Любовник

Такси свернуло на парковку уютного кафе с яркими деревянными столиками и плетёными креслами. Запах свежесваренного кофе и сдобной выпечки витал в воздухе, но Джиллиан его почти не чувствовала. В ушах все еще стоял низкий гул его голоса, а пальцы предательски помнили мимолетное прикосновение. — Ну что, принцесса, признавайся, ты запала на него? — Чарли уронил себя на стул напротив, беззастенчиво ухмыляясь. — Для вашей свадьбы я уже присмотрел себе розовый смокинг в тон твоему кошачьему домику. — Чарли, замолчи, — она с силой распахнула перед собой меню, лишь бы хоть чем-то занять руки. — Я вела себя как полная идиотка. Тряслась, краснела, чуть планшет не уронила... Из-за какого-то мужика в замасленной робе! Он наверняка надо мной смеется. — Ой, да ладно тебе, — Чарли махнул рукой, заказывая у официантки два капучино и кусок персикового пирога. — Он не смеется. Парень просто работает. Ты для него просто клиент. Джиллиан хотела было с ним согласиться, с облегчением отмахнуться от всей этой истории, но Чарли, поймав взгляд официантки, добавил с невинным видом: — Хотя... знаешь, он на тебя поглядывал. Так, знаешь... с интересом. Не как на клиента. Она замерла, рассматривая в меню картинку какого-то молочного коктейля. — Что? — выдавила она. — Ну да. Смотрел так... оценивающе. Мужики так смотрят, когда им что-то... или кто-то нравится, — Чарли пожал плечами, как будто только что сообщил о прогнозе погоды. Внутри у Джиллиан все оборвалось. Паника сменилась странным, щемящим чувством, от которого стало душно. Она ничего не ответила, лишь сжала пальцами чашку кофе, пытаясь прийти в себя. Он смотрел? Значит, он заметил ее идиотское поведение. И это было... хуже или лучше? *** Дом встретил ее уютным теплом и запахом корицы. Миссис Браун, увидев ее растерянное лицо, тут же принялась хлопотать над чайником. — Милая, ты как? Надо же, поехали так быстро, даже не пообедали нормально, — ворчала она, ставя перед Джиллиан кружку с ароматным чаем и тарелку с только что испеченным печеньем. Джиллиан, согревая ладони о керамику, рассказала о поездке в мастерскую. Скупо, опуская смущающие детали, делая акцент на самом ремонте и «странном, молчаливом мастере». Она пыталась говорить ровно, но где-то в голосе прорывались нотки раздражения и чего-то еще, чего она сама не понимала. Миссис Браун молча слушала, кивая. И когда Джиллиан замолчала, в ее глазах мелькнула та самая мудрая, всепонимающая усмешка, которая бывает у людей, видящих гораздо больше, чем им говорят. — Ну, люди разные бывают, — просто сказала она, доливая чай. — Главное, что машину починят. Джиллиан ничего не ответила, лишь желавала кусок ароматного печенья с корицей, а в носу стоял запах цитруса, гвоздики и машинного масла. Когда в чашке показалось белое дно форфора, девушка поблагодарила миссис Браун и поднялась в свою комнату, чтобы подготовить некоторые документы. Всё таки, у Джилл была работа, которая не могла обойтись без неё. Ей нужно было подготовить всё к её отпуску, до которого осталось два дня. А завтра вечером ей предстояло забрать Шоко... Джиллиан почувствовала тепло в груди, когда подумала о том, что совсем скоро у неё появится пушистый друг, но её мысли были прерваны телефонным звонком. Взглянув на дисплей, она увидела номер и имя своего адвоката. — Добрый день, Аллан, — вежливо проговорила она, что контрастировало с их прошлым телефонным разговором. — Здравствуйте, Госпожа Фрейзер. Хочу сообщить Вам, что документы готовы и Господин Клоу уведомлен. Суд состоится на следующей неделе.... — на короткое мгновение он замолчал, а после слишком быстро проговорил, — К сожалению, Вам необходимо присутствовать... — Джиллиан почувствовала, как её начинает распирать возмущение, но Аллан поспешил оправдаться. — Адвокат Господина Клоу очень на этом настаивает. Они поставили ультиматум. Если Вас не будет, они не явятся на суд. «Вот засранец», — подумала девушка, стиснув от злости зубы. В висках застучала знакомая, ядовитая волна гнева. Он снова пытался дергать за ниточки, снова пытался контролировать ее, вынудить смотреть на него, умолять, прощать. Эта последняя, жалкая попытка самоутвердиться за ее счет. Но на этот раз ее голос, когда она заговорила, не дрогнул. Он прозвучал холодно, ровно и стально, как лезвие гильотины, готовое раз и навсегда отсечь все лишнее. — Хорошо, Аллан, — Она намеренно сделала паузу, чувствуя, как ярость кристаллизуется в нечто твердое и несокрушимое. — Передайте его адвокату, что я буду. Обязательно буду. Она встала и подошла к окну, сжимая телефон так, что костяшки пальцев побелели. Город шумел внизу, жил своей жизнью, и она была его частью - сильной, независимой, а не той жалкой жертвой, которой он пытался ее сделать. — Суд для меня — не приговор, Аллан. Это формальность. Констатация факта, который уже состоялся. Я уже свободна. А там... я просто закрою дверь, которую он сам же и захлопнул, изменив мне. Она выдохнула, и с этим выдохом казалось, что последние оковы сброшены. — Договорите со своим коллегой обо всех деталях. Я готова. Она первая сбросила звонок, едва себя контролируя. В груди пылал ледяной огонь. Это была не истеричная злость прошлых дней, а спокойная, беспощадная решимость. Он думал, что может причинить ей боль? Что она сломается? Он ошибался. Его предательство и эта последняя манипуляция стали тем горнилом, в котором окончательно сгорели ее последние сомнения и слабость. Ты пожалеешь об этом, Кеннет Клоу. *** На следующее утро в своем кабинете Джиллиан чувствовала себя более собранной. Дела - вот что ей сейчас нужно. Рутина, которая вернет ощущение контроля. — Винсент, — она обратилась к своему заму, строгому мужчине в идеально сидящем костюме. — Я ухожу в отпуск. Полностью. На две недели. Все текущие проекты и решения на вас. Срочные вопросы решаем через почту, но только самые важные. Винсент, привыкший к ее перфекционизму и вечной включенности, поднял бровь, но кивнул. — Хорошо, Госпожа Фрейзер. Отдыхайте. Вы это заслужили. Фраза «отдыхайте» прозвучала непривычно. Она не отдыхала. Она спасалась. Спасалась от ядовитых мыслей о предстоящем суде, от Кеннета Клоу. И хотела спастись от себя самой и от назойливых мыслей о карих глазах и сильных руках. Джиллиан снова разозлилась на себя за то, что позволила мыслям о механике просочиться сквозь выстроенную гранитную стену своего сознания. — Госпожа Фрейзер? Все в порядке — спросил Коди, посматривая в зеркало заднего вида. — Да, Коди, всё отлично, — ответила она, не желая говорить об этом. И думать. Белая Бентли затормозила возле клиники и сердце Джилл учащенно забилось. Вот и настал этот день. Сегодня Шоко станет полноправным членом её маленькой семьи. Джиллиан крепко сжимала ручку переноски, пока подходила к ресепшену. Кэрол засияла, увидев девушку: — Ой, Госпожа Фрейзер, добрый день! — Здравствуйте, Кэрол. Я за своей девочкой, — лучезарно улыбаясь, сказала Джилииан. И она была уверена, что это была её самая искренняя улыбка. — Да, разумеется! Пойдёмте, — сказала белокурая девушка, проходя к уже знакомой двери. Шоко встретила их любопытным взглядом, осматривая и чуть склонив головку вбок. На её теле был чистый бинт и уже коротенькая шерстка. — Шерстка уже подросла, скоро совсем красавицей станет, — радостно пропела Кэрол, открывая стеклянный купол. Шоко потянулась к руке девушки и потёрлась о ладонь, радостно мяукнув. — Мамочка приехала, совсем скоро ты будешь дома, — ласково проговорила Кэрол, осторожно поднимая кошку на руки. Джиллиан поставила переноску на стол и блондинка аккуратно поместила туда животное. — Необходимо будет менять повязки ещё неделю, а после малышка может обойтись без них. Будете приезжать сюда или вызывать ветеринара на дом? — поинтересовалась девушка, передавая Джиллиан кошку. — Я сама буду делать перевязки ... Научусь, — проговорила девушка, сжимая в руках ручку переноски. — Хорошо, — по теплому улыбнувшись, ответила Кэрол — Так же нужно обрабатывать рану и добавлять в воду антибиотики для быстрого восстановления. Вот рецепт со всеми необходимыми лекарствами, — она передала Джиллиан небольшой кусочек бумаги, на котором были написаны названия препаратов и дозировки. — Что ж, желаю Вам и вашей малышке удачи и скорейшего выздоровления! — Спасибо Вам большое, Кэрол, за всё спасибо, — ответила Джилл, смотря на Шоко влюбленными глазами. — Не за что, это моя работа. Ой, чуть не забыла. Через две недели нужно будет снять швы и пройти контрольный осмотр. — Хорошо, я поняла. До свидания, Кэрол. — Всего доброго, Госпожа Фрейзер! Джиллиан охваченная самыми светлыми чувствами едва не сорвалась на бег, пока шла к машине, чтобы поскорее оказаться с Шоко дома. — Я сама, — чуть ревностно сказала Джиллиан, когда Коди хотел помочь поставить переноску в салон автомобиля. Шофёр лишь по доброму хмыкнул, но девушка этого не заметила, всё ее внимание было на кошке, которая тихо мяукала от страха. — Тише, тише, маленькая, всё хорошо, скоро мы будем дома, — ласково проговорила она, немного открывая молнию переноски и просовывая руку внутрь, чтобы погладить Шоко. Кошка с готовностью потёрлась о руку, но всё ещё настороженно смотрела по сторонам. А Джиллиан чувствовала, как маленькие иголочки счастья впиваются в сердце, от чего перехватывало дыхание. Она впервые за долгое время чувствовала такое умиротворение. Дорога домой показалась самым счастливым путешествием в ее жизни. Она разговаривала с кошкой тихим, ласковым голосом, обещая ей всю любовь мира. Коди с теплотой посматривал на них в зеркало и гордо улыбался, радуясь, что наконец Госпожа Фрейзер по-настоящему сияла. Миссис Браун встретила их на пороге с радостными возгласами. — А вот и наши красавицы приехали! - она обтёрла руки о фартук и подскочила к девушке, блестящими глазами смотря на маленькое чудо. — Джилли, она такая хорошенькая. — Да, она умница, — гордо сказала девушка. Она выпустила Шоко в ее новую комнату. Кошка вышла из переноски осторожно, настороженно прижимая уши и обнюхивая воздух. Она начала осторожно ходить по комнате, обнюхивая каждый угол, игрушки и тыкалась носом в ножки когтеточки. Джиллиан сидела на полу, затаив дыхание, наблюдая за этим исследованием. И вот Шоко закончила обход, подошла к ней, потыкалась мокрым носом в ее руку... и запрыгнула на колени. Теплый, мурлыкающий комочек устроился, втыкая коготки в ее джинсы. И тут Джиллиан не выдержала. Тихие, счастливые слезы покатились по ее щекам. Она гладила кошку по мягкой шерстке, а та отвечала ей громким, беззаветным мурлыканьем. Это было её счастьем. Ее семьёй. Её спасением. Джиллиан просидела так ещё час, поглаживая и безотрывно смотря на животное, которое мирно посапывало на её коленях. Ноги затекли от неудобной позы, но она не смела пошевелиться, боясь спугнуть малышку. Шоко словно почувствовала это и, проснувшись, слезла с коленей и запрыгнула на подоконник, глядя на уже темно-синее небо, усыпанное белой крошкой звезд. Девушка поднялась на затёкшие ноги и почувствовала неприятные мурашки. Она подошла к подоконнику и погладила кошку. — Мне нужно умыться, — сказала Джиллиан. Шоко просто мяукнула в ответ, посмотрев на неё. После такого необходимого горячего душа, который смыл впечатления дня, Джиллиан лежала в кровати, Шоко спала у ее ног, посапывая. Книга о кошках была дочитана. Мысли, несмотря на всю усталость и счастье, упрямо ползли туда, куда не надо. Завтра среда. Завтра она снова увидит его. Сердце отзывалось на эту мысль противной, но сладкой дрожью. Она боялась. Но в этом страхе было предвкушение. Оно бесило и манило одновременно. Она потушила свет, стараясь прогнать его образ, который, казалось, был теперь выжжен на обратной стороне её век. — Господи, что за напасть, — ворчала девушка, переворачиваясь с одного бока на другой, — Реджи, оставь меня в покое... — прошептала она и вздрогнула. Вкус его имени на языке ощущался, как что-то очень приятное, но запретное. Казалось, Джиллиан чувствовала, как теперь язык жгло, а странное чувство в груди давило как пресс. — Реджи... — закрывая глаза, снова повторила она, чтобы ещё раз попробовать его имя на вкус. Это было сродни одному маленькому глотку прохладной воды, когда умирал от жажды. Так нужно, но так мало. Джиллиан пыталась выбросить его из головы. Честное слово, пыталась. Но это оказалось труднее, чем она могла предположить. Его образ въелся в подсознание, как запах машинного масла въедается в кожу — смыть почти невозможно. — Реджи... Имя сорвалось с языка тихо, почти неслышно, но в тишине комнаты оно прозвучало оглушительно громко. Оно было грубым, как наждачная бумага, и обжигающе сладким, как запретный плод. Оно оставило на ее языке странное послевкусие — вкус металла, гвоздики и чего-то дикого, первобытного, того, что так пугало и манило одновременно. Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки, а в низу живота заныла та самая, знакомая по мастерской, тяжелая и стыдная волна тепла. Это было предательством. Предательством по отношению к себе самой, к своему спокойствию, к только что обретенному счастью с Шоко. Она с силой сжала веки, пытаясь вызвать в воображении образ Кеннета, его подлость, его слова — чтобы отравить этот сладкий яд. Но вместо этого перед внутренним взором снова встал он — с испачканным в мазуте лицом и пронзительным взглядом, который, казалось, видел ее насквозь. — Убирайся из моей головы, — прошептала она уже в пустоту, поворачиваясь на бок и прижимаясь лицом к прохладной подушке, пытаясь остудить пылающие щеки. Но было поздно. Вкус его имени уже был в ней.