После свадьбы с Богом Тьмы

      Они тихо обнялись, и в комнате воцарилась тёплая атмосфера. Неожиданно Фу Минъе её нарушил:              — Не волнуйся, у меня есть кое-что, что поможет справиться с ситуацией.              — Хм?              Фу Минъе отпустил его, быстро открыл ящик прикроватной тумбочки и достал оттуда мазь:              — Она помогает от геморроя.              Ци Байча молча смотрел на него секунды три.              — Почему она лежит у тебя в тумбочке?              — Чача, ты тогда сказал, что заболел, и я… кхм, не упускал это из внимания и хотел помочь найти хорошее лекарство. Я нашёл очень эффективную мазь, которая гарантировано всё заживит. Просто пока я её нашёл, ты уже поправился, и в ней не было смысла, — говорил Фу Минъе, открывая мазь. — Но вот она и пригодилась, да? Снимай штаны и ложись, я намажу тебя.              На самом деле, это была всего лишь обычная мазь от геморроя, и она не обладала чудодейственным эффектом излечения. Эта мазь была просто прикрытием, и появилась она только когда он сунул руку в ящик.              Фу Минъе не мог вынести страданий Ци Байчи, так что он планировал вылечить того своей божественной силой. Просто Бог Тьмы не был ни Богом Медицины, ни знающим целителем. Он не мог лечить без прямого контакта с травмированным участком, ему нужно приложить руки, а потом произнести заклинание — он умел только так.              Фу Минъе хотел вылечить Ци Байчу и до свадьбы, но учитывая тот их уровень отношений и то, что он не был врачом, не было никакого обоснования проверять столь интимные травмы или лично накладывать лекарства.              — … — своими словами он удивил Ци Байчу. — Не стоит, — отказался он. — Она пролежала там так долго, что, вероятно, срок годности уже истёк.              — Нет, срок годности у неё три года, а прошёл только один, — сказал ему Фу Минъе, чтобы тот не волновался. — Давай, ложись, чем раньше помажем, тем раньше тебе станет лучше.              Ци Байча напрягся:              — Я всё сделаю сам.              — Так не пойдёт. Тебе будет неудобно самому, — не допускающим пререканий тоном сказал Фу Минъе.              Как бы Чача это сделал сам? Ведь вылечить его должна была не мазь, а его божественная сила, которая должна была исходить непосредственно от него.              Ци Байча застыл. Его же разоблачат, если он разденется. У него же на самом деле нет геморроя. Можно было затуманить тому зрение и воссоздать видимость признаков наличия болезни… Но Снежный Бог слишком тонкокожий, он ещё мог выдержать то, что придумал оправдание в виде такого недуга, но создавать его иллюзию на своём теле было бы уже слишком… Для него это уже было чересчур. Подобные вещи слишком противоречат его божественной сущности.              Фу Минъе заметил нерешительность и смущение Ци Байчи.              — Чача, чего тебе стесняться? — поддразнил Фу Минъе. — Не то чтобы я там чего-то не видел. Почему ты так скован, я же твой муж.              Ци Байча слегка покраснел:              — Тебе нельзя смотреть, — и шёпотом добавил, — это некрасиво.              Фу Минъе терпеливо улыбнулся:              — Я не перестану тебя от этого любить. Разве ты сомневаешься?              Ци Байча не мог устоять перед нежностью Фу Минъе, но он не мог и выдать себя. Ци Байча слегка вздохнул, раз уж дело дошло до этого...              Ему оставалось только пустить в ход снежного мальчишку — эта его часть появилась исключительно благодаря стараниям господина Фу, и проявлялась она тоже только перед ним.              Его детская часть просто солгала:              — Это не важно, тебе нельзя смотреть!              Фу Минъе уговаривал его:              — Чача, не упрямься, — уговаривал его Фу Минъе.              Снежный мальчишка закрыл руками уши:              — Не хочу.              — Ци Байча, не шути со своим здоровьем, — посерьёзнел Фу Минъе.              Тот попытался разрядить ситуацию, состроив милое личико:              — Муж… — он обиженно продолжил, — я просто не хочу. Если ты будешь заставлять меня, я расплачусь на твоих глазах, — он поднял лицо, в глазах блестели слёзы.              У Фу Минъе дрогнули веки.              — ...Хорошо, хорошо, ладно. Я не буду тебя принуждать, не плачь.              Они были в браке всего год, но Фу Минъе очень хорошо понимал характер своего супруга. Расстроенный Чача воистину пробуждал в людях безумное желание позаботиться о нём. Как только он включал свою королеву драмы, люди взаправду не знали, смеяться им или плакать. Он был уже взрослым, но так ребячился, а Фу Минъе с удовольствием подыгрывал ему. К тому же, когда такой холодный и отчуждённый по отношению к другим человек начинает расцветать и кокетничать… устоять просто невозможно.              Ци Байча перестал плакаться уже через секунду, неловко прикусив нижнюю губу:              — Надо было сразу так сказать.              — Хорошо, пусть пока будет по-твоему. Но, — подчеркнул Фу Минъе, — если в будущем ты почувствуешь дискомфорт, я всё равно заставлю тебя как следует пролечиться. И убежать у тебя уже не получится. Я положил мазь в прикроватную тумбочку. Помажешь сам, — Фу Минъе сжал переносицу, чувствуя лёгкую головную боль.              Похоже, ему придётся искать шанс позже, он не понимал, почему Чача так воспротивился.              ...Может быть, он не хотел, чтобы его идеальный образ в сердце Фу Минъе был разрушен? Чача много внимания уделял своему облику, и от него всегда исходила холодная, благородная аура. Возможно, он не хотел, чтобы Фу Минъе видел его в смущающей ситуации.              Фу Минъе понимал его неловкость, и ему одновременно хотелось и разозлиться, и улыбнуться. Разве он не видел его в любых обликах? Мужчина любил опрятность, за исключением тех моментов, когда он разгорячённый и замаранный обмякал в объятиях Фу Минъе… Ему уже поздно задумываться о таких вещах, с чего бы у Фу Минъе взялась неприязнь?              Ци Байча не знал, что у Фу Минъе происходил мозговой штурм. Он кивнул, успокоившись и приняв благовоспитанный вид.              — Кстати говоря, разве геморрой может вернуться без причины? — Фу Минъе с трудом в такое верилось. — Вчера же всё вроде бы было в порядке...              — Я сегодня пошёл в больницу, потому что чувствовал себя немного некомфортно, — сразу объяснил Ци Байча, наливая себе попить и делая глоток, чтобы спрятаться за чашкой. — ...Вот так вышло.              — Может быть, мы слишком часто практикуемся? — забеспокоился Фу Минъе.              Он раньше изучал данный вопрос: обычно это не должно вызывать геморроя, но если в процессе случились какие-то повреждения, то здесь уже разное может быть.              Просто Фу Минъе всегда был очень осторожен с Ци Байчой, он никогда не делал ему неприятно.              — Кхм! — Ци Байча поперхнулся и резко закашлялся.              Фу Минъе поспешно подошёл и похлопал его по спине:              — Осторожнее, так можно и захлебнуться.              Ци Байча прикрыл свои мокрые губы тыльной стороной ладони:              — Не говори такие неожиданные вещи так внезапно… Передай мне салфетку.              — Неожиданные? Господин Ци меня что, первый день знает? Ты умудряешься этому удивляться? — Фу Минъе опустил глаза и улыбнулся, прижимая запястье Ци Байчи к изголовью кровати, он наклонился и сцеловал хрустальные капли жидкости с его губ.              Ощущение было, будто он целовал сладкую утреннюю росу на мягких лепестках.              Ци Байча прерывисто задышал и слегка опустил взгляд, его ресницы опустились и дрогнули. Улёгшийся на него Фу Минъе потёр ему пальцами губы и приглушённо сказал:              — Теперь всё чисто.              Ци Байча мгновение посмотрел на него с нежностью в глазах, а потом тихо произнёс:              — Теперь мне ещё больше нужны салфетки.              Первоначально это был просто чай, но теперь появилась ещё и слюна.              Фу Минъе:              — ... — весь его настрой рухнул.              «Эти журналисты так раздражают. Я уже спряталась от них бог знает где, почему они всё ещё бродят рядом? Как же я хочу, чтобы они вышли на дорогу, и там их сбила машина».              В голове Фу Минъе вдруг отчётливо пронеслись чьи-то злые мысли.              Хотя у желающего и был нежный женский голос, кроме того, неплохо поставленный, она сыпала проклятиями, что было крайне неприятно слушать.              Пока он спал в храме в течение этих тысяч лет, Бог Тьмы ленился работать, но подобные молитвы продолжали проникать в его разум и так сильно беспокоили, что он не мог спокойно спать. Лишь со временем он, наконец, научился блокировать их, и только тогда мир для него стал спокойнее.              Вся эта гора была его территорией, так что если бы кто-то проник сюда, думая о чём-то скверном, эти мысли достигли бы Бога Тьмы.              Кем была эта женщина, и кого она хотела сбить машиной, Фу Минъе совершенно не волновало, но было неправильно, что она и кучка папарацци вторглись на его с Чачей территорию. Если бы они что-то сфотографировали и выложили публично, это могло бы повлиять на их уединённый мир, где есть только они двое.              У Фу Минъе было множество поместий, но он решил поселиться в этой отдалённой и тихой горной вилле, потому что Ци Байча любил спокойную и уединённую жизнь. Стены из роз по периметру образовывали огромный лабиринт, не позволяя проникнуть посторонним и не давая масс-медиа раскопать местоположение резиденции богатейшего человека.              Нельзя было, чтобы из-за этих людей их раскрыли. Сначала нужно было разобраться с незваными гостями.              — Я схожу куплю тебе еды. Тебе всё равно нужно поужинать, чтобы снова не заболел живот, — Фу Минъе не меняясь лицом взял пульт и включил ТВ. — Посмотри пока немного телевизор.              После этого Фу Минъе вышел за дверь.              Ци Байча прислонившись к изголовью озадаченно глядел в сторону ушедшего Фу Минъе.              Разве не лучше было заказать ужин навынос?              Он не придал этому особого значения и повернулся к экрану.              Там транслировался повтор популярной исторической драмы-сянься «Судьба бессмертного». В сюжете речь шла о добросердечной смертной женщине Цю Вань, случайно познакомившейся с бессмертным Цин Чэнем. Они вдвоём преодолели все препятствия, влюбились друг в друга, и, в конце концов, Цю Вань выпила эликсир жизни и стала бессмертной, оставшись вместе с бессмертным Цин Чэнем.              Конечно, достать эликсир жизни было не так-то просто. В драме был только один эликсир, который мог сделать человека бессмертным сразу после его употребления. Он был самым ценным сокровищем, за которое боролись все демоны мира. Главная героиня смогла его заполучить только в самом конце благодаря самопожертвованию главного героя.              В драме был ещё один исполнитель главной мужской роли — король демонов Ли Ю, единственный в своём роде девятихвостый лис. Он был жестоким, красивым, очень харизматичным и считал, что нет ничего плохого в том, чтобы быть демоном, так что ему было слишком лень бороться за эликсир жизни. Но позднее в драме, из-за того, что он влюбился в главную героиню, он пожертвовал собой, воспользовавшись демоническим средством и остановил полчища духов и демонов, позволив главной героине и её избраннику сбежать с эликсиром жизни.              После него же не осталось ничего.              Смерть второго исполнителя главной мужской роли вызвала у зрителей целую волну слёз. В течение долгого времени Ци Байча каждый день слышал, как его ученики обсуждают сюжет, и больше всего говорили не о ком-то из главной пары, а о прекрасном и несравненном мастере Ли Ю.              В этой драме был отличный актёрский состав: главную мужскую роль исполнил актёр Цуй Хао, а главную женскую — популярная в настоящее время звезда Фан Яэр. Вторым мужским главным героем был Цзян Янь, преуспевший в индустрии развлечений благодаря красивой внешности и превосходным актёрским способностям. Когда он впервые попал в поле зрения масс-медиа, он стал любимцем публики благодаря тому, как искренне сыграл второстепенного героя, что привело к росту его популярности.              Гифки с Цзян Янем распространились по всей сети и пользовались огромной популярностью. Когда он впервые появился на сцене, он беззаботно приподнял подбородок главной героини и смешливо спросил: «Красавица, кто тебе больше нравится: он, Цин Чэнь, или я, Цин Чэн?»              [П/п: В ориг. было «美人儿，你是爱他清尘，还是爱我倾城？», что можно понимать и как: «Красавица, что тебе больше нравится: его чистота или моя неотразимость?» В именах разные иероглифы: Цин Чэнь — 清尘 (qīngchén) — что значит очищение от пыли и грязи (например, после дождя); и Цин Чэн — 倾城 (qīngchéng) — означает разрушенный, покорённый город, также образно означает чью-то неотразимость. Вероятно, такая двусмысленность тоже влияет на реакцию зрителей.]              Одна половина зрителей чуть сознание не потеряла от его взгляда, а другая — от самой фразы.              Мужчина на экране действительно очень впечатлял и произвёл глубокое впечатление на Ци Байчу. И дело было не в том, что он не видел такого раньше или очаровался внешностью этого человека. Если бы Ци Байча действительно вёлся на красоту, то ежедневного созерцания отражения в зеркале было бы достаточно, чтобы постоянно находиться в эйфории.              Цзян Янь действительно был очень популярен: многие ученики Ци Байчи фанатели от актёра и во время занятий отвлекались, втайне с восхищением рассматривая плакаты и фотографии Цзян Яня. Некоторые из них Ци Байча раньше конфисковал.              Будучи замужним человеком, Ци Байчу никак не трогала привлекательная внешность, но, услышав, как часто его ученики упоминают того, Ци Байче в конце концов стало любопытно посмотреть драму. После просмотра в тот раз у него горела только одна мысль: было бы здорово, если бы в мире существовал такой эликсир жизни, он добыл бы его для господина Фу любой ценой.              Жаль, что в мире такого не существовало.              Ци Байча тогда погрузился в раздумья.              В тот момент его нашёл вернувшийся с работы Фу Минъе и увидел такую картину: его дорогой Чача неотрывно смотрел на обольстительного мерзавца на экране, а в его сумке оказалась целая стопка плакатов и фотографий этого кобеля.              В итоге, тогда господин Фу так приревновал, что повалил его на кровать, прижался и начал допытываться, кто выглядит лучше. Описывать процесс происходящего несколько излишне, поскольку законы этого мира гласят, что нельзя делать никаких описаний ниже шеи.              [П/п: Говоря о законах, имелись в виду правила сайта jjwxc.]              ...В любом случае, было впечатляюще.