Любовник

Неделя пролетела в странном, непривычном ритме, напоминающем выздоровление после долгой болезни. Дни текли медленно и целебно, как густой сироп, заполняя собой те трещины, что оставил в ней Кеннет. Джиллиан читала, смотрела старые фильмы, но главное — проводила время с Шоко. Кошка превратилась в ее тень, молчаливого терапевта, чье мурлыканье лечило лучше любых лекарств. Через два дня должен быть суд по расторжению помолвки. Джиллиан переживала, но не так как ещё неделю назад. Теперь мысль об этом вызывала не страх и панику, а отвращение и гнев. Она была полна решимости. Ей хотелось поскорее «выкинуть это мусор» из своей жизни навсегда и девушка была готова снова встретиться лицом к лицу с Кеннетом, который едва на развалил её. В это утро она проснулась с четким осознанием: сегодня день заботы о себе. Не о компании, не о мыслях о механике, не о призраках прошлого. О себе. Ее мини-спортзал на цокольном этаже, оснащенный по последнему слову техники, встретил ее легкой пылью на тренажерах. Она включила громкую, ритмичную музыку и дала телу нагрузку — не изнуряющую, а скорее напоминающую мышцам, что они еще живы. Пот тек ручьями, смывая остатки нервного напряжения, в котором она находилась так долго. Дыхание сбивалось, сердце колотилось часто, но это был хороший, чистый ритм жизни. После душа, с мокрыми волосами и румяными щеками, она поймала свое отражение в зеркале. Не идеальное, не отлакированное, а живое. Уставшее, но свое. — Ну что, Шоко, — сказала она, а кошка, услышав свое имя, подняла голову с лежанки. — Пора на охоту. Шопинг всегда был для нее не развлечением, а терапией. Четким, выверенным действием, где ты контролируешь процесс от и до: выбираешь, примеряешь, покупаешь. Получаешь материальное подтверждение своего выбора. И сегодня ей это было нужно как никогда. Она провела в бутиках несколько часов, наслаждаясь тишиной буднего дня. Она не скупилась, покупая то, что радовало глаз: струящееся шелковое платье цвета горького шоколада, новый крем для кожи с запахом кокоса, пару неудобных, но невероятно красивых туфель. Каждая покупка была маленьким актом самолюбия, кирпичиком в фундаменте новой уверенности. Вернувшись домой, она с наслаждением устроила «показ мод» перед большим зеркалом в гардеробной. Вещи в шелестящих пакетах были разбросаны по кровати, а она, скинув туфли, примеряла обновки под критичным взглядом Шоко, свернувшейся калачиком на подушке. — Ну как? — спросила она, крутясь перед зеркалом в том самом шоколадном платье. Оно было безупречно скроено, подчеркивая линию бедер и оставляя спину открытой. — Не слишком? Шоко зевнула, демонстрируя полное равнодушие к высокой моде. — Согласна. Идеально, — заключила Джиллиан, снимая платье и аккуратно вешая его на спинку кресла, чтобы потом убрать. В воздухе витал запах новой кожи и ткани. Она собиралась приступить к священному ритуалу распаковки, как в дверь постучала миссис Браун. — Джилли, милая, ты не обедала! Я приготовила тот самый рататуй, который ты так любишь. — Спасибо, миссис Браун, я не голодна, — искренне ответила Джиллиан, поглаживая рукой мягкий кашемир нового свитера. — Я... наверное, нахваталась воздушных шариков в бутиках. Миссис Браун покачала головой, но улыбнулась. —Как скажешь. Но ужин пропускать не разрешаю. — Так точно! — ответила Джиллиан, приставив ладонь к виску. Миссис Браун засмеялась в голос. Как только дверь за ней закрылась, наступившую тишину разрезала вибрация телефона. На экране — ухмыляющаяся рожица Чарли. Джиллиан улыбнулась и приняла вызов, включив громкую связь. — Привет, детка. Ты готова? — его голос звучал так, будто он уже отпраздновал что-то заранее. В прочем, как и всегда. — К чему? — рассеянно спросила она, разбирая этикетку на очередной коробке. — В смысле, к чему? К попойке! — воскликнул он, и в трубке послышался клаксон — он явно уже был за рулем. — Попойке? Чарли, сегодня вторник, — рассмеялась она, сев на край кровати, и взяла телефон в руки. — Вот именно! Уже вторник! А мы всё ещё трезвые! Сегодня открытие моего клуба, ты что, забыла? В памяти Джиллиан пронесся обрывок их разговора на прошлой неделе. Да, он вскользь упоминал об открытии. Но она и не думала, что это как-то касается ее. — Нет, не забыла, но ты не говорил, что мне там нужно быть. — Нужно, еще как! — воскликнул он. — Короче, я подъезжаю к тебе. У тебя есть десять минут, чтобы выбрать самое развратное платье. - он сбросил вызов, не дав ей ответить. Джиллиан опустила телефон на колени и тяжело вздохнула. Нет. Именно этого ей сегодня не хотелось. Громкой музыки, толпы незнакомых людей, фальшивых улыбок и обязательных «Как дела?». Она мысленно уже представляла себе тихий вечер: новая книга, чай, мурлыкающая Шоко на коленях... Но это был Чарли. Ее Чарли. И его открытие. Сдавленно застонав, она заставила себя подняться и поплелась в душ. Струи горячей воды должны были смыть нежелание. Она стояла, уставившись в кафельную стену, пытаясь настроиться на предстоящий вечер. «Всего пару часов, — уговаривала она себя. — Появлюсь, поддержу, и домой». Завернувшись в большое махровое полотенце, она вышла из ванной и замерла на пороге. В ее спальне, в бархатном кресле у окна, развалившись с видом полновластного хозяина, сидел Чарли. В его руках болталось то самое коричневое платье со спинкой-паутинкой. А на его коленях, свернувшись клубочком и громко посапывая, спала Шоко. — А вот и наша Золушка, — просиял парень. Его взгляд скользнул по ней с ног до головы, оценивающе и без капли смущения. — И надо же, уже почти готова. Я приценился к твоим трофеям. Это, — он потряс платьем, — безусловный фаворит. Самое развратное платье, которое я видел. Умница. Джиллиан почувствовала, как румянец заливает ее шею. Она потуже затянула полотенце. — Ты вообще стучишься когда-нибудь? И как ты тут оказался так быстро? — Секрет, — он подмигнул. — Сказал же, подъезжаю. Миссис Браун впустила, сказала, ты в душе. Ну, я и решил провести рекогносцировку. Не разочаровался. Она покачала головой, но не могла сдержать улыбки. Его наглость была обезоруживающей. — Я еще не сказала, что иду. — Ты идешь, — заявил он так просто и безапелляционно, как будто сообщал прогноз погоды. — Потому что ты моя лучшая подруга. И потому что после всей этой истории с Клоу тебе позарез нужно выйти в свет и напомнить всем этим козлищам, что они профукали самую лучшую девушку на свете. Он аккуратно, чтобы не потревожить Шоко, бросил платье на кровать. — А теперь бегом собираться. Я буду руководить процессом и наливать тебе боевой 50-граммовый шот для храбрости. Не бойся, я привез свой, проверенный. Он хлопнул в ладоши и потянулся за своим дипломатом, из которого уже доставал заветную бутылку и пару стопок. - Ты смеёшься? Через пару шотов я уже не смогу нарисовать себе ровные стрелки, - сказала Джиллиан, сложив руки на груди. - Я тебе помогу, не переживай, - парень протянул ей стопку с янтарной жидкостью. Она закатила глаза, но сдалась, принимая алкоголь. Девушка поморщилась, когда виски обжёг гортань, стекая вниз и жгучее тепло наполнило ее желудок. Пока Джиллиан наносила макияж, стараясь скрыть следы недавней усталости, Чарли развалился на кровати среди ее новых покупок и болтал без умолку, наливая себе и девушке виски. Он рассказывал о последних сплетнях, о проблемах с диджеем, который опоздал, о закусках, которые, он был уверен, разойдутся влет. — ...а еще там будет один дизайнер, итальянский, страшно талантливый, я тебя познакомлю, ты ему сразу понравишься... — Чарли, я ни с кем не хочу знакомиться, — пожаловалась она, подводя глаза стрелкой и чувствуя, что в глазах уже плывёт. — Серьезно. Я приду, выпью за твое здоровье и уеду. — Конечно, конечно, — согласился он, но по его хитрому тону было ясно, что он не верит ни единому ее слову. — Мы вот так всегда и начинаем. Главное — переступить порог. А там... посмотрим. Он наблюдал за ней, как режиссер за главной актрисой. Одобрительно кивал, когда она выбирала более яркую помаду, снова наполняя стопки. Бросал на постель отвергнутые варианты сережек. Шоко, проснувшись, наблюдала за этой суетой с высоты гардероба, с интересом следя за мельтешением людей и вещей. — Готово, — наконец выдохнула Джиллиан, поворачиваясь к нему. Она искренне обрадовалась, что успела нанести макияж, прежде чем у неё окончательно поплывёт в глазах. Джиллиан стояла в том самом шоколадном платье, которое облегало ее фигуру, как вторая кожа. Туфли на шпильке добавляли ей несколько сантиметров роста и уверенности. Макияж был безупречен — дерзкий, но не вульгарный. Чарли свистнул, не сдерживаясь на этот раз. — Вот это да. Да он просто с ума сойдет, когда тебя увидит. — Кто? — насторожилась она. — Да кто угодно, детка! — рассмеялся он, подходя и беря ее за руки. Его лицо стало серьезным. — Слушай, спасибо. Я знаю, что тебе нелегко. Но ты делаешь правильно. Нельзя прятаться. Мир не должен принадлежать подлым Кенам. Он должен принадлежать нам. Красивым, сильным и чертовски сексуальным. Он обнял ее, и она почувствовала, как последние остатки сопротивления тают. Он был прав. Всегда прав. — Ладно, — сдалась она, пряча улыбку в его плечо. — Но только на пару часов. И никаких итальянских дизайнеров. — Обещаю, — солгал он без тени смущения. — Только шампанское, только хардкор. Он снова протянул ей наполненную виски посуду и отсалютовал: — Ну что, принцесса, готовься. Ночь только начинается. Джиллиан выпила алкоголь и взглянула на свое отражение в зеркале. Вместо уставшей женщины в полотенце на нее смотрела та самая Джиллиан Фрейзер — уверенная, собранная, красивая. И в ее глазах, среди легкой тревоги, уже плескался тот самый азарт, тот вызов, который бросил ей Чарли. Возможно, он был прав и её сорванная терапия ей необходима. Возможно, ей действительно нужно было развеяться, отвлечься от мыслей о подлом Кеннете и безумно сексуальном Реджи и напомнить о себе миру. И самое главное — напомнить о себе самой себе.