После свадьбы с Богом Тьмы

      Пляж Западного моря был всемирно известной достопримечательностью, туда съезжались туристы со всех уголков мира.              Фу Минъе был человеком действия, и как только Ци Байча подтвердил, что хочет поехать на побережье Западного моря, он позвонил, чтобы всё организовать.              У Фу Минъе был личный помощник, но обычно он не прибегал к услугам того, так что тот в основном служил декорацией. После того, как тому в кои-то веки позвонил Фу Минъе, его личный помощник от волнения начал почти что бессвязно лепетать:              — Президент Фу, вам что-то нужно, что-то, чтобы я сделал?              Как здорово, он наконец-то пригодился! Хотя такая жизнь, где он просто получал зарплату, не выполняя работу, была замечательной, это всегда заставляло его чувствовать нереальность происходящего, и он беспокоился, что его когда-нибудь уволят.              Фу Минъе сказал:              — Организуйте перелёт к Западному морю.              — Хорошо, — его личный помощник быстро проверил авиабилеты по интернету: — Вы хотели бы забронировать билеты первым классом на сегодняшнее послеобеденное время или на завтрашнее утро?              — Каким первым классом?              — ... — его помощник впал в ступор: — Просто он получше эконом-класса... — «не может же быть такого, что господин Фу хочет испытать на себе перелёт эконом-классом? Он действительно так близок к народу, приземлён и прост...»              Следом Фу Минъе сказал:              — Немедленно закажите частный самолёт, — затем он завершил вызов.              Личный помощник:              — ...              «Чуть не забыл, что самому богатому человеку в Китае вообще не нужно заказывать билеты на самолёт — у него полно частных самолётов».              Ци Байча посмотрел, как он завершил звонок, и удивлённо вопросил:              — Так скоро?              — Разве ты не хотел туда? Сейчас — самое подходящее время, поэтому давай сегодня, — ответил Фу Минъе.              — Я даже не собрал свои вещи, мне ещё многое нужно подготовить, — хотя он собирался на Западное море не для путешествий, ему всё равно нужно было взять с собой что-нибудь для создания видимости.              — Если тебе чего-нибудь будет недоставать, просто купим это там, возить вещи туда и обратно не слишком удобно, — сказал Фу Минъе. — Просто представь, что это ещё один медовый месяц, в тот раз мы не брали с собой ничего, кроме обручальных колец. Кстати… кольца.              Вспомнил он вдруг и достал два кольца с прикроватной тумбочки:              — Надень и кольцо.              За границей их мало кто знал, так что это не вызвало бы слишком большого переполоха. Он просто хотел дать окружающим понять, что Чача замужем, и что они — пара.              Его Превосходительство Бог Тьмы порой вёл себя как ребёнок.              К тому же он также принял меры предосторожности. Походы на пляж, плавание, дайвинг и сёрфинг были закономерны. Не то чтобы они не занимались этим раньше, и Чача умел плавать, но, в конце концов, потенциальная опасность всё равно оставалась.              Каждый год в море погибало неизвестно сколько людей, а стремление Фу Минъе защитить Ци Байчу уже достигло наивысшего уровня из опасений каких-либо несчастных случаев.              А имеющие слезу русалки люди могли дышать под водой. Это также было одной из гарантий безопасности.              Фу Минъе самолично надел кольцо с русалочьей жемчужиной на тонкий, красивый безымянный палец Ци Байчи, после чего передал кольцо с жемчужиной дракона Ци Байче:              — Господин Ци, прошу вас, наденьте кольцо своему мужу.              Ци Байча рассмеялся и сказал:              — Почему ты притворяешься, будто снова выходишь замуж, разве ты не можешь надеть его сам? — но он всё равно взял кольцо и своими руками надел его на палец Фу Минъе.              — В жизни должно быть место маленьким ритуалам, — с серьёзным видом ответил Фу Минъе.              Тогда у Фу Минъе зазвонил мобильный телефон — входящий был от его личного помощника:              — Президент Фу, самолёт уже организован.              Его оперативность была на высоте.              Фу Минъе потянул вверх Ци Байчу за руку, соединив кольца на их пальцах:              — Пойдём.

———

      Перелёт из Китая до побережья Западного моря занимал около десяти с лишним часов, на борту Ци Байча задремал, устроившись на плече Фу Минъе.              Во сне он соскользнул к тому на колени, свернувшись калачиком, словно котёнок.              Фу Минъе подложил ладонь на ногу, защищая его голову, затем снова осторожно убрал её, попросив бортпроводницу принести лёгкий плед и немного повысить температуру на кондиционере.              Он накрыл Ци Байчу пледом, и со временем брови того разгладились.              Фу Минъе погладил Ци Байчу по волосам, а потом помял его щеку.              Сиденья в самолёте можно было отрегулировать так, чтобы на них было удобно ложиться спать, но Ци Байче нравилось прижиматься к Фу Минъе.              Ну разве он не ластящийся кот?              Конечно, если смотреть по степени того, кто насколько ластится, то собаки больше льнули, чем кошки, которые порой держались весьма отчуждённо. Но Фу Минъе не мог описать Ци Байчу как собаку, это звучало бы так, будто он обругал его.              Это всё из-за людей, собаки есть собаки, они милые существа, но сравнение с ними люди упорно использовали в негативном контексте, чтобы принижать других. Бедные собаки были совершенно невиновны.              Ци Байча выглядел худощавым, его запястья и пальцы можно было назвать костлявыми, но щёки были такими мягкими под рукой. Он не был пухлым, но его кожа была гладкой, мягкой и очень нежной, как очищенное яйцо. Фу Минъе мял и мял их, как ребёнок мнёт пластилин.              Чача только во сне был таким покладистым, позволяя делать такое. Хотя бодрствовавшим тот тоже был мягким и нежным, таким нежным, и ему было неловко предлагать... нет, это богохульство, это не... не важно.              Фу Минъе нравился исполненный достоинства и благородства облик Ци Байчи, но ещё больше ему нравилось видеть, как эта сдержанность давала трещину.              Он всё мял и мял Ци Байчу, но тот не подавал признаков пробуждения. Фу Минъе обнаглел и нарисовал маленькую черепашку на лбу Ци Байчи.              Способности Его Темнейшества к рисованию вызывали беспокойство, но благодаря привлекательной внешности Ци Байчи, даже с такой уродливой черепашкой на лбу, он всё ещё выглядел сколько-то величественно.              Разве можно было назвать её простой черепашкой, когда она нарисована на лбу Снежного Бога? Это Сюань-У!       Его Превосходительство Бог Тьмы был очень доволен своей работой, и, начав, он решил идти до конца, поэтому нарисовал маленьких черепашат по всему лицу.              Затем он сделал фотографию, отправил её в Moments и настроил видимость поста только для Чачи:              «Видишь этого маленького черепашонка?              Это мой.»              Когда подошло время ужина, Фу Минъе как ни в чём не бывало разбудил Ци Байчу, позвав его поесть.              Еда, приготовленная личным шеф-поваром на борту, была очень сытной, ароматной и насыщенной, разжигавшей аппетит. Когда бортпроводница подошла, чтобы подать ужин, Фу Минъе осторожно заслонил лицо Ци Байчи.              Всё-таки перед посторонними он не хотел портить репутацию Чачи.              Бортпроводница накрыла на стол и, уходя, толкнула дверь вагона-ресторана, только тогда Фу Минъе легонько растормошил Ци Байчу:              — Чача, просыпайся и поешь.              Он дважды подтолкнул его, прежде чем Ци Байча разомлевше открыл глаза:              — Это завтрак или ужин?              Между внутренним временем страны и временем на побережье Западного моря существовала разница: они отправились в путь во второй половине дня и лететь им около десяти с лишним часов, и к тому времени, когда они прибудут, по их родному времени будет поздняя ночь, а на Западном море — день.              Он не знал, как долго проспал, и не мог сказать, который час.              — Ужин. Мы ещё не вылетели из страны, — в конце концов, Китай очень большой.              — О, — Ци Байча сел, взял ложку и принялся за ужин.              Он отправил в рот ложку риса, излишне говорить, что жесты Ци Байчи всегда были очень элегантны и аристократичны.              Только в этот момент лицо Ци Байчи было покрыто маленькими черепашками, поэтому, как бы элегантно он ни вёл себя, это казалось забавным. Его щёки двигалась во время жевания, и маленькие черепашки на его щеке тоже стали подвижными. Фу Минъе некоторое время наблюдал за ним, а затем громко прыснул.              — Пф-ф...              Ци Байча остановился и повернулся к Фу Минъе:              — Что такое?              Фу Минъе мгновенно принял серьёзный вид:              — Ничего.              После чего, увидев лицо Ци Байчи, он не смог сдержаться и расхохотался ещё сильнее.              — ... — Ци Байча: — Господин Фу?              Фу Минъе снова принял приличный вид:              — Правда, ничего особенного, я просто вспомнил одно счастливое событие.              — Какое счастливое событие?              — Как мы провели наш медовый месяц.              Ци Байча отметил:              — Господин Фу, мы уже год как в браке.              — И я очень счастлив быть с тобой.              Ци Байча был рад это слышать и слегка изогнул губы.              Он всегда выглядел красиво, когда улыбался.              Но сейчас, когда он улыбнулся, маленькие черепашки на его лице снова начали двигаться.              Фу Минъе пошёл на ещё один заход:              — Ха-ха-ха...              Улыбка Ци Байчи чуть застыла, он понял, что что-то не так.              Он достал телефон и посмотрел на своё отражение в экране.              Ци Байча:              — ...              Ци Байча:              — Фу Минъе, черепашье ты яйцо!

———

      В конце концов, они вдвоём отправились в ванную, чтобы смыть черепашек с его лица.              Ци Байча никогда не оставлял обиды без ответа, поэтому число черепашек на лице Фу Минъе было на одну больше, чем у него самого. Но он всё равно не был доволен.              Ему казалось, что он не выиграл у того. Он стал таким же инфантильным, как Фу Минъе, и потому потерпел поражение.              Облака за окнами потемнели — в стране наступила ночь. Ци Байча уже выспался и не чувствовал сонливости — хотя, на самом деле, он не чувствовал бы сонливости даже если бы не спал, — поэтому он не ложился.              Фу Минъе увидел, что тот не спит, поэтому и сам не стал.              Время, проведённое с Чачей, было очень ценным: если Чача бодрствовал, а он бы уснул — это было бы просто преступлением.              — Тебя не клонит в сон? — поинтересовался Ци Байча.              — Не хочется, — ответил Фу Минъе и добавил: — В любом случае я найду отель, чтобы переночевать, когда мы туда доберёмся.              — Не шути так, мы только половину пролетели из этих десяти с лишним часов.              — Тогда я чуть позже посплю, — Фу Минъе повернулся и посмотрел на него. — А сейчас я хочу с тобой поговорить.              — О чём поговорить? — они были в браке уже некоторое время, и все темы, которые можно было обсудить, они уже обсудили.              На самом деле их жизнь ничем не отличалась от жизни обычных пар. Днём они работали, вечером возвращались домой и вместе ужинали, иногда ходили по магазинам, глубокой ночью ложились спать, каждое утро целовались, а потом продолжали работать.              После первого грандиозного кругосветного путешествия жизнь текла так размеренно и монотонно.       Они не стали исключением.              Фу Минъе ответил:              — В мире людей есть такое понятие — кризис семи лет в браке. Говорят, что к седьмому году совместной жизни влюблённых любовь превращается в семейную привязанность, а жизнь становится бесцветной, и из-за отсутствия новизны возникают противоречия и кризисы в браке. Как ты думаешь, есть ли в этом смысл?              Он случайно увидел это понятие в интернете. Боги жили долго, и их сердца нелегко было тронуть, но однажды свершившись, так будет на всю жизнь. Однако смертные отличались.              Он верил в любовь Чачи. Но человеческая жизнь слишком коротка, и в ней слишком много переменных, множество заключённых браков потом расторгались. Они были замужем всего год, и впереди у них было ещё много всего, но он хотел услышать мысли Чачи.              Он был богом, который влюбился в человека, поэтому ему приходилось учиться выстраивать отношения так, как это делали люди. Он хотел сделать всё лучше.              Ци Байча ответил ему:              — Если такое выражение существует, значит, многие люди столкнулись с таким опытом, у всех них были свои причины, или, возможно, это закономерность.              Фу Минъе тихонько навострил уши.              — Но к нам это не имеет никакого отношения. Господин Фу, что такое семь лет, есть ведь много седовласых пар, которые прожили вместе по семьдесят лет, и мы будем одной из них, — Ци Байча посмотрел на него. — Даже спустя ещё семьсот лет, семь тысяч лет, семьдесят тысяч лет, вечным сном уснув под землёй, любовь останется навеки.              Он опустил некую суть.              «Даже спустя ещё семьсот лет, семь тысяч лет, семьдесят тысяч лет.              Когда ты вечным сном уснёшь под землёй, моя любовь останется навеки».

———

      Когда они прибыли к Западному морю, была уже вторая половина дня, почти смеркалось.              Это знаменитое живописное место, где была очень развита туристическая отрасль, и на торговой улице близ отелей можно было найти всё, что угодно.              Фу Минъе забронировал кинг-сайз номер в прибережном отеле. Внутри всё было ярко освещено, там были огромные французские окна, за которыми виднелся пляж и океан, и, если прислушаться, можно было услышать шум волн.              Вечернее небо пронзали прекрасные закатные лучи, красное солнце медленно садилось за горизонт, водная гладь искрилась бликами, и пейзаж был настолько прекрасен, что невозможно было оторвать глаз.              Такой великолепный вид, и кто бы мог подумать, что на дне этого спокойного океана уже разверзся ужасающий бездонный разлом.              Ци Байча долгое время смотрел на океан.              Последний луч золотого солнечного света исчез на поверхности океана. Фу Минъе вышел из ванной, задёрнул шторы и подошёл обнять его сзади:              — Уже стемнело.              Ци Байча пришёл в себя и отозвался:              — Угу.              Он раздумывал, не произнести ли заклинание сейчас, чтобы дать господину Фу поспать подольше и пойти заняться делами.              Он уже начал медленно скапливать божественную силу на кончиках пальцев.              — Давай теперь перейдём к делу, — попросил Фу Минъе.              Пальцы Ци Байчи дрогнули, и та кроха божественной силы мгновенно рассеялась.              — К… к какому делу? — осторожно спросил Ци Байча.              Неужели господин Фу узнал о его планах? Это было невозможно.              Фу Минъе уточнил:              — Чача, как твои переломы?              — Всё зажило.              — А геморрой?              — Тоже всё прошло.              Когда он был в больнице, господин Фу настоял на том, чтобы провести ему полное обследование, так что, очевидно, он больше не мог лгать о том, что у него геморрой. Он пробыл в больнице так долго, этого времени было достаточно, чтобы он снова смог запечатать свои божественные силы.              Однако ему, вероятно, придётся снова их высвободить, чтобы заделать разломы в Западном море.              По каким-то причинам в последнее время происходило всё больше и больше аномалий, у него еле рук хватало на всё.              — Это очень хорошо, — Фу Минъе склонил голову, его голос стал притягательнее. — Мы не занимались этим почти два месяца.