После свадьбы с Богом Тьмы

      После того, как они определили, что Паскаля отправили обратно в его родной мир, где его убил Небесный Бог Герман, Ци Е возмутился:              — Он слишком легко отделался. Я хотел сначала изрубить его живьём.              — Как ты хотел изрубить его живьём? — Ци Байча бесцеремонно остудил тому пыл: — Мы были бы не в состоянии его победить, даже если бы сражались вместе, — это было предельно очевидным фактом, принимая во внимание их возраст, они не были противниками Повелителю Демонов.              Ци Е сжал кулаки до следов от ногтей на ладони.              Он раскаивался, что был настолько слаб, что даже не смог защитить Чачу. Бог Тьмы, несомненно, был сильнейшим в 999-ом мире, но в огромном космосе мастеров было как облаков на небе, и если бы пришёл кто-то могущественный из другого мира, его всё так же растерзали бы.              Мириады богов тоже делились на сильных и слабых, и он всё-таки был слишком слаб.              Он хотел стать сильнее, хотел защитить Чачу. Недостаточно было просто быть сильнейшим в одном мире.              Только Верховные боги были действительно сильнейшими в космосе.              Верховный бог — это не звание бога, а своего рода состояние бытия. Когда бог становился достаточно могущественным, чтобы иметь возможность превзойти законы, он достигал уровня Верховного.              Все боги подчинялись законам, Верховные же боги определяли законы.              Однако достичь такого состояния было чрезвычайно трудно. За бесчисленное количество времени появился только один, и он, разорвав космическое пространство, охранял обитель богов, спокойно наблюдая за функционированием космоса.              У вечно ленивого и уставшего от совершенствования Бога Тьмы мгновенно появилась цель.              — Подожди, пока я стану Верховным богом, тогда я смогу победить любого, кто будет обижать тебя, — серьёзно сказал Ци Е.              Ци Байча слегка улыбнулся:              — Тогда я буду ждать, мой божественный хранитель.              Ему пришлось бы совершенствоваться по меньшей мере сотни миллионов лет. Независимо от того, насколько способным он был от природы, ему всё равно потребовались бы бесконечные годы, чтобы преодолеть этот барьер небесного закона.              Но Ци Байча не разоблачал его, вместо этого оставаясь с ним заодно.              Ци Е приободрило, что его нарекли «божественным хранителем».              Какой Бог Тьмы — он им больше не был, прозвище «божественный хранитель Чачи» звучало гораздо приятнее.              — Мы уже достаточно долго пробыли на небесах. Если мы не вернёмся, кто-нибудь, вероятно, подумает, что мы пропали, и поднимет тревогу, — сказал Ци Байча сказал. — Пойдём.              После того, как они раскрыли свои личности, у них фактически больше не было необходимости жить человеческими жизнями. Однако за прошедшие три года они к этому привыкли, и при сравнении с пустынным миром богов, Ци Байча предпочёл остаться в человеческом мире и влиться в тамошнюю жизнь.              Мир людей был полон многообразия и различных красок, чего не было в чёрном и белом храмах.              Ци Е согласно кивнул. Два бога вернулись в свои человеческие облики, сразу появившись в своём доме.              Беловолосый, утончённый и милый парень снова стал тёмноволосым, черноглазым, благородным и холодным мужчиной. Ци Е смотрел на него, одетого в хорошо скроенный костюм, но видел всё того же парня, носившего звенящие серебряные украшения, обладавшего мелодичным голосом, невероятно великолепного.              Они вернулись как раз вовремя — за день до начала занятий в школе. Летние каникулы уже совсем закончились, так что они пробыли на небесах более полумесяца.              Кому нужно идти на занятия, пойдут на занятия, а кому нужно идти работать, пойдут работать, жизнь продолжалась.              — Ты действительно раньше управлял делами компании? — Ци Байча был настроен скептически.              — Не по-настоящему, — и Ци Е поспешно добавил, — но я и не пренебрегал своими обязанностями. Каждый день в офисе я выслушиваю молитвы — это моя настоящая работа...              — Теперь ты можешь заниматься этим дома, — сказал Ци Байча. — Нам больше не нужно ничего скрывать друг от друга.              Ци Е нахмурился:              — Я боюсь, что эти грязные мысли осквернят тебя.              Некоторые из тех дурных мыслей были слишком неприглядны, Чача был таким чистым богом, и он не хотел пятнать взгляд Чачи.              — Меня не потрясут дурные мысли, — Ци Байча наклонился к нему и прошептал: — Муж, только ты можешь осквернить меня.              Самый чистый в мире снег мог быть таким, каким хотел быть, только будучи окутанным этим облаком мутного ци, и он бросил бы вызов смерти, чтобы остаться рядом с тем.              Он хотел принять в объятия того, кого избегали все живые существа.              Ци Е опустил взгляд, чтобы посмотреть на него:              — Я не буду осквернять тебя.              Его Превосходительство Бог Тьмы сказал:              — Я сделаю себя чище.              Снежный Бог долго смотрел на него, а затем улыбнулся:              — Не нужно.              Ни одному из них не нужно было уступать или подстраиваться ради другого.              Им не нужно было ничего менять.              Они любили друг друга такими, какие они есть.              В начале нового учебного года кампус, два месяца пустовавший, снова оживился. Школа была полна снующих учеников и родителей. Первокурсники держали в руках свои регистрационные бланки, на их лицах было написано предвкушение и любопытство к школьной жизни, а старшеклассники второго курса с красными волонтёрскими повязками на рукавах держали указатели, стоя на углах, чтобы помочь тем сориентироваться.              Такое волнение охватило южный кампус. В северном кампусе было намного тише.              В этом году класс, которым руководил Ци Байча, перешёл на третий курс — в северный кампус, где была спокойная обстановка, которая лучше бы помогла сосредоточиться на учёбе.              Само слово «третьекурсники» ассоциировалось с молодостью, трудолюбием и учёбой. Ученики были вместе два года, они уже были хорошо знакомы друг с другом и не были так взволнованы, как первокурсники, которые только поступили. С первого дня занятий в школе они уже начали ощущать несколько напряжённую атмосферу. На доске даже была надпись: «до Гаокао 0 дней», которая осталась после прошлых третьекурсников. Надпись на доске объявлений в конце класса ещё не стёрли, и главной темой их последнего семестра было — «время идёт, но мы не расстанемся».              После окончания школы они всё равно расстанутся и пойдут разными путями. Каждый год в разгар лета начинался сезон выпускных, и как только начинался новый семестр, в классе снова появлялись новые лица.              Расставание было совершенно нормальным явлением. Это был не первый раз, когда Ци Байча вёл выпускной класс — в год, когда он выпустил свой последний класс третьекурсников, он встретил своего мужа. Три года пролетели во мгновение ока. В середине следующего лета эта группа учеников, за которыми он присматривал в течение двух лет, тоже уйдёт.              Нельзя было сказать, что он не хотел их отпускать, поскольку привык к этому. Но и нельзя было сказать, что он действительно привык к этому, поскольку всё равно чувствовал бы потерю.              Расставания всегда заставляли его думать о плохом, например, о расставании с его мужем. Вечная жизнь была слишком одинокой, настолько одинокой, что это пугало его. Но теперь, когда он узнал, что Ци Е тоже бог, Ци Байча стал гораздо спокойнее.              Во всяком случае, в течение этих бесконечных лет у него будет муж, который будет сопровождать его.              И поэтому ему больше не было страшно.              Ци Байча вошёл в класс и поднялся за кафедру, и ученики, которые всё ещё болтали, сразу притихли. Но вскоре они не смогли сдержать свою пылкую, любящую посплетничать натуру.              — Учитель Ци, мы до смерти по вам скучали! Я чуть не заснула, когда в прошлом семестре вас заменял другой учитель, мне тогда сразу захотелось послушать, как учитель Ци рассказывает истории, — громко сказала Ван Сюаньюй.              Ци Байча посмотрел в её сторону:              — Разумно ли засыпать на уроке? Я действительно не хочу заставлять кого-то вставать в качестве наказания в первый учебный день.              Ван Сюаньюй: «хнык-хнык-хнык».              Остальные ученики больше были заинтересованы в другом.              — Учитель Ци, когда будет транслироваться шоу, в котором вы участвовали?              — Да, учитель Ци, а ещё, а ещё, в том инциденте с плагиатом Цинь Ижоу, это вы были тем человеком, который указал на неё в видео, да? Мы смогли узнать ваш голос, так что там вообще произошло?              — У меня было какое-то ощущение, что я сломал стену между измерениями: учитель Ци и Мэн Син на самом деле оказались друзьями, и Мэн Син ранее занял первое место на крупном международном конкурсе по фортепиано и добавил нашему Китаю значимости. Учитель Ци, не могли бы вы помочь мне попросить автограф у Мэн Сина?              — Учитель Ци, может, вы перейдёте в индустрию развлечений после окончания нашего учебного года? Вы непременно станете популярным после выхода программы в эфир, и когда я поступлю в университет, я обязательно похвастаюсь перед всеми, что главной звездой этого телешоу был мой классный руководитель старших классов!              Ученики продолжали гомонить, и Ци Байча жестом призвал к тишине, только тогда шум утих.              — Я не пойду на телевидение, поэтому не спрашивайте меня и о прочем, — сказал Ци Байча. — Сейчас ваша задача — больше учиться и меньше сплетничать.              — А? Почему? — ученикам было жаль это слышать. — Учитель Ци такой красивый...              Ци Байча снова повторил свои слова: «больше учитесь и меньше сплетничайте».              Но разве могли дети-подростки сдержать своё любопытство — чем более загадочным казался Ци Байча, тем более необычными становились их предположения:              — Господин Ци, неужели вы были настолько привлекательны, что лишили внимания того известного мужчину, и он заставил группу программы вырезать кадры с вами? Это слишком отвратительно — пользоваться тем, что учитель Ци сейчас не знаменит, чтобы быстро подавить его, что за беспорядок!              Ци Байча не знал, смеяться ему или плакать.              Он не произнёс ни слова, но что эти дети уже сами придумали?              Он никогда даже и не думал о том, чтобы уйти в индустрию развлечений.              Однако, после окончания учебного года ему действительно следует уйти с должности учителя. Ци Байча часто менял личности, не оставаясь на одном месте слишком долго, но сейчас он задержался ради своего мужа.              В последнее время в нескольких мирах произошло слишком много нестандартных явлений. В мирах под номерами 520, 108, 493 и в его, 999-ом, появились проблемы. И хотя пространственно-временные трещины были обычным явлением, этих инцидентов случилось слишком много за очень короткий промежуток времени.              Ци Байча прожил в мире людей несколько тысячелетий, но никогда не сталкивался с такой высокой частотой аномалий. В последнее время в его записной книжке, куда он регулярно записывал необычные происшествия, временные интервалы между упомянутыми были ненормально короткими.              Это определённо была неестественная ситуация. В космосе точно произошло что-то странное.              Но Ци Байча не знал причины, только Верховный бог мог обозревать космос во всей полноте. Но в группе объявлений для всех богов не публиковали никаких сообщений, так что, вероятно, это была несерьёзная проблема, по крайней мере, она не была настолько серьёзной, чтобы встревожить Верховного бога.              Однако то, что было незначительным в глазах Верховного бога, в глазах обычных богов было настолько значительным, что больше уже было некуда…              Ци Байча был очень обеспокоен.              Если за одно только последнее телешоу появилось так много разрывов, то наверняка были необнаруженные отклонения и в других местах, и кто знал, не оказались ли те в плачевном состоянии… Он больше не мог просто оставаться на одном месте и ждать участи, ему нужно было был пойти прогуляться со своим мужем.       Само собой, они бы не направились бесцельно в случайное место. Боги могли определять местонахождение носителей наибольшей удачи — частота происшествий, происходящих с теми, была очень высока. Поскольку злонравные вторженцы всегда жаждали удачи, как в случае с девушкой, которая две с половиной тысячи лет назад вошла в этот мир и убила Сыма Фу в тщетной попытке отнять удачу целой страны.              «Сначала завершу преподавание у последнего класса, и потому уже проведаю носителя удачи этого мира», — подумал Ци Байча.              На данный момент его опасения пока что оставались лишь предположениями, не имевшими никаких подтверждений. Эта группа учеников уже привыкла к нему в качестве их классного руководителя, так что с его стороны было бы безответственно вдруг уйти в отставку, поскольку это повлияло бы на состояние учеников перед вступительными экзаменами.              Ци Байча сказал несколько ободряющих слов, затем вышел из класса и направился в свой недавно назначенный кабинет.              Первая средняя школа Наньчэн была с уклоном в естественные и точные науки. Из двенадцати классов третьего курса только четыре были гуманитарными, а в классах естественных и точных наук не нужно было изучать историю. Один учитель преподавал у двух классов, и на все классы всего было только два учителя истории, которые как раз занимали один кабинет.              В конце прошлого семестра учителя Дэна уволили, и школа наняла нового учителя истории. После летних каникул в школу пришёл и новый учитель.              Когда Ци Байча вошёл, то увидел человека, сидящего за столом напротив. Он носил изящные очки, был привлекательной наружности и казался весьма интеллигентным.              Увидев, что он зашёл, мужчина в очках поднялся и улыбнулся ему:              — Здравствуйте, я новый учитель истории. Моя фамилия Ли, Ли как в иероглифах «límíng», Ли Цзинь.              Ци Байча вежливо ответил:              — Ци Байча.              — Учитель Ци действительно выглядит… божественно. При мысли о том, что в будущем я буду работать с таким симпатичным коллегой, у меня появляется чувство, что даже моя скучная работа станет интересной, — восхитился Ли Цзинь, оценивая его взглядом.              Ци Байча не изменился в лице:              — Нет ничего скучного в том, чтобы обучать и воспитывать детей.              — Учитель Ци говорит верно. Я ещё новичок, поэтому, пожалуйста, позаботьтесь обо мне в будущем, — Ли Цзинь сел обратно, за тонкими линзами очков взгляд его был многозначителен.              «Он и впрямь потрясающе прелестен.              Неудивительно, что этот парнишка Ци Е сходит по нему с ума».