Бога, мягкого и сдержанного по натуре, никогда не задумывавшегося о подобных возможностях. Всю свою жизнь тот мотался по миру, но редко жил для себя. Ци Байча заключил себя в тюрьму, которой стал для него мир, а Фу Минъе оказался тем ключом, который помог ему взглянуть на этот самый мир более широким взглядом.              Их первый поцелуй состоялся на вершине горы Килиманджаро. Фу Минъе был смелым, но перед Ци Байчой каждый раз пасовал, не решаясь переступить какие-либо границы. Ци Байча же всегда был сдержан и держался с достоинством, ему было ещё труднее проявить инициативу.              В тот раз они взошли на заснеженную гору и, возможно, из-за возвращения в родные места, снег придал Ци Байче смелости и сил.              Он обнял Фу Минъе, подарив первый поцелуй Снежного Бога.              Бастионы бога рухнули.              «Господин Фу, я готов провести остаток своей жизни в тоске в обмен на это короткое радостное время рядом с тобой».              После путешествия они вернулись в родной город уже выглядя как давно любящая пара.              Из-за того, что Фу Минъе случайно выбрал неверную тактику, все его романтические фразы звучали всё примитивнее и слащавее, вплоть до того, что он, как помешанный, начинал их декламировать. Это серьёзно повлияло на обыденную жизнь Ци Байчи.              К примеру:              Ци Байча:              — Куда ты идёшь?              Фу Минъе:              — К твоему сердечку.              Ци Байча:              — Который час?              Фу Минъе:              — Время нашей любви.              Ци Байча:              — Я хочу выпить чёрного чая.              Фу Минъе:              — А я хочу позаботиться о тебе.              — …               Как ему общаться с человеком, чей мозг устроен настолько иначе?              В конце концов, Ци Байча не выдержал и предупредил, что расстанется с ним, если Фу Минъе произнесёт ещё хотя бы одну пикаперскую фразочку, вычитанную в сети. Только тогда Фу Минъе прекратил.              В тот момент Фу Минъе был совершенно потрясён:              — Как ты узнал, что я взял их из интернета?              Ци Байча косо взглянул на него:              — У всех есть доступ в интернет, эти твои фразочки настолько банальны, что их можно найти за секунду.              Фу Минъе почувствовал себя обманутым:              — Но там ведь точно писали, что это уникальные секреты...              Полное название того, что он читал, было: «Редкий сборник уникальных любовных секретов и романтических фраз».              — Только ты можешь в это поверить.              — …              — И ещё, могу я попросить господина Фу покинуть мою кухню? Не хочу, чтобы соседи снова сообщили в полицию о том, что здесь произошёл взрыв.              — …              На самом деле он был немного счастлив, ведь даже когда господин Ци выступал против него, он всё равно был таким милым.              Мягкость Ци Байчи не была притворной, она была в его природе. Но мягкость не может быть всеобъемлющим признаком живого существа. Вне зависимости от того, бог это или человек, пока он живёт на свете, у него всегда будет свой характер.              Слишком мягкие люди будут также и слишком одинокими.              Фу Минъе хотел быть тем, при ком господин Ци мог быть самим собой.              Первый раз это произошло в их первую брачную ночь.              Фу Минъе сильно нервничал. Ци Байча же выглядел намного спокойнее, у него было умиротворённое лицо и опущенный взгляд. Когда Фу Минъе собрался поцеловать его, Ци Байча неожиданно прошептал:              — ...Господин Фу.              — Да?              — Я никогда не спрашивал о твоих прошлых отношениях и не собираюсь туда лезть, но отныне ты можешь быть только со мной. Ты можешь это сделать?              Его слова озадачили Фу Минъе:              — Какие отношения? От начала и до конца я любил только тебя. До тебя я даже не смотрел ни на кого другого.              Ци Байча внезапно поднял взгляд:              — Правда?              — Да как это может быть неправдой? — Фу Минъе ткнул Ци Байчу пальцем в лоб. — Что творится в твоей голове? Естественно, я люблю только тебя. После того, как я появился в этом мире, первым, на кого я посмотрел, был ты, и первым же, кто мне понравился, тоже был ты.              Ци Байча молча слушал его, и его белоснежное лицо понемногу розовело.              — На этот раз твои слова любви звучат не так приземлённо, — прошептал он. — В таком случае, — улыбнулся Ци Байча, — господин Фу, я весь в твоих руках.       

———

      Когда Фу Минъе его брал, у Ци Байчи прослезились глаза, потому что тот был отвратительно плох.              Фу Минъе запаниковал и продолжал успокаивающе повторять:              — Чача, я могу выйти…              Это был первый раз, когда Фу Минъе обратился к Ци Байче не «господин Ци», а «Чача».              У Ци Байчи покраснели глаза, а на ресницах поблескивали капли, но он ответил:              — Не надо, если ты сейчас выйдешь, разве не получится, что я зря терпел эту боль?              — ...              В итоге они решили продолжить. Просто после того, как они закончили, Ци Байча с бледным лицом свернулся на кровати, а потом ударил того подушкой и приказал попрактиковаться в своих навыках, прежде чем пытаться снова.              Фу Минъе думал, что это конец, что он всё испортил, и Чача, скорее всего, долго будет его игнорировать. Так что он не ожидал, что на следующий день Чача обнимет его как ни в чём не бывало, безо всякого раздражения.              — Господин Фу, я так голоден, — Ци Байча сел к нему на колени, обняв за шею, — давай что-то с этим сделаем.              Фу Минъе прикусил его мочку:              — И ты всё ещё называешь меня господином Фу, не слишком ли это отстранённо?              Ци Байча наклонил голову, поцеловал его и прошептал на ухо:              — Сейчас всё иначе. Раньше ты был просто господином Фу, а теперь ты господин муж.               [П/п: Напоминаю, 先生 (xiānsheng) — господин (вежливое обращение), и муж. Форма зависит от контекста. Оригинал звучал так: «从前只是傅先生，和张先生李先生别无二致。从今以后，你是我的先生了。» — (досл.) «Раньше это было просто «господин Фу», как «господин Чжан» или «господин Ли». Но теперь ты мой муж/господин». Фамилии Ли и Чжан одни из самых распространённых в Китае, это как если бы в пример привели Иванова или Петрова просто для подчёркивания общего смысла.]