Голос тьмы

Я проснулся с ощущением странного покоя. Будто тяжесть, давившая на плечи последние дни, вдруг ослабла. Впервые за долгое время мне не снились кошмары, не преследовали образы крови, предательства и боли. Я потянулся, чувствуя приятную усталость в мышцах после вчерашнего вечера в таверне. Голова немного гудела, но не от пива — просто слишком много всего случилось за последнее время. И всё же, внутри теплилось что-то похожее на надежду. Я вспомнил, что сегодня мне обязательно нужно навестить колдунью Хельгу. Видения становились всё хуже, не давая покоя даже днём, и мне необходимо было понять, почему. К тому же, у меня всё ещё оставалась книга, которую она мне дала. Я так и не успел дочитать её, но теперь пришло время вернуть.  Я направился к окраине города, где в небольшом, обветшалом доме жила Хельга. Тёмные ставни, потрёпанные временем, были плотно закрыты, а на двери висели пучки засушенных трав. Я постучал костяшками пальцев. — Входи, — раздался приглушённый голос изнутри. Я толкнул дверь и шагнул в полумрак. В комнате пахло ладаном и чем-то терпким, отдающим лесными травами. Хельга сидела у очага, перебирая сушёные коренья. Она подняла на меня свой пронзительный взгляд, будто уже знала, зачем я пришёл. — Видения не проходят, — начал я, кладя на стол книгу. — Они стали хуже. Теперь они преследуют меня даже среди бела дня. Хельга кивнула, аккуратно перелистывая страницы книги, словно проверяя, не изменилось ли в ней что-то с момента нашей последней встречи. — Я предупреждала, — произнесла она, не отрывая взгляда от текста. — Ты не просто свидетель, Томас. Ты часть этого. — Часть чего? — Я нахмурился. — Что это значит? Она закрыла книгу и вздохнула. — Эти видения — не просто сны или игра воображения. Они связаны с чем-то древним, с тем, что движет этим миром. Ты чувствуешь угрозу, но до сих пор не понял, в чём она кроется. Я провёл рукой по лицу, сдерживая раздражение. — Мне не нужны загадки, Хельга. Мне нужны ответы. Колдунья усмехнулась. — Тогда задай правильный вопрос. Чего именно ты боишься? Видений… или того, что они могут оказаться правдой? Я замолчал, обдумывая её слова. Чего я боюсь больше? — Почти каждый раз… — я сглотнул, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Во снах я слышу один и тот же голос. Хельга чуть приподняла бровь, но не перебивала. — Это был мужской голос, низкий, холодный… Но он не просто говорил. Он угрожал мне. Он знал, кто я, знал, что я вижу, и сказал, что я не должен соваться туда, куда не зовут. Он… — я провёл рукой по затылку. — Он сказал, что если я продолжу копать, меня постигнет та же участь, что и «тех, кто пытался раньше». Хельга сжала книгу в руках, её взгляд потемнел. — Ты слышал его не только во сне, верно? Я кивнул, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Да. Перед отъездом. Я уже проснулся, но он всё ещё был рядом. Я чувствовал его присутствие в комнате, Хельга. Как будто он стоял прямо за мной. Колдунья какое-то время молчала, затем встала и подошла к полке, уставленной пыльными бутылками и свитками. — Это не обычный дух, Томас. И не простой наёмник, шпион или даже колдун. Это нечто древнее. Могущественное. То, что было здесь задолго до нас. Я напрягся. — Думаешь, это как-то связано с лордом Ладиславом? Она покачала головой. — Нет. Ладислав — лишь человек, хоть и опасный. Но он связан с этим голосом. Я уверена. Возможно, он знает, кто это… или даже служит ему. Я стиснул зубы. — И что мне делать? Хельга посмотрела на меня с непроницаемым выражением лица. — Узнать правду. Но будь готов, Томас… Иногда то, что скрыто в тенях, не хочет, чтобы его раскрывали. Тревожное чувство цепко вцепилось в меня, не давая сделать даже одного шага. Нечто древнее… Эти слова отдавались в голове болезненным эхом. Значит, это не просто игра моего разума, не плод воображения. Кто-то или что-то действительно следит за мной, знает обо мне больше, чем я сам. И если Хельга права, если лорд Ладислав действительно связан с этим, то это означает одно — мы с Генри зашли слишком далеко. Я остановился, глядя на узкие, темные улочки, ведущие к центру города. Генри… Ему грозит опасность. Даже если он сам этого ещё не осознал. Мы так увлеклись войной, предательством Самона, что не увидели самой страшной угрозы. Если голос, что преследует меня, силён настолько, что может проникать в мои сны и даже за их границы, значит, он способен на большее. И если я мешаю ему — если он хочет избавиться от меня — то что ему стоит добраться до Генри? Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Я не позволю. Не допущу, чтобы он оказался в опасности. Я должен предупредить его, рассказать всё, что узнал. Но что, если это безумие? Что, если всё, что я слышу, — просто иллюзии, страхи, что поселились в моей голове? Нет. Хельга не стала бы говорить настолько серьёзно, если бы не верила в это. Возможно, колдунья поможет мне. Возможно, есть книги, ритуалы, знания, что позволят разобраться в происходящем. Я сжал кулаки. Я больше не собираюсь быть жертвой. Если судьба дала мне этот дар — я сделаю его своим союзником. — Мне нужна твоя помощь, — я подошел ближе, сжимая кулаки. — Ты сказала, что я — часть этого. Что видения — не просто сны. Тогда научи меня ими управлять. Сделать их чёткими, точными. Хельга медленно отложила книгу, державшую в руках, обратно на полку. — Ты хочешь использовать то, что тебя пугает? — Я хочу перестать быть слепым. Она какое-то время молчала, словно изучала меня, проверяя, действительно ли я готов к тому, что прошу. — Это непростая дорога, — наконец сказала она. — Видеть — это одно, но понимать, что ты видишь, куда сложнее. Ты можешь столкнуться с тем, что тебе лучше не знать. — Я уже столкнулся, — твёрдо ответил я. — И если не разберусь в этом, боюсь, мне не дожить до конца этой войны. Хельга усмехнулась. — Что ж… Тогда будь готов. Это не магия, не простое колдовство. Это дар, но и проклятие тоже. Твоя сила — в твоём разуме. Если он сломается — тебя не спасти. Я кивнул, принимая её условия. — Тогда с чего начнем?

***

Обучение началось в ту же ночь. Хельга не стала тратить время на теорию — она знала, что мои видения и так преследуют меня. Вместо этого она приготовила отвар из трав, который, по её словам, должен был углубить связь с моими видениями, сделать их яснее. — Выпей, — сказала она, протягивая мне глиняную чашу. Горький вкус сжёг горло, но я не стал жаловаться. Почти сразу веки налились тяжестью, и я опустился на расстеленные шкуры у очага. — Просто расслабься, — голос Хельги становился всё дальше. — Я буду наблюдать. Сон настиг меня резко. Я оказался в тёмном месте, наполненном шёпотом. Передо мной мелькали лица — мёртвые, живые, знакомые и чужие. Среди них я вдруг увидел Генриха. Он стоял спиной ко мне, а перед ним возвышался тёмный силуэт. Чужой голос, глухой и властный, произнёс: — Скоро ты поймёшь, кем должен стать. Я хотел закричать, но тело не слушалось. Мир закружился, и я рухнул в пустоту. Хельга наблюдала за мной, её морщинистое лицо не выражало эмоций. Моё тело дёрнулось, губы шептали несвязные слова. — Он видит, — пробормотала она, добавляя в огонь сушёные травы. Дым обвился вокруг меня, впитывая мои страхи. Она знала, что путь, на который я ступил, может изменить меня навсегда. Но теперь дороги назад не было. Тянулись часы, дни. Хельга старалась меня обучать, поила отварами и рассказывала, что означают мои сны.  Они больше не были хаотичными, размытыми вспышками страха и боли. Теперь я мог разглядеть детали, услышать голоса. Иногда я даже чувствовал запахи – дым, кровь, влажную землю после дождя. Хельга учила меня управлять этим даром, хотя сам он казался скорее проклятием. — Ты должен перестать бояться, — говорила она, когда я в очередной раз просыпался в холодном поту. — Видения — это не враг, а инструмент. Если ты научишься их направлять, они будут служить тебе. Но страх не уходил. Иногда я видел Генри, стоящего в окружении тьмы. Иногда – тень, простирающуюся над городом. Ладислав, война, кровь… Всё смешивалось в картины, которые не давали мне покоя. — Где это ты пропадаешь всё время? — спросил меня как-то Генри, когда я вернулся в поместье. Я обернулся и встретился с его усталым взглядом. — Что? — удивлённо спросил я, не сразу понимая, о чём он. — Просто проверяю окрестности, чтобы Ладислав не подкрался слишком близко. Генри коротко хмыкнул, не скрывая усталости. — Ладно, пусть будет так. Но мне бы не помешала твоя помощь с разведкой и сбором информации. — Он заметил мой взгляд и махнул рукой, отпуская меня. - Ладно иди уже отдыхать. И я зашёл в свою комнату. Каждый вечер я садился напротив очага, закрывал глаза и пытался вызвать видение по своей воле. Сначала это не получалось. Но однажды, на седьмой день, всё изменилось. Я глубоко вдохнул, отбросил тревогу и погрузился в себя. Мир исчез. Передо мной снова стоял тот тёмный силуэт. Теперь я видел его лицо — суровое, изрезанное шрамами, с глубокими чёрными глазами. Он смотрел прямо на меня. — Ты наконец пришёл, — произнёс он низким голосом. Я открыл глаза, возвращаясь в реальность. Я сглотнул. — Он… ждал меня. Я остался сидеть, слегка потрясённый, не в силах встать. Мысли путались, и я не знал, что мне делать с этим новым знанием. Тот силуэт, этот голос — всё это становилось слишком реальным. Я не мог просто игнорировать его. Мои пальцы дрожали, когда я дотянулся до чаши с водой на столе, пытаясь успокоить себя. Я смотрел в её зеркальную поверхность, пытаясь увидеть хоть что-то, что могло бы объяснить, что происходило. Но отражение было обычным — тени танцевали на стенах, и только потрескивание огня нарушало тишину. Как только я почувствовал себя немного спокойнее, в голове возникло ещё одно беспокойство — почему это происходило именно сейчас? Почему я вдруг смог связаться с тем, кто оставался тенью в моих снах, и почему его присутствие казалось таким… зловещим? Я встал, решив не оставлять этот вопрос без ответа. Ночью я снова закрою глаза и попробую поговорить с ним. Может быть, я смогу узнать больше о том, что он хочет от меня. Или это просто продолжение тех видений, что мучили меня раньше? Я выглянул в окно, где туман уже начал окутывать землю, и на мгновение ощутил, как страх вновь подступает. Но я не мог отступить. В этом голосе была сила, и если я смогу понять, что она означает, возможно, я смогу контролировать происходящее. Ночью я буду готов. Я направился к соседней двери в комнату. Знакомый интерьер, огонь потрескивал в камине, кувшин с вином и пустой кубок стояли на столе у кресла, в котором сидел Генрих, перебирая карты, когда я, наконец, решился поговорить с ним. Он поднял взгляд, заметив, что я стою в дверном проёме, и его выражение сразу стало более внимательным. — Ты что-то хотел, Том? — спросил он, отложив карты в сторону и наклонившись ко мне. Я тяжело вздохнул, подходя ближе. Сердце билось с перебоями, как будто с каждым шагом ко мне всё ближе подбирался тот неизвестный, мрачный силуэт из видений. — Я… — Я остановился, не зная, как начать. Но я больше не мог скрывать от него того, что меня тревожило. — Я думаю, что должен тебе кое-что рассказать. Это касается не только меня, но и того, что ты, возможно, не осознаешь. Генри внимательно смотрел на меня, его взгляд был серьёзным и сосредоточенным. Он знал, что что-то не так, но не торопился перебивать. — Я… видел вещи, Генри. Я не уверен, что это просто сны или галлюцинации, но они становятся всё более явными. Это видения, которые я не могу контролировать, и они всё время усиливаются. — Я замолчал, давая время словам проникнуть в атмосферу комнаты. Но Генри всё ещё не сказал ни слова. Он просто кивнул, призывая меня продолжать. — Каждый раз, когда я закрываю глаза, я чувствую, что нахожусь в другом месте. Это не просто образы — они такие реальные, что я начинаю сомневаться в том, что происходит на самом деле. И вот, недавно… я снова увидел его. Тёмный силуэт. Это не человек, не животное, что-то, что нам не подвластно. Он начал говорить со мной, как будто ждал, что я появлюсь. — Я вздохнул, скрипя зубами от напряжения. — Я не могу понять, что это значит, но я знаю, что он не просто часть моего воображения. Молодой лорд молчал, поглощённый моими словами. Я заметил, как его взгляд стал более острым, и он начал слегка сжимать руки на столе. — Ты думаешь, что это какая-то магия? — наконец, спросил он, внимательно изучая меня. — Да, — ответил я, тяжело откинувшись на спинку стула. — Я думаю, что это не просто случайные видения. Возможно, это не просто какой-то бред моего разума. Я чувствую, что эти видения могут быть связаны с чем-то древним, с чем-то мощным, и, возможно, с тем, что мы столкнулись с этим врагом в реальной жизни. Генри снова нахмурился, как будто переваривал мою речь. Он не привык верить в сверхъестественное, и мне казалось, что он сомневается. Но его интуиция, скорее всего, подсказывала, что в моих словах есть что-то большее. — Ты хочешь сказать, что эти видения могут быть связаны с Ладиславом? — спросил он, немного наклоняясь вперёд. Я кивнул, пытаясь собраться с мыслями. — Я не знаю точно, но это ощущение, что за этим стоит нечто большее… Этот силуэт, его глаза, его голос — всё это выглядит слишком реальным. И я не могу избавиться от мысли, что это не просто сны. Я должен узнать, что он от меня хочет. Генри тихо поскреб подбородок, обдумывая мои слова. — Ты хочешь связаться с этим существом, даже если это может быть опасно? — его голос был спокойным, но в нём звучала скрытая озабоченность. Я вздохнул и, наконец, ответил: — Я не могу остановиться. Это слишком важно. Мне нужно понять, что происходит, прежде чем эти видения меня уничтожат. Я должен найти способ контролировать их, иначе я не смогу помочь ни себе, ни тебе. Генри молча наблюдал за мной, и, возможно, что-то в его взгляде говорило, что он готов поддержать меня в этом странном и опасном пути. Наконец, он сказал: — Хорошо. Мы разберёмся с этим вместе. Я буду рядом, помогу, чем смогу. Но будь осторожен. То, что ты видишь, это не шутки. В его голосе звучала решимость, но и обеспокоенность. Я видел, как он готов стать моим союзником, несмотря на то, что он никогда не верил в магию и мистику. И, несмотря на его слова, я знал, что этот путь не будет лёгким. Но я был готов идти по нему, несмотря на все опасности.

***

Прошло несколько дней с того момента, как я открыл Генри свои видения и сомнения, и теперь настало время действовать. Я не мог сидеть в стороне, ожидая, пока тень из моих снов снова появится и бросит мне вызов. Понимание того, что мои видения могут быть не просто случайными, а ключом к чему-то важному, заставило меня решиться на тренировку своего дара в бою. Генри понял мою решимость и согласился помочь мне, хотя и предупреждал, что такие вещи вряд ли происходят быстро. Мы договорились, что каждый день я буду тренироваться, и он будет помогать мне научиться использовать этот дар в бою. Тренировки начинались рано утром. Мы стояли на поляне рядом с поместьем, окружённые лишь звуками леса и ветра. Генри был в своей обычной форме для тренировок: лёгкая броня, меч в руке и решимость в глазах. Я, с другой стороны, чувствовал, как тяжело мне даётся каждая тренировка, как я пытаюсь сосредоточиться и прочувствовать каждое движение. Но главное, что я пытался сделать — это предсказать его удары, почувствовать, что будет дальше, прежде чем он сам сделает свой ход. Первое время ничего не выходило. Генри был слишком быстрым для меня, и я не успевал предугадать его действия. Его удары всегда заставали меня врасплох, и я пытался лишь уклоняться, рискуя не только потерять контроль, но и получить несколько серьёзных ран. — Ты должен научиться чувствовать каждое следующее действие оппонента, — сказала Хельга, после того, как я сообщил ей о наших тренировках. — Ты не можешь действовать только исходя из того, что ты видишь. Ты должен быть частью этого. Ты должен учиться доверять своим инстинктам, чтобы они направляли тебя. Это не просто умение предсказать удар. Это умение почувствовать бой до того, как он начнётся. В тот день я понял, что мои видения — это не просто дар. Это искусство, требующее практики, терпения и глубокого понимания своих возможностей. На следующее утро Генри предложил другую задачу. Мы стояли лицом к лицу, и он сказал, что на этот раз я должен был не просто предсказать его движения, но и осознать их в момент боя. Это было невероятно трудно. Когда он делал шаг, я ощущал, как из темноты видений появляется слабый силуэт его следующего удара, но я не успевал отреагировать вовремя. Я продолжал падать на землю, с каждым разом всё сильнее понимая, что для того чтобы освоить это искусство, мне нужно стать частью боя, а не только наблюдателем. Генри, заметив, как я изо всех сил стараюсь, вдруг сказал: — Ты слишком зациклился на самом процессе. Ты боишься сделать ошибку. Когда ты перестанешь контролировать каждый шаг, ты сможешь идти в ногу с тем, что ты видишь. Бой не о том, чтобы предсказать каждое движение. Бой — это гармония между тем, что ты видишь, и тем, что ты чувствуешь. Это были простые слова, но они открыли мне глаза. Я начал отпускать контроль, перестал думать о каждом движении, позволив инстинктам и видениям направлять мои действия. Всё стало немного проще. И в какой-то момент, когда Генрих снова атаковал, я почувствовал, как его удары начали замедляться в моём восприятии. Я видел, как его меч приближается ко мне, но вместо того чтобы уворачиваться от каждого удара, я начал двигаться с ним, как бы следуя за его ритмом. В тот момент я понял, что видел будущее не в буквальном смысле, а как цепочку событий, которая разворачивается с определённой неизбежностью. И если я смогу синхронизировать свои движения с этой цепочкой, то смогу предсказать не только удары Генри, но и действия противника на поле боя. Тренировки становились всё более интенсивными, и я начал ощущать, как каждое видение приобретает для меня практическое значение. Я уже не просто видел, как мой противник наносит удар, я ощущал, как его мышцы напряжены, как его тело подготавливается к движению, и мог заранее предугадать его следующее действие. Я учился двигаться так, чтобы в какой-то момент оказаться на шаг впереди. Каждый день приносил новые успехи. Видения стали яснее, и мои движения — увереннее. Я учился не просто наблюдать, а чувствовать битву, погружаться в неё. Генри тоже заметил перемены. Он стал реже меня одерживать, и однажды, когда я с лёгкостью заблокировал его удар, он усмехнулся: — Ты научился этому быстрее, чем я думал. Впрочем, ты всегда был решительным. Я не ответил сразу. Мои мысли были поглощены видениями, которые становились всё более ясными и точными. Всё вокруг меня двигалось как-то синхронно, и я уже не чувствовал страха перед будущими боями. Но я знал, что это только начало. Всё, чему я научился за пару недель, — это лишь малая часть того, что мне предстоит узнать. И каждый шаг в этом пути будет вдвойне опасен, ведь я не только учился управлять даром, но и понимал, что этот дар может стать моим проклятием, если я не научусь контролировать его до конца.

***

Сегодняшняя тренировка шла своим чередом, и я уже начинал чувствовать каждый шаг Генри, каждый его замах, ещё до того, как он успевал ударить. Его улыбка была широкой, когда он заносил меч, и я невольно отвечал ей своей, забывая на мгновение о концентрации. Но стоит расслабиться, как это сразу оборачивается проблемой. В какой-то момент я недооценил его скорость и пропустил мощный удар рукоятью прямо в грудь. Сильный толчок сбил меня с ног, и я с глухим стуком приземлился на землю, больно ударившись локтем. Генри расхохотался, слыша мой болезненный выдох, и я увидел, как его глаза засияли от веселья. Он протянул руку, явно ожидая, что я приму её и встану. Но я, не теряя шанса, схватил его руку и, в один момент, потянул его за собой. Генри не успел ничего понять, как его тело наклонилось вперёд, и он оказался прямо надо мной, с лицом в несколько дюймов от моего. Его дыхание тяжёлое, горячее, а глаза, полные недоумения и лёгкой усталости, встретились с моими. Я почувствовал, как его тело подо мной напряглось, но он не пытался встать. Мы оба застыли, и в тишине комнаты повисло что-то напряжённое, но одновременно и тёплое. В воздухе была какая-то особенная притягательность, как если бы в этот момент время замедлилось, позволяя нам обоим почувствовать, как близки мы стали. Он тихо рассмеялся, его грудь при этом едва касалась моей, и я почувствовал, как его сердце бьётся в такт моему. — Думаю, я должен был быть осторожнее, — сказал он с улыбкой, но в его голосе звучала какая-то новая нотка, будто всё стало немного иначе, чем раньше. Я молча встретился с его взглядом, не отрывая рук от его плеч. Как бы он не шутил, мне было трудно оторваться от этого момента. В тот момент, когда Генри лежал так близко ко мне, его лицо, полное недоумения и лёгкой улыбки, выглядело совершенно иначе — более уязвимым, чем обычно. Я видел, как его глаза слегка сузились, а губы — едва ли заметно — задрожали. Это было нечто большее, чем просто момент тренировки, нечто большее, чем наша обычная дружеская борьба. Мои мысли запутались, и вдруг я осознал, что я не могу отвести взгляд от него. Всё вокруг исчезло, и остались только мы — в этом маленьком пространстве между дыханием и мимолётной тишиной. Моё сердце начало биться быстрее, и я почувствовал, как оно отзывается на его присутствие, как будто оно тянется к нему, словно к магниту. Я никогда не думал, что буду чувствовать что-то подобное, не знал, что этот момент может быть таким мощным. Мои руки, всё ещё лежащие на его плечах, начали двигаться медленно, почти неосознанно, по его телу. Я чувствовал, как его кожа тёплая под моими пальцами, и это было настолько естественно, что я не мог бы остановиться, даже если бы хотел. Он был близко, слишком близко, и вдруг между нами возникло что-то большее, чем просто неловкий момент. Я увидел, как его взгляд изменился — он не отводил глаз, и его дыхание стало немного ровнее. Мне показалось, что он тоже ощущал этот момент, что он тоже замедлил время, чтобы не отпустить его. И прежде чем я успел подумать, я почувствовал, как его лицо стало чуть ближе, и его губы, немного влажные и мягкие, коснулись моих. Всё замедлилось. Я не мог понять, что происходит, но ощущал, как его поцелуй тянет меня всё глубже в этот момент. Он был нежен, медленен, как будто мы оба боялись разрушить этот хрупкий баланс. Это был не просто поцелуй. Это было что-то более глубокое, что-то, что я не мог объяснить словами, но что чувствовал всем телом. Когда мы отстранились и сели на траве, мои губы горели от его прикосновения. Генри, казалось, не знал, что сказать. Его глаза, ещё немного затуманенные от момента, внимательно изучали меня. Он открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но затем замолчал, словно пытаясь подобрать нужные слова. Я видел, как его плечи напряглись, как он стал немного беспокойным. — Томас, — его голос был мягким, но я заметил в нём долю неуверенности. — Я… извини, это было неправильно. Я не хотел… я просто не знал, как это всё… — он остановился, сжав губы, как будто искал слова, чтобы оправдать себя. Я почувствовал, как его неловкость проникла в меня. Неожиданно, прямо в тот момент, когда его слова начали исчезать в пустоте, я понял — я не хочу больше слышать оправдания. Это не было неправильно. Напротив, я ощущал, что не могу отвести от него глаз, что ничего не имеет значения, кроме того, что происходит здесь и сейчас. Мои руки инстинктивно потянулись к его шее, и, прежде чем он успел продолжить, я притянул его к себе. Он не успел удивиться, как мои губы снова нашли его. Этот поцелуй был более решительным, чем предыдущий, как ответ на его сомнения и беспокойство. Всё, что я хотел в этот момент, — чтобы он почувствовал, что я не хочу ни извинений, ни объяснений. Я хотел, чтобы он понял — я с ним, и это важнее всего остального. Генри, похоже, сначала удивился, но затем, не отпуская меня, ответил на поцелуй, притягивая меня ближе. Мы снова упали на траву. Наши тела сблизились, и я почувствовал, как его руки скользят по моим бокам, как он старается прижаться ещё сильнее, как будто не мог насытиться этим моментом. Я не знал, что будет дальше. Но в тот момент не было никаких сомнений — всё остальное не имело значения. Точно так же, как и наши слова, которые уже не звучали в воздухе. Мы были здесь, в этом моменте, и это было единственное, что важно.