После свадьбы с Богом Тьмы

      Время вечерней самостоятельной работы третьекурсников продлилось до половины одиннадцатого вечера. Большинство учеников предпочли жить в кампусе — по вечерам они возвращались в свои комнаты и занимались до глубокой ночи, а на следующее утро они просыпались в шесть утра. Можно сказать, что для них не было разницы между днём и ночью.              Ученикам дневной формы обучения не нужно было посещать вечерние самостоятельные работы, и они могли идти домой в пять часов дня. Ученики, которые действительно хотели учиться, не расслаблялись, и по возвращении домой они работали так же усердно, опасаясь, что, если уделят учёбе времени меньше, чем их сверстники, их результаты на Гаокао будут отличаться на десятки баллов.              Но у бездельников не было таких опасений.              Бездельники ничего не боялись.              В каждом классе было несколько отстающих учеников, которые всегда занимали последние места по успеваемости, и Янь Юэчэнь из второго класса третьего курса был одним из них. В классе он был известен как проблемный ученик, поскольку ещё с момента перехода на первый курс он никогда не придерживался школьных правил. Он не носил школьную форму, красил волосы в жёлтый цвет, препирался с учителями, прогуливал занятия, дрался и курил… не беря в расчёт то, что у него не было девушки или юношеской любви, он неоднократно совершал все поступки, нарушающие дисциплину.              Однако у него была хорошая семья, и его отец был известным предпринимателем в городе, и пусть тот не мог сравниться с человеком по фамилии Фу, тот всё равно был способным и очень влиятельным человеком. Школа неоднократно наказывала его, но всё же не исключала. Учителя считали, что он попусту растрачивает свою жизнь и просто закрывали на него глаза.              В любом случае, у него было его семейное положение, и если бы Янь Юэчэнь не смог поступить в хороший университет, его семья всё равно могла отправить его учиться за границу, выставив это в положительном свете, а по возвращении он мог бы стать акционером своей компании, получать дивиденды и стать богатым бездельником.              В глазах своих учителей он был малолетним мятежным нарушителем пубертатного возраста. В глазах своих одноклассников он был невежественным хулиганом. За исключением его привлекательного лица, в нём не было никаких других достоинств.              Янь Юэчэня же не заботило мнение других людей, после занятий по дороге домой он пинал камни у обочины. Он позвонил водителю своей семьи и попросил того не приезжать, поэтому тот не прибыл, даже не задавая никаких дополнительных вопросов. Мужчина был холодным и бесчувственным.              Таким же, как и тот дом.              Он не хотел возвращаться в тот холодный дом.              Несмотря на то, что здесь он бесцельно бродил, не зная, куда пойти.              Янь Юэчэнь от скуки не находил себе места и пинал камень, одновременно с этим открыв банку колы и сделав глоток. В тот момент, когда он собирался снова пнуть камень на земле, на упомянутый внезапно кто-то наступил.              Он очень медленно поднял голову — его уже окружили четверо человек.              — Молодой господин Янь, я не видел тебя целое лето, я уже так соскучился, — парень, загораживавший дорогу, был высоким, коренастым, и всё его лицо было покрыто акне. Он ехидно произнёс: — И наконец-то я тебя словил.              Янь Юэчэнь был ростом метр восемьдесят, с одинарными веками и окрашенными золотисто-жёлтыми волосами, на его теле были татуировки, а в ушах — немало пирсинга, одевался он как типичный подросток-нарушитель. Выглядел он довольно недурно, и когда прищуривал глаза, те выражали силу.              Он очень хорошо знал парня перед собой: человек, вступивший в банду, после того как бросил учёбу на первом курсе средней старшей школы, и испытывавший к нему неприязнь. Касаемо причин возникновения этой неприязни — их никто не помнил, хулиганам не нужна была причина для драки, в противном случае они не были бы в банде.              В любом случае, в результате драк он побеждал и избивал других до опухших лиц. Этот негодяй, вероятно, копил своё недовольство в течение семестра, а теперь нашёл нескольких помощников, которые помогли бы ему выместить всё.              Сборище недисциплинированных негодяев.              Янь Юэчэнь не воспринимал эту кучку слабых цыплят как достойных внимания, он легко вывернул руку прыщавому парню, а затем безжалостно наступил тому на обувь, нетерпеливо сказав:              — Если ты хочешь драться, то мы будем драться, зачем ерунду говоришь?              Лицо прыщавого парня исказилось, он не мог пошевелиться, поэтому поспешно крикнул своим друзьям-подлецам:              — Чего вы ждёте? Давайте бейте его!              Самый младший из них задрожал от страха:              — Цян-гэ, действительно ли нужно драться? Это же Янь, молодой господин семьи Янь... — сначала он подумал, что пришёл кого-то немного запугать, но если действительно навредить драгоценному молодому хозяину этой семьи, то после проведения расследования родителями, им придётся отвечать за свои поступки.              — Да какой там молодой господин? Его мачеха давно мечтает выгнать его из дома, а его отец слушается мачеху! — холодно усмехнулся Ван Цян. — Сегодня он молодой господин, а завтра ему, возможно, придётся спать на улице!              Он видел это собственными глазами. За те два года, что Янь Юэчэнь учился в школе, его всегда забирал и привозил водитель, его никогда не встречали родители, и на родительских собраниях их места всегда пустовали. В тот единственный раз, когда отец лично приехал за ним, Янь Юэчэнь был так счастлив, но в следующую секунду он увидел женщину, вставшую с пассажирского сиденья.              Ван Цян, несомненно, никогда в жизни не видел такой красивой женщины, она была похожа на знаменитостей, которых показывали по телевизору. Конечно, женщина, вышедшая замуж за богатого человека, должна быть красивой.              Янь Юэчэнь увидел её, его улыбка мгновенно исчезла, и он холодно произнёс:              — Дешёвка.              Он тут же получил пощёчину от своего отца.              Сначала отец Янь повёз свою жену по магазинам, но во время прогулки он вдруг вспомнил, что у него есть ещё и сын, и попутно заехал за тем, он не думал, что Янь Юэчэнь окажется таким грубым. Отец Янь пришёл в ярость, посадил женщину обратно в машину и уехал, оставив Янь Юэчэня там.              После этого Ван Цян не воспринимал этого молодого господина Янь всерьёз.              Какой паршивый молодой господин — только звучало внушительно, но на самом деле ничегошеньки не стоило.              Как только парни услышали об этом, они осмелели и, размахивая палками, собрались наброситься. Янь Юэчэнь криво усмехнулся и раздавил банку, которая была у него в руке, прямо об голову одного из прихвостней, а затем он в два счёта расправился с оставшимися.              Несколько человек воскликнули от боли и упали на землю, не в силах подняться в течение долгого времени.              Янь Юэчэнь подобрал палку, взвесил её в руке и неторопливо произнёс:              — Я считаю до трёх, и либо вы отстанете, либо я вас побью. Один…              Он посчитал только до одного, как четверо хулиганов торопливо поднялись, подхватили друг друга за руки и убрались восвояси.              Вечером был очень холодный ветер, и большинство учеников ещё были на вечерних самостоятельных занятиях в школе, так что на этой дороге, по которой люди ходили после уроков, было не так уж много народа и было очень тихо.              Когда солнце садилось, Янь Юэчэнь опустил взгляд и посмотрел на свою одинокую тень на земле, мимоходом он отбросил палку в сторону и, прислонившись к стене, закурил сигарету.              ...Как скучно.              Как только он зажёг сигарету, в его голове зазвучал очаровательный и жизнерадостный молодой голос.              «Выявленные показатели лени и пессимизма объекта соответствуют условиям, выполняется автоматическая привязка…»              Рука Янь Юэчэня дрогнула, и он чуть не обжёгся зажигалкой.              — Кто это?! — Янь Юэчэнь огляделся, но улица была совершенно пуста, он был один.              Не может же быть, чтобы он встретил привидение ещё до темноты, верно?              «Здравствуйте, носитель, система лучшего ученика будет служить вам со всей искренностью».              На этот раз Янь Юэчэнь понял, что голос исходил из его собственного сознания.              — Что вы, чёрт возьми, за существо? — Янь Юэчэнь был крайне удивлён.              «Высокотехнологичный продукт из футуристического мира. Я случайно попал в этот мир, а потом увидел, что носитель вполне соответствует требованиям, и привязался к вам. Носитель, не беспокойтесь, система лучшего ученика нацелена на то, чтобы превратить отстающих учеников в отличников, и, безусловно, поможет носителю стать деятельным, оптимистичным и солнечным молодым человеком!»              Лицо Янь Юэчэня стало непроницаемым:              — Система лучшего ученика? Не могли бы вы помочь мне списать на Гаокао?              «Ни в коем случае! Жульничать неправильно и нечестно!»              Система заявила об этом со всей имеющейся серьёзностью.              — Можете ли вы тогда позволить мне в другое время переписывать домашнюю работу?              «Тоже нет, домашнее задание необходимо выполнять самостоятельно!»              — Тогда что вы можете?              «Я могу создать список вопросов, подобранных специально для носителя, лекции известных учителей, тренировочные экзаменационные...»              — Погодите, помолчите, — у Янь Юэчэня разболелась голова, едва только он это услышал. — Почему бы вам не найти кого-нибудь более сведущего, чем я? Я не заинтересован в учёбе, — он даже в жизни больше не был заинтересовал, не говоря уже об обучении.              «Система лучшего ученика действует принудительно, если вы не справитесь с поэтапными заданиями, вас накажут электрическим током».              Система сделала паузу, а затем уязвлённо добавила:              «Я тоже этого не хочу, но моя программа была разработана именно так».              Янь Юэчэнь:              — ...              Он влип.

———

      Было уже одиннадцать часов вечера, когда Ци Байча вернулся домой.              Как только он вошёл, то заметил Ци Е, сидевшего на диване в гостиной и тоскливо его ожидавшим.              Тот был подобен скале Ама.              — ... —Ци Байча кивнул ему: — ты долго ждал.              Теперь им даже не нужно было звонить по телефону, поскольку они могли напрямую использовать Божественную связь, чтобы связаться друг с другом. Днём Ци Байча предупредил, что это первый учебный день, и, как классный руководитель, он должен был остаться с учениками на вечерней самостоятельной работе, и потому он вернётся очень поздно.              Ци Е у него поинтересовался:              — Теперь ты каждый день будешь возвращаться так поздно?              — Нет, только по понедельникам, в эти дни я дежурю по вечерам на самостоятельной работе, — ответил ему Ци Байча.              Ци Е быстро подсчитал:              — В году пятьдесят два понедельника, каждый раз ты будешь возвращаться на шесть часов позже, за год это триста двенадцать часов, восемнадцать тысяч семьсот двадцать минут, один миллион сто двадцать три тысячи двести секунд...              Ци Байча:              — Ну хватит.              Ци Е возмутился:              — Школа насильно разлучает пару! Разлучает нас!       Ци Байча:              — ...              — Разве у тебя нет своих дел? — когда Ци Байча вошёл, он увидел стопку чёрных свитков на журнальном столике в гостиной.              — Работа такая скучная, она интересная, только если Чача рядом, — вместе с этим Ци Е взял свиток и, взглянув на него, отбросил в другую сторону.              Свитки с обеих сторон громоздились кучами.              Ци Байча полюбопытствовал:              — Есть ли какая-нибудь разница между этими двумя стопками?              — С левой стороны те, которые я ещё не смотрел, а справа те, которые я посмотрел, но не захотел ими заниматься, — сказал Ци Е. — Те, за которые я согласен взяться, сжигаются тёмной силой. А те, за которые я не возьмусь, через некоторое время сами исчезнут...              Ци Байча видел, как тот снова и снова подбирал их, а потом выбрасывал, и ни один не сжёг, он не удержался от вопроса:              — Есть ли из них какие-нибудь, которыми ты хотел бы заняться?              Ци Е покачал головой и вздохнул:              — Поэтому я и говорю, что ненавижу работу.              Ци Байча тоже сидел на диване, он находился прямо рядом с Ци Е и наугад взял несколько свитков с правой стороны.              Свитки были на божественном языке, обычные люди никак не смогли бы их понять, но у него, естественно, не возникло таких проблем.              «Было бы хорошо, если бы моя мать умерла, эта старуха всё никак не помрёт, она всегда болеет и только обременяет меня. Я каждый месяц работаю до изнеможения, но получаю всего три тысячи, так как я могу позволить себе содержать тунеядца?»              «Так бесит, разве я не случайно врезался в того человека? Я так жалею, что не переехал его тогда, той суммы было бы достаточно, чтобы оплатить расходы на похороны. Сейчас он ни жив, ни мёртв и парализован, а его семья каждый день просит у меня средства на лечение, это практически бездонная яма. Я надеюсь, что он умрёт и всё, и у меня перестанут просить денег.»              «Почему я должна была заразиться СПИДом в таком юном возрасте? Кто меня, будь он проклят, заразил? Ну да ладно, я всё равно могу и дальше ходить встречаться, кто бы там ни был, он обязательно заразится, и пусть не думают, что жизнь приятна.»              Свитки, переполненные злобой, представляли собой ужасное зрелище, любому, кто увидел бы их, стало бы невыносимо такое читать.              Не говоря уже о праведном по своей натуре Снежном Боге.              Ци Байча нахмурился и крепко сжал свиток, он повернулся, чтобы посмотреть на Ци Е, который по-прежнему безостановочно отбрасывал свитки в сторону.              На лице Бога Тьмы не отражалось никаких эмоций, он явно привык видеть подобное, и эти дурные мысли больше не заставляли его хмуриться.              Кому бы понравилась такая работа?              Выслушивать дурные помыслы со всего мира, знать о всей существующей грязи, и не иметь возможности избавиться от этого. Дурные мысли всегда будут существовать, и злостные поступки всегда будут происходить в разных уголках мира.              Существовал бог, который знал обо всём этом, но был не в состоянии предотвратить ничего из этого.              Обязанностью Бога Тьмы было воплощение дурных мыслей, а не предотвращение злостных поступков. Это было предусмотрено законами, которые все должны были соблюдать, и пока он не стал Верховным богом, его тоже не пощадили бы.              Единственное, что мог сделать Ци Е — это игнорировать и отбрасывать свитки, на которых были выгравированы тёмные мысли, один за другим, чтобы не удовлетворять их желания. Хотя некоторые и сами могли реализоваться.              Ци Байча молча просмотрел несколько свитков, чувствуя себя немного расстроенным.              Его божественный хранитель тоже по-своему охранял существ этого мира.              Бездействие было его величайшим поступком.              — Не смотри больше, это замарает твои глаза, — сказал Ци Е.              Его рука внезапно замерла, когда он воспользовался тёмной энергией, чтобы сжечь свиток.              Ци Байча присмотрелся повнимательнее — это было желание ребёнка.              «Было бы замечательно, если бы я вдруг смог найти некоторую сумму денег: я бы потратил их на лечение моего щенка. Я могу обменять на неё свою милую тряпичную куклу.»              Желание внезапно найти сколько-нибудь денег сочлось за алчность, которая расценилась как проявление тёмных помыслов.              Но лечение щенка было хорошим поступком.              Родители ребёнка не позволили потратить тысячи на домашнее животное, поэтому ребёнок до слёз беспокоился, и загадал это желание, сидя со своим больным щенком.              Бог Тьмы исполнил детское желание, забрав тряпичную куклу, которая была ему совершенно ни к чему.              Это был обмен, поэтому принять предложенную плату всё равно было необходимо.              Спустя столь долгое время Ци Е выполнил только один запрос, можно было сказать, что у него была очень низкая эффективность.              Закончив свои дела, он повернул голову и обнаружил, что мужчина, не мигая, смотрел на него, он не знал, как долго тот так смотрел.              Сердце Ци Е ёкнуло, но он притворился спокойным:              — Что такое? Твой муж выглядит таким красивым, когда серьёзно работает, что Чаче нравится за ним наблюдать?              — Мгм, муж весьма хорош, — Ци Байча медленно улыбнулся, наклонился и поцеловал его в щеку. — Муж мне очень нравится.