После свадьбы с Богом Тьмы

      Горячее дыхание Фу Минъе коснулось уха Ци Байчи, порождая лёгкое нетерпение.              Ци Байча опустил голову, посмотрел на руку Фу Минъе, обнимавшую его за талию, и помедлил:              — Думаешь, стоит? Завтра не будет сил гулять…              — Если устанем, то завтра отдохнём в отеле, послезавтра не поздно будет пойти погулять, — ответил Фу Минъе.              Они всё равно никуда не спешили. Хотя стоимость номера в отеле была достаточно высокой, для них это была капля в море.              Ци Байча притих, а потом вдруг повернулся, обнял Фу Минъе за шею и поцеловал его.              После того, как он исправит разрыв в Западном море, ему придётся потратить несколько месяцев на то, чтобы снова запечатать свою силу, так почему бы не побаловать себя этим вечером?              Взгляд Фу Минъе потемнел, мужчина ответил на поцелуй, стянул с себя полотенце и уложил мужа на кровать.

———

      Волны разбивались о берег, одна за другой, прибой вздымал их так, словно мог разбить стекло и погрузить под воду комнату.              Ци Байча, следуя ритму Фу Минъе, поднимался и падал на волнах, чувствуя себя так, словно лежит в маленькой лодке в океане, словно его тело — плывущая по волнам ряска, готовая вот-вот в них погрузиться, словно корпус корабля, раскачиваемый набегающими гребнями волн, чтобы в конце концов опрокинуть его. Снова и снова он погружался в океан, будто утопающий, чтобы следом выныривать на поверхность, хватая воздух и сжимая в объятиях человека перед ним, будто держась за последний спасительный обломок.              Пальцы на двух стройных кистях переплетались и кольца на их безымянных пальцах слегка ударялись друг о друга, издавая мелодичные звуки, которые смешиваясь с плеском волн и сплетаясь с мягким дыханием мужчины, формировали марш. Ресницы Ци Байчи были полуопущены, а внешние уголки его глаз выглядели так, словно их коснулись румяна, он глядел на Фу Минъе затуманенным взором.              В процессе Фу Минъе склонил голову, чтобы поцеловать Ци Байчу, и тот умело обхватил его за загривок, поднимая свою голову и проявляя инициативу.              Вдруг всё его тело стало лёгким — Фу Минъе поднял его с постели.              Ци Байча сразу растерялся и крепко обнял Фу Минъе, тихо пожаловавшись:              — Зачем ты встаёшь...              Фу Минъе подошёл к окну, держа его на руках, и каждым своим шагом он вызывал у Ци Байчи лёгкий вздох и нахмуренность, тот полностью опирался на тело Фу Минъе. Фу Минъе раздвинул шторы. Серебристо-белый лунный свет пролился внутрь, окутав белоснежную, почти прозрачную кожу мужчины.              Ци Байча машинально открыл глаза, когда осознал это.              Фу Минъе сказал ему:              — Посмотри.              Когда Ци Байча адаптировался к освещению, он обернулся и увидел.              Яркая луна взошла над морем.       В свете полной луны спокойный океан был окутан лунным светом, открывая взору сверкающие волны. Они без устали вздымались и опадали, тихий морской бриз создавал рябь на воде.              Столь захватывающая дух красота.              Ци Байча на мгновение застыл, а потом сразу уткнулся лицом в яремную ямку Фу Минъе:              — ...Задёрни шторы.              Несмотря на то, что вид был прекрасен, кто был бы в настроении оценить его в такое время… И пусть даже на пляже перед окном не было ни прохожих, ни суден в море, была ли разница между этим прозрачным окном от пола до потолка и открытым местом на природе?              Фу Минъе успокаивал его:              — Нас не видит ни один человек.              — Кто сказал, что ни один? — Ци Байча отказался поднимать голову. — А птицы в небе, ракушки на песке, рыбы и живность в море — они все могут нас видеть.              Фу Минъе рассмеялся:              — Но они же не люди.       Ци Байча поднял затуманенные глаза и посмотрел на него:              — Ты хочешь заниматься этим здесь, да?              — Если ты не хочешь, мы не будем этого делать.              С этими словами Фу Минъе собирался обратно задёрнуть шторы.              Но Ци Байча ловко перехватил его руку.              Фу Минъе посмотрел на него:              — М?              Ци Байча отвернулся, у него покраснела даже шея, а голос был очень лёгким:              — Сделаем, как ты хочешь.              «Сделаем всё, как ты хочешь».              Тогда у него будет предлог, чтобы потом притворяться рассерженным и продолжать избегать близости с господином Фу в течение двух месяцев — план готов.              Что? Он сам проявил инициативу и согласился? Разве можно воспринимать всерьёз слова мужчины в такие моменты?              Фу Минъе оставался в неведение относительно коварного замысла Ци Байчи, он просто думал, что мужчина в его объятиях был таким покладистым, таким очаровательным, и ему так хотелось бы…              Он расплылся в улыбке:              — Тогда я не буду стесняться.              Ци Байча слегка откинул голову, и его чувствительное горло было покрыто поцелуями Фу Минъе.              Волны по-прежнему продолжали бесконечно биться о песчаный берег, а луна поднималась всё выше и выше. Время от времени в тёмном небе пролетали несколько чаек, исчезая вдали.              Серебристое сияние покрывало мужскую спину, прижатую к стеклу, а на запотевшем окне виднелись отпечатки ладони, снова воспроизвелась прекрасная симфония, звучание которой смущало при прослушивании.              Тёмные тучи укрывали луну, звёзды смыкали глаза, птицы ускользали в небе, крабы прятались под мелкие камешки, шум ветра отдалялся, а рыбы опускались ко дну.              Ничто сущее не осмеливалось наблюдать за близостью двух богов.              Что же до господина Фу, то он не сдерживался, вытворял невообразимое, а потом отнёс того на руках в ванную, чтобы помыть.              Ци Байча не хотел снова вспоминать об этом.              Когда он так устал, что даже пальцами не хотел шевелить, Ци Байча полусонно подумал, что мужчина, который воздерживался в течение двух месяцев, действительно ужасен.              Что было ещё ужаснее, так это то, что господину Фу придётся воздерживаться ещё два месяца. И когда придёт время, ему снова придётся отдать должное.              Он действительно собирался умереть.              На следующий день Фу Минъе раздвинул шторы, и ослепительный солнечный свет заставил мужчину на кровати недовольно перекатиться в тень.              Фу Минъе сказал:              — Чача, просыпайся.              Ци Байча зарылся лицом в подушку:              — Дай мне поспать.              Фу Минъе терпеливо проговорил:              — Уже поздно, не нужно спать.              Ци Байча очень негодовал:              — Мы ночью во сколько спать легли? Не припомнишь?              Прошлой ночью он так же просил Фу Минъе: «уже поздно, нужно спать».              И что же ответил Фу Минъе?              О, этот тип сказал: «так разве мы не спим?»              Очевидно же, что он не в том смысле говорил «спать»!              В первый день, когда они прибыли на эту сторону океана, они не смогли адаптироваться к смене часовых поясов и всю ночь не смыкали глаз.              Это было так здорово, что Ци Байча почувствовал, что сегодня он совершенно не в состоянии идти спасать мир.              Фу Минъе уговаривал его:              — Но уже час дня, и как бы тебе ни хотелось спать, ты не можешь не есть: что будет, если ты обессилишь от голода? Я заказал обед, встань, поешь немного и снова ложись спать.              Ци Байча сел, лениво приподняв веки:              — Покорми меня.              — Слушаюсь, — Фу Минъе тотчас отправился за обедом.              Ци Байча сидел на кровати и ел, глядя в окно. Послеполуденное солнце было в самый раз, и на пляже уже было немало туристов. Дети строили песчаные замки, а взрослые сёрфили или плавали, там было сплошное море людей.              Ци Байча предложил:              — Давай тоже сходим попозже и захватим снаряжение для дайвинга, — Фу Минъе своё дело завершил, но Ци Байче всё ещё нужно было заняться своим.              Они вышли из дому второпях, поэтому ничего не подготовили. Однако личный помощник, очевидно, был очень кропотлив: едва услышав, что пунктом прибытия значится побережье Западного моря, он немедленно подготовил всё, что может понадобиться в океане, и погрузил это на борт.              Ци Байча не планировал начинать исправлять разрыв сегодня же, он сначала спустится ко дну, чтобы прояснить ситуацию, и позже уже разберётся.              Фу Минъе искренне поинтересовался:              — У тебя ещё есть силы погулять?              Ци Байча бросил на него холодный взгляд.              Фу Минъе:              — ...Давай сделаем вид, что я ничего не говорил.              Пляж был полон мужчин в одних шортах и девушек в бикини, там были люди любого цвета кожи. Дети окружили фургон с мороженым и выстроились перед ним в очередь, чтобы купить мороженое, громко смеясь и резвясь. Некоторые лежали на пляже в солнцезащитных очках и загорали, а другие лежали на шезлонгах под зонтиками и пили кокосовое молоко — сплошные беззаботность и наслаждение.              В воде людей было ещё больше. Они гонялись друг за другом и брызгались, плавали с плавательными кругами, а некоторые даже принесли доски для сёрфинга. Более специализированные, такие как Ци Байча и Фу Минъе, принесли снаряжение для дайвинга.              Туристы съезжались на побережье Западного моря со всего мира, и там были самые разные люди. Там были красивые европейские и американские парни с накачанными торсами, которые часто заводили здесь романы с девушками из разных стран. Фу Минъе и Ци Байча привлекли к себе много внимания, как только появились на пляже.              У них были утончённые восточные лица, и их кожа ничуть не была хуже, чем у европеоидов — и этого было достаточно, чтобы свести с ума любого фотографа. Ежедневно этот пляж посещало много азиатов, но мало кто был настолько хорош. Красота превзошла национальные границы, и слепота других рас к азиатским лицам была внезапно излечена.              Фотографы, которые изначально планировали приехать сюда, чтобы заснять местные виды, не смогли удержаться и направили на них свои объективы.              Некоторым девушкам не терпелось подойти, чтобы попробовать завести интрижку с кем-нибудь из них, но, увидев кольца на безымянных пальцах обоих и их соединённые руки, они благоразумно отказались от этой идеи.              — Хорошая фигура, дружище, — проходя мимо европеоидный мужчина с энтузиазмом подшутил: — Желаю вам счастья!              Ци Байча улыбнулся.              — Я собираюсь понырять, — Ци Байча начал надевать на себя снаряжение. — Мы взяли с собой только один комплект, так что ты пока можешь поплавать.              Он собирался спуститься на дно, чтобы оценить ситуацию, и поскорее вернуться обратно.              Фу Минъе ответил:              — Я подожду тебя на берегу, — в воде было так много людей, и он действительно не хотел, чтобы его там зажали другие.              Ци Байча согласно кивнул, затем развернулся и направился к береговой линии.              — Ух ты, так профессионально, — Цзян Янь лежал под зонтом, закинув ногу на ногу, в одной руке он держал сок, а в другой — бинокль. — Кто-то на самом деле ныряет в полном снаряжении.              На том человеке был гидрокостюм для дайвинга, поэтому Цзян Янь не мог чётко разглядеть его лицо. Это было не важно, так как он просто осматривался по сторонам и вскоре отвёл бинокль в другую сторону.              Юй Инь сидел в стороне на песке и строил с другим светловолосым и голубоглазым мальчиком песчаный замок.              Сначала мальчик сам сидел на корточках и строил замок, а потом Юй Инь увидел его и пошёл играть с ним. Он построил целый великолепный подводный мир, в котором чего только не было — от хрустального дворца до кораллового рифа.              Старший и младший хорошо проводили время за игрой.              Конечно, в соответствии с пересчётом возраста сирен в человеческий, Юй Инь по возрасту и был примерно как пяти- или шестилетний мальчик.              Сверстники всегда могли поиграть вместе.              — Джеффери! — мама ребёнка быстро к нему подошла. — Пойдём плавать!              Она надела на ребёнка маленький плавательный круг.              — Попрощайся с братиком.              Маленький мальчик, который строил песочный замок, встал, помахал рукой и сказал детским голосом:              — Пока, братик.              Вплоть до того, пока мама не увлекла его прочь, мальчик продолжал с сожалением оглядываться на этот океанический мир, выстроенный на песке.              Внезапно нахлынула большая волна, сопровождаемая удивлёнными возгласами людей, и песок размыло, в один момент испортив его форму.              Подводный мир был разрушен.              Морская вода окатила Цзян Яня и даже попала в его сок. Он чертыхнулся и сказал:              — Такая огромная волна! И как мне теперь пить сок?              Волны пляжа Западного моря всегда были большими, иначе столь многие люди не нарекли бы в своих сердцах его благословенным местом сёрфинга.              Юй Инь тоже полностью вымок, но он не обращал на это внимания, он весь сосредоточился на лепке песка, восстанавливая свой подводный мир.              Цзян Янь молча наблюдал за ним.              Он действительно прибыл сюда, чтобы посидеть с ребёнком.              — Юй Инь, оставайся здесь и никуда не уходи, я схожу куплю ещё сока. Какой ты хочешь? Я возьму и тебе.              Юй Инь был погружён в собственный мир: он слепил большого осьминога, а затем с силой смёл его.              Цзян Янь:              — ...Ну ладно, я тогда куплю два стакана одинаковых.

———

      Когда Цзян Янь вернулся с двумя стаканами, в толпе вдруг раздался крик.              — Джеффери! Мой ребёнок! Джеффери пропал! Он только что был здесь!              Цзян Янь нахмурился. Люди не могли увидеть это невооруженным глазом, но он ясно видел своими лисьими глазами, как только что щупальце осьминога свернулось вокруг маленького мальчика и потащило его в океан.              Юй Инь, который сидел на песке, резко поднялся, его глаза стали синими, он как можно быстрее бросился к береговой линии и нырнул в толщу воды.              Цзян Янь быстро поставил оба стакана с соком и следом прыгнул за тем в океан.              Он начал сожалеть об этом только после прыжка — для сирен морские просторы были домом, он зачем туда полез?              Ощущение мокрой шерсти было таким неприятным, а-а-а!!!              Юй Инь показал свою истинную форму, как только вошёл в океан, и очень быстро задвигал хвостом, чтобы догнать щупальце, которое обвернулось вокруг ребёнка.              Сами по себе сирены были самыми быстрыми существами в океане, но он не мог догнать это щупальце.              Расстояние становилось всё больше и больше.

———

      Как только Ци Байча оказался под водой, он снял сковывавший гидрокостюм для дайвинга и поплыл прямо на глубину.              Он проплыл половину пути, когда вдруг увидел, как огромное щупальце осьминога быстро утаскивает маленького светловолосого мальчика ко дну.              На такой глубине мальчик неминуемо бы погиб.              Ци Байча без колебаний создал ледяной клинок и отрезал щупальце, он поплыл вперёд, чтобы поймать находившегося в беспамятстве ребёнка, и наложил заклинание для отвода воды, не позволяющее морской толще поглотить мальчика.              Юй Инь мчался туда и наткнулся прямо на Ци Байчу.              Ци Байча увидел Юй Иня в облике сирены, он двинулся вперёд и передал тому ребёнка, спокойно сказав:              — Отнесите его обратно к берегу и не забудьте сменить облик. А я продолжу исследовать дно.              Юй Инь кивнул и поплыл обратно, держа на руках мальчика.              В то же время Фу Минъе тоже заметил щупальце, утянувшее человеческого ребёнка.              «Чёрт, Чача всё ещё в море».              Фу Минъе немедленно подбежал к воде и без колебаний нырнул.