Любовник

— Куда это ты намылился? Опять к мальчикам? — ехидно поинтересовалась девушка с розовыми волосами и пирсингом на слишком графичной брови. Она сидела на очень удобном геймерском кресле, накручивая яркий локон на палец и демонстративно надувая шарик из жвачки. Чарли посмотрел на свою сестру и закатив глаза ответил: — Даже если и к ним, это не твоё дело, поганка, — усмехнулся он, когда, подойдя к девушке, слегка щёлкнул пальцем по усыпанному веснушками носу. — Эй, не делай так, — возмутилась Фанни, откинув руку парня в сторону. Чарли знал, что младшая сестричка сильно не любила, когда он так делал, но желание бесить друг друга у братьев и сестёр было заложено ещё в утробе. — А если серьёзно, куда ты собрался на этот раз? Ты на всю ночь? От внимания Чарли не ускользнуло, как Фанни старалась придать вопросу незначительность и обыденность, но он сразу раскусил её. — Даже не думай об этом, — строго предупредил он. — Никаких парней в этом доме. Ты ещё маленькая, Фанни! — возмутился он. — Боже, ты издеваешься, мне уже девятнадцать! Я достаточно взрослая, чтобы приглашать к себе друзей, — насупилась девушка, закатив глаза. — Нет, я не на всю ночь, не радуйся. Фанни фыркнула и отвернулась к компьютеру, начиная что-то тыкать. Чарли улыбнулся и, покачав головой вышел из комнаты сестры. Он собирался поехать к Джиллиан домой. Она звонила ему два часа назад и сказала о том, что ее бывший хочет с ней встретиться. Не трудно было догадаться, что так и будет происходить. Как бы цинично это не звучало, но Джиллиан была отличной партией и Кеннет, разумеется, не мог так просто сдаться, учитывая проблемы на его работе. Парень хотел сорвать эту встречу. Он не хотел видеть слёз Джиллиан, потому что чувствовал, что она не готова к ней. Это ее сломает до конца. Ей нужно ещё время. Чарли не мог позволить подруге рассыпаться, ведь сейчас она была самой хрупкой в мире. Казалось, одно неверное касание могло её уничтожить. Кеннет может её уничтожить. Усугубить её и без того шаткое состояние. Но так же Чарли понимал, что Джилли была права, говоря о том, что хочет покончить с этим раз и навсегда. К тому же, ей действительно стоило разрешить проблемы с юридической стороны, ведь они всё ещё были помолвлены. Кеннет никогда не нравился Чарли, чего Скотт, собственно и не скрывал, открыто высказывая свою позицию подруге, предупреждая о том, что этот Клоу сомнительный парень и доверять ему — крайне хреновая идея. Но Джиллиан всегда была упрямой. Чарли грустно хмыкнул. Сколько бы ее не ломали, она поднималась с колен и упрямо шла дальше. Он восхищался ей всегда, сколько помнил себя. «Ты гребаный идиот, совсем из ума выжил? Что ты, блять, делаешь?» — ее звонкий тонкий голос зазвучал в ушах. Выкрутив руль вправо и съезжая на другую дорогу, парень вспоминает об их знакомстве. Воспоминания, 10 лет назад. Чарли чувствует как разбитые костяшки саднит. Он дрожащими руками достаёт пачку сигарет из кармана форменного пиджака и вытаскивает одну. Втянув горький дым, он прикрывает глаза, чувствуя, как все его тело трясётся от переизбытка эмоций. Он прижимается спиной к кирпичной стене и скатывается вниз, на сырую вытоптанную землю. Парень кладет локти на согнутые колени и продолжает курить, пытаясь унять вихрь злости в груди. — Здесь нельзя курить Он поворачивает голову и видит перед собой невысокого роста девушку с черными длинными волосами. Её зеленые глаза, полные печали и ещё чего-то смотрят на него, но не давят. Фраза о непозволительном курении в этом месте звучит больше как способ привлечь его внимание, а не укор. — Можно мне тоже? — спрашивает она, указывая на сигарету в его окровавленных руках. Парень молча достает пачку и протягивает её девушке. Та несмело вытягивает одну палочку с фильтром, Чарли протягивает ей зажигалку. Девушка поджигает кончик и, затянувшись дымом, начинает жутко кашлять. — Господи, ты хоть вообще умеешь курить? — с раздражением спрашивает парень. Он хлопает ладонью по земле рядом с собой и девушка послушно присаживается рядом, придерживая форменную юбку. — Смотри, вдыхай дым немного и медленно, — начинает объяснять он. Девушка делает так, как он говорит. — Теперь расслабься и вдыхай будто бы через нос, но вместо него, пускай дым из рта в носоглотку. Вдыхай размеренно, не торопясь, иначе сожжешь слизистые. Остатки можешь выпустить. Девушка послушно следует инструкции парня. Она чувствует, как голова начинает кружиться и не торопится сделать ещё одну затяжку. Чарли, заметив это, выхватил сигарету из тонких пальцев и, потушив её о землю, отбросил бычок в сторону. — Очевидно, что ты никогда раньше не курила. Зачем пробуешь сейчас? — он вопросительно уставился на брюнетку, которая поджала губы. — А почему твои руки в крови? — с вызовом спросила она, глядя на кисти рук парня. — Я нервничал, выпускал пар, — просто ответил Чарли и снова затянулся едким дымом. — Я Джиллиан. А тебя как зовут? — Чарли, — буркнул он, всё ещё с интересом рассматривая перед собой хрупкую девушку. — Я бы сказала, что мне приятно познакомиться, но обстоятельства не располагают, — ответила она, отвернувшись от парня и начиная рассматривать дорогу за ограждением университета. — Согласен, — усмехнувшись, ответил парень. — Что у тебя случилось? — после продолжительного молчания, всё же тихо произнесла девушка едва дрогнувшим голосом. Чарли молчал. Не знал, стоит ли ему отвечать на этот вопрос. А собственно говоря, что вообще случилось? Ничего такого, чего бы он не предполагал. С Алексом у них никогда бы ничего не вышло. Его родители бы просто не позволили этому случиться. — Сегодня я узнал, что мой парень женится на девушке через месяц, его родители консервативных взглядов, — сухо проговорил Чарли, но его голос предательски дрогнул и он снова почувствовал, как в груди что-то кольнуло. Тлеющий фильтр обжег его пальцы и он грубо отбросил его в сторону. Джиллиан ничего не ответила, а лишь горько покачала головой. Чарли заметил, что ее пухлые губы дрожали, некрасноречиво предсказывая истерику. — А у тебя что случилось? — А меня бросил жених, узнав о том, что я не могу иметь детей, — девушка шмыгнула носом и тыльной стороной кисти вытерла с глаз выступающую влагу, — К слову, я сама узнала об этом только вчера. Джиллиан не выдержала и сорвалась на плачь. Ее плечи затряслись, а лицо упало на ладони. Чарли почувствовал, как ему стало намного паршивей. Он не знал, как помочь этой девушке, как мог бы поддержать её, потому что сам был в дерьме, у него не было сил поддержать даже себя. — Он урод, просто прими это. Настоящий мужчина никогда бы так не поступил, — спокойно сказал он, потирая разбитые руки. — Можешь радоваться, что это случилось до вашей свадьбы. Считай, что мусор сам себя вынес с твоей жизни, — цинично выдал парень. Он отвернулся от девушки, глядя на серое осенне небо. На улице было сыро и неприятно. Деревья уже были совершенно голыми и пугающими своей безжизненностью. Природа отражала внутренне состояние молодых людей. В душе было так же серо и уныло, без намека на жизнь. — Давай напьёмся, — неожиданно предложила девушка, подняв на Чарли заплаканные глаза, из которых всё ещё текли слезы. Он согласился. А что ещё им оставалось? Ему было уже плевать, чем убивать себя. Чарли хотел отвлечься, хотел забыться. Хотел хотя бы ненадолго выбросить из головы Алекса, который всегда жил по указке родителей, не имея собственного мнения. Парень поднялся с земли и протянул руку Джиллиан и она с охотой встретила его помощь. Девушка отряхнула свою одежду сзади, Чарли повторил за ней. Наплевав на всё, они сбежали с занятий, ведь сейчас это было такой неважной вещью. Хотели убежать от той боли боли, что терзала души обоих, но понимали, что далеко убежать от нее не получится, ведь она следовала за ними, наступая на пятки. — Это моё любимое место, я тут часто бываю, когда мне грустно, — тихо проговорила девушка, сжимая железные широкие перила. Металл неприятно жёг кожу, но она всё равно держалась за него, чтобы хоть что-то сейчас чувствовать. Джиллиан привела Чарли на большой мост, пролегающий через реку. Здесь было пусто, потому что эта дорога была в объезд. Парень подошёл к ней и встал рядом, так же положив руки на ледяные перила. Вода внизу была тоже серой и, даже не трогая ее, можно было понять, насколько она холодная. Девушка заметно поежилась и Чарли предложил ей свой пиджак, так как на ней была лишь белая рубашка и галстук с гербом университета. Она благодарно на него посмотрела и прошептала тихое «спасибо». Они сели на мост, упираясь спинами в перила. — Когда я был маленьким, мы с дедушкой часто ходили на рыбалку. Один раз, мы рыбачили зимой возле моста, — начал говорить парень, отпивая из стеклянной бутылки сладкого пива, которое они купили в каком-то маленьком магазине по пути сюда. — Было ужасно холодно. Я вообще не любил зимние рыбалки, но в тот день их просто возненавидел. Я тогда впервые увидел такой большой мост. Я был маленьким и любопытным и попросился у дедушки поиграть на нём. Он разрешил мне. Джиллиан внимательно смотрела на парня, который рассказывал историю. Она пальцами теребила этикетку на стекле бутылки, ожидая продолжения после того, как Чарли сделает глоток. — Я играл на мосте, с восторгом рассматривая дедушку, который был внизу маленькой точкой, я махал ему и кричал от счастья. Тогда я думал о том, что это лучшая наша рыбалка, — парень замолчал, начиная залпом допивать пиво из бутылки, которая уже была наполовину пуста. — Пока не увидел, как дедушка уходит под лёд, крича моё имя, — голос парня дрогнул и Джиллиан увидела, как с уголков его глаз скатилась слеза. Сейчас она чувствовала, насколько обнажена его душа перед ней. Ей казалось, что их посиделка на старом большом мосте была самой интимной вещью в её жизни. Рядом с ней сидел живой человек с такой же израненой душой, который делился с ней своей болью. Искал утешения в её заплаканных глазах. Джиллиан сомневалась, что могла его поддержать, она не знала, что ему сказать и просто обняла парня одной рукой, положив голову на его плечо, а второй сжала его руку чуть выше разбитых костяшек. — Я тогда так испугался, что не смог ничего сделать. Я просто сидел возле проруби, в которой пропал дедушка и плакал, пока за мной не приехали родители. Я отморозил себе пальцы и лицо, но мне было так не до этого, — девушка отчетливо слышала дрожь в его голосе и видела, как поток слёз капал с его подбородка. — С тех пор я возненавидел воду и мосты. Во сне я видел десятки раз, как дедушка пропадает в воде. Это стало для меня кошмаром. Джиллиан едва не задохнулась от ужаса. Она притащила сюда Чарли, который сторонился таких мест, потому что они были связаны с ужасными воспоминаниями. Она хотела ударить себя, за то, что заставила парня вспоминать это. Ей было неловко, стыдно и она была безумна зла на себя. Мост — был ее любимым местом. Мост — был самым настоящим кошмаром Чарли. — Давай уйдём отсюда, — девушка схватила парня за руку, сжимая её так сильно, чтобы он почувствовал это. — Нет, давай останемся, я в порядке. Мне нужно здесь побыть, — ответил парень, когда его плечи перестали трястись. Джиллиан сжала губы. Ей так не казалось. Она хотела его увести от сюда, чтобы он не углубился в горе ещё глубже, и ее злило, что парень не соглашался. Девушка чувствовала себя виноватой и беспомощной и хотела кусать локти от досады. Они молча продолжили сидеть на холодной земле, открывая по второй бутылке. Джиллиан уже чувствовала себя пьяной, но всё равно продолжала пить дешевый алкоголь. Чарли ощущал холод пронизывающего октябрьского ветра и пустоту в груди. Воспоминания накрыли его с головой, вскрывая старые раны, которые теперь кровоточили вкупе с новыми. Мост был прекрасен. Чудовищно прекрасен. Смотреть на перила и воду за ними ощущалось как что-то запретное и преступное, но Чарли всё равно смотрел. Он чувствовал тепло от прижимающейся к нему щеки и легкий отголос его в груди. Он не ощущал себя одиноким. Ему нужна была эта молчаливая компания, которая просто слушает и прижимается, пытаясь согреться. Чарли посмотрел на девушку и заметил, что её глаза бегают под опущеными веками, рот приоткрыт, а дыхание ровное. Она заснула. Видимо, сегодня был ее первый раз не только в плане курения, но и алкоголя. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к ветру, что развивал его кудри. Чарли показалось, что он слышит едкий шёпот Алекса. «Родители нашли мне невесту» «Нам надо расстаться» «Пойми, что наши отношения - это ненормально» Ненормально. Именно так себя Чарли и ощущал. Его ориентация — это грязно, мерзко. Не-нор-маль-но. Это то, чего стоило бы стыдиться. Дефект. Чарли был дефектным и бракованным в этом мире идеальных людей. Ему здесь просто не было места. Брак всегда списывается в утиль. Он аккуратно отлип от девушки, поднимаясь на ноги. Они дрожали и предательски подкашивались, но его намерения были тверды. Парень подошёл к перилам и посмотрел на реку внизу. Высота была достаточной, а вода холодной. Парень ухватился пальцами покрепче и подрыгнул, перенося свой вес на руки. На дрожащих ногах он старался удержать свое тело, чтобы не соскользнуть с гладких перил, пока пытался выпрямиться. Адреналин в перемешку с алкоголем заструились по венам горячей лавой, подталкивая сделать шаг вперёд. В бесконечность. Он не умел плавать и это было прекрасной возможностью умереть, ведь смысла в этой жизни просто напросто не было. — Дедушка... — прошептал он и сделал шаг вперёд. Парень дернулся и ударился головой об дверцу машины от сильного толчка. — Господи, ты что слепой!? —воскликнул Чарли, когда бампер его машины теранул какой-то ублюдок на синем Форде, резко вырывая его из воспоминаний. Парень глянул на дорожный знак и убедился, что он ехал правильно. Он резво выскочил из автомобиля и направился к виновнику аварии. — Эй, чувак, ты видишь этот знак? — злобно прорычал Чарли, указывая на дорогу, — Это главная дорога, блять, ты подрезал меня! Ярость кипела в парне извергающим вулканом из-за липкого ощущения воспоминаний, злости на Кеннета, переживаний за Джиллиан, и из-за того, что он может опоздать. Его руки сжимались и разжимались. Хотелось взять этого урода за шкирку и разбить его лицо об асфальт. — Эй, парень, остынь, я не заметил тебя, — проговорил тучный мужчина с сигаретой в зубах, который разглядывал поврежденный нос своего Форда. — Не заметил? Ты в глаза что ли долбишься? Продай свои права тому, у кого их купил, блять. Чарли казалось, что его вот вот разорвёт от сильных эмоций, но он попытался взять себя в руки. Он торопится, ему не до этого. — Мне повезло, что я тороплюсь, а тебе повезло вдвойне, — прорычал парень и, развернувшись, пошел к своей поцарапанной машине. Он прыгнул за руль и стремительно выжал педаль газа на максимум, слишком резко срываясь с места, от чего шины оставили тертый след на асфальте и неприятный запах. Парень быстро добрался до дома подруги. Не заезжая в открывающие перед ним ворота, он выскочил из машины и побежал в дом мимо удивленного охранника, который открыл рот, уставившись на брошенную возле въезда машину и удаляющуюся спину Чарли. — Чарли, милый, привет! Давно тебя не видела, — воскликнула миссис Браун, когда запыхавшийся парень столкнулся с ней в дверях. — Где Джиллиан!? — громко спросил он, хватаясь за плечи испуганной женщины. Чарли понимал, что ведёт себя слишком бестактно и не воспитанно, но переживания за подругу захлестнули его с головой. Он был на взводе, черт возьми. — Она... Она уехала, — испуганно пробормотала женщина, шокированно глядя на взвинченного парня. — Вот черт.. — выругался парень. — Чарли, что случилось? — спросила женшина, слегка сжав его предплечье, чтобы попытаться его успокоить. — Она уехала на встречу с Клоу, — проговорил злобно парень, рыкнув на произношении имени. — О Господи, — воскликнула женщина, — Я не знала, она ничего мне не сказала. Я бы не пустила её, — виновато начала оправдываться она. — Ничего, миссис Браун, Вы не виноваты. Вы не знали, — попытался успокоить ее парень, хотя самого до невозможности трясло от эмоций и он чувствовал, как его самообладание утекает сквозь пальцы. — Прошу меня простить за поведение, я вёл себя слишком резко, — извинился парень, отходя от домоправительницы. — Брось, Чарли, я всё понимаю, — отмахнулась она. — Но что теперь делать? Ей нельзя было встречаться с этим козлом! Он сделает ей больно! —со злостью проговорила миссис Браун, совсем забывая про приличия. —Давно она уехала? — спросил Чарли, нервно зарываясь рукой в кудри. — Около получаса назад, — ответила женщина, сжимая губы. Чарли прикрыл в разочаровании глаза. Он опоздал. Джиллиан уже там, с ним. Сердце защемило от страха, чем эта встреча может обернуться, какой травмой для девушки. Парень поклялся себе, что если с Джиллиан что-то случится, он убьёт этого скользкого червяка Кена. За подругу он порвет абсолютно любого. Он решил, что останется до ее возвращения. Миссис Браун предложила чаю, чтобы успокоиться и подождать Джиллиан. Чарли согласился. Он чувствовал себя так беспомощно и бесполезно, что чашка с ромашковым чаем едва не лопнула в его напряжённых руках. Женщина пыталась его отвлечь и успокоить бессмысленными разговорами, но это мало помогало. Резкий, отчаянный звук тормозов о бетон подъездной дороги вонзился в сознание Чарли острее, чем вой сирены. Это был не просто шум — это был физический удар по нервам, и без того натянутым до предела. Он рванулся к парадной двери, сердце молотком билось в горле, перекрывая дыхание. Каждый атом его существа кричал о том, что он опоздал, что самое страшное уже случилось там, в изысканном интерьере ресторана. Белая Бентли его подруги .стояла криво, будто ее припарковал пьяный. Водительская дверь распахнулась, и первое, что увидел Чарли, — это Коди. Его лицо, обычно такое невозмутимое и профессиональное, было бледным, глаза растерянно бегали, а пальцы судорожно сжимали ключи от автомобиля. — Господин Скотт, — его голос сорвался на шепот, хриплый и испуганный. — Я… я не знаю… Она… Но Чарли уже не видел его. Его взгляд пронзил пространство салона и уперся в нее. Джиллиан сидела на заднем сидении, не двигаясь. Она не рыдала, не билась в истерике. Это было хуже. Гораздо хуже. Слезы текли по ее щекам беззвучно, двумя непрерывными, медленными потоками, смывая идеальный макияж и оставляя на коже блестящие, соленые дорожки. Она даже не пыталась их вытереть. Ее руки, лежали на коленях беспомощными, чужими гирями. А глаза…. Они были пусты. Совершенно пусты. В них не было ни злости, ни боли, ни отчаяния — лишь плоская, безжизненная гладь выжженной пустыни. Казалось, Кеннету удалось сделать то, чего не смогла сделать даже новость о ее бесплодии — он выскоблил из нее всё до последней крошки, оставив лишь красивую, хрупкую оболочку. — Всю дорогу… — зашептал сзади Коди, и голос его дрожал. — Она не сказала ни слова. Просто… смотрела в окно. И так… плакала. Чарли молча кивнул, его собственное горло сжалось таким тугим узлом, что стало больно глотать. Он понимал каждую нотку в голосе шофера — растерянность, страх, беспомощность перед этой тихой, всепоглощающей катастрофой. Из двери дома выпорхнула миссис Браун, подоткнув подол фартука. Ее доброе, морщинистое лицо исказилось от ужаса, когда она увидела Джиллиан. Она сделала порывистое движение вперед, материнский инстинкт требовал обнять, приголубить, накормить горячим чаем. Но ее взгляд встретился с взглядом Чарли. И в нем она прочитала всё - всю боль их общего прошлого на том мосту, всю ярость за подругу и безмолвную просьбу, тяжелую, как камень. Доверьте ее мне. Сейчас - только я. Миссис Браун замерла, ее руки бессильно опустились. Она кивнула, коротко и сдавленно, глаза ее блестели. Она поняла. Поняла, что некоторые раны слишком глубоки для обычных утешений. И что есть боль, которую можно исцелить только молчаливым присутствием того, кто знает о твоих демонах всё. Кто сам сражался с ними бок о бок с тобой. Коди, видя это молчаливое соглашение, отступил на шаг, уступая дорогу. Его роль была выполнена — он доставил ее домой. Теперь ее должно было принять что-то большее. Чарли медленно, чтобы не спугнуть, подошел к открытой двери машины. Он не говорил ни слова. Просто наклонился, его пальцы осторожно обхватили ее холодные, как лед, запястья. — Пойдем, Джилли, — его голос прозвучал тихо, почти неслышно, но в нем была такая сила спокойствия, какой он сам не ощущал. Она не сопротивлялась. Ее тело было податливым и невесомым, будто все кости у нее вдруг растворились. Он помог ей подняться, и она молча пошла рядом, ее шаги были неуверенными, пьяными, но не от алкоголя, а от полной потери воли к движению. Он вел ее по знакомому коридору, вверх по лестнице, неся на себе весь ее вес и всю ее невысказанную агонию. В ее комнате пахло туберозами и тишиной. Занавески были неплотно задеты, и полоска закатного света падала на ковер, освещая пылинки, танцующие в воздухе. Чарли подвел ее к кровати, усадил на край. Она послушно опустилась, ее взгляд уперся в одну точку на ковре, невидящий и застывший. Он сел рядом, не касаясь ее, давая ей пространство. В комнате повисла тишина, густая, звонкая, наполненная тысячью несказанных слов и криков, что бушевали внутри нее. Он не задавал вопросов. Не произносил утешительных фраз. Не говорил, что Кеннет — козел, что все наладится. Это было бы святотатством. Это было бы попыткой залатать пустоту воздухом. Вместо этого он просто был. Дышал с ней в одном ритме. Его молчание было не отсутствием слов, а активным, живым действием. Это был мост, переброшенный через пропасть ее одиночества. Это была плотина, которая своим молчаливым присутствием сдерживала тот хаотичный, уничтожающий океан боли, что рвался изнутри наружу. Минуты растягивались в часы. Солнечная полоса на ковре поползла вверх по стене, затем погасла, уступая место синим сумеркам. Комната погрузилась в полумрак, и только скупой свет луны серебрил края мебели. И тогда, в этой укрывающей темноте, с ней стало происходить что-то медленное и неотвратимое. Сперва это было едва уловимое движение — ее плечо, холодное и одеревеневшее, коснулось его плеча. Он не шелохнулся, не отстранился. Позволил ей искать опору. Потом ее дыхание, до этого ровное и безжизненное, сперлось. Губы дрогнули. И из ее горла вырвался не звук, а нечто обратное ему - беззвучный, надрывный стон, от которого застыла кровь в жилах. Это был звук такой первобытной, такой абсолютной боли, что казалось, он рвет саму ткань реальности. И ее тело наконец сдалось. Она не просто заплакала - ее будто стало выворачивать наизнанку от беззвучных, конвульсивных рыданий. Она вся дрожала, как в лихорадке, ее пальцы впились в покрывало, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры в этом рушащемся мире. Только тогда Чарли двинулся. Он не стал хватать ее, не стал прижимать к себе силой. Он просто медленно, давая ей возможность отстраниться, обнял ее. Его руки обхватили ее хрупкие, трясущиеся плечи, а ее голова сама упала ему на грудь, уткнулась лбом в его ключицу. Он держал ее. Крепко. Так крепко, как будто мог силой своих объятий склеить обратно те осколки, на которые она разбилась. Он чувствовал, как сквозь тонкую ткань его рубашки проступает жар ее слез, как бьется ее бешеное, перекореженное болью сердце. Он прижался щекой к ее волосам, вдыхая знакомый запах ее шампуня, смешанный теперь с горькой солью отчаяния. — Всё хорошо, — прошептал он, и это были не слова утешения, а констатация факта. Ты не одна. Я здесь. Ты можешь развалиться, я тебя удержу. Ее рыдания постепенно, очень медленно, стали терять свою разрушительную силу. Напряжение в ее теле стало сменяться тяжелой, беспомощной расслабленностью. Дыхание из рваного, прерывистого превратилось в глубокое, влажное и невероятно усталое. Слезы текли уже не потоком, а тонкими, ленивыми струйками. Он не отпускал ее, продолжая ритмично гладить ее по спине, по волосам - медленные, гипнотические движения, которые говорили без слов: спи, я на страже. Твои демоны сегодня не пройдут. Ее вес все больше переходил на него, тело становилось обмякшим и тяжелым. Пальцы, впившиеся в покрывало, разжались. И наконец, ее дыхание окончательно выровнялось, став глубоким и ровным, изредка прерываемым последними, отдаленными всхлипами во сне. Она уснула. Не просто потеряла сознание от изнеможения, а погрузилась в глубокий, тяжелый, но все-таки исцеляющий сон. Уснула в его объятиях, которые стали для нее единственным якорем в мире, который в очередной раз попытался ее уничтожить. Чарли сидел неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить ее. В тишине комнаты был слышен только ее ровный дыхание и бешеный стук его собственного сердца, которое только сейчас начинало успокаиваться. Он смотрел в темноту поверх ее головы и чувствовал на своей груди влажное пятно от ее слез. Оно было холодным, но горело, как клеймо. Клеймо их общей боли, их общего прошлого и той титанической силы, которая держала их на плаву - силы молчаливого понимания. Он не уйдет. Он будет сидеть здесь столько, сколько потребуется, становясь для нее живой стеной против всего мира. Потому что иногда самое мощное заклинание против тьмы — это не слова, а простое, непоколебимое присутствие. Просто возможность уснуть и знать, что ты не упадешь.