После свадьбы с Богом Тьмы

      Среди персонала на площадке было много разных людей из-за чего нельзя было бы сказать, что это сложно провернуть, но также нельзя было бы и сказать, что это легко.              Но поскольку рядом был Ци Байча, всё будет просто.              Учитель Дэн осторожно проскользнул внутрь, пока никто не обращал на него внимания, и сосредоточился на дороге вперёд, он согнулся и крался на цыпочках, будто выполнял какую-то секретную миссию.              Ци Байча прошёл за ним с засунутыми в карманы руками и ровной осанкой, словно он беззаботно прогуливался по двору.              Поведение учителя Дэна было равносильно тому, чтобы заткнув уши, воровать колокольчик: у них была такая заметная цель, а он прибегнул к таким вороватым уловкам. Было бы странно, если бы люди не заметили этого.              [П/п: 掩耳盗铃 (yǎn’ěr dàolíng) — досл. заткнув уши, воровать колокольчик; обр. не признавать очевидного, обманывать самого себя.]              Их до сих пор ещё никто не обнаружил только по причине того, что Ци Байча воспользовался заклинанием, уменьшающим ощущение их присутствия, от чего весь персонал попросту игнорировал этих двоих.              Учитель Дэн, очевидно, этого не понимал.              — Нам удалось слиться с толпой! — обрадовался он. — Но я понятия не имею, где находится гримёрная Яэр… — его нечистая совесть не давала ему покоя, так что он не осмеливался разузнать об этом у персонала, опасаясь, что его разоблачат и вышвырнут.              — Эй, там, подойдите и помогите перенести вещи! — крикнули учителю Дэну двое сотрудников.              — Я? — замер учитель Дэн.              — Да, поторопитесь!              Учитель Дэн беспомощно оглянулся, и увидел, что Ци Байчи уже нет на прежнем месте.              — Эм... а куда он делся? — он испугался и огляделся, но Ци Байчи и след простыл.              Оставшись без компаньона, учитель Дэн тут же струсил, и он, не осмеливаясь себя выдать, послушно побежал переносить оборудование.              Ци Байча, прислушиваясь к запаху, от которого ему было некомфортно, дошёл до гримёрной.              В помещении никого не было, но в комнате витала слабая чёрная аура, от одного вдоха которой чувствовалось удушье.              Какой отвратительный смрад.              Какое грязное сердце.              Ци Байча слегка нахмурился. Он видел, когда сердца нечестивых людей черны, но это был только визуальный эффект. Даже нераскаявшийся приговорённый заключённый, с абсолютно тёмным сердцем, не источал бы столь неприятного запаха. То, что даже его остатки испускали после себя настолько сильную чёрную ауру и густое зловоние, означало, что что-то явно было не в порядке.              Только он мог видеть эту чёрную ауру, и только он мог чувствовать запах.              В глазах обычных людей Фан Яэр по-прежнему оставалась богиней нации с невинным и безупречным обликом. Только боги могли насквозь видеть прогнившую душу под прекрасной кожей.              Фан Яэр не принадлежала к каким-либо тёмным сущностям и можно было подтвердить, что она являлась смертной; на её теле не было ауры посторонних душ и можно было подтвердить, что она была исконным жителем этого мира; наличие связавшихся систем тоже обнаружено не было... Ци Байча сразу исключил ряд ситуаций, но он не мог только с одного взгляда судить о том, что происходит с Фан Яэр, и какую цель она преследует.              Нужно было вникнуть глубже, чтобы разобраться с этим.              Темой этого варьете была молодость, и съёмки в школе займут длительный промежуток времени, так что ему нужно было защитить детей от вреда.              Пока он размышлял, снаружи послышался шум.              Ци Байча, сделавшись невидимым, тихо вышел проверить, что произошло.              Прибыл ещё один гость.              Вторым приглашённым гостем была Цинь Ижоу, недавно завоевавшая популярность на китайской музыкальной сцене и исполняющая работы собственного сочинения. Она сама писала тексты и музыку для каждой песни, все они были созданы в разных стилях. Девушка обладала незаурядным музыкальным талантом и превосходным голосом, так что каждый раз, когда выходил новый альбом, он раскупался за считанные секунды.              Кроме того, она была довольно симпатичной.              С точки зрения опыта она уступала Фан Яэр, но их популярность была примерно на одном уровне. Одна из них играла на музыкальной сцене, другая снималась в кино и сериалах — они шли разными путями, и ранее у них не было точек взаимодействия.              У любого, кто смог войти и сделать себе имя в сфере развлечений, не могло быть низкого эмоционального интеллекта. Как только Цинь Ижоу объявилась, она улыбнулась и протянув руку приветливо обратилась к Фан Яэр:              — Яэр-цзе, для меня большая честь познакомиться с вами.              Фан Яэр тоже протянула руку и пожала её в ответ:              — Здравствуйте, мисс Цинь.              — Зови меня просто Ижоу, — Цинь Ижоу одним предложением сблизила их отношения и улыбнулась. — Я выросла, наблюдая за игрой Яэр-цзе. Сестрица действительно потрясающая, она трудилась не покладая рук и была моим кумиром на протяжении многих лет.              Фан Яэр притворно улыбнулась в ответ:              — Ижоу тоже очень хороша. В последнее время твои песни звучат отовсюду. Однако новичкам следует быть осторожнее и продолжать усердно работать.              Они с улыбками обменялись взглядами, только вот обе прятали за этими улыбками ножи, обе они не лыком шиты.              [П/п: 笑里藏刀 (xiàolǐ cáng dāo) — за улыбкой прятать нож; обр. коварный, двуличный.]              На самом деле по возрасту Фан Яэр была всего на год старше Цинь Ижоу, просто она дебютировала раньше. Вначале она играла в массовке, поднимаясь вверх шаг за шагом. Она играла служанок, прохожих и даже трупы. Цинь Ижоу же, напротив, всего за десять месяцев с лёгкостью достигла популярности, которую Фан Яэр завоёвывала десять лет.              Цинь Ижоу всё сказанное говорила с подтекстом и сарказмом.              Фан Яэр тоже не преминула намекнуть, что та так высоко забралась слишком быстро, что она была нетерпеливой и ей стоит остерегаться не разбиться при падении.              Посторонние не знали, кто конкретно приглашён для участия в программе, но разве сами участники могли об этом не знать?              Все приглашённые съёмочной группой были успешными знаменитостями молодого поколения. Там были не только киноимператор Цуй Хао, национальная богиня Фан Яэр, любимец публики Цзян Янь, но и маленький небесный король музыкальной индустрии Лю Кайшэн, популярная певица Цинь Ижоу и принц с голосом дельфина Юй Инь. У каждого из них было бесчисленное множество поклонников, состав оказался крайне роскошным.              На самом деле, эта программа предназначалась тому, чтобы трое ведущих актёров «Судьбы бессмертного» могли воспользоваться популярностью для очередной волны бизнеса; тому, чтобы трое музыкальных исполнителей могли воспользоваться возможностью продвигать новые песни для повышения своей популярности; и просто тому, чтобы съёмочная команда могла воспользоваться славой гостей для увеличения рейтингов. В результате все были бы довольны.              Среди шести приглашённых знаменитостей были только две девушки. Даже если они пойдут разными путями, им придётся соревноваться друг с другом в этой программе, и медиа с публикой натравливали бы их друг на друга.              Отчётливый запах пороха ощущался с самого начала.              Обе звезды двулично точили мечи друг на друга, внешне рассыпаясь в медовых любезностях*. Это была их первая встреча, но они вели себя как близкие подружки, которые не виделись восемьсот лет, прекрасно продемонстрировав, что такое «пластиковые сёстры-красотки»**.              [П/п: 口蜜腹剑 (kǒumì fùjiàn) — на устах мёд, а за пазухой меч; обр. на языке мёд, а в сердце лёд; двуличный. 塑料姐妹花(sùliào jiěmèi huā) — досл. пластиковые сёстры-красотки, означает фальшивую женскую дружбу, действуя не в интересах друг друга.]              Именно появление Цуй Хао нарушило их деловое противостояние.              В этом году Цуй Хао исполнилось тридцать лет. В прошлом году его короновали императором кино, а в настоящее время он являлся самой влиятельной и опытной знаменитостью в этой передаче. Они с Фан Яэр уже работали вместе в ролях главных героев и были хорошо знакомы друг с другом. Как только он вошёл, Фан Яэр оставила Цинь Ижоу, подошла к нему и раскрыла руки:              — Цуй-гэ.              — Яэр пришла так рано, — Цуй Хао тоже в ответ заключил её в объятия.              — Да, я пришла сегодня первой. Я не видела тебя с последнего мероприятия, кажется, около полумесяца, верно?              — В последнее время у меня был немного напряжённый график, и я занимался благотворительностью в городе B. Как у тебя дела?              — У меня всё хорошо, спасибо, Цуй-гэ…              Пока двое знакомых приветствовали друг друга, стоявшая в стороне Цинь Ижоу не могла присоединиться к разговору и выглядела немного неловко. Так как она была певицей, все её знакомые тоже были связаны с музыкой, и она совершенно не знала этого императора кино Цуй.              Фан Яэр намеренно проигнорировала Цинь Ижоу, и только после долгого разговора с Цуй Хао она вдруг вспомнила о той:              — Кстати, позволь мне представить вас, это Ижоу.              Цинь Ижоу выдавила улыбку:              — Здравствуйте, господин Цуй. Я Цинь Ижоу.              Цуй Хао кивнул и вежливо ответил:              — Здравствуйте.              Такая разница при общении ещё больше смутила Цинь Ижоу. Она могла утешать себя только тем, что те двое вместе снимались в фильме, поэтому в их близости не было ничего удивительного.              К счастью, появление Лю Кайшэна быстро разрешило её неловкую ситуацию.              — Я опоздал? — со смешком сказал Лю Кайшэн, когда вошёл. — А то вы уже все здесь собрались.              — Нет-нет, просто мы пришли пораньше, — поспешно ответила Цинь Ижоу.              — Ижоу? — хотя Лю Кайшэн заранее знал список приглашённых, он всё равно выглядел весьма удивлённым. — Давно не виделись.              — Давно не виделись, учитель Лю, — Цинь Ижоу слегка поклонилась.              — Вы знакомы? — спросил Цуй Хао.              — Я работала с учителем Лю, когда только начинала карьеру, — смущённо сказала Цинь Ижоу. — Учитель Лю очень помог мне, он мой Бо Лэ.              [П/п: Согласно легенде Бо Лэ называли бога, отвечающего за лошадей в небесном царстве, он мог оценить их с первого взгляда. Его именем стали называть людей, преуспевших в этом. В седьмой главе «Хан Ши Вай Чжуань» (206 г. до н.э. – 23 г. н.э.) писалось, что однажды правитель сказал Сунь Яну, отвечавшему за лошадей, и которого прозвали Бо Лэ, найти лошадь, способную мчать весь день. Сунь Ян объездил множество государств, пока не увидел лошадь, тащившую на крутой холм телегу соли, она была худая, уставшая, в мыле, но Бо Лэ подошёл, стёр с неё пот и убедился, что она — та самая. Он купил её, привёл к правителю, но тому она не понравилась, так как была тощей. Бо Лэ ответил, что она действительно быстрая, но за ней нужно просто полмесяца поухаживать. Правитель послушался, её выходили, и позже она не раз выручала правителя Чу на поле боя, она была сильной и быстрой. Позже легенда легла в основу идиомы «Бо Лэ оценивает лошадь», что означает человека, который может разглядеть особые таланты и даёт в полной мере проявить себя кому-то.]              Они вместе спели песню о любви под названием «Преданность», которая неожиданно стала хитом. Хотя она тогда была ещё совсем новичком, она смогла завоевать расположение маленького небесного короля ещё и по той причине, что её композиции понравились Лю Кайшэну. Таким образом, она смогла получить возможность работать с ним и подняться по ступеням славы.              — Это потому, что Ижоу такая сильная, — сказал Лю Кайшэн. — И не называй меня больше учителем, в этой программе все — одноклассники.              Все рассмеялись.              Программа представляла собой реалити-шоу, в котором все гости были учащимися и должны были ходить на занятия как учащиеся. Для соревнований гостей разделили на две группы: музыкальную и актёрскую. Снимать должны были то, как они показывали себя в аудитории, их деятельность на переменах, их бытовую жизнь в общежитии — их собирались снимать двадцать четыре часа в сутки без перерыва. По каждому предмету они должны будут сдать экзамены. В финале победившая группа будет определена на основе общего количества набранных очков и получит щедрые награды.              Никто из присутствовавших в комнате знаменитостей не был обделён наградами, но они могли привлечь к себе внимание, так почему бы и нет?              Все они уже давно закончили школу, и большая часть их школьных знаний вернулась обратно к их учителям, так что, разумеется, им не дали бы экзаменационные задания для старшеклассников. Продумав различные варианты сценариев, съёмочная группа решила снизить сложность основных предметов, таких как китайский, математика, английский и другие, сосредоточившись на съёмках занятий музыкой и актёрским мастерством, и кроме этого, ещё на интересных спортивных мероприятиях.              Уроки по музыке и актёрскому мастерству будут проводиться под руководством специализированных соответствующих преподавателей. Касаемо других предметов, съёмочная группа решила задействовать обычных людей, дабы приблизить реалити-шоу к реальной жизни.              Этих участников из числа обычных людей выберут среди учителей после обсуждения со школой.              Так совпало, что третьекурсники закончили учёбу, и у группы учителей, которые в основном преподавали у них, больше не было занятий, так что их можно было привлечь. Требования к ним были очень просты: они должны были хорошо выглядеть, обладать сильными психологическими качествами и не должны были теряться в молчании при виде знаменитостей.              Лю Кайшэн и Цинь Ижоу стояли рядом, а Цуй Хао и Фан Яэр были лучше знакомы друг с другом. Они собрались вчетвером, чтобы поговорить, но при этом разделились на пары, обособляясь как воды рек Цзиншуй и Вэйхэ.              [П/п: 泾渭分明 (jīngwèifēnmíng) — воды рек Цзиншуй и Вэйхэ [ясно] различаются; обр. в знач.: отчётливо видная разница, отличие друг от друга.]              Ци Байча некоторое время смотрел на Цинь Ижоу, затем перевёл взгляд и продолжил наблюдать за мягко улыбающейся Фан Яэр.              Пока четверо человек разговаривали и смеялись, на сцену вышел и пятый гость.              Это был молодой человек с утончённой и весьма привлекательной внешностью.              Он как нельзя лучше соответствовал теме этой программы. Юй Иню в этом году исполнилось восемнадцать лет, он как раз был в юношеском возрасте. Его заметил известный режиссёр Сунь Цзяньбинь, и парень очень быстро стал знаменит, исполнив музыкальную тему фильма «Сирена» голосом истинной сирены.              Голос Цинь Ижоу мог быть на пике, но в нём всё равно слышались нотки человеческого голоса. Однако, когда Юй Инь пел на высоких нотах, его голос действительно потрясал душу, от него кровь стыла в жилах, его пение было подобно зову из морских глубин.              Однако Юй Инь был замкнутым человеком, и в кругу друзей его поддерживал только наставник Сунь, так что у него было не очень много знакомых. Он имел хороший голос, но был не очень способен в написании текстов и музыки, да и в целом он был не так силён, как Цинь Ижоу.              Впрочем, это не имело значения, поскольку он мог завоевать миллионы поклонников, просто полагаясь на свой голос и внешность.              У Юй Иня было меньше всего рабочего опыта, и он был моложе всех, ведь троих из присутствующих можно было считать старшим поколением, а Цинь Ижоу, хоть и тоже не имела особого опыта, но была на несколько лет старше его. Как только он появился, все четверо разом замолкли, приготовившись ждать, когда подросток подойдёт поприветствовать их, тогда они и ответят, они даже задумались, как ласково обратиться к своему младшему братишке.              Однако юноша даже не взглянул на них и направился прямиком в свою гримёрную.              Цуй Хао:              — ...              Фан Яэр:              — ...              Цинь Ижоу:              — ...              Лю Кайшэн:              — ...              Откуда-то рядом отчаянно зашептал его ассистент:              — Маленький предок, там господин Цуй и остальные! Разве я не напоминал всю дорогу? По приезду обязательно нужно сначала поприветствовать их, нельзя быть невежливым!              Шаги Юй Иня затихли.              Его ассистент вздохнул с облегчением. Маленький предок наконец-то понял, что нельзя обижать всех гостей в первый же день.              Никто не знал, откуда взялся этот ребёнок, он совсем ничего не знал об окружающем мире, а когда наставник Сунь привёл его, он даже не мог говорить.              Юй Инь остановился, но не подошёл, чтобы поздороваться.              Подросток посмотрел вниз:              — Шнурки развязались.              Ассистент:              — ...А?              Юй Инь:              — Помогите мне завязать их.              Если их не завязать, он может упасть при ходьбе.              Ассистент:              — ...              Боги были справедливы. Они даровали этому ребёнку прекрасные внешность и голос, но при этом отняли у него весь эмоциональный интеллект.              То, что Юй Инь не обратил на них никакого внимания, на какое-то время сделало атмосферу весьма неловкой. Все четверо обменялись растерянными взглядами, и дипломатичный Лю Кайшэн нарушил молчание:              — На солнце так жарко стоять, мы могли бы вернуться в наши гримёрные, чтобы отдохнуть.              — Ещё один человек не пришёл… — откликнулась Фан Яэр.              — Может быть, он в пробке застрял, давайте не будем его ждать, — у Цуй Хао было сложное выражение лица, но тон был самым обычным.              Ему вполне очевидно не нравился Цзян Янь. В «Судьбе бессмертного» тот настолько затмил всех, что превзошёл его как главного актёра. Перед началом съёмок он думал, что сможет разбить эту цветочную вазу* своими актëрскими способностями, но в итоге разбили именно его.              [П/п: 花瓶 (huāpíng) — ваза для цветов; обр. нечто красивое с виду, но бесполезное, «милашка», «пустышка».]              Главной достопримечательностью драмы стал второй главный герой. В сети повсюду писали, что «главный герой принадлежит главной героине, а второй главный герой принадлежит всем». Многие из тех, кто изначально смотрел драму как его поклонники, вскоре стали поклонниками Цзян Яня. Разве мог Цуй Хао оставаться спокойным?              Вдобавок к этому, у Цзян Яня был слишком буйный нрав, он был самовлюблённым и раздражал других, а ещё всегда был похож на павлина. У Цуй Хао разболелась голова от одной только мысли об этом, он вообще не хотел того видеть.              Цуй Хао сразу же направился в свою гримёрную. Увидев это, Цинь Ижоу и Лю Кайшэн тоже вернулись в свои комнаты.              Фан Яэр с сожалением посмотрела на вход, но не увидела там того, кого хотела увидеть, и разочарованно вернулась к себе.              Ци Байча спокойно наблюдал за происходящим.              ...Несколько занимательно.              Только он снова проявился, став видимым, и вышел из своего укрытия, как глаза уставшего и прилично вспотевшего учителя Дэна загорелись. Он поспешно подбежал к Ци Байче:              — Учитель Ци!              Ци Байча посмотрел на его потный вид и сказал:              — Похоже, вам нужно отдохнуть.              Учитель Дэн тяжело дышал и махнул рукой:              — Всё, всё в порядке. А куда вы уходили? — он пробыл там столько времени, но так и не увидел свою богиню, зато проделал впустую кучу тяжёлой работы.              Он был учителем, который обычно сидел в кабинете и не занимался спортом, так что для него это было действительно непросто.              — Я ходил в уборную, — не моргнув и глазом солгал Ци Байча.              — …О, кажется, только что пришло много знаменитостей, там впереди была такая суматоха, — учитель Дэн вытер пот. — Я наконец узнал, где гримёрная богини. Она вон там, пойдёмте посмотрим.              Ци Байча только что уже побывал во временной гримёрке Фан Яэр, но и на этот раз не отказался.              Они вдвоём направились ко входу в помещение, дверь была не заперта, поэтому им было хорошо видно, что происходит внутри.              Фан Яэр в этот момент закатила перед зеркалом истерику.              — С чего эта мерзавка Цинь Ижоу ехидничает передо мной? — Фан Яэр взяла помаду, намазала ею губы, посмотрела на себя в зеркало и вдруг резко обернулась. — Что это за цвет? Он отвратительный, но ты всё равно смеешь давать мне пользоваться этим?              — Простите, простите, Яэр-цзе, если вам не нравится, я поменяю её для вас, — быстро извинилась приглашённая съёмочной группой визажист.              — Кого это ты называешь Яэр-цзе? — Фан Яэр выглядела ещё раздражённее, она подхватила палитру теней для век и бросила её в голову визажиста.              — П-простите, мисс Фан, — извинялась та с плачем, на её голове была рассыпана кучка теней.              — Из-за чего ты плачешь? Тебя уязвляет, что делаешь мне макияж? — бранилась Фан Яэр.              — Не-нет, это не… — девушка опустила голову.              — Вон пошла! — сердито сказала Фан Яэр.              Сотрудница не осмелилась ничего сказать, повернулась и вышла.              Такой знаменитости как Фан Яэр, у которой столь высокий статус, достаточно сказать всего одно слово, и она бы заставила съёмочную группу уволить эту сотрудницу и даже лишить возможности найти другую работу.              Девушка сдержала слёзы и, уходя, горько вздохнула:              — Какая там нежная богиня, она просто стерва!              В гримёрной Фан Яэр посмотрела на своё лицо в зеркале, и чем больше она смотрела в отражение, тем противнее ей становилось. Она скинула всю косметику со стола на пол, флаконы и баночки разбились вдребезги.              — Фан Яэр, Фан Яэр, везде Фан Яэр... ясно же, что я... — она внезапно замолчала, осознав, что чуть не выдала себя.              Она изменила свои слова:              — Да, я Фан Яэр.              Девушка в зеркале нахмурилась, и, словно пытаясь загипнотизировать себя, повторяла себе:              — Я — Фан Яэр. Я — это Фан Яэр, я — Фан Яэр... я — это Фан Яэр…              Когда визажист открыла дверь, Ци Байча и учитель Дэн спрятались в единственной пустой гримёрной.              — С вами всё в порядке? — спросил Ци Байча.              На лице учителя Дэна читалось разочарование.              — Разве ж такое может… Она же такой мягкий и добрый человек, как же так… — бормотал учитель Дэн.              Ци Байча:              — Учитель Дэн?              Учитель Дэн продолжал бормотать:              — Это невозможно, она не такая, моя богиня не такая…              Ци Байча:              — ...              Ладно, учитель Дэн выглядел не слишком хорошо.              Шок, вызванный сломанным мировосприятием и осознанием того, что его идол не так совершенен, как представлялось, был весьма велик.              Он немного подумал и утешил его из гуманности:              — У обычных людей всё равно есть пара масок, не говоря уже о том, что у большинства знаменитостей есть другие свои маски, так что не воспринимайте их за истину.              Учитель Дэн взволнованно выступил в защиту своего идола:              — Нет! Яэр точно не такая! Я не могу ошибаться. Наверняка она просто сегодня в плохом настроении, или этот визажист сделал что-то не так и расстроил её. И ещё эта Цинь Ижоу — Яэр сказала, что та ехидничала, так что Цинь Ижоу должна была что-то ей сделать!              Он произнёс «точно» и «наверняка» так, будто таким образом мог убедить себя.              Было как-то похоже на тех глуповатых одержимых фанатов из интернета.              Те, кто проявлял такое противозаконное поведение, вроде слежки и тайной съёмки, не могли быть здравомыслящими фанатами. Даже если бы им предъявили факты, они не смогли бы смириться с крахом имиджа своего кумира и продолжили находить оправдания, доказывая, что их идол не сделал ничего неправильного.              Доказывая, что они сами не сделали ничего неправильного.              Ци Байча подумал, что в таком случае ему больше нечего сказать.              Дела учителя Дэна не имели к нему никакого отношения, он здесь только для проведения расследования.              Боги были милостивы к миру, но при этом сохраняли личную неприкосновенность.              — Я в это не верю! Я не верю! — учитель Дэн настолько взволнован, что выбежал из гримёрной комнаты, даже несмотря на то, что мог быть разоблачён.              Ци Байча не обращал на него внимание.              Он опустил голову и подумал о людях, которых видел не так давно.              Это действительно было слишком большим совпадением.              — Кажется, это моя гримёрная, — ленивый, приятнейший мужской голос достиг его ушей, и обаятельный мужчина распахнул дверь.              Ци Байча поднял голову и встретился взглядом с парой соблазнительных лисьих глаз.              Цзян Янь прищурился, словно перед ним стоял враг, его глаза сверкали яростью.              Ци Байча спокойно начал накапливать божественную силу в ладонях, ожидая хода противника, чтобы дать отпор.              Но Цзян Янь не собирался нападать.              Он возмущённо сказал:              — Да блин, как получилось, что есть кто-то красивее меня.              Ци Байча:              — ...              Атака ладонями отменилась.              Приглашённые на шоу гости действительно были крадущимися тиграми и затаившимися драконами*, что заставило его начать сомневаться, не специально ли они пришли в эту школу, чтобы создавать ему неприятности. Ци Байча почувствовал подступающую головную боль.              [П/п: 卧虎藏龙 (wòhǔ cánglóng) — крадущийся тигр, затаившийся дракон; обр. не выявленный гений, скрытый талант, нереализованные возможности, потенциал. В данном случае выражение просто значит, что эта «блистательная» кучка — просто целый кладезь проблем, свалившихся на голову Ци Байчи.]              У одного человека была разлагающаяся душа, другой — носитель системы, третий пришёл из морских глубин, и ещё один родился с девятью хвостами.              — Вы приглашённый на программу гость? — Цзян Янь погладил свой подбородок, в его глазах читалось сомнение. — Не припоминаю, чтобы в индустрии развлечений был кто-то вроде вас.              У него была самая лучшая внешность в индустрии развлечений, и если бы человек, находящийся перед ним, дебютировал, он бы практически потерял работу.              Ци Байча:              — Я не гость.              Цзян Янь выглядел потрясённым:              — Так вы визажист, которого наняла для меня группа? Не может быть, зачем вам становиться визажистом? Это было бы такой потерей — человек с таким лицом должен идти сниматься и купаться в любви всего человечества...              Ци Байча:              — И не визажист.              Через телевизионный экран этого было не определить, но теперь, когда перед ним стоял реальный человек, Ци Байча с одного взгляда уже мог сказать, что истинная форма Цзян Яня была рыжим девятихвостым демоном-лисом, который совершенствовался тысячи лет.              Неудивительно, что он выглядел так обольстительно, духи лис от природы очаровательны, не говоря уже о девятихвостых. Кроме того, что он принадлежит лисьему роду, он также является носителем благородной королевской крови.              Роль, которую Цзян Янь сыграл в «Судьбе бессмертного», оказалась его истинной сущностью.              Этот человек не нёс на себе ауру зла, напротив, его переполняла колоссальная духовная энергия, которая культивировалась путём поглощения квинтэссенции энергии солнца и луны. По этой причине, пока Цзян Янь не берёт на себя инициативу нападения, Ци Байча не собирался ничего с ним делать.              А вот Фан Яэр заслуживала более детального внимания. Он хотел избавиться не от демона, а от зла.              Что касается остальных... Ци Байча слегка вздохнул.              Ему ещё придётся решать всё одно за другим.              Как так получилось, что у него такая большая рабочая нагрузка? Раньше за несколько сотен лет можно было не встретить ни одного носителя системы, а теперь они сыплются как из рога изобилия. Системы что, оптом продаются?              Снежный Бог был намного сильнее демона-лиса, так что Цзян Янь не мог определить, кем является Ци Байча, и относился к нему как к обычному человеку.              Просто он не очень похож на обычного человека.              Слишком красив.              «Настолько красив, что даже немного завидно», — кисло подумал Цзян Янь.              В лисьем роду все были красивы и самовлюблённы по своей природе, а Цзян Янь любил себя до крайности, считая, что не имеет себе равных по красоте. Даже он признал, что Ци Байча выглядел лучше него, так что очевидно, это Снежный Бог равных не имел.              — Тогда кто же вы? — спросил Цзян Янь.              — Я местный учитель, — вежливо ответил Ци Байча.              Цзян Янь был потрясён.              Он внимательно оглядел Ци Байчу с ног до головы, на его лице ярко загорелись четыре слова: «Какая огромная потеря потенциала».              — Расточительство — постыдный поступок! — сказал он с болью в сердце.              Такую достойную внешность следует показывать на большом экране, чтобы весь мир восхищался им, чтобы тысячи мужчин и женщин очаровывались им — это было бы лучшим использованием потенциала.              Цзян Янь начал свою карьеру с настроем: «Я такой красивый, что должен позволить большему количеству людей оценить мою красоту». Он совершенно не мог понять, почему кто-то, имея возможность зарабатывать на жизнь лицом, полагается на свои способности.              — Братишка, послушай моего совета. Тебя сейчас очень жаль, ты просто обязан дебютировать. Ручаюсь за то, что ты будешь популярнее меня... — Цзян Янь гордился своей красотой и других считал некрасивыми, безо всякой сдержанности осмеливаясь говорить это им в лицо, так что обычно он немало людей оскорблял своим бесцеремонным нравом. Однако встретив кого-то, выглядевшего лучше него, его первоначальная враждебность мгновенно превращалась в собачью преданность.              В конце концов, лисья самовлюблённость зависит от внешности. Он чувствовал, что в мире нет никого красивее его, поэтому мог восхищаться только собой, а теперь, когда появился кто-то более привлекательный, он, естественно, перенёс восхищение на этого человека.              — Всё дело в том, что у тебя просто нет ресурсов и связей? Это не имеет значения, у меня они есть, я могу связаться с несколькими агентствами для тебя...              За дверью гримёрной комнаты вдруг раздался громкий шум, оттуда доносился и голос учителя Дэна.              Ци Байча быстро вышел.              — На самом деле, можешь выбрать любое агентство, какое захочешь. У тебя такие хорошие данные... — Цзян Янь не переставая болтал о продажах, но когда он оглянулся, то увидел, что молодой человек уже ушёл, так что он поспешил его догнать. — Эй, дослушай меня!              — Кто этот человек? Как он проник сюда?              — Понятия не имею. Я только что видел, как он крался, а потом украл губную помаду, которой пользовалась Яэр-цзе, и его поймали на месте...              — Уф, это ужасно, откуда берутся такие люди, они будто сумасшедшие.              Присутствующие сотрудники собрались вокруг и переговаривались, указывая на мужчину посередине.              Учитель Дэн опустил голову и дрожал как лист на ветру.              Ну всё, его обнаружили. Если директор об этом узнает, он точно потеряет работу.              А директор уже узнал.              — Директор У, как у вас дела? Сюда к нам пробрался человек, который не является штатным сотрудником. В школе хорошая охрана? На эту территорию может попасть кто-нибудь прохожий? — сотрудники рассердились: — Если здесь так небезопасно, как мы можем спокойно проводить съёмки?              Их программу ещё даже официально не афишировали, и если их заранее засекут журналисты, проникнувшие на территорию школы, разве не пропадёт даром вся их тяжёлая работа?              — Простите, я прошу прощения, это произошло из-за нашей халатности, — директор У взглянул на учителя Дэна, который готов был вот-вот потерять сознание, и ему было попросту стыдно продолжать. — Однако он не посторонний... он... школьный учитель.              Директор У мысленно обругал человека по фамилии Дэн десять тысяч раз. Если в школе знаменитости запишут шоу, это станет прекрасной возможностью помочь увеличить количество учащихся. Так что если человек по фамилии Дэн всё испортит, у него действительно хватит духу побить того.              — Учитель?! — собеседник повысил голос. — Может ли такой человек вообще работать учителем? Он не только воровал, он ещё и тайно фотографировал на телефон!              Директор У:              — …              Теперь у него хватило бы духу даже прибить того.              — Мы примем надлежащие дисциплинарные меры, — улыбнулся директор У.              Говоря о «дисциплинарных мерах», директор практически имел в виду, что тот может собирать вещички и катиться отсюда.              Когда учитель Дэн подумал об этом, его сердце обратилось в потухший пепел.              Нет, ни в коем случае, ему нельзя было терять эту работу. С таким пятном на репутации ему будет трудно найти работу в будущем.              Учитель Дэн набрался наглости и нашёл козла отпущения. Он громко воскликнул:              — Директор У, это не я! Я пришёл сюда, чтобы сопроводить учителя Ци!              — А? — директор У не поверил своим ушам.              В школе был только один учитель по фамилии Ци, и забыть о нём директор не мог.              Об этом человеке ему нужно заботиться.              Как только были сказаны первые слова лжи, остальные сплетались проще. Учитель Дэн лгал, даже не обдумывая:              — Это учителю Ци нравится Фан Яэр, и обычно в кабинете именно он рассказывает мне о ней. Сегодня он захотел пойти посмотреть на неё и настоял, чтобы я пошёл с ним, так что у меня не было иного выбора. И это он сделал фотографии на мой телефон, он сказал, что разрешение камеры на его телефоне плохое, так что захотел воспользоваться моим, чтобы снять и отправить себе, когда мы вернёмся. А на счёт этой помады, так я просто увидел, как она упала на пол, и хотел её поднять... — в итоге, чем больше он говорил, тем лучше у него получалось, он даже почти сам поверил, что именно так всё и произошло на самом деле.              После услышанного сложившееся впечатление об учителе Ци, который ещё даже не появился, у всех достигло дна.              Всё звучало так, будто он был расчётливым и зловредным человеком, и не говоря уже о том, что он сам был поклонником-сталкером, он ещё и других втягивал в неприятности, используя чужой телефон для съёмок фотографий. Но сваливая вину на других, разве это не вопрос времени, когда раскроется дело, задуманное у восточного окна*?              [П/п: В ориг. 东窗事发 (dōng chuāng shì fā) — дело, задуманное у восточного окна, обнаружилось; обр. правда всплывёт, тайное станет явным, шило в мешке не утаить. Данная идиома появилась на основе легенды. В «西湖遊覽志餘» 1550 г. упоминается, что в последние годы правления династии Сун в Китай вторглись люди Цзинь с севера. Генерал Юэ Фэй возглавлял армию и побеждал, но потом получил известие, якобы от императора, с приказом прекратить наступление и возвращаться, в результате чего полководца погубили. На деле это оказался заговор чиновника Цинь Хуэя, который был в сговоре с врагом и затеял заговор вместе со своей женой Ван под восточными окнами их дома. Чуть позже, когда он и его сын, Цинь Ши, умерли, жена Цинь Хуэя, обратилась к человеку, общающемуся с душами богов и духами, чтобы узнать, что с теми случилось после смерти. После практики ей ответили, что медиум сначала встретил Цинь Ши, и тот сказал, что его отец находится в городе Фэнду, когда медиум отправился туда, то увидел, что мужчина был на каторжных работах в кандалах, и он попросил передать жене, что дело, которое они обсуждали под восточными окнами раскрыто. В реальности Юэ Фэй жил в 1103-1142, о нём хорошо отзывались, он был строг, справедлив и мудр, заботился о своей армии, обучал её, сам был силён и отважен, верен стране и боролся с коррупцией. Говорили, что его армию называли «армией семьи Юэ», его жена заботилась о вдовах солдат и об их детях. В итоге против него ополчились чиновники, обвинили в срыве переговоров с чжурчженями, отказывали в помощи и добились его отвода войск. Его заключили в тюрьму по сфабрикованному обвинению в подготовке мятежа и государственной измене на два месяца. Против него не было доказательств и в его защиту выступали другие генералы, но его тайно казнили — отравили в тюрьме ещё до вынесения приговора. Позже убили его сына и главного помощника. Одиннадцать лет его считали предателем, потом в 1166 г. к власти пришёл Сяо-Цзун и восстановил честное имя генерала. Его перезахоронили, а на гробнице установили железные коленопреклонённые статуи Цинь Хуэя и его жены в знак раскаяния и стыда за предательство. А город Фэнду — это город-призрак, холм повелителя Преисподней, раньше это было место для погребения. Полстолетия назад в Китае вышел закон, запрещающий плевать на статуи того чиновника и его жены.]              Какой плохой парень!              Ци Байча:              — ...              Хотя он с самого начала знал, что учитель Дэн потащил его с собой, чтобы скинуть на него свои огрехи в случае неприятностей, но всё равно способность людей извращать факты и менять истину с ложью каждый раз заставляла его вздыхать от досады.              Директору У так хотелось заткнуть рот учителю Дэну.              Что за чушь нёс этот человек по фамилии Дэн? Разве учитель Ци похож на человека, который на такое способен?              А даже если бы и был похож, то всё равно бы так не поступил.              Хотя президент Фу прямо не говорил, кем ему приходится господин Ци, догадаться было нетрудно. Господин Фу преподнёс в дар корпуса, сопроводив их особым пожеланием позаботиться кое о ком, кроме того, ходят слухи о том, что у него есть возлюбленный, и он просил приглядывать за простым учителем Ци, так что директор У уже давно сложил одно с другим.              Эти двое... скорее всего были парой.              Разве он мог себе позволить того оскорбить? Он скорее предпочёл бы оскорбить съёмочную группу, чем Ци Байчу. Что уж говорить об этих звёздах, даже если за ними стояли агентства или инвесторы съёмочной группы, стоило только президенту Фу отдать приказ, и он мог бы приобрести их за считанные минуты.              Ци Байча был самым неприкасаемым человеком в школе.              Учитель Дэн считал, что из-за мягкого характера Ци Байчи, на него легко было надавить, так что и скинул на него вину, вот только это была самая глупая вещь, которую можно было совершить.              Изначально директор У намеревался лишь сделать строгий выговор, но после того, как всплыла эта история с перекидыванием вины, его придётся уволить.              В противном случае, разве он захотел бы ещё жить, если бы господин Фу узнал, что он позволил остаться в школе человеку, причинившему вред Ци Байче?              — Умолкните уже, что за чушь вы несёте? — начал на него ругаться директор У.              Учитель Дэн по-прежнему не раскаивался:              — Директор У, я не лгал, я говорю правду. Учитель Ци здесь, и вы непременно сможете его найти.              — Учитель Ци? Он говорит о вас? — Цзян Янь обернулся в коридоре и поинтересовался у него.              Ци Байча спокойно сказал:              — Очевидно, я здесь единственный учитель, — спокойно ответил Ци Байча.              — Вы действительно поклонник Фан Яэр? — задумался Цзян Янь. — Но она же страшная, гораздо некрасивее вас. Почему она вам нравится?              Ци Байча:              — Она мне не нравится, — «а её аура вообще вызывает отвращение».              В объективе он отчаянно нуждался в ней, вне объектива он называл её страшной. Этот лис и впрямь тот ещё сухарь.              Фан Яэр, конечно, страшной не была, но в глазах Цзян Яня любой смертный, который выглядел не так хорошо, как он, уже уродлив.              — Так этот страхолюдина лжёт и не краснеет? — Цзян Янь радостно приподнял брови. — Он оклеветал тебя, теперь тебя уволят?              Ци Байча искоса взглянул на него:              — А вы, кажется, и очень счастливы.              — Конечно, я счастлив. Если тебя уволят, я в тот же момент попрошу своё агентство подписать с тобой контракт и уступлю тебе место, как старшему брату. Просто позволь мне любоваться твоим лицом каждый день, — честно сказал Цзян Янь. — С такой привлекательной внешностью, как у тебя, очень расточительно оставаться в этой школе, слишком расточительно, невероятно расточительно.              Он трижды повторил, насколько это расточительно, что показало глубину его беспокойства.              Ци Байча:              — ...Благодарю.              Они вдвоём здесь переговаривались, а учитель Дэн там всё ещё продолжал препираться:              — Серьёзно вам говорю, вы действительно его найдёте, если поищите…              Увидев, что учитель Дэн скоро настолько очернит его, что успешно превратит в уголёк, Ци Байча, наконец, вышел из коридора.              — Нет необходимости в поисках.              Все сотрудники, а также несколько гостей, продюсеров и режиссёров в унисон повернули головы, чтобы поглядеть на вошедшего.              Лицо молодого человека было выбелено солнечным светом, сам он был стройным, брови изящными, тонкие губы полуоткрыты, мужчина был холоден и привлекал взгляды.              Он остановился и продолжил:              — Я здесь.              — …              На мгновение все замолкли, воцарилась мёртвая тишина.              По логике вещей, появление учителя Ци доказывало, что слова учителя Дэна были правдивы, и вне зависимости от своей вовлечённости, он всё равно был сообщником и отнюдь не невиновным.              Но когда они смотрели на него, у всех в голове была только одна мысль:              «Какой красивый».              А потом ещё две:              «Это не мог быть он».              «Разве это мог быть он?»              Такой красивый молодой человек никогда бы не пошёл на такие подлости. К тому же, он выглядел в сто раз лучше, чем Фан Яэр, ясно?              Учитель Дэн увидел, что Ци Байча сам загнал себя в ловушку, и облегчённо улыбнулся:              — Видите, я говорил правду, верно?              Только договорив, он осознал, что вокруг стало ужасно тихо, и оглянулся, чтобы увидеть, как все ошеломлённо уставились на Ци Байчу.              Через какое-то время мужчина средних лет вышел вперёд, достал из кармана визитную карточку и торжественно произнёс:              — Здравствуйте, господин Ци, я Сюй Ли, продюсер программы «Молодость никогда не кончается». В нашей программе есть квота для не профессиональных участников. Могу ли я поинтересоваться, нет ли у вас желания принять участие в съёмках нашей программы? Вы можете быть уверены, что оплата будет достойной.              В подобных мероприятиях знаменитости хотят внимания, а шоу нужны рейтинги. Сюй Ли уже мог спрогнозировать, что, если этот господин Ци присоединится к ним, рейтинг обязательно поднимется.              В его случае, не было бы нужды ни в творческой деятельности, ни в скандальных материалах, его лица было бы достаточно, чтобы привлечь внимание.              Сюй Ли много лет проработал в индустрии развлечений и мог бы с уверенностью утверждать, что видел бесчисленное множество красивых мужчин и женщин, но из всех, кого он встречал, больше всего поражал Цзян Янь. Так что в конечном счёте его визуальные стандарты в какой-то момент повысились до планки «ниже уровня Цзян Яня красоты нет».              Теперь его эстетический стандарт снова повысился и на этот раз возвёлся в безумную степень.              «Ниже уровня Ци Байчи — Цзян Янь».              Ци Байча на мгновение задумался, затем взял визитку и ответил:              — Хорошо.              Изначально он не хотел оставлять в мире никаких фото- и видео-данных, так как это могло бы осложнить дальнейшую жизнь. Но, по правде говоря, все следы его существования можно было стереть одним заклинанием.              Просто в прошлом, хотя он и странствовал по миру, он всегда держался в стороне от мирских дел, оставаясь сторонним наблюдателем, никогда не вмешиваясь в них, не вовлекаясь всем сердцем и уж тем более не думая о том, чтобы оставить после себя след.              Однажды он слишком влился в оживлённый человеческий мир, а потом попрощался со старыми друзьями и долгие годы был одинок. С тех пор он закрыл своё сердце, боясь снова испытать те горести.              Видимо, он не усвоил урок и снова захотел раствориться в этом мире ради господина Фу.              С гостями этого шоу было слишком много непонятного, и если он хотел, чтобы у него было достаточно времени для тщательного расследования, участие в записи стало бы лучшим выбором.              Сюй Ли был очень рад, когда Ци Байча согласился:              — Господин Ци, рад сотрудничеству.              Ци Байча вежливо кивнул, спокойно к этому относясь и, как ни странно, не лучась от радости тому пирогу, что упал с неба:              — Пусть наше сотрудничество будет плодотворным.              Сюй Ли выглядел ещё довольнее, его симпатия к молодому человеку просто-таки лучилась из его глаз.              Учитель Дэн, который был свидетелем всего процесса:              — ...              Внешняя привлекательность решает всё, и сегодня он в этом убедился.              Будучи натуралом, к тому же привыкшим ежедневно лицезреть Ци Байчу в офисе, учитель Дэн совершенно забыл, насколько внешность и темперамент Ци Байчи впечатляли людей, встретивших его впервые.              Никто не отнёсся бы к нему плохо.              Учитель Дэн тоже не испытывал к нему антипатии. Ци Байча был так совершенен, что он мог только стыдиться себя, у него не возникало и намёка на зависть. Просто став перед судьбой своей карьеры, он эгоистично решил защищать себя, и скинуть других в воду.              За это он и поплатился.              В итоге, учителя Дэна уволили. Такой результат не стал для него неожиданностью, он был подавлен и не очень хотел этого, но также он понимал истину.              Не принимая во внимание тот факт, что он подставил в этот день Ци Байчу, даже если бы тот был виновен на самом деле, школа и съёмочная группа пожертвовали бы только им.              Ци Байча ни слова не сказал в своё оправдание, он просто стоял на месте, а сердца всех были открыты к нему.              Общество было столь несправедливо. Ци Байча был ценнее его, не правда ли?              Учитель Дэн посмеялся над собой и собирался уже уйти в расстроенных чувствах.              — Погодите, — сказал Ци Байча.              Учитель Дэн остановился и насмешливо произнёс:              — Меня уже уволили, а учителю Ци предоставили возможность принять участие в съёмках шоу, так что скоро он станет большой звездой, что же ещё осталось мне сказать?              В его словах звучала горечь, обида за то, что судьбы их двоих так разнятся.              — Думаю, мне всё же стоит как-то отстоять себя, — Ци Байча достал из кармана диктофон, нажал на кнопку, и оттуда отчетливо донёсся разговор:              — «Фан Яэр! Моя богиня! Они только что сказали, что моя богиня здесь! Жаль, что я ничего не увидел, когда спешил вниз. Должно быть, она направилась в северный кампус, чтобы записать программу».              — «Угу... и что?»              — «Не мог бы учитель Ци сопроводить меня в северный кампус, чтобы посмотреть на неё?»              — «Разве учитель Дэн не может пойти один? Мне ещё нужно проверить домашнее задание...»              — «Я проверю всё за вас! Учитель Ци, ну пожалуйста, будьте так добры, помогите мне...»              — «Учитель Дэн, делать фотографии исподтишка — дурной тон».              — «Всё будет в порядке, если учитель Ци сохранит это в секрете для меня».              — …              Чем больше учитель Дэн слушал, тем бледнее становилось его лицо. Взгляды на учителя Дэна у окружающих менялись с недоверчивых на откровенно презрительные.              Изначально со сложившейся ситуацией было ничего не ясно, поскольку невозможно было доказать истину. Но теперь, после этой чёткой записи разговора, если бы кто-то ещё не понял, что произошло на самом деле, тот мог бы называться дураком.              Учитель Дэн обливался потом.              Вот блин, да кто вообще носит с собой диктофон?!              Ци Байча, естественно, диктофон с собой не носил, но он же бог, он мог колдовать.              — Обычно я использую диктофон при подготовке уроков для записи учебных видео, но сегодня я забыл его выключить, что в данный момент и может доказать мою невиновность, — Ци Байча кивнул: — Теперь вы можете идти.              Он не собирался проявлять жестокость, но и не собирался брать на себя чужую вину.              И этому человеку тоже не нужно притворяться жертвой, в печали покидающей сцену.              Учитель Дэн открыл и закрыл рот, он поспешно развернулся и в смущении ушёл.              На этом инцидент был исчерпан. Ци Байча получил возможность поучаствовать в съёмках, и больше всех радовался за него… Цзян Янь.              — Братишка, ну я же говорил! Такой красивый человек должен блистать на экранах! Золото всегда блестит!* — Цзян Янь так сожалел, что не мог устроить фейерверки, ему хотелось тут же поделиться со всеми радостью.              [П/п: 是金子总会发光 (shì jīnzi zǒnghuì fāguāng) — золото всегда блестит, в смысле, что талантливый человек обязательно себя проявит.]              Ци Байча не обращал внимания на лиса рядом с собой, он спокойно склонил голову и написал сообщение.              Ему нужно было рассказать господину Фу об участии в съёмках программы.              Фу Минъе сразу перезвонил.              — Что за программу снимают? — из динамика раздался мужской, притягательный и приятный голос.              — В нашей школе собираются снимать реалити-шоу «Молодость никогда не кончается», — ответил Ци Байча. — Им не хватало кого-то из простых людей, и я подумал, что это вроде как интересно, поэтому согласился.              — Если тебе нравится, — сказал Фу Минъе. — Я помню, что раньше ты не любил появляться на публике.              — Ну, если я появлюсь со своей личностью, то ещё ладно, но выйти в свет в качестве твоего любовника может доставить проблем.              — Проблемы? Какие проблемы? — Цзян Янь с любопытством склонился в его сторону. Ему редко доводилось видеть кого-то красивее себя, поэтому у него сложилось очень хорошее впечатление о Ци Байче.              — Почему я слышу там мужской голос? — голос Фу Минъе вдруг стал серьёзнее.              Ци Байча поспешно ответил:              — Он один из гостей программы...              — Привет, я Цзян Янь! — он быстро приблизился и поздоровался так дружелюбно, словно они старые друзья, хотя впервые общаются. — Вы с Чачей дружите? Не волнуйтесь, я хорошо позабочусь о Чаче во время съёмок.              По ту сторону связи секунды на три воцарилось молчание, схожее с затишьем перед бурей.              Ци Байча почувствовал, как у него заныло на сердце, и он тихо попытался объясниться:              — Это не... — он участвовал в шоу не из-за Цзян Яня, а из-за Фан Яэр и носителя системы...              Пора уже прекращать, уже трижды как у него было абсолютно честное отношение к Цзян Яню, и господин Фу все три раза понял всё неправильно!              — Я знаю, что ты считаешь его весьма интересным, — спокойно сказал Фу Минъе. — Я заскочу минут через десять.              И отключился со щелчком.              Ци Байча:              — ...              Цзян Янь спросил у него:              — Вы с другом поругались? — симпатяжка выглядел так, будто был немного не в духе.              Ци Байча посмотрел на него с ничего не выражающим лицом.              — Нет, но он не прочь поругаться на кулаках с вами.              Цзян Янь:              — ?..