После свадьбы с Богом Тьмы

      В другой комнате отдыха.              Цинь Ижоу отбросила свой телефон далеко в сторону.              При таком громком обсуждении темы ей было бы трудно её не заметить, даже если бы захотела. Пользователи сети уже штурмовали её аккаунт Weibo, отовсюду подвергая её всевозможным оскорблениям и нападкам.              Как же так получилось?              Что случилось с видеонаблюдением? Ясно же, что она не подменяла втихомолку композицию Мэн Сина, так как же на видео могли появиться кадры того, как она крадёт его мелодию?!              Кроме того, вчера днём она явно была в общежитии, почему система наблюдения не зафиксировала это? В женской части общежития было всего два человека, и Фан Яэр легла в больницу, так что она осталась одна, и никто не мог доказать её непричастность.              Цинь Ижоу, наконец, испытала на себе, каково это — быть не в состоянии доказать свою невиновность.       Хотя фактически она всё равно не была невиновной.              У Юнь сломя голову ворвалась в комнату:              — Цинь Ижоу, как это произошло?!              Цинь Ижоу зажала уши руками и непрерывно закачала головой:              — Нет, я не знаю, я этого не делала...              — Ты этого не делала? Тогда что случилось с видеонаблюдением? — У Юнь застыла, сосредоточенно сдвинув брови. — Раньше ты уже говорила, что не делала этого, и я тебе поверила, но теперь по записям всё совершенно очевидно, как ты собираешься убедить меня поверить в то, что ты действительно не крала композицию Мэн Сина?              Цинь Ижоу, разваливаясь на части, проговорила:              — Я не знаю! Не спрашивай меня, я не крала... Это видео точно сфальсифицировано, кто-то подставил меня!              У Юнь на это упрекнула:              — Технический персонал уже проверил видео, и следов монтажа нет.              Цинь Ижоу схватилась за голову:              — Тогда я не знаю! Я действительно не крала!              У Юнь пристально посмотрела на неё и достала свой телефон:              — Я позвоню в компанию и спрошу команду по связям с общественностью, как они собираются действовать.              В любом случае, Цинь Ижоу была их денежным деревом, и, как её менеджер, У Юнь тоже получала приличную долю. До тех пор, пока её можно было спасти, ни У Юнь, ни компания не отказались бы от Цинь Ижоу.              Однако на этот раз вскоре после того, как на звонок ответили, У Юнь завершила разговор.              Цинь Ижоу выжидающе поинтересовалась:              — Что сказали в компании? Они могут для меня устранить эту неразбериху?              Отношение У Юнь стало заметно холоднее:              — Почему бы тебе не поразмыслить о том, чьё недовольство ты вызвала? Компания хочет расторгнуть с тобой контракт, и тебе, возможно, придётся оплатить неустойку за негативное влияние, которое ты оказала на компанию. Но до этого ты получила известность и состояние, занимаясь плагиатом чужой музыки, в результате чего автор понёс огромный ущерб материального и морального характера, так что, вероятно, тебе придётся столкнуться с судебными исками.              И с этими словами она, не оглядываясь, вышла.              Цинь Ижоу превратилась в брошенного ребёнка.              Изначально «Сияние звёзд» не планировали отказываться от Цинь Ижоу, но президент Фу напрямую позвонил им и предупредил, что, если они осмелятся оказать помощь Цинь Ижоу, он осмелится приобрести их компанию.              С одного взгляда было понятно, кто важнее: подневольный артист или богатейший человек Китая.              Цинь Ижоу безвольно рухнула на пол.              За один вечер она потеряла всё.              Она ещё не могла прийти в себя и сидела в замешательстве склонив голову, когда вдруг увидела пару чистых кроссовок, остановившихся перед ней.              Она подняла голову и увидела красивое спокойное лицо мужчины.              — Вы, это вы навлекли на меня неприятности! — взгляд Цинь Ижоу заволокло ненавистью.              Ци Байча взглянул на неё:              — В глубине души вы знаете, навлёк ли на вас неприятности я.              — Вы пришли посмеяться надо мной? Нравится бросать камни на упавшего в колодец? Между нами не было вражды, так зачем вам понадобилось вредить мне?! — истерично закричала Цинь Ижоу.              — Неужели считая, что никто ни о чём не узнает, спустя долгое время вы действительно почувствовали себя невиновной? — Ци Байча смотрел на неё сверху вниз. — Мисс Цинь, если вы поднимите голову, в трёх футах от вас будет бог.              Мэн Син некогда по этой же причине подвергся пересудам всей консерватории, а сегодня тысячи пользователей сети подвергли её интернет-травле, можно назвать это кармическим воздаянием — что она посеяла, то и пожинает.              Только Мэн Син был абсолютно невиновен, его действительно обвинили необоснованно, но Цинь Ижоу — нет.              Цинь Ижоу унижено опустила голову, избегая его взгляда.              «Если вы поднимите голову, в трёх футах от вас будет бог»… если бы она подняла голову, разве не увидела бы… его.              Ци Байчу.              Ци Байча тоже не стал тратить на неё лишних слов, он пришёл не для того, чтобы насмехаться над ней, а чтобы обратно отнять систему выдающихся исполнителей.              Цинь Ижоу почувствовала только приступ головокружения, и ей показалось, что она вдруг лишилась чего-то ценного. На глазах Цинь Ижоу её кожа приобретала землистый оттенок, а волосы истончались.              Ци Байча принудительно отвязал систему от Цинь Ижоу, и всё, что она обменивала у той, вернулось к исходному виду. Черты её лица не сильно изменились, но общее впечатление стало гораздо проще, и, в лучшем случае, было как от случайного прохожего.              Цинь Ижоу взглянула в зеркало и вскрикнула:              — Кто это?! — стоило ей только заговорить, она в испуге замолчала.              Даже издаваемый ею голос, снова стал совсем обычным, каким был и прежде, он больше не звучал так мило и приятно.              Кем был этот человек в отражении?              Цинь Ижоу с отчаянием смотрела на знакомую, но в то же время незнакомую заурядную девушку, даже не обратив внимание на уход Ци Байчи.              Ци Байча ушёл сразу, как забрал систему.              Человеком в отражении зеркала была сама Цинь Ижоу.              Её настоящая внешность изначально такой и была.              Но ей, вероятно, трудно было с этим смириться.              Цинь Ижоу не была прибывшей из другого мира сущностью, так что ему не нужно было извлекать её душу для наказания, и, в конечном счёте, лучше было предоставить системе правосудия человеческого мира разобраться с ней.              — Через какую пространственно-временную трещину вы проникли? — спросил на ходу Ци Байча.              Система выдающихся исполнителей ответила тихим голосом:              — Трещина образовалась на дне Западного моря…       — Ваше Превосходительство… — система испуганно выдавила: — Я уже сделала то, о чём вы меня просили, вы можете меня отпустить?              Ци Байча ничего не ответил.              Он лишь слегка сжал ладонь, и сгусток голубого света наполовину потускнел.              Система закричала:               — Ваше Божественное Превосходительство! Вы же говорили, что не уничтожите меня!              Ци Байча извинился:              — Если было бы так, я бы нарушил свои служебные обязанности.              Как только отзвучали последние слова, шарик голубого света на его ладони погас полностью, не оставив и следа.       

———

      Консерватория города S.              Мэн Син закончил собирать свои вещи, подготовившись к выезду из общежития.              На самом деле, собирать было особо нечего: в целом, кое-какая одежда и немного туалетных принадлежностей, которых не хватило даже на то, чтобы заполнить чемодан.              Самым ценным был рояль из красного дерева, который он получил в награду к золотой медали на одном из предыдущих конкурсов по фортепиано, и он всё ещё понятия не имел, как его вывезти.              Немного волнуясь, он сидел на своём чемодане.              — Мэн Син, Мэн Син! — позвал его студент, встав у входной двери в комнату.              Мэн Син поднял голову, не понимая, чего хочет прибывший.              Люди в консерватории почти не разговаривали с ним, и, естественно, он тоже не общался с другими.              Студент сказал:              — Сходи в кабинет директора, он тебя ищет.              Почему директор снова искал его?              Мэн Син встал и вышел за дверь, проходя мимо, он услышал, как студент тихо обратился к нему:              — Прости меня.              Мэн Син от этого опешил.              Простить за что?              Не имея много времени на раздумья, он спустился на первый этаж общежития и случайно столкнулся с группой студентов с баскетбольным мячом.              Это были его соседи по комнате. Однако они никогда особо не общались и, по сути, были просто чужими людьми, живущими под одной крышей.              Он не умел проявлять инициативу в общении с другими, а те, в свою очередь, считали его высокомерным, поэтому даже не смотрели на него.              На этот раз его соседи по комнате не проигнорировали его, и шедший впереди студент сказал:              — Мэн Син, давай в следующий раз вместе сыграем в баскетбол!              Шаг Мэн Сина прервался.              Другой парень кинул вдогонку:              — Если ты не умеешь играть в баскетбол, мы можем тебя научить! Если тебе это не интересно, то можешь посмотреть на нашу игру!               — Это… раньше мы ошибались насчёт тебя, извини.              Они тоже узнали о ситуации Мэн Сина только сегодня. Теперь они знали, что Мэн Син не вёл себя высокомерно, просто у него был аутизм.              Более того, его песню украла Цинь Ижоу, и столь долгое время его понимали превратно, это было так ужасно...              Те, кто просмотрел видео, чувствовали на душе неприятный осадок. У большинства людей того возраста не набралось бы столько злобы, просто их симпатия и отвращение стояли в одном шаге друг от друга.              Судя по тому, как широко распространились эти видео, нынче вся консерватория, вероятно, знала, что именно Мэн Син стал жертвой плагиата.              Мэн Син не очень хорошо справлялся с подобными ситуациями, поэтому ускорил шаг и вышел, по пути привлекая к себе всеобщее внимание.              Эта обстановка была ему очень знакома. Раньше, каждый раз, когда он проходил по кампусу, множество людей указывали ему в спину: «Это Мэн Син с факультета композиции, это он украл песню Цинь Ижоу...»              Но теперь они говорили:              — Посмотри, это Мэн Син, у него Цинь Ижоу украла композицию.              — Как жестоко, Цинь Ижоу зашла слишком далеко! Я сейчас же уничтожу все её альбомы! Не важно, насколько хорошо она поёт, если у неё такая гнилая натура!              Что случилось?              Мэн Син подошёл к кабинету директора, толкнул дверь и вошёл, он увидел там директора и своего научного руководителя.              И ещё одного человека...              Это был господин Ли Лао.              Каждый, кто изучал музыку, знал господина Ли Лао, он был человеком, о котором писали в учебниках, и вот вдруг он предстал перед глазами вживую.              — Это и есть Мэн Син? — Ли Лао встал, и взволнованно шагнул вперёд, глядя на него. — Ты хороший ребёнок, подойди и сядь.              Мэн Син слегка растерялся. Три человека старшего поколения стояли, как он мог просто сесть?              Директор лично выдвинул для него стул, доброжелательно произнеся:              — Господин Ли Лао попросил вас сесть, так что просто садитесь.              Только после этого Мэн Син осторожно сел.              Остальные тоже заняли свои места. Директор сказал:              — Мэн Син, нам уже стало известно о вашей ситуации. С вами обошлись несправедливо.              Его научному руководителю было стыдно, и он сказал:              — Ты, дитя, всегда был моей гордостью, только чем выше ожидания, тем сильнее разочарование в случае ошибки. Учитель сказал тебе жестокие слова, за которые очень сожалеет, ты ни в чём не виноват, это всё сделала Цинь Ижоу, которая поступала вопреки здравому смыслу, чтобы достичь цели любыми средствами, это воистину отвратительно.       Мэн Син совершенно ничего не понимал.              Что всё-таки произошло, и почему ветер внезапно изменил направление?              Директор заметил его озадаченный вид:              — Разве вы ещё не знаете? Все поступки Цинь Ижоу разоблачили и распространили по всему интернету, и тогда мы узнали правду. Господин Ли Лао только примчался сюда и сразу захотел вас увидеть. Господин Ли Лао, почему вы искали Мэн Сина? — спросил директор.              Тогда господин Ли Лао сказал:              — Этот ребёнок от природы очень одарён, мне с первого взгляда на видео это понравилось. Мэн Син, я хочу принять тебя в качестве своего последнего ученика, чтобы ты представлял Китай и участвовал в ближайшем международном конкурсе Weiliya, ты бы этого хотел?              Директор и научный руководитель открыли рты от удивления.              Господину Ли Лао было почти шестьдесят лет, и он никогда не выбирал последнего ученика, многие известные пианисты и композиторы хотели получить его наставничество, но им всем дали от ворот поворот.       Но неожиданно он устремил свой взгляд на такого юного Мэн Сина.              Международный конкурс Weiliya — это мирового уровня конкурс авторских композиций музыкантов, играющих на фортепиано, он проводится раз в три года, там принимают участие молодые люди из ведущих консерваторий всего мира, и трое лучших участников получат возможность пройти переподготовку в самой престижной консерватории мира, где им будут преподавать знаменитые педагоги, известные как «младшие Нобели музыкального мира», из чего очевидна их истинная ценность. На Китай квота составляла лишь два места, и поскольку консерватория города S лучшая в стране, на неё сразу выделили одно из них.              Если бы Мэн Сина не обвинили в плагиате, он, собственно, и был бы кандидатом, рекомендованным учебным заведением в этом году.              По сравнению со статусом «студент консерватории города S», положение «последнего ученика господина Ли Лао» было гораздо более значимым. Окольным путём это место вернулось к Мэн Сину в ещё более почётном виде.              — Мэн Син, почему бы вам поскорее не согласиться? — и его научный руководитель, и директор были невероятно взволнованы. Если бы последний ученик господина Ли Лао был из их консерватории, объявление этого прославило бы учебное заведение.              Мэн Син был поражён, но поспешно встал и поклонился:              — Спасибо, учитель Ли. Я... я согласен.              Конечно же он был счастлив. Он всей душой любил музыку, поэтому, естественно, не мог упустить возможность получить более квалифицированное обучение. Ещё больше его обрадовало то, что с него сняли несправедливые обвинения.              — Незачем собирать свои вещи и переезжать, Мэн Син, мы ошиблись ранее, не проведя тщательного расследования и напрасно обвинив во всём вас. Вы можете и дальше оставаться...              Прежде чем директор договорил, господин Ли Лао прервал его:              — В этом нет необходимости, пусть собирается. Конкурс Weiliya не за горами, и другие участники уже довольно давно тренируются, так что, Мэн Син, переезжай ко мне, чтобы мне было удобнее проводить личное обучение. Просто оставь своё имя в консерватории.       

———

      Вернувшись в свою комнату, Мэн Син чувствовал себя словно во сне.              Всё произошедшее в этот день было слишком нереальным.              Он сел на кровать и включил телефон, чтобы посмотреть в сети, что же всё-таки произошло.              Довольно быстро он нашёл те три видео.              Цинь Ижоу… подменила партитуру, которую он отправил в студию Лю Кайшэна?              Но здесь была какая-то ошибка, он не отправлял «Желание звёзд» в студию, так почему же подобная запись появилась в видеонаблюдении?              Во втором видео Цинь Ижоу по какой-то причине сыграла его «Отчаяние», после чего мужской голос, чистый, как вода, подробно рассказал всю историю его жизни, и Мэн Син обомлел, когда услышал этот голос.              Он его помнил.              Буквально вчера этот мужчина протянул ему салфетку и сказал, что надежда ещё есть.              На третьем видео он играл «Отчаяние» тем днём, и только этот человек стоял в то время за окном. Только этот человек мог всё это записать.              «— Меня исключили из консерватории, и через три дня я должен выселиться из общежития. Я не знаю, куда мне идти, и денег у меня тоже нет.              — Выселяться не придётся. Я обо всём для вас позабочусь в течение трёх дней.              — Кто вы? Почему вы хотите помочь мне?              — Я — хранитель мира».              …              То, что он сказал... оказалось правдой.              Мэн Син заблокировал телефон и прижал его к груди.              Тот, кого он встретил, был божественным хранителем?       

———

      — Чача, что именно сегодня произошло на съёмках, что ты даже позвонил мне, чтобы попросить помощи?              Вечером, подготовившись ко сну и погасив свет в комнате, Фу Минъе лёг на кровать и спросил Ци Байчу, который лежал рядом.              Ци Байча уже почти уснул, поэтому его голос звучал приглушённо:              — Весь интернет гудит, ты ещё не видел?              — Ещё нет. После того, как я заметил там имя Цинь Ижоу, я передумал открывать страницу — если она не нравится тебе, значит, и мне тоже, даже смотреть на неё не хочу, — объяснил Фу Минъе. — Мне хочется послушать, что ты сам мне расскажешь.              Ци Байча закрыл глаза, голос его звучал мягко:              — Не то, чтобы она оскорбила меня, просто я случайно узнал, что она украла композицию одного ребёнка, и не мог оставить это без внимания.              — Чача такой мягкий и добрый, — Фу Минъе помнил, что в Цинь Ижоу находилась система, и было нормально, что такая низкопробная система скидывала всё на носителя и отвязывалась от него, как только миссия проваливалась, но это нисколько Фу Минъе не заботило.              Больше его заботило другое.              — Чача, назови меня так ещё раз.              — Назвать как?              — Так, как ты называл, когда умолял меня днём.              — Господин Фу, я не умолял тебя, — «я поставил тебя перед фактом».              — Чача, ну я хочу послушать, — Фу Минъе повернулся к нему и приобнял. — Так обычно говорят чужие супруги.              Ци Байча пробормотал:              — Но я же твой супруг.              Бог Тьмы получил десять тысяч критических ударов, его индикатор здоровья упал до нулевой отметки.              — Нет, не бери в голову, «господин Фу» — тоже прекрасно, — Его Превосходительство Бог Тьмы бережно обнял своего сонного мужа, приподнялся и как следует укрыл его одеялом.              Ци Байча вдруг поднял руку и потянул его вниз.              Он уложил голову на сгибе плеча того и удовлетворённо потёрся.              Звучало, словно он разговаривал во сне.              — Доброй ночи, муженёк, — прошептал он. — Сегодня тоже я тебя очень люблю.              Фу Минъе был потрясëн.              А затем он прикрыл поднимавшиеся уголки рта, осторожно забрался под одеяло и рассмеялся.