Голос тьмы

Генрих

Проснувшись на рассвете, я вошёл в комнату Томаса и с разочарованием обнаружил, что он уже ушёл. В глубине души я надеялся, что он придёт попрощаться перед отправлением. Но, с другой стороны, так даже проще — нет тяжёлых прощаний, будто он и не покидал поместья вовсе. Не теряя времени, я быстро собрался и отправился на поиски сира Самона. Нужно было обсудить смерть Давида и, возможно, вместе начать расследование, чтобы вычислить убийцу. На выходе из поместья я остановил первого встречного слугу и спросил о местонахождении Самона. Тот сообщил, что рыцарь отдыхает в таверне, расположенной во внешнем дворе герцога, за стенами усадьбы. Подходя к таверне, я заметил у входа уже изрядно навеселившихся лордов и простолюдинов. Переступив порог, я сразу же окунулся в атмосферу уюта и веселья. Воздух был наполнен аппетитными ароматами жареной курицы, свежего хлеба и хмельного пива. Где-то в дальнем углу тихонько перебирал струны лютни менестрель, но его мелодию заглушал шум оживлённых бесед и смеха. Осмотревшись, я заметил Самона за дальним столом. Он сидел в одиночестве, крепко сжимая кружку с пивом и угрюмо смотря перед собой. Его вид ясно давал понять, что мысли его были отнюдь не радостными. — Приветствую, Самон, — произнёс я, усаживаясь напротив него. — О чём размышляешь? Рыцарь поднял на меня тяжёлый взгляд, словно только сейчас осознал моё присутствие. — А, это вы, лорд... — он вздохнул. — Да так, о будущем думаю. К нашему столику подошла молодая девушка с пышными формами, одетая в простое, но опрятное платье служанки. — Что желаете, милорд? — Она слегка поклонилась, по виду сразу определив во мне знатную особу. — Пива, — коротко ответил я. — И моему другу тоже. — Будет сделано, господин, — она улыбнулась и поспешила к кухне. Я наклонился ближе к Самону, понизив голос: — Что думаешь об убийстве Давида? Слегка лысеющий бородатый мужчина снова обратил на меня своё внимание. — Тут и думать нечего! — его голос загремел, хоть он и старался говорить тише. — Нужно найти ублюдка, что так трусливо убивает людей во сне, и расправиться с ним по всей строгости! Он с силой стукнул кулаком по столу, заставив кружку с пивом опасно качнуться. Однако Самон вовремя её подхватил, не дав разлиться ни капле. — Полностью согласен, — кивнул я. — Чем скорее мы его найдём, тем лучше. Герцог уже на пределе. Когда убийца будет изобличён, мы вновь сможем обсудить возможность нейтралитета моего отца. Надеюсь, тогда мы наконец-то вернёмся домой. Рыцарь внимательно посмотрел на меня, словно ища подтверждение моим словам. Я знал, что могу доверять ему — он был единственным, кто остался рядом со мной после нашего отъезда из Вендбурга. Впрочем, сейчас в поместье никому нельзя было доверять. Каждый — от простого слуги до приближённых герцога — мог оказаться предателем. — Ваше пиво, господа, — вернулась девушка, поставив на стол две кружки. Она снова мило улыбнулась и исчезла среди других посетителей. Я поднял кружку и чокнулся с Самоном: — За скорое завершение миссии и возвращение домой! Рыцарь коротко кивнул, отсалютовал мне кружкой и залпом осушил остатки напитка, с жадностью берясь за новую порцию. Мы сидели в таверне ещё какое-то время, обсуждая возможные версии и подозреваемых. Самон, несмотря на суровый вид, обладал острым умом и проницательностью. Его суждения часто оказывались верными, поэтому я внимательно прислушивался к каждому его слову. — Если подумать, — размышлял он, покручивая кружку в руках, — убийца должен хорошо знать расположение комнат в поместье. Вряд ли это кто-то из гостей. Скорее всего, он один из прислуги или кто-то из местных. — Ты прав, — согласился я. — Но тогда возникает вопрос: кому это выгодно? Убийство Давида — не случайность. Он не представлял угрозы ни для кого из слуг. — Возможно, он что-то знал или видел, — предположил Самон. — В таком случае, нам стоит поговорить с теми, кто общался с ним незадолго до смерти. Я кивнул, обдумывая его слова. Возможно, Давид случайно стал свидетелем чего-то важного и поплатился за это жизнью. — Начнём с кухни, — решил я. — Там всегда знают всё, что происходит в доме. Мы поднялись из-за стола, расплатившись за пиво, и направились к выходу из таверны. Снаружи утро уже набирало обороты, и свежий прохладный воздух слегка освежил наши головы после душного зала. По дороге к кухне мы заметили, что в поместье царила напряжённая атмосфера. Слуги двигались быстрее обычного, стараясь не встречаться взглядами со знатными господами. Некоторые комнаты были заперты, и возле них дежурили охранники герцога. Похоже, после нашего разговора с ним меры безопасности усилились. На кухне кипела работа. Слуги резали овощи, помешивали большие котлы с похлёбкой, хлеб разносился по подносам. Главная кухарка, дородная женщина в замасленном переднике, как дирижёр, раздавала указания, контролируя каждый процесс. — Госпожа Мартелла, — обратился к ней Самон, когда мы подошли ближе. Женщина обернулась, вытерев руки о фартук. Увидев нас, она замерла, её глаза слегка расширились. — М-милорды, чем могу помочь? — Голос её дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Мы хотели бы поговорить о Давиде, — спокойно сказал я. — Он заходил сюда накануне его смерти? — Да, конечно, — кивнула Мартелла, оглядываясь на суетящихся слуг. — Давайте выйдем, чтобы не мешать другим. Мы прошли в маленькую кладовку за кухней, где царила тишина и прохлада. Кухарка закрыла за собой дверь и посмотрела на нас с тревогой. — Давид приходил на кухню вечером, — заговорила она тихо. — Просил горячей похлёбки, сказал, что не может уснуть. Он выглядел встревоженным, всё оглядывался по сторонам. Я спросила, что случилось, но он только отмахнулся. — Он с кем-то говорил? — уточнил Самон. — Нет… по крайней мере, не при мне. Но когда он уходил, я видела, как он пересекся с лордом Брантом. Они о чём-то переговаривались у входа в зал. Лорд Брант? Кажется, так зовут брата герцога Родавана. Мы с Томасом повстречали его как-то раз перед разговором, а также он часто мелькал на собраниях совета. — Спасибо, госпожа Мартелла, вы нам очень помогли, — поблагодарил я. Мы вышли из кладовки, обменявшись с Самоном короткими взглядами. Кажется, у нас появился новый подозреваемый. — Нужно найти Бранта и расспросить его, — сказал я, когда мы оказались в коридоре. — Если он действительно замешан, то просто так не заговорит, — заметил Самон. — Придётся быть осторожными. Мы направились в покои лорда Бранта, предчувствуя, что этот разговор может оказаться не из простых. Мы шли по коридорам поместья, стараясь не привлекать к себе внимания. В голове роились мысли: если Брант действительно причастен к убийству Давида, то, возможно, он не остановится на этом. В таком случае, под угрозой могли оказаться и другие гости герцога. Когда мы добрались до покоев лорда Бранта, у двери стоял охранник. Его лицо не выражало ничего, кроме скуки, но при виде нас он напрягся. — Лорд Брант у себя? — спросил я, сохраняя вежливый тон. — Да, милорд, — охранник кивнул. — Но он просил не беспокоить его. — Боюсь, это срочно, — вмешался Самон, шагнув вперёд. — Уверен, лорд Брант обрадуется нашему визиту. Охранник поколебался, но затем постучал в дверь и приоткрыл её. — Милорд, к вам пришли лорд Генрих и сир Самон, — доложил он. Из комнаты донёсся приглушённый голос: — Пусть войдут. Мы прошли внутрь. Комната лорда Бранта выглядела роскошно, но без излишней помпезности. Сам он сидел за столом, на котором были разложены карты и бумаги. — Чем обязан столь раннему визиту? — Лорд Брант поднял взгляд от бумаг, его серые глаза блеснули любопытством. — Мы хотели поговорить о Давиде, — не теряя времени, сказал я. Брант нахмурился. — О покойном сыне советника Адамира? Да, я слышал о его смерти. Печальное известие. Но я не понимаю, почему вы пришли ко мне. — Нам сказали, что накануне его гибели вы разговаривали с ним в зале, — тихо, но настойчиво произнёс Самон. Лорд Брант сдержанно улыбнулся, откинувшись на спинку стула. — Да, это правда. Мы обменялись парой слов. Он выглядел взволнованным, но на мои вопросы отвечал уклончиво. Сказал, что хочет поговорить с вами, лорд Генри. Больше я ничего от него не добился. — Со мной? И вы не спросили, что его так тревожит и о чем он хочет поговорить? — продолжал настаивать я. — Конечно, спросил, — Брант развёл руками. — Но он лишь отмахнулся. Возможно, юноша просто был перепуган после слухов об убийстве. Или у него были проблемы, о которых он не хотел распространяться. Но он явно спешил к вам. Его ответ прозвучал слишком спокойно, но я уловил лёгкое напряжение в его голосе. — Лорд Брант, — я сделал шаг вперёд. — Если у вас есть какие-то догадки или подозрения, прошу, скажите нам. Мы лишь хотим разобраться в происходящем и найти убийцу. Мужчина тяжело вздохнул, и его взгляд стал мрачным. — Хорошо. Признаюсь, у меня есть кое-какие подозрения. — Он бросил настороженный взгляд на Самона. — Но предпочёл бы обсудить это с вами с глазу на глаз. — Наедине? — Я удивлённо взглянул на рыцаря. — Вы можете говорить в присутствии сира Самона. Я доверяю ему свою жизнь. — Уверяю вас, лорд Генрих, будет лучше, если мы поговорим без посторонних ушей. Я неохотно кивнул Самону, попросив его выйти из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, я вернулся к лорду Бранту. — Я слушаю вас. — Прошу прощения за настойчивость, но я не могу говорить в присутствии того, кто сам может оказаться подозреваемым, — произнёс Брант, понизив голос. — Что? — Я нахмурился, напряжение сковало всё тело. — Вы хотите сказать, что подозреваете Самона? Объяснитесь. — Видите ли, — лорд Брант говорил медленно, будто взвешивая каждое слово, — накануне гибели Давида я проходил мимо его покоев и услышал, как сир Самон кричал на него. В его голосе звучала ярость. Конечно, я не могу открыто обвинять его. Вы ведь его соратник, и оба вы гости герцога. Но этот случай оставил у меня неприятный осадок. — Понял вас, лорд Брант. Я приму это к сведению. Благодарю за откровенность. Когда я вышел из комнаты, Самон тут же подошёл ко мне. — Что он вам поведал? — Ничего серьёзного, — уклончиво ответил я. — Просто пустые слухи. Но нам нужно проверить кое-что. Пойдём, осмотрим комнату Давида. Мы направились в покои погибшего, но мысли никак не отпускали меня. Мог ли Самон действительно быть замешан в этом? Или же Брант лишь пытается вбить между нами клин? Возможно, он хочет прикрыть собственную задницу? Ответы могли скрываться в комнате Давида, и я не собирался упускать шанс докопаться до истины. Мы шли по коридорам поместья, где холодный камень стен казался ещё более серым и неприветливым. Казалось, даже пламя факелов едва теплилось, поглощённое мраком. Самон шёл рядом, его шаги были тяжёлыми и размеренными, но я чувствовал его напряжение. — Генрих, — тихо заговорил Самон, когда мы остановились перед дверью в покои Давида. — Ты ведь не поверил этому старому хрычу, да? Я прищурился, внимательно глядя на него. — Откуда ты знаешь, о чём мы говорили? Самон усмехнулся, но его улыбка больше походила на волчий оскал. — Признаюсь, я подслушал часть вашего разговора. Но, Генрих, если бы я действительно кого-то убил, ты бы даже не заподозрил, — спокойно сказал он, толкнув тяжёлую дверь. Комната выглядела почти нетронутой. Всё осталось на своих местах: аккуратно застеленная кровать, собранные в углу вещи. Однако воздух был пропитан затхлостью и запахом застоявшейся смерти. — Ты понимаешь, — продолжил Самон, скользя взглядом по стенам, — что подозревать меня — отличный способ отвлечь твоё внимание. Если этот Брант что-то скрывает, ему нужно было всего лишь направить твои мысли против союзников. — Я понимаю, — кивнул я, медленно приподнимая подушку. — Но всё же, что именно случилось между вами накануне его смерти? Самон не спешил отвечать. Он сложил руки на груди и замер у двери, следя за каждым моим движением. — Самон, мне нужно знать правду, — произнёс я твёрдо. — Давид отчаянно искал встречи со мной перед смертью. Почему? Рыцарь тяжело вздохнул и нехотя опустил руки. — Ладно. Мы поссорились из-за девушки. — Девушки? Какой именно? — Помнишь ту молодую служанку, которая постоянно мелькала в коридорах в первые дни нашего пребывания здесь? Она вроде бы служанка герцогини. — Вспоминаю. Но почему из-за неё мог возникнуть конфликт? Самон уселся на край стола, его лицо приняло задумчивое выражение. — Понимаешь, она приглянулась нам обоим. Я не искал ничего серьёзного — просто хотел провести с ней ночь. А вот Давид… Он, похоже, всерьёз положил на неё глаз. Чуть ли не жениться собрался. Вот мы и сцепились. Но, клянусь, я его не трогал. Я лишь закатил глаза и тихо вздохнул. — Ты как всегда, Самон, — пробормотал я, вернувшись к осмотру комнаты. Я прошёлся по комнате, открывая ящики и осматривая вещи. Ничего подозрительного. Всё казалось обычным: одежда, пара книг, кувшин с водой. Но когда я заглянул под кровать, пальцы нащупали что-то твёрдое. Я вытащил оттуда кожаный мешочек, перевязанный бечёвкой. — Что там? — Самон тут же оказался рядом. Я развязал верёвку и высыпал содержимое мешочка на кровать. На простыню упали несколько золотых монет, и, что самое странное, перстень с гербом рода Ладислава. — Чёрт возьми, — прошептал я. — Откуда у него это? — Кажется, наш юный Давид не так прост, как казался, — Самон нахмурился. — Может, он что-то замышлял против герцога? Я разглядывал перстень, холодный металл жёг кожу. Если Давид действительно был каким-то образом связан с домом Ладислава, то его смерть могла стать частью большой политической игры. Но кто же тогда убийца? — Нам нужно выяснить, как этот перстень оказался у него, — твёрдо сказал я. — И, возможно, тогда мы поймём, кто стоит за убийствами. — Согласен, — кивнул Самон.  Я спрятал находку в карман и бросил последний взгляд на пустую комнату. Ответы были где-то рядом, но каждый шаг приближал нас к опасности. Мы вышли из покоев, оставив за спиной тени, которые, казалось, шептали нам вслед.